Remiora

— Раз уж мы теперь снова в одной лодке и можем говорить неформально, то хочу официально заявить, насколько это было глупо… Тупо… Незрело… — Вэй Усянь, появившись в дверном проходе, замолчал и напряг пальцы, чтобы акцентировать внимание на последнем слове. — Я понял! — рявкнул Ван Ибо, схватил пульт от телевизора и растекся на диване. — Безбашенно, — словно в насмешку добавил Вэй Усянь. — Не подходит, — Ван Ибо даже не посмотрел в его сторону. — «Глупо» звучало лучше. — Значит, ты признаешь, что это было глупо? — Вэй Усянь встал напротив парня, специально загораживая обзор. Ван Ибо демонстративно вытащил крекер из тарелки, макнул его в сальсу, положил в рот и тут же закашлялся. У него сразу защипало в глазах, а следом засвербело уже и в носу. Кинув укоризненный взгляд на Вэй Усяня, он разразился обвинениями: — Ты специально? Прекрасно знаешь, что я терпеть не могу острое! — Нет, не знаю, — дернул бровями Вэй Усянь. — Ты ввалился в мою квартиру, стащил мою еду и еще смеешь жаловаться, что она не соответствует твоим гребаным предпочтениям? — Кто бы говорил, — Ван Ибо неотрывно рассматривал чужое лицо. — Я вообще–то делаю тебе одолжение и иду в ресторан, который находится в самой заднице города, просто чтобы проследить за тем, на кого ты пускаешь слюни. — За тем, на кого я пускаю слюни? — недобро ощерился Вэй Усянь. — Притормози, дорогой, потому что спешу напомнить, именно из-за твоей неугомонной ревности мне приходится участвовать в этом маскараде! — Вэй Усянь опустил голову и оглядел свой топ. Учитывая, что вещица носилась еще в отвязные студенческие годы, было удивительно, как ему удалось натянуть ее на себя. — Только подумать! Мы идем шпионить из–за того, что ты подписал с Ду Хуа какой–то дерьмовый контракт, который лишает тебя почти всех денег и преимуществ. — Да понял я! — Ван Ибо вскинул руку, останавливая непрекращающийся поток упреков в его сторону. — Неужели? — Вэй Усянь зацепился пальцами за выступающие тазобедренные косточки, но Ван Ибо, не поддавшись на провокацию, только оглядел его с ног до головы и перевел тему: — Ты в этом идти собрался? Вэй Усянь проследил за направленным на него взглядом. Черный, слегка переливающийся укороченный топ являл миру аккуратный пупок. Такие же черные брюки, затянутые кожаным поясом, облегали стройные ноги, выгодно подчеркивая их длину. Сверху еще планировалось надеть бомбер, купленный в женском отделе благодаря уговорам Не Хуайсана, который когда–то очень активно уверял, что эта находка будет идеальна для поездок на мотоцикле. Вэй Усянь доверял другу, а потому не стал противиться: когда дело касалось стиля, Не Хуайсан никогда не подводил. — Да. Я хорошо выгляжу, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Сяо Чжань может приревновать, — серьезно отозвался Ван Ибо. — Почему? — растерялся Вэй Усянь. — Он думает, что вот это все, — Ван Ибо снова прошелся по чужому наряду глазами, — в моем вкусе. — Что именно? — Симпатяги, которые носят короткие топы и ездят на мотоциклах. — Я адвокат, который получил образование в Лиге Плюща. И именно я несколько месяцев назад во время дачи показаний выбил из тебя всю спесь, — хмуро припечатал Вэй Усянь. Ван Ибо ухмыльнулся и посмотрел так, будто слышал об этом впервые. — Ага. Адвокат из Лиги Плюща… Симпатичный адвокат со сногсшибательной улыбкой и мотоциклом в придачу. Неудивительно, что Сяо Чжань переживает. — Остановись на секунду! — Вэй Усянь выставил ладонь вперед. — Сяо Чжань тебе сам это сказал? — Разумеется, нет. Из–за своей гордости он бы ни за что не признался в чем–то подобном. — Тогда с чего ты взял, что он тебя ко мне ревнует? — Просто я знаю и вижу его насквозь. Особенно все то дерьмецо, которое он так хочет скрыть. И он определенно ревнует. — Но почему? Ты и я… — Вэй Усянь поводил пальцем между ними. — У нас вообще нет химии. Ноль. Целое ничего. — Как-то неубедительно ты протестуешь, — закатил глаза Ван Ибо. — Ничего подобного. Мы с тобой из тех людей, которые могли бы переспать друг с другом парочку раз, но не больше. — Может, и больше, — не согласился Ван Ибо. — Ладно, возможно. — Но только как друзья, — приподнял бровь Ван Ибо. — Именно, — кивнул с улыбкой Вэй Усянь. — Тебе никогда не покорить мое сердце. — То же самое. — Рад, что мы пришли к единому мнению. Хочешь воды? — Хочу пива. — Решил воспользоваться тем, что я за рулем? — фыркнул Вэй Усянь и пошел на кухню. — Будь благодарен, что я вообще согласился сесть сзади, — крикнул вдогонку Ван Ибо. — Сяо Чжань сказал, что тебе запрещено водить мотоцикл, — Вэй Усянь улыбнулся себе под нос. Пацан ни за что не стал бы делать что–то из того, что ему запретил его любимый человек. Однако учитывая, что Сяо Чжань все еще не оправился от несчастного случая, непонятно, сколько должно было пройти времени, прежде чем Ван Ибо снова разрешат водить мотоцикл. Вэй Усянь вытащил индийский пейл-эль из местной пивоварни и вернулся в гостевую комнату. Протянув Ван Ибо бутылку, он плюхнулся на диван рядом и потянулся к крекерам. — Зачем ты подписал бумаги? — Я подписал их еще до начала съемок, — Ван Ибо открутил крышку и сделал большой глоток, в то время как Вэй Усянь, чуть не поперхнувшись из–за услышанного, удивленно распахнул рот. — Только не говори, что ты подписал их еще тогда, когда подписывал контракт на фильм? Ван Ибо кивнул и снова приложился к горлышку. — Тогда Ду Хуа верила, что я затеял этот кинопроект только для того, чтобы попытаться снова сойтись с Сяо Чжанем. — И она не ошиблась так–то, — хмыкнул Вэй Усянь. — Ошиблась, — опроверг Ван Ибо. Вэй Усянь покосился на него через плечо. — Честно, — губы Ван Ибо расплылись в слабой улыбке. — Я никогда не думал, что Сяо Чжань согласится сняться со мной в фильме, не говоря уже о каких–то романтических отношениях. — Да ладно тебе! Ты же не дурак. Он смотрит на тебя так, словно хочет отвести взгляд, но не может. — Это сейчас, — Ван Ибо со вздохом откинулся на спинку дивана. — Но не в то время. — И в то время тоже. Я сразу понял, что мы проиграем, когда увидел, как он смотрит запись твоих показаний. Понял, что он уступит. Если бы ты оказался на линии огня, то чего бы ни захотела Ду Хуа, Сяо Чжань пошел бы на все, лишь бы помочь тебе. — Я не хотел, чтобы меня использовали в качестве рычага давления, — с досадой проговорил Ван Ибо. — Издержки любви. Я думал, ты знал об этом, прежде чем принять решение. — Мне казалось, что я единственный, кто влюблен. — Да брось, Ибо! — отмахнулся Вэй Усянь, за что был награжден тяжелым взглядом. — Ты не представляешь, каково это, когда человек, которого ты любишь, работает в той же области, что и ты, и по причинам, совершенно не зависящим от него, его начинают бойкотировать и лишают поддержки, в то время как ты добиваешься невообразимого успеха. Последовавшие за этим горечь и негодование могут убить любые чувства, какими бы нежными и искренними они ни были. Сколько бы Вэй Усянь ни думал, ему следовало признать, что он действительно не мог полностью понять описываемую ситуацию. Однако интуитивно он знал, что и Лань Ванцзи бы отказался от всего не задумываясь. Добровольно и, быть может, даже с радостью. Вэй Усянь не мог точно сказать, почему был так уверен в действиях мужчины: тот никогда раньше не делал ничего подобного. И тем не менее глубоко внутри он осознавал, что Лань Ванцзи пошел бы ради него на все. — А ты не пробовал хоть раз подумать о Сяо Чжане в более положительном ключе? — Не пойми неправильно, — глубоко вздохнул Ван Ибо. — Это не потому, что я сомневаюсь в его чувствах ко мне. Это потому, что в то время я вообще не знал, что он испытывает ко мне какие-либо чувства. Вэй Усянь покачал головой. Знал бы только этот малец всю подноготную… — Значит, когда ты подписывал то идиотское соглашение, из-за которого лишишься пятилетнего заработка, если когда-нибудь начнешь с ним встречаться, тебе… — Да, мне тогда не грозила опасность встречаться с ним, потому что я даже не думал, что он может быть влюблен в меня. И, честно говоря, на протяжении всех съемок Сяо Чжань почти не разговаривал со мной. Мог что–то ответить, если только речь заходила о фильме. Так что с каждым разом я все сильнее убеждался в своих предположениях. — Почему ты вообще решил сняться с ним в фильме? — Ты чем слушал? — Ван Ибо вперил в него убийственный взгляд. — Я просто хотел увидеть его. Поговорить с ним. Даже если бы это было только по сценарию. Знаешь, как он из кожи вон лез, чтобы избегать встреч со мной все эти годы? За прошедшее время я видел его всего три раза. И то только на церемониях награждения, от которых он не мог отказаться. Если бы я не предпринял что-то радикальное, он бы никогда по своей воле не вернулся в мою жизнь. Вэй Усянь взял еще один крекер, искупал в соусе и засунул в рот. — А сейчас? — прожевав, поинтересовался он. — Что ты думаешь о ситуации сейчас? — О какой конкретно? — О той, в которой ты лишишься пятилетнего гонорара, если вы с Сяо Чжанем сделаете официальное заявление об отношениях. — Мне насрать, — рассмеялся Ван Ибо. — А Сяо Чжаню? — А вот ему не насрать, это да. Он хочет подать в суд на Ду Хуа за то, что она заставила меня подписать настолько неадекватный контракт. — Правильно, — одобрил идею Вэй Усянь. — В конце концов хоть кто-то же должен в вашей паре иметь голову на плечах. — То есть я, по-твоему, без головы на плечах? — Ван Ибо вопросительно поднял брови, и Вэй Усянь, слегка развернувшись, всмотрелся в его заостренные черты лица. Парень стушевался и на автомате потер подбородок, как будто на нем внезапно могла появиться грязь. — Почему ты так пялишься? — Пытаюсь понять, почему люди настолько одержимы тобой. Растерянность на лице Ван Ибо сменилась уверенной ухмылкой. — Ты же прекрасно наслышан обо мне. — Да, но все еще не понимаю. — Чего не понимаешь? Как я могу быть таким привлекательным? — Я в любом случае привлекательнее, — Вэй Усянь демонстративно тряхнул высоко завязанным хвостом, но, когда Ван Ибо ничего не сказал, снова посмотрел на него и дернул бровью: — Ты так не думаешь? — Мне без разницы, — улыбнулся Ван Ибо. — Но в отличие от некоторых я понимаю, почему Лань Ванцзи у тебя под каблуком. Вэй Усянь вспыхнул и, не успев придумать отмазку, тут же почувствовал, как к щеке прикоснулись холодным и мокрым донышком бутылки. — Да, ты привлекательнее, — выдал Ван Ибо и, заметив шарахнувшегося в сторону от прохладного стекла Вэй Усяня, громко рассмеялся.