два палача

К их возвращению клуб уже работает. Снаружи быстро выстраивается длинная очередь. Каждый раз, когда дверь широко распахивается, изнутри доносится громкая музыка, заполняя собой весь переулок. Фиолетовая лампочка на дверью мигает в такт ее ритму. От этого мерцания Сиыну становится немного дурно. Они с Сухо пристраиваются в конец очереди за группой девушек. Все они разодеты либо во что-то блестящее, либо во флуоресцентные цвета, и каждая выглядит до нелепого потрясающе. У одной из них, одетой в крошечное белое платье, на голове тиара. – Твоя корона просто ослепительна! – восхищенно говорит ей Сухо. – Она королева дня рождения, – отвечает другая девушка и они дружно хихикают. Сухо тоже смеется, в итоге их общий смех перетекает в долгий разговор о барах, в которых девушки успели побывать этим вечером и о клубах, которые планируют посетить позже. Сиын отстраненно наблюдает за их общением. Он ждет, что в любую минуту Сухо улыбнется так, словно готов достать им луну с неба, они улыбнутся ему в ответ, а затем он, как конфеты, раздаст девушкам свой номер… но ничего не происходит. Посреди какой-то шутки Сухо вдруг замечает, что Сиын пристально на него смотрит и после этого уже болтает не так много, позволяя девушкам вести в разговоре, а сам незаметно придвигается ближе к Сиыну. Он даже пару раз приобнимает его за плечи, когда жалуется на жизнь в армии. Но это же ничего не значит. По ощущениям проходит несколько часов, прежде чем они добираются к началу очереди. Вышибала – мужик с бульдожьим лицом и волосами цвета соли с перцем – проверяет у девушек удостоверения личности, а когда к нему подходят Сухо и Сиын, он окидывает Сиына долгим взглядом, затем подмигивает Сухо и отходит в сторону, молча пропуская их внутрь. – Спасибо! – бодро благодарит Сухо. Вышибала лишь машет на них рукой, чтобы они пошевеливались. Когда они проходят через темный коридор, Сухо наклоняется ближе и говорит Сиыну: – Из-за него это заведение однажды прикроют. Он обязан у всех проверять документы. Все, что он говорит дальше, полностью заглушается шумом клуба. +++ Если днем Итэвон показался Сиыну переполненным, то клуб без названия сейчас вообще забит под завязку. В главном зале установлена центральная сцена, на которой прыгает диджей, заводя бурлящую толпу на танцполе. Двери в стенах по обе стороны от входа ведут в более темные залы поменьше, в каждом из которых свой тематический бар: над одним из них висит огромная скульптура осьминога, в другом развешаны сотни зонтиков, подсвеченные изнутри разноцветными лампочками. Оба зала забиты людьми. За барами можно разглядеть другие двери, и Сиын готов поспорить на что угодно, что за ними скрывается еще больше темных комнат и еще больше посетителей. Все здесь слишком. Музыка угнетающе громкая, а плотная толпа создает мучительное ощущение клаустрофобии. Сиын делает глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться, и невольно замедляет шаги. Обогнав его, Сухо легко пробирается сквозь толпу. Кто-то врезается в Сиына на полном ходу. Он тут же спотыкается и невольно делает шаг вперед, мгновенно почувствовав, как реальность начинает искажаться, а пульс замедляется. Но Сухо уже тянет его за руку, одновременно помогая встать девушке, которая в врезалась в Сиына. – Осторожнее, – говорит Сухо. Одновременно с ним девушка произносит: – О, боже… И это не девушка. Это парень в ярком топе и на высоких каблуках. Выпрямившись в полный рост, он оказывается невероятно высоким. – Мне так жаль, – извиняется парень и благодарно похлопывает Сухо по плечу, другой рукой поправляя оранжевые шорты. – Эти каблуки были ошибкой… не стоило мне увольняться с основной работы. Он переводит взгляд на Сиына: – Я тебя не ранил? – Я в порядке, – говоря это, Сиын понимает, что рука Сухо на его предплечье тому подтверждение. – Я наверняка наставил тебе синяков, – парень нежно касается его плеча: – Как насчет того, чтобы купить тебе выпить в качестве извинения? У Сиына нет опыта подобного взаимодействия с парнями и он определенно сбит с толку. Но прежде чем он успевает что-то ответить, Сухо буквально заслоняет его собой. – Он занят, – с язвительной улыбкой прищуривается Сухо. И, конечно, это только для виду, просто для для показухи, но все же... Видимо, на лице Сиына написан настоящий шок, потому что парень смеется, запрокинув голову назад. Сиын видит яркие белые зубы и красивый изгиб губ. – Не в этом смысле! Я танцор. Позже увидимся там, – отсмеявшись, он указывает на сцену. – Могу подогнать вам купоны на выпивку. Он лезет в свой короткий топ, достает из декольте несколько клочков бумаги и протягивает их Сиыну. В его ладонь падает горсть мятых купонов. Когда он поднимает глаза, Сухо только пожимает плечами. – Еще раз извини, – прощается парень и разворачивается, чтобы уйти. – Надеюсь, вы отлично сегодня повеселитесь. – Подожди, – окликает его Сиын. – Мы ищем парня по имени Тэкён. Танцор хмурится, оглядывая Сиына и Сухо с ног до головы. – Не думаю, что знаю таких. Может, поспрашиваете вокруг? – Конечно, – кивает Сухо. – Спасибо. Парень снова улыбается Сиыну и весьма грациозно удаляется, не смотря на то, что не совсем устойчиво держится на каблуках. Сухо провожает его задумчивым взглядом. – Я же говорил, что будет весело, – говорит он, хотя и не выглядит как человек, которому весело. Сиын уже собирается спросить у него, что случилось, но внезапно Сухо находит его ладонь и переплетает их пальцы, от чего у Сиына напрочь коротит мозг. Взглянув на их соединенные руки, он иррационально хочет отдернуть кисть… Сухо опять прикалывается? Неужели он не понимает, что кто-то может увидеть? Сиын смотрит ему в лицо, но тот серьезен. – Чтобы не потеряться, – говорит Сухо и мягко улыбается. Сердце Сиына замирает, он с трудом сглатывает, но Сухо уже смотрит мимо него, оценивая размеры зала. – Бля, это место просто огромное. Тут нереально кого-то найти. Он сильнее сжимает его руку. Горячая ладонь становится еще горячее. – Ты уверен, что с тобой все в порядке? – Да, – спустя мгновение кивает Сиын. – Я в порядке. И прямо сейчас это более, чем правда. +++ Вопреки мрачным прогнозам Сухо, Тэкёна они замечают почти сразу. Тот обнаруживается за дальним баром с зонтиками в окружении артистов и посетителей. Он смешивает в шейкере коктейль, от чего на его огромных руках перекатываются мускулы; густые брови сведены у переносицы, но весь его угрожающий вид полностью нивелирует ярко-розовая наклейка в виде сердечка, приклеенная к щеке. Пока Сухо тянет Сиына за собой к бару, Тэкён их не видит. А когда наконец замечает их, его лицо становится еще угрюмее. – Опять вы? Сухо наклоняет голову. – Рядовой Шин сделал кучу фотографий в этом заведении, так что вдвойне забавно встретить тебя здесь. Ты вроде говорил, что не припоминаешь его. Тэкён закатывает глаза, наливает в высокий коктейльный бокал бледно-голубую жидкость и ставит его на барную стойку перед загримированной артисткой в красном шелковом халате. – Как обычно, – говорит ей Тэкён и слегка улыбается. Она скромно склоняет голову в знак благодарности; огромные накладные ресницы смущенно трепещут. На лбу и щеках сверкают стразы. Когда Тэкён снова переводит взгляд на Сухо, его улыбка сразу исчезает. – Быть забавным не противозаконно. Если хочешь, можешь подать на меня в суд, но я не собираюсь никого выдавать только за то, что он сюда заглядывал. – Конечно, – Сухо дружелюбно кивает. – Но интересно, о чем еще ты забыл нам рассказать? Тэкён нехорошо прищуривается. Он кладет обе ладони на барную стойку – тыльные стороны кистей покрыты татуировками и шрамами. – Этот парень давно здесь не появлялся, это все, что я могу сказать. А еще хочу напомнить, что все наши бармены по совместительству вышибалы, – он хмыкает, затем наклоняется ближе: – Может, вам лучше свалить? Мы тут не очень любим полицию. Даже военную. Он наклоняется слишком близко к Сухо. Сиын внезапно ощетинивается: – А Большой Гён знает, что ты работаешь здесь барменом? Внимание Тэкёна мгновенно переключается на него. – Да. Ага, мать твою, знает, – он крепче впивается руками в барную стойку. – Это какая-то угроза, что ли? – Эй-эй, подожди, подожди… Мой партнер хочет сказать, – он делает акцент на слове «партнер» и затем немного перемещает их с Сиыном, чтобы Тэкён мог увидеть их переплетенные руки. – Он хочет сказать, что, видимо, среди своих, Чунчхоль чувствовал себя в безопасности. Наверняка как и многие здесь. Сухо подчеркивает свои слова, крепче сжимая ладонь Сиына. Тэкён замечает движение и теперь очередь Сухо понизить голос: – Было бы еще безопаснее, если бы вышибала на входе лучше проверял тех, кто сюда заходит, – Сухо замолкает, но когда Тэкён лишь беззвучно скрипит зубами, добавляет: – Мы не пытаемся быть мудаками. На этот раз его слова достигают цели. Тэкён продолжает хмуриться, но на этот раз смотрит на них по-настоящему. Он переводит взгляд с их лиц вниз – к их переплетенным рукам – и снова вверх. Выражение его лица мало-помалу меняется. Наконец он вздыхает и проводит рукой по своей бритой голове. – Чёрт. А я говорил Вонсику, чтобы он перестал пускать сюда парней только потому, что они кажутся ему милашками. В один прекрасный день нас из-за него реально закроют. Сухо расплывается в искренней улыбке и наклоняется к бару: – Если это случится, то точно не из-за нас. Ты уверен, что не видел тут Чунчхоля? – Уверен, – сухо говорит Тэкён, достав бокал для мартини и приступая к новому коктейлю. – И хватит нести чушь про безопасное пространство. То, что Чунчхоль здесь тусовался, еще не значит, что он гей. – У него здесь есть еще друзья? – спрашивает Сиын. – Ага, так я тебе и сказал. – Ну ладно, но мы все равно поспрашиваем, если ты не против, – Сухо улыбается ему своей фирменной улыбкой, но Тэкён ее игнорирует, занятый вылавливанием оливки из контейнера. – Только не ведите себя как мудаки, – он поднимает глаза и многозначительно смотрит на Сиына. – Или я вас лично найду и прибью. – Принято, – беззаботно отмахивается Сухо и увлекает Сиына в толпу. +++ Чем дальше Сухо оттаскивает Сиына от входа, тем свет становится тусклее, а атмосфера тяжелее. В самом сердце клуба – танцпол, где бушующая толпа больше похожа на раскаленную давку, но за его пределами, в укромных уголках рядом с барами, полно людей, которые целиком сосредоточены друг на друге. Чем они дальше от реального мира, тем одежды, как и расстояния между телами, становится все меньше Насколько Сиын может судить, никто в открытую не трахается, но многие целуются и ласкают друг друга. Он мельком видит парня, который встает перед другим на колени; бледная рука, вцепившаяся ему в волосы, утягивает его в тень. Сиын стремительно отворачивается. Сухо ведет их кружным путем вдоль стен. Он останавливается поболтать с теми, кто выглядит хоть немного скучающим, и интуиция снова его не подводит – большинство из них постоянные посетители клуба. Он не выпускает руку Сиына и этот маленький фокус внезапно творит чудеса, развязывая людям языки: когда Сухо выталкивает Сиына перед за собой просит его показать фотографию Чунчхоля, любые подозрения вмиг испаряются. Ясные лица, приветливо распахнутые глаза. Они улыбаются Сиыну или одобрительно смотрят на Сухо… и начинают говорить. Многие из них помнят Чунчхоля, некоторые знают его имя. Одна из собеседниц даже говорит, что помнит его девушку – недавно она видела здесь Прайю, но с тех пор прошла пара недель. И никто в последнее время не видел самого Чунчхоля. Сухо горячо благодарит ее и снова тянет Сиына в толпу. Прокладывая себе путь, он не замечает, как все, с кем они говорили, смотрят ему вслед, но Сиын видит. Парни, девушки, люди неопределенного пола – все они провожают его голодными взглядами. Сиын спешит за ним, стараясь не зацикливаться на том, что из всех людей здесь только он – тот, за кого держится Сухо, но не получать от этого удовольствие становится все труднее. Рука Сухо в его собственной отвлекает. Сиын пропускает мимо ушей несколько имен просто потому что в оцепенении стоит рядом с ним, наслаждаясь запертым между их ладонями огнем. Минуты текут и текут. Еще больше людей, еще больше разговоров. Сиын умирает от жары, пот течет ручьем. Странная футболка кажется скользкой, все тело буквально раскалилось от жара, изгиб ладони Сухо, размер и сила каждого пальца ощущается сверхчувствительно… все эти ощущения устремляются напрямик к его члену. Сухо просто притворяется – Сиын это знает, – но если он притворяется, тогда почему не отпускает его руку даже в самых темных углах, где их никто не видит? Сиын должен перестать думать об этом, просто обязан, иначе... Он говорит себе, что не стоит в качестве эксперимента гладить большим пальцем костяшки пальцев Сухо. «Подружки, – напоминает он себе. – У Сухо были подружки». Внезапно Сухо дергает Сиына за руку, резко разворачивает и прижимает спиной к стене, накрывая своим телом. Сиын удивленно ахает, хотя успевает понять, что Сухо просто убирает его с дороги – громко смеясь на ходу и что-то выкрикивая, мимо проносится огромная толпа пьяных гостей. – Боже, зачем же так носиться? – кричит им вслед Сухо. Затем поворачивается к Сиыну: – Мне нужно отлить. Тебе надо? Сиын отрицательно качает головой. – Ладно. Подожди здесь, – Сухо отпускает его руку и оставляет стоять в темноте в равной степени с облегчением и опустошением. +++ На то, чтобы обойти весь клуб, у них уходит еще полтора часа. Возвращаясь к бару с зонтиками, они кристально ясно понимают, что никто здесь им ничем не поможет. Когда они снова подходят к бару, Тэкён, в этот момент счищающий с апельсина цедру, поднимает на них вопросительный взгляд: – Не свезло, а? – Нет. Его никто не видел, – Сухо отпускает руку Сиына и устало опускается на один из стульев. Сиын секунду колеблется, но все-таки осмеливается занять соседний стул и придвигается так близко, что задевает Сухо плечом. Сухо одаривает его крошечной удивленной улыбкой. Тэкён довольно усмехается. На покрытом щетиной лице мелькают большие белые зубы. – Я же говорил. Не могу сказать, что мне жаль. Без обид, – тут же исправляется он. Сухо качает головой. – Я не обиделся, – он вдруг тянется под стойку и засовывает пальцы в передний карман джинсов Сиына. Волосы у того встают дыбом. Бедром он чувствует горячие пальцы. Тело вновь ошпаривает едва улегшимся возбуждением. Не в силах сдержаться, он закрывает глаза… пальцы исчезают также быстро, как появились. Сиын открывает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сухо швыряет на барную стойку купон. – Мне сейчас не помешает какая-нибудь очень крепкая хрень, – безапелляционно говорит Сухо. Тэкён бросает на него удивленный взгляд. Пожав плечами, Сухо уточняет: – У нас закончились зацепки Как будто это все объясняет. Но, возможно, так и есть. Тэкён снова смотрит на них со смесью самодовольства и сочувствия и кивает. – Ща все будет. Он достает какую-то янтарную жидкость, наполовину наполняет ею прозрачный стакан и ставит его на стойку перед Сухо. Скривившись, Сухо делает глоток. Наверное, Сиын должен напомнить ему, что они здесь по работе и что в армии нет такого понятия, как нерабочее время. Вероятно, он должен напомнить ему, что это против правил, но правда в том, что... Правда в том, что Сиын тоже устал и чувствует себя точно так же, как сейчас выглядит Сухо. За сегодня они опросили сотню людей и прошли немысленное количество километров, но ни на шаг не приблизились к поимке Чунчхоля. Раз они потерпели неудачу, значит, их вот-вот отзовут на базу, а когда они вернутся, то вместо «Сиын-а» и «Сухо» останутся только «рядовой Ён» и «сержант Ан». Это значит, что больше не придется вместе обедать, не удастся вновь ощутить сонное дыхание Сухо на своем лице; они больше не будут держаться за руки, изучая красочный водоворот изнанки Сеула. Больше не будет ничего такого и хотя все перечисленное для Сиына само по себе похоже на пытку, мысль о том, что она скоро закончится, невыносима. Сиын достает из кармана еще один купон и кладет его перед собой на стойку. Сухо изумленно пялится на него поверх своего стакана. Сиын бросает на него взгляд. И хотя он прекрасно знает ответ, все равно спрашивает: – Что? Сухо отставляет свой стакан. Пару секунд он явно собирается с мыслями. – Ты невероятен, – наконец смеется он, качая головой, а затем привычно ерошит ему волосы и коротко приобнимает за плечи своей тяжелой рукой. Сиын опускает голову в попытке скрыть румянец. Напиток, который ставит перед ним Тэкён, отличается от того, что пьет Сухо. Жидкости в стакане побольше, она не такая темная, но все равно крепкая и неприятная – одновременно слишком сладкая и слишком жгучая. Отвратительно. Сыин одним махом выпивает треть стакана. Наблюдающий за ним Сухо отпивая собственный напиток. – Ты действительно изменился. – В чем? – бормочет Сиын в свой стакан. Он знает, что скажет Сухо. – Никогда не думал, что увижу, как ты заступаешься за незнакомца. Или как ты дезертируешь. Ты всегда следовал правилам. Ну, в основном, – в темноте его глаза светятся мягким теплом. – И я точно никогда не думал, что увижу тебя в подобном месте. Сиын пожимает плечами и делает еще один глоток, чтобы отвлечься. Он такой же огненный и опьяняющий, как и лицо Сухо; как его колено, которым он прижимается к его ноге. – Ага. Может, я изменился, – Сиын начинает вертеть стакан, чтобы чем-то занять руки. – А может просто теперь я знаю, какие правила по-настоящему важны. – Хм. Может быть, – Сухо прищуривается. – Дай-ка подумать. Он протягивает руку и хватает Сиына за подбородок. У него сразу начинает пылать лицо, пока Сухо поворачивает его голову то в одну сторону, то в другую. Указательный и большой пальцы клеймят кожу. Засунув язык за щеку, Сухо пытается сдержать улыбку, якобы грозно склонив голову и хмурится в притворном осуждении. А Сиын чувствует себя обнаженным. Чувствует, что все, о чем он думает, выставлено напоказ. Он изо всех сил старается не закрывать глаза. Момент длится и длится. Пока наконец Сухо не убирает руку. Он качает головой и посмеиваясь утыкается взглядом в свой стакан. – Нет, ты определенно изменился с школьных времен, – он снова смотрит на Сиына: – Но не в плохом смысле. Хотел бы я быть рядом, чтобы видеть эти изменения своими глазами. Внезапно музыка меняется. Лучи софитов перемещаются по залу, очертив скулу Сухо идеальной золотой линией. Он все еще улыбается, но под этой улыбкой скрывается что-то серьезное – все та же печальная грусть, которая время от времени проступает на его лице. Блеск влажного от алкоголя рта. Он проводит языком по нижней губе, слизывая влагу… Он на расстоянии поцелуя. Как поведет себя Сухо, если Сиын сейчас приблизится, окончательно сокращая между ними расстояние? Что сделает Сухо, если здесь и сейчас Сиын его поцелует? Сделает вид, что это просто еще один способ вписаться в окружающую обстановку? Еще один способ получить информацию? Насколько далеко он позволит Сиыну зайти? Пальцы, сжимающие стакан, подрагивают. Он отдает себе отчет, что это алкоголь делает его таким несдержанным. Делает его импульсивным. Это слишком. Все это слишком. – Я в туалет, – резко бросает он и оставляет Сухо в баре одного. +++ В ярко освещенном, пахнущим отбеливателем туалете Сиын дает себе время прийти в себя. На самом деле ему не приспичило, поэтому он просто моет руки и плещет в лицо холодной водой. В зеркале отражается затравленный взгляд и синяки под глазами, говорящие насколько же он устал. На щеках яркий алкогольный румянец. Он чувствует, как под футболкой и свитером напряглись соски. Они до идиотизма чувствительные из-за того, что по ним весь вечер скользит эта странная ткань. В джинсах наполовину твердо… У него звенят яйца и болит сердце. Ему вообще не следовало пить. Сиын наклоняется и снова плещет в лицо холодной водой. Потом бездумно проводит рукой по волосам, а затем безуспешно пытается уложить их так, как было раньше. Он сможет. Вытирая руки, Сиын пытается себя убедить, что сможет себя контролировать. Но когда он возвращается к бару, Сухо уже не один. Рядом с ним – очень близко – стоит девушка в крошечном белом платье. Сиын замедляет шаг. Оба стоят к нему спиной, близко склонившись друг к другу, и над чем-то смеются. Она тянется к Сухо и что-то шепчет на ухо. Сиын видит, как меняется изгиб его щеки, когда он улыбается. Он наклоняется к ней совсем близко, чтобы лучше слышать, рукой придерживая за талию; пальцы касаются белых пайеток. Поворачивает голову, чтобы что-то ей сказать и она, рассмеявшись, буквально льнет к нему. Сухо улыбается ей. Ярко, тепло. Нежно. Сиын замирает на полпути. Желудок пытается отторгнуть алкоголь, а все то темное, что грызло его внутренности последние шесть лет, мгновенно возвращается, вытягивается и занимает собой все внутри. Вены наполняются льдом. Все инстинкты вопят ему бежать отсюда, уходить… Слишком поздно. – Сиын-а! – увидев его, Сухо поворачивается и выпускает девушку из объятий. – Смотри, кто пришел! Девушка поворачивается и Сиын видит блеск пирсинга в ямочке рядом чувственной улыбкой. Рё Санга тянется к нему еще до того, как он доходит до бара. Она привстает на цыпочки и крепко обнимает. Сиын остро ощущает, как она прижимается к нему своей упругой грудью. Отступив на шаг, она смотрит на него из-под ресниц, прикусив губу. – Сухо написал, что вы тут развлекаетесь. Сиын тупо кивает и переводит взгляд на Сухо, который лишь пожимает плечами в качестве извинения. – Подумал, что нам не помешает компания, – говорит он. – Только не привыкай, – смеется Санга. – Обычно я не делаю ничего такого. Она поворачивается вокруг, разглядывая людей, зонтики над баром и сцену. – Потрясающее место! Тем временем Сухо тянется к Сиыну, снова засовывает руку ему в карман и достает оставшиеся купоны. – Хочешь что-нибудь? Санга одаривает его лукавой улыбкой: – Ты же знаешь, что хочу. +++ В итоге все трое оказываются за барной стойкой с новыми напитками. Санга устроилась между Сиыном и Сухо и теперь посасывает соломинку, пока они описывают, как прошел их день в Итэвоне. Сухо объясняет, как они нашли клуб и рассказывает о Тэкёне, который насмешливо салютирует ей стаканом, который в этот момент намывает. Кажется, ей действительно интересно, но Сухо продолжает ошибаться в мелких деталях. После третьей неточности Сиын вынужден вмешаться: – Это был кигуруми с динозавром, – уточняет он. – О, ты прав! – он посылает ему яркую снисходительную улыбку, которая тут же отдается жаром в паху. – Так что да, мы весь день работали на улице, – подытоживает Сухо и начинает рассказывать Санге другие подробности их дня. Как бы это ни было нелепо, но он продолжает ошибаться в деталях, а после той улыбки Сиын обнаруживает, что каждый раз его поправляет. Да, он отдает себе отчет в том, что это полный идиотизм – он и чувствует себя идиотом, – но не может остановиться. И каждый раз Сухо дарит ему ту улыбку. Санга не возражает. Кажется, она находит их пикировки очень потешными: она смеется и над тем, что говорит Сухо, и над тем, что говорит Сиын, хотя последний точно не ставил себе цели казаться забавным. И каждый раз, когда Санга смеется, она кладет руку ему на колено. Это может быть просто дружеским похлопыванием. Может, но прикосновения ее пальцев слишком легкие. Дразнящие. В какой-то момент, когда Сухо рассказывает про фотостудию Майка, она просовывает палец в одну из дырок на свитере Сиына. Сквозь тонкую футболку он ощущается прохладным, идеальный ноготь нежно проводит по ткани… он вдруг понимает, что она задала ему вопрос, которого он не услышал. – Что? – переспрашивает Сиын, а Санга и Сухо вдруг начинают хихикать, потом хихиканье становится громче, а затем они взрываются полноценным смехом. – Я сказала, что это моя дырка! Она просто создана для меня! – Санга сгибается пополам от смеха, уткнувшись в свой стакан и смеется так сильно, что на глазах выступают слезы. На долю секунды в ее декольте мелькает голая грудь: из чашечек ярко-синего лифчика выглядывают розовые полумесяцы сосков. Сиын шокировано распахивает глаза и тут же пытается придать лицу нейтральное выражение, но Сухо уже заметил. Он подмигивает ему, а затем снова смеется. И, видимо, алкоголь и правда хорошо ударил в голову, потому что Сиын внезапно тоже начинает смеяться. – Бессмыслица какая-то, – отсмеявшись, говорит он. – Ты просто прелесть, – говорит Сухо. Сиын чувствует его руку на своем плече. – Не переживай. Он вдруг хватает его за свитер и встряхивает как щенка, из-за чего Сиын оказывается прижатым к Санге и вместе они образуют тесное трио. Он зажат между рукой Сухо на своем плече и рукой Санги на колене, и все это кажется… классным. Кажется привычным. Сиын очень пьян. Он пьян и они втроем смеются, и по большей части у него все хорошо. В основном все хорошо. Сиын смотрит на Сангу, потом на Сухо, а в голове назойливо крутится мысль, что, может, быть тремя счастливыми друзьями – это нормально. Хотя бы недолго. Музыка стихает как по команде. Свет тускнеет. Сквозь гул в голове Сиын осознает, что на баре больше никого нет – толпа переместилась на танцпол, их хриплые голоса сменились предвкушающей тишиной, а затем... В темноте звучит искаженный электронный аккорд. Один из прожекторов освещает центр сцены. Толпа начинает сходить с ума и взрывается криками: «Руби!‎». Это недавняя клиентка Тэкёна в красном халате. Сейчас она одета в блестящее серебристое боди с воротником из ярко-красных перьев, обрамляющий ее сверкающее лицо, похожее на райскую птицу. – Ого! – выдыхает Сухо, разинув рот. В его глазах отражается свет, льющийся со сцены. Санга явно находится в таком же благоговении. Сиын смотрит на этих двоих и больше всего на свете желает, чтобы эта ночь продлилась вечно. После первого же взмаха руки в серебристой перчатке басы затихают. За спиной Руби загорается свет и сцена заполняется людьми: парни и девушки в диких ярких нарядах, словно из научно-фантастического сериала. Они начинают двигаться под тяжелый электронный бит едва ли не вопреки законам физики. Даже Сиын с его ограниченными познаниями в поп-культуре распознает в дрэг-шоу тему из Super Sentai. – О боже! – с горящими глазами Санга поворачивается к Сиыну: – Боже, мы просто обязаны потанцевать! Пошли! Сухо склоняется через ее плечо к Сиыну. – Я согласен, – говорит он. – Санга, ты великолепна. Он обнимает ее за талию, состраивает коварную гримасу и Санга смеется. – Щекотно! – взвизгивает она и Сухо тоже смеется. Его рука снова сползает ей на бедро, игриво его сжав. Внутри Сиына внезапно просыпается что-то темное. Оно моментально поглощает все его недавнее веселье. – Нет, спасибо, – говорит он. Получается немного фальшивее, чем он хотел, но Сухо должен понимать, что танцы – не его тема. Уж он-то должен. И не важно, что его лицо становится таким обиженным и серьезным. Сиын отворачивается обратно к бару. – Идите без меня, – добавляет он. – Что ты такое говоришь? – Сухо наклоняется к нему тянет его за мочку уха. Сиын вздрагивает. – Да ладно тебе, ну серьезно! Это же просто танцы. Мы повеселимся. Сиын снова отрицательно качает головой, сбрасывает его руку и передергивает плечами. – Нет. – Уверен? В его дыхании Сиын слышит запах алкоголя. Он сосредотачивается на ощущении стакана в своих руках. – Уверен. – Ну ладно, – с несчастным видом соглашается Сухо. – Как хочешь. Пошли. Он берет Сангу за руку и тянет ее к танцполу. Сиын делает еще один глоток и говорит себе, что ему нравится это обжигающее чувство. +++ Как бы сильно Сиын не хотел обратного, ему не удается потерять их из виду. Вместо того, чтобы раствориться в толпе, они остаются на краю танцпола – наполовину в тени, наполовину на свету. Он наблюдает за ними во время выступления Руби, а потом еще несколько песен другого артиста, который выходит на сцену после нее. Сиын неоднократно пытается отвести взгляд, но ужасное тянущее чувство в животе каждый раз заставляет его смотреть на них снова и снова. Санга отлично танцует, хотя Сиын точно не знает, по каким критериям следует об этом судить. Сухо тоже по-своему неплох, но его танец более сдержанный. Они раскованы, но осторожны – не прижимаются друг к другу вплотную. Если бы Сиын был идиотом, то смог бы убедить себя, что они просто друзья, которые вместе развлекаются… Начинается новая песня: в страстный глубокий вокал вплетен тяжелый бит, и, конечно, Сухо снова обнимает Сангу за талию и кладет руку ей на бедро. Конечно, она откидывает голову ему на плечо, разворачиваясь так, чтобы ее лицо оказалось прямо напротив его губ. У Сиына все сжимается внутри. Он не хочет смотреть, но и не может перестать. Сухо что-то говорит ей на ухо, едва не касаясь губами скулы. Она смеется и вдруг поднимает глаза, а Сиын не успевает вовремя отвести взгляд – она смотрит ему прямо в глаза. У него горят уши. Он снова опускает взгляд в свой стакан, не совсем понимая, почему смущается. В этом свитере, в странной футболке и небрежно уложенными волосами он чувствует себя глупо. Из-за своего открытого и уязвимого сердца он тоже чувствует себя глупо. Стоило бы догадаться. Следовало сбежать, как только он вернулся из туалета. Может, стоит сбежать сейчас? Возможно, Сиын вернется в армию, станет хорошим солдатом и как-нибудь переживет свои два года службы, а потом, вероятно, двинется дальше и станет менеджером среднего звена в какой-нибудь бухгалтерской конторе. Когда он снова поднимает глаза, то едва не подпрыгивает. С танцпола к нему направляется Санга. Ближе, еще ближе. Она не отрывает от него взгляд, а в ее шагах чувствуется какая-то решимость. Засунув руки в карманы, Сухо тоже идет по направлению к нему. Он в полуметре позади Санги… Сиын в ловушке. Извинение уже вертится у него на языке, но он не из тех, кто извиняется ни за что, так почему же сейчас так хочется сказать, что ему жаль? И тут Санга оказывается совсем рядом. – Ён Сиын, – говорит она и встает между его колен. Его удивляет все, что она делает, и этот раз не исключение. Во вспышках стробоскопов ее глаза отливают золотом. – Ты смотрел, как я танцую? – Я... – начинает он, но она не дает ему закончить. – Мне понравилось, – Санга наклоняется ближе, между их лицами практически не остается расстояния. Ее пальцы снова находят одну из дырок в его свитере, прикосновение холодит ребра. Затем ее губы оказываются совсем близко и она целует его в щеку. Прикосновение мягкое, немного влажное… это сбивает с толку. Сиын переводит растерянный взгляд на Сухо. Сухо просто пожимает плечами, как будто он тут ни при чем. – Ну, может, ты и не любишь танцы, – говорит Санга на ему ухо, – но я все равно хочу потанцевать с тобой. Сиына трясет. Ее прохладное дыхание оседает у него на губах. – Проводишь меня до дома? Сиын поворачивает голову, чтобы посмотреть ей в глаза и она не отводит взгляд. Она смотрит на него из-под опущенных ресниц с расстояния в несколько сантиметров, склонив в ожидании голову. Она несомненно очень красивая. И она несомненно очень серьезно настроена. Сиын снова смотрит на Сухо и видит на его лице крошечную вспышку какой-то эмоции, которая слишком быстро исчезает. Он показывает Сиыну большой палец вверх: «Действуй». Сиын снова смотрит на Сангу. – Я не... я не могу... мы не должны разделяться, – неуклюже заканчивает он. Звучит по-дурацки. Санга удивленно поднимает брови, но ее лицо тут же приобретает задумчивое выражение. Несколько секунд она изучает Сиына, затем оборачивается через плечо к Сухо, который тоже выглядит сбитым с толку. Через мгновение она снова поворачивается к Сиыну и он четко видит, как проясняется ее лицо. На Сиына обрушивается осознание. Она улыбается. И нет, только не это. «Нет». Насколько же он очевиден, раз она сразу понимает… Санга еще не успевает ничего предложить, а Сиына уже охватывает паника. Он хочет сказать: «нет, подожди, все нормально, я сделаю все, что хочешь, только не…» – и не может выдавить из себя ни слова. Опять слишком поздно. Санга поворачивается к Сухо и решительно произносит: – Как насчет того, чтобы вы оба проводили меня до дома? Она мило улыбается и крошечный пирсинг в ее ямочке сверкает на свету. Сухо потрясенно распахивает глаза, приоткрыв рот. Он сглатывает, затем смотрит на… Сиын застывает. Он боится пошевелиться, чтобы не выдать своих желаний. Момент хрупкий, все такое хрупкое… И сейчас все это может разбиться вдребезги. Сухо облизывает губу, явно собираясь что-то сказать, и Сиын весь подбирается. Сердце замирает. – Хорошо, – говорит Сухо. Его лицо абсолютно нечитаемо. «Хорошо»? Сиын не может дышать. Это бессмысленно, это глупо, это полное безумие. Но… – Отлично, – говорит Санга и одаривает Сиына ослепительной улыбкой, которая предназначается только ему. В легком изгибе ее бровей есть что-то нежное и сочувственное. Она ласково и успокаивающе сжимает его руку, и только тогда до него доходит, что она все еще ждет. Ждет его ответ. Он сглатывает. Дышит. – Хорошо, – наконец произносит он. +++ В такси Санга садится между ними. Это немыслимые расходы, но она заранее оплатила поездку. Сиын радуется временной тишине. Он нервничает, он пьян, мысли вялые, накатывает ощущение нереальности. Он смотрит в окно и воображает себя пойманным в наслаивающиеся друг на друга размытые отражения окон домов, окон других такси и машин вокруг. И слегка вздрагивает, когда его касаются пальцы Санги. Она берет его руку и кладет ее себе на бедро. Взглянув вниз, он видит, что с другой стороны она точно также держит за руку Сухо. У Сухо сильные загорелые пальцы. У Санги маленькие и изящные. Пока Сиын наблюдает, она тянет Сухо за руку и тоже кладет его ладонь на свое голое бедро. В темном салоне такси улыбка Сухо сверкает как лезвие. Он начинает вырисовывать круги на ее коже. Сиын делает глубокий вдох и повторяет за ним. Санга издает тихий хриплый звук и закрывает глаза, опустив голову Сиыну на плечо. Сиын медленно чертит круги один за одним… а затем Санга немного сползает вниз по сиденью и перемещает его руку под платье. Сиын касается края ее трусиков. Он больше не чувствует опьянение. Он кристально трезвый. Он на грани чего-то, чем бы это ни было – адреналином, возбуждением, страхом. Всего это кипит внутри. Пульс учащается, а он бы наоборот хотел успокоиться. Уж лучше драка, чем это. Ему на затылок ложится большая теплая ладонь. Паника сразу отступает. Сухо убрал руку с бедра Санги и потянулся ей за спину, чтобы запустить пальцы Сиыну в волосы. Когда он смотрит на Сухо, тот чуть сжимает их. Попытка успокоить. Глупо, но срабатывает. В животе разгорается тепло. Тело расслабляется, пульс выравнивается. За окном такси проносится ночной город. Сиын продолжает вырисовывать круги на бедре Санги и наблюдает за черными глазами Сухо, в которых отражаются проносящиеся за окном тени. +++ Снаружи ее дом обнесен бетонным забором со скромными деревянными воротами. За ними видно только нависшую сверху сучковатую сосновую ветку. Санга ведет их через каменный двор к входной двери трехэтажного стеклянного дома; изнутри льется мягкий золотистый свет. Санга отпирает дверь. Сухо тихо присвистывает. Внутри преобладает теплое дерево и темные балки. Повсюду расставлены комнатные растения, стены завешаны книжными полками. В темноте, куда не достигает свет лампы, можно разглядеть несколько абстрактных картин. Пол из широких досок, повсюду ковры и низкая современная мебель. И обычно Сиын не обращает внимания на такие вещи, но сейчас не может не признать правоту Сухо: здесь красиво, дом обставлен со вкусом. Впрочем, он скорее это чувствует, а не по-настоящему анализирует обстановку. – Вот кто должен был платить сегодня за выпивку, – говорит Сухо, снимая кроссовки. Санга смеется, уперевшись одной рукой в ​​стену, чтобы удержать равновесие – на ней замысловатые туфли с множеством крошечных пряжек и ремешков. – У меня богатые родители. – Зачем тогда ты работаешь в фотолаборатории? – Люблю фотографии, – Санга по-кошачьи улыбается и босиком проходит в гостиную. Она оставляет их, дав указание устраиваться поудобнее. Белые пайетки на ее коротком платье сверкают, когда она, покачивая бедрами, исчезает в одном из темных коридоров. Сиын наблюдает за Сухо, который смотрит ей вслед. – Черт, – бормочет Сухо, кинув ветровку на спинку кожаного кресла, и начинает расстегивать пуговицы на рубашке. – Мы как будто в шпионском фильме, скажи? Сиын закатывает глаза и пытается сделать вид, что ему все равно. В доме действительно жарко. Он начинает потеть. Не успев одуматься, он задирает подол свитера, футболка тут же принимает температуру воздуха и снова ощущается влажной. Сиын дрожит, стягивая свитер через голову. Когда он выныривает из него, на лице Сухо странное выражение, словно он хочет что-то сказать, но лишь закусывает губу и отворачивается. – Напитки, – громко объявляет он и идет на их поиски в кухню, которая делит пространство с гостиной. Пока Сухо находится на другом конце комнаты, Сиын снова чувствует напряжение. Он садится на один из широких низких диванов. В мыслях полная сумятица, все его чувства рвутся на поверхность. Он пытается абстрагироваться, рассматривая картины на стенах, но едва ли замечает, что на них изображено. Тогда он начинает составлять в голове список простых чисел. Сухо возвращается через несколько минут, успокоив одним своим присутствием. В одной руке у него бокал холодного пива, в другой – стакан чего-то темного и крепкого. Сиын хочет, чтобы он снова положил руку ему на шею. Сухо протягивает пиво. – Спасибо, – Сиын делает большой глоток. Сухо садится напротив, вытянув ноги в ярко-розовых носках на пушистый белый ковер. – Ты в порядке? – складывается ощущение, что на самом деле он спрашивает о чем-то другом. Сиын думает, что, возможно, он имеет в виду «вся эта ситуация тебе норм?». – В порядке. Все нормально. Сиын делает еще один глоток пива, слегка поморщившись от горечи. – Ты ведь знаешь, что можешь не делать того, что тебе не хочется? – Знаю. Разве я хоть когда-то делал то, чего не хотел? – И то правда, – выражение лица Сухо такое знакомое, что это утешает, но при этом он будто бы раздражен. Вдруг он нежно улыбается: – Ты всегда был в этом хорош. – В чем? – Быть ​​собой. Ты… Сухо замолкает, а когда снова собирается продолжить мысль, что-то у Сиына за спиной привлекает его внимание. В отражении большого окна Сиын видит, что возвращается Санга. Она проходит мимо Сиына, нежно коснувшись его плеча. – Я думал, ты собиралась переодеться, – говорит Сухо, ставя свой напиток на край столика. Он отодвигается в сторону, освобождая ей место, но вместо того, чтобы сесть, Санга становится на диван на колени. Из-за этой позы ее платье чуть задирается. Сухо поднимает голову, игриво улыбаясь, и Санга улыбается ему в ответ. – Я так и сделала. В каком-то смысле, – двумя пальцами она приподнимает подол платья ровно настолько, чтобы… Брови Сухо взлетают вверх и Сиын мельком видит дорожку темных лобковых волос. Под платьем ничего нет. Бретельки синего лифчика тоже отсутствуют. Сухо бросает на Сиына недоверчивый взгляд. Он поднимает руку, касаясь ее задницы, но Санга нежно отводит его ладонь и кладет ее обратно на диван. – Подожди. Сначала я хочу посмотреть. – Ладно? – Сухо выглядит немного потерянным, но не расстроенным. Санга тихо смеется, а затем проводит рукой по рукаву его рубашки, проводит кончиками пальцев по его горлу, по воротнику. – Сиди спокойно, – говорит она, затем переводит взгляд на Сиына и внезапно подмигивает. «Что?». Он в замешательстве хмурится, но Санга уже отвернулась. Она проводит руками по груди, легонько скользит пальцами по его животу, касается ширинки. Сухо закрывает глаза, а у Сиына перехватывает дыхание… она… Но затем рука Санги снова взлетает вверх – к пуговицам на его рубашке. Она расстегивает их одну за другой и разводит полы в разные стороны. Она ласкает каждый сантиметр обнаженной кожи – бледные руки на загорелой коже Сухо – и у Сухо определенно начинает вставать, под ширинкой появляется заметная выпуклость. Сиын сглатывает. Возбуждение борется с собственничеством, ревность, из которой он сейчас полностью состоит и которую игнорировал, опаляет жаром, и все эти запутанные чувства огненным потоком устремляются прямо к члену. Он понятия не имеет, насколько все происходящее нормально и чего от него ждут. Он снова смотрит на лицо Сухо. Тот приоткрыл глаза и теперь опять смотрит на Сиына из-под опущенных век; его лицо раскраснелось, на щеках играет румянец, губы стали ярче. Но он не просит Сангу остановиться. «Видимо, ему все очень нравится‎», – от этой мысли Сиына начинает подташнивать. Вдруг Сухо одаривает Сиына легкой ободряющей улыбкой и это почти как его рука на затылке: островок спокойствия во всем этом безумии. Сиын держится за нее, цепляется за их невидимую связь. Санга расстегивает последнюю пуговицу и Сухо снова закрывает глаза. Он вздыхает, когда она полностью расстегивает на нем рубашку, и Сиын мрачно задается вопросом: это все или он будет вынужден смотреть, как они трахаются? Затем Санга оборачивается к нему через плечо. У нее все тот ​​же решительный жадный взгляд, который был в клубе. Она удерживает зрительный контакт с Сиыном, нежно проводя пальцами по голой груди Сухо. Ее взгляд тяжелеет, в нем мелькает что-то… Сиын растерян. Он озадаченно качает головой. Санга выгибает бровь. Она проводит рукой по мышцам на животе Сухо, по темной тени волос над поясом, затем снова поднимается, чтобы нежно царапнуть ногтями сосок. Сухо стонет, откидывает голову набок и отворачивается, чтобы скрыть раскрасневшееся лицо. Санга склоняет голову вбок, все еще глядя на Сиына – легкий кивок, словно подсказка – и внезапно его озаряет пониманием: Санга показывает ему Сухо. Сиын удивленно распахивает глаза и Санга улыбается немного лукаво и удовлетворенно, показывая острые зубки. Затем она вновь отворачивается – урок окончен. Санга легонько удерживает Сухо, уперевшись одной рукой ему в грудь, а другой ловко расстегивает молнию. Она расстегивает ему брюки, под которыми видно, как член натягивает ткань нижнего белья. У него определенно стоит. И определенно большой. Дыхание Сиына учащается, когда Санга запускает руку в брюки Сухо и слегка сжимает его член через ткань боксеров. Сухо тихо стонет. Сиын потрясенно выдыхает, наблюдая, как Санга снова сжимает его член, нежно поглаживая. Сухо опять стонет, открывает глаза, на мгновение встречается с Сиыном взглядом и снова закрывает. Видимо, это тот результат, на который рассчитывала Санга, потому что она улыбается еще шире и снова поглаживает его член. Стояк у Сиына в штанах твердый как камень. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Он не может отвести взгляд от боксеров Сухо. Когда Санга пальцами разглаживает серую ткань, Сиын видит очертания головки и толстую линию ствола. Во рту сухо и пусто. Сиын облизывает губы и наблюдает за бешеным биением пульса на шее Сухо. Тот начинает задыхаться – он учащенно дышит открытым ртом, пока Санга ласкает его член, теперь немного быстрее и грубее. Тело Сухо подрагивает в такт ее движениям. Плавные линии мышц на груди и животе напрягаются, темные соски касаются накрахмаленной рубашки. Санга крепче сжимает его член, Сухо вцепляется в диванные подушки, упираясь ногами в ковер, и подкидывая бедра. Санга грубо проводит большим пальцем там, где головка упирается в ткань. Сухо снова стонет, его плечи напрягаются, костяшки пальцев, сжимающие край дивана, белеют. Когда Сиын поднимает взгляд, он обнаруживает, что лицо Сухо обращено к нему: рот открыт, взгляд сосредоточен где-то ниже линии его глаз. – Хороший мальчик, – с довольной ухмылкой говорит Санга и убирает руку. Сухо осоловело смотрит на нее и она слегка хихикает, нежно похлопывая его по груди. Внезапно из Сухо вырывается восторженный смешок. Он качает головой, бросает на Сиына недоверчивый взгляд: «типа, ты можешь в это поверить?‎» И – нет. Нет, Сиын не может в это поверить. Он смотрит на Сухо, который выглядит как апофеоз всех его мокрых снов времен старшей школы: развратная улыбка, покрасневшие щеки, стоящий колом твердый член в расстегнутой ширинке. На нижнем белье проступило мокрое пятно. Сиын так увлечен этим видом, что почти не замечает, что Санга подошла и встала прямо перед ним. Он все еще держит в руках пиво, как последний идиот. Санга забирает у него бокал и садится к нему на колени. Она толкает его двумя пальцами в грудь обратно на подушки. Это очень нежное давление – если бы Сиын не хотел, он мог бы оттолкнуть ее, но он чувствует животом жар, исходящий между ее ног, а Сухо теперь ошеломленно наблюдает за ними с другого дивана – глаза заволокло дымкой желания, рот расслаблен. Сиын позволяет Санге откинуть себя на диванные подушки. Она снова целует его в щеку и проводит губами вдоль уха. – Знаешь, а ведь он тоже не может перестать смотреть на тебя. Погляди, – она выдыхает эти слова так тихо, что слышит только Сиын. Словно это их маленький секрет. Ее пальцы скользят по его бокам, по тонкой футболке, затем находят застежку брюк и тянут вниз. – Хочешь, я тебе отсосу? На этот раз она не шепчет – Сухо прекрасно ее слышит. Его взгляд перемещается с лица Сиына туда, где ее рука замерла в ожидании. Сухо медленно смаргивает и снова смотрит на Сиына. Сиын обнаруживает, что кивает. «Да». – Хорошо, – Санга трется щекой о его щеку, а затем вдруг оказывается перед ним на коленях, ловкими пальцами расстегивая ширинку и стягивает с Сиына джинсы вместе с нижним бельем. Он помогает ей, спуская джинсы пониже. Прохладный воздух кусает разгоряченную кожу, обнаженный от талии до колен, он снова дрожит. Смутившись, он чувствует, как от его движения член подрыгивает. Сухо пялится на него огромными глазами, а Санга издает забавный звук – наполовину смешок, наполовину вздох. – Ого. Не думала, что ты будешь таким… – она снова хихикает. – Ох черт. Она трется щекой о его бедро, проводит губами вверх, затем кладет одну руку на его член, другой рукой закидывает свои волосы на плечо и широко открывает рот. Она облизывает член от корня до головки, слегка проталкивает язык в складку крайней плоти и тихо стонет. Потом одним плавным движением полностью берет в рот. Охватившее его член влажное тепло заставляет Сиына подавиться воздухом. Это чуждо и странно, немного дразняще и не совсем правильно, но приятно. Он закрывает глаза. Санга на секунду отстраняется, он чувствует, как она опять облизывает член от корня до головки, а затем снова принимает его полностью в рот. Сиын открывает глаза. Сухо наблюдает, как голова Санги движется вверх и вниз. Он продолжает сидеть так же, как она его оставила: в расстегнутой одежде, с открытым ртом, руки свисают по бокам. Маленькое пятнышко влаги на его нижнем белье увеличилось в размерах. – Ммх – мычит Санга. Она снова отстраняется и смотрит на Сиына горящими глазами: – Боже, черт, я хочу… просто позволь мне… Она на четвереньках отползает к ящику стола и достает презерватив. У Сиына мелькает смутная мысль: а как часто она занимается подобными вещами? Мысль тут же улетучивается, когда она разрывает зубами фольгу и раскатывает презерватив по его члену. Резинка немного прохладная и притупляет ощущение ее рук. Затем Санга снова оказывается у него на коленях – задирает свое платье, одной рукой поддерживая подол, а другой для равновесия вцепляется ему в плечо. Через презерватив он чувствует обволакивающий член жар. – Можно? – теперь она дышит тяжелее. – Пожалуйста… Она слегка выгибается, подтягивается к Сиыну еще ближе и приподнимает задницу, чтобы Сухо мог видеть. На диване напротив Сухо ошеломленно моргает и тяжело сглатывает. Он сжимает лежащие на коленях руки в кулаки. Абсолютно почерневшими глазами он смотрит Сиыну в лицо, а затем снова опускает взгляду туда, где Сиын и Санга сейчас полностью обнажены. Член еще сильнее выпирает из нижнего белья, натянув ткань. Мокрое пятно опять увеличилось и влажно блестит в свете лампы. И Сиын так сильно хочет попробовать его на вкус, вдохнуть запах… – Да, – едва слышно выдыхает он, но Санга все равно слышит. Из нее снова вырывается тихий стон, когда она опускается на него одним медленным скользящим движением. – Блядь, – выдыхает Санга. Она поднимается, вращает бедрами и снова опускается. – Ох, у тебя действительно толстый... Сиын обеими руками вцепляется в диванные подушки. Его переполняют ощущения. – Прости, – выражение лица Санги утратило все самодовольство, оно почти отчаянное. Она часто-часто дышит: – Мне нужно двигаться. Сиын кивает и подкидывает бедра вверх. Она подтягивается и снова насаживается. Она делает это снова, и снова, и снова, превращая движения в ритм, но ускорившись, снова сбивается. Она с силой вжимается в него бедрами каждый раз, когда опускается вниз. Она царапает ему плечи ногтями, с каждым толчком напрягаясь все больше. Сиын чувствует маленькие искры удовольствия, пробегающие по телу. Сухо все еще смотрит на них как зачарованный, прикусив нижнюю губу. Его взгляд прикован к раздвинутым ногам Санги, к тому месту, где Санга поднимается, чтобы показать… Рука Сухо приходит в движение. Он поглаживает себя сквозь нижнее белье, кулаком натягивая мягкую ткань то резкими, то медленными движениями. Сиын наблюдает за ним, и когда резинка боксеров сползает ниже, на секунду он успевает увидеть блестящую темную головку, которая тут же исчезает. Картинка врезается в сознание и это как грубое прикосновение к самому Сиыну – словно рука Сухо на его члене. Он внезапно оказывается на грани. Санга все еще неустанно движется на нем. Он сейчас кончит… – Ты собираешься кончить? – невнятно шепчет она ему на ухо. – Я тоже… – Черт, – выдыхает Сиын. Сухо резко поднимает на него взгляд и Сиын тут же непроизвольно закрывает глаза. Его скручивает в оргазме. – О, боже, – Санга издает еще один долгий низкий стон и замирает. – Блядь. Ее потрясывает. Сиын чувствует, как она сжимается вокруг его члена – один, второй, третий раз – затем, тяжело дыша, падает вперед, опираясь на его плечо, но все это не имеет никакого значения, он здесь не для этого… он открывает глаза. Сухо прямо здесь – стоит между ног Сиына, прямо за Сангой. Он стоит на коленях, штаны сбились в ногах, нижнее белье спущено. Сиыну открывается умопомрачительный вид на его член – большой, истекающий смазкой, идеальный, – пока Сухо трясущимися руками натягивает презерватив. Затем он тянет Сангу на себя. Член Сиына выскальзывает из нее, и на секунду мелькает мысль, что, возможно, Сухо займет ее место. Вместо этого Сухо переворачивает Сангу лицом к себе. Она тихонько посмеивается, когда он прижимает ее спиной к Сиыну, заперев его член, который до сих пор в переполненном презервативе, у ее позвоночника. Лицо Сухо выражает восторг. Он крепко сжимает свой член в руке. – Можно? – спрашивает он, но это едва ли вопрос. Прежде чем Санга успевает ответить «да», Сухо, помогая себе рукой, начинает понемногу в нее входить. Она издает напряженный, возбужденный звук и затем Сухо входит сразу глубоко, немного отстраняется и снова толкается. Санга всем телом вжимается в Сиына. Ее лопатки упираются ему в грудь, поясницей она скользит по его все еще твердому сверхчувствительному члену. Сиын задыхается. Сухо бросает на него еще один быстрый взгляд и замирает. Дышит. Его руки лежат на диване, прижатые прямо к рукам Сиына, и тот чувствует, как они напряжены, чувствует основания больших пальцев Сухо у своих ладоней. А затем Сухо берет Сиына за руки. Он поднимает их, кладет на бока Санги и накрывает своими. Санга стонет. У Сухо горячие руки, а пайетки на платье Санги гладкие и прохладные. Затем Сухо опускает их руки вниз. Он проводит ими по ее бедрам и ныряет под задравшийся подол. Вниз, вниз. Вниз, пока их сплетенные пальцы не задевают короткие лобковые волосы, и Сиын чувствует мягкую кожу, скользкую влажность, более твердую область – видимо, клитор. Санга начинает задыхается и извиваться, когда Сухо проталкивает в нее большой палец Сиына и вместе кончики их пальцев оказываются настолько близко к основанию члена Сухо, что Сиын снова забывает дышать. У него кружится голова, он перевозбужден. Позволит ли Сухо прикоснуться к себе? Но затем Сухо снова убирает их руки. Он перемещает их вверх – по ее изящному изгибу живота, по твердым ребрам, и Сиын чувствует под своими пальцами ее мягкие груди, наполовину обнаженные из-за сползающего платья. Сухо останавливается и обхватывает их руками Сиына. Он сжимает его руки так, чтобы пальцы Сиына обхватили ее соски, и она снова смеется – хрипло и предвкушающе. Затем Сухо, немного извернувшись, наклоняется и всасывает один в рот. Сангу скручивает от удовольствия и она снова стонет. Сиын чувствует губы Сухо на своих костяшках, чувствует его язык между пальцами. Следующий толчок рикошетом проходит через его тело, грозя снова превратиться в чистое удовольствие, а затем Сухо полностью втягивает его пальцы в рот. Шок вырывает из его груди отчаянный звук и его невольно подкидывает под Сангой. Член напрягается, он чувствует, как Сухо перекатывает на языке ее сосок и как его горячий, влажный и сильный язык скользит по кончикам его пальцев… Сиын выгибается, он больше не может себя контролировать. …затем Сухо отпускает их обоих и резко подается бедрами вперед, теперь трахая Сангу жестко, уверенно и всерьез. Он работает бедрами все быстрее и быстрее, руки скользят по ее талии, спускаются ниже. Кончики его пальцев пускают электрические разряды по телу Сиына. Сухо рычит. Пытаясь за что-нибудь уцепиться, он царапает и крепко сжимает пальцами бедра Сиына, роняет голову вперед и утыкается лбом ему в плечо. Сухо прижимает к себе Сиына и Сангу, с каждым резким движением бедер вбиваясь в нее все сильнее, впечатывая ее в Сиына. Дыхание Санги становится учащенным и она срывается на проклятия. – Сильнее, – выдыхает она между стонами. – Сильнее! Сухо послушно ускоряется, а затем Санга кричит, задыхаясь и выгибаясь между ними, в новом оргазме. – Черт, черт, – хрипит Сухо. – Боже! И его быстрое дикое дыхание опаляет Сиыну шею, влажный рот утыкается ему в ключицу. Сухо ускоряет темп, который становится совсем безумным. С каждым бешеным толчком он словно трахает Сиына – трахает его через Сангу, и Сиын понимает, что снова сейчас кончит, несмотря на полный презерватив. И он хотел бы притвориться, что это не специально. Он хотел бы сказать, что не хотел. Но он поднимает руку и резко притягивает к себе Сухо за волосы. И целует. Сухо мгновенно напрягается. Он стонет Сиыну в рот и его тут же накрывает оргазмом. Сиын чувствует это через тело Санги, всего на мгновение чувствует язык Сухо у себя во рту – горячее нежное скольжение, которое толкает Сиына за край. Он кончает во второй раз. Острое удовольствие поднимается от пальцев ног, вливается в бедра, скручивает все тело. Оно буквально сдавливает внутренности и Сиын вскрикивает. Внезапно во рту становится холодно и пусто. Сухо резко отстраняется и отдергивает руки, словно он обжегся. Он все еще стоит на коленях, штаны болтаются где-то внизу, толстый член свисает поверх нижнего белья, презерватив наполнен спермой. И он в ужасе смотрит на Сиына. Сиын смотрит на него в ответ. Сперма начинает вытекать из его собственного презерватива, стекая на яйца. «Пиздец, – думает он. – Пиздец… » И на этот раз слово «пиздец» даже близко не описывает то, что сейчас произошло.