Remiora

— Сыграем в шахматы? Вопрос Вэй Усянь задал лишь для того, чтобы скоротать тянущееся как резина время и отвлечься от мыслей, что в его квартире, в отличие от квартиры Лань Ванцзи, действия за закрытой дверью гостевой комнаты почти наверняка носили плотский характер. Это, конечно, и раньше было понятно, но не очень-то хотелось услышать доказательства собственными ушами. — В шахматы? — переспросил Лань Ванцзи, стоя на другом конце балкона. Вэй Усянь хоть и жил в современной высотке, но видом на холмы или на поле для гольфа похвастаться не мог. Однако и здание он выбирал не по окружающим красотам, а именно по расположению. Что могло быть лучше центра города? До работы было рукой подать, и ночная жизнь всегда кипела. Когда, перешагнув рубеж тридцати лет, Вэй Усянь получил лицензию адвоката, вечерние вылазки в различные заведения стали чем–то вроде традиции. Верными спутниками и вечно поддерживающими его в этом деле были Не Хуайсан и Мянь-Мянь. И если квартира подруги находилась ближе к пригороду, то Не Хуайсан и вовсе жил с братом, поэтому после шумных пятниц и суббот вся троица заваливалась именно к Вэй Усяню. За последние несколько лет у всех прибавилось работы, и совместные кутежи почти прекратились. Громкие вечеринки сменились воскресным бранчем. И не то чтобы Вэй Усянь скучал по тем бурным дням, но тем не менее каждый раз он вспоминал о них с теплотой и толикой ностальгии. В прошлом у него была бешеная энергия — не такая, как сейчас. Несмотря на расположение жилого комплекса, балкон и примыкающее к нему окно выходили на улицу с большим парком. Цзян Чэн называл его собачьим. Вэй Усянь в ответ пытался доказать, что, даже если люди брали своих питомцев во всевозможные общественные места и считали, что животными можно было лишь умиляться, это не превращало обычный парк в площадку для выгула собак. Погрузившись в собственные мысли, Вэй Усянь даже не заметил, как вытащил шахматную доску, и опомнился лишь тогда, когда Лань Ванцзи осторожно забрал ее у него. — Все еще удивительно, что ты продолжаешь жить так близко к парку для собак. — Это не парк для собак. Пусть владельцы и любят здесь их выгуливать, но это не делает его парком для собак, — пробормотал Вэй Усянь, пристально наблюдая за бегающей без поводка собакой. — Обычное самоуправство. Активное животное подбежало к семье, устроившей пикник на лужайке, и принялось обнюхивать каждого ее члена. — Самоуправство? — Да, — прошептал Вэй Усянь, буравя взглядом женщину, которая, сидя рядом с маленьким сыном, хоть и улыбалась, но выглядела напряженной. Хозяин собаки подошел только через добрых три минуты, разразился смехом, словно нашел ситуацию забавной, и наконец окликнул питомца. — Самоуправство, — повторил Вэй Усянь. — Большинство людей не могут понять, что не все любят собак. Это не делает нас чудовищами. Мы просто не горим желанием общаться с их «милейшими созданиями» и хотим, чтобы они держали их при себе, не позволяя вот так легко лезть в личное пространство. — Что насчет кроликов? Вэй Усянь недоуменно нахмурился, а мозг почти сразу же подкинул картинку с белым носовым платком, на котором голубыми нитками были вышиты два кролика. Он бросил взгляд на Лань Ванцзи. Возможно, над ним сейчас просто издевались? Но нет, мужчина был абсолютно серьезен. — Не думаю, что здесь есть парки для кроликов, — в итоге промямлил Вэй Усянь. — Жаль. Их хотя бы при себе держать не надо, они сами будут держаться от тебя подальше, — без эмоций проговорил Лань Ванцзи, но, когда оторопевший на мгновение Вэй Усянь вдруг рассмеялся, тоже не смог сдержать улыбки. Балкон, на котором они находились, был длинным, частично застекленным и идеально подходящим для того, чтобы прятаться от прямых солнечных лучей. Сегодня солнце уже перевалило за горизонт, и температура упала настолько, что ветер забирался под рубашку и холодной струйкой пробегал по телу, вызывая дрожь. Добротная шахматная доска без лишних изысков опустилась на кофейный столик. — Скоро будет слишком холодно для поездок на мотоцикле, — отметил Лань Ванцзи, начиная расставлять фигуры и иногда посматривая в сторону Вэй Усяня, сидящего в одной футболке. Надевать кофту тот наотрез отказался, обосновав это тем, что ему быстро становилось жарко. — Знаю. Поэтому посоветовал Ван Ибо просто послать всех и тайно сбежать с Сяо Чжанем. — Неудачный совет. — Да брось! По-твоему, почему я сказал это твоему клиенту, а не своему? — Уже почти бывшему клиенту, — исправил Лань Ванцзи. — Сяо Чжань хочет оставить меня. — Для чего? — Кто его разберет. Я сказал, что у студии уже есть юрисконсульт, и смысла нанимать меня нет. А Ван Ибо не спрашивал тебя? Лань Ванцзи отрицательно помотал головой. — Не думаю, что в ближайшее время этот человек захочет иметь дело с адвокатами. — В таком случае где они будут встречаться, если не в квартирах своих адвокатов? — засмеялся Вэй Усянь. — Я верю господину Сяо. — И тому, что они ничего не делают за закрытыми дверьми? — Вэй Усянь посмотрел на готовую доску и, решив разыграть ферзевый гамбит, передвинул белую пешку на два поля вперед. Сидеть за шахматами с Лань Ванцзи было в новинку, но уверенность мужчины в собственных навыках чувствовалась уже сейчас. — А ты не думал, почему он так сказал? — К чему ты ведешь? — Лань Ванцзи сделал ход черной пешкой. — К тому, что они судят книгу по обложке. И книгой в данном случае являешься ты. Казалось бы, они по себе должны знать, что оболочка человека далека от его сущности, да? Но они делают все с точностью наоборот. Короче говоря, им просто стыдно тебе признаться. Они думают, что такой чопорный, правильный, серьезный и равнодушный человек едва ли может жить сексуальной жизнью… — Вэй Усянь пустил в бой слона и только спустя несколько секунд осознал, что сказал то, чего не следовало. Лань Ванцзи окинул его любопытным взглядом. — Ты говоришь так, будто тебе что-то известно о моей сексуальной жизни. — Конечно нет, — фальшиво рассмеялся Вэй Усянь. Настолько фальшиво, что скрежет гвоздей по доске мог бы показаться усладой для ушей. — Как бы… С чего бы… — то и дело заплетался у него язык. — Разумеется, я не знаю… — Вэй Усянь не понимал, почему все еще продолжал оправдываться, сам себя закапывая в могилу. — В смысле, я даже не в курсе, какую роль ты предпочитаешь — активную или пассивную, — без умолку трещал он. — Ой, я не хотел обидеть. Извини! Я даже не знаю, гей ли ты. К концу его речи лицо Лань Ванцзи заметно посерело. — Я гей. — Круто! Очень круто, — часто-часто закивал Вэй Усянь, не переставая удивляться своим словам. — То есть не очень. Если бы ты оказался гетеросексуалом, это тоже было бы неплохо. Или бисексуалом. Да, сто процентов. Уверен, многие люди оценили бы. — Я ничего не имею против женщин, — серьезно произнес Лань Ванцзи. — Я так и думал, — Вэй Усянь взглянул на доску и срубил черную пешку. — Но я не хочу спать с ними, — Лань Ванцзи передвинул слона вперед. — О, — снова кивнул Вэй Усянь, потом подумал, что это было неуместно, отрицательно потряс головой и еще раз кивнул. Нет, так больше не могло продолжаться. Пора было брать себя в руки и за привычной дерзостью прятать смущение. — Ты в любом из случаев не похож на любителя постельных утех, — нахально заявил Вэй Усянь, напрочь забыв, что иногда наглость могла быть столь же ужасающей, как и бессилие, вызванное сидящим напротив мужчиной. Лань Ванцзи собирался пойти слоном, но неожиданно замер и после секунды раздумий поднял глаза. — Ты прав. Я предпочитаю вертикальные поверхности горизонтальным. Двери, столы, стены, душевые кабины… Вэй Усянь поперхнулся воздухом. Яркий румянец залил все лицо. За мгновение осенняя погода сменилась жарой в Долине смерти. — Продолжать, или сам достроишь логическую цепочку? — Лань Ванцзи, все-таки передвинув слона, побил белую пешку. Следующий ход Вэй Усянь не успел сделать. Двери на балкон раздвинулись, и он, вскочив на ноги, резко развернулся к стоящим на пороге Сяо Чжаню и Ван Ибо. — А вы на время вообще смотрите? Уже очень поздно! — Вэй Усянь оглядел обоих лихорадочным взглядом. — Закончили? — Не совсем, — мотнул головой Ван Ибо, не обращая ни малейшего внимания на окутавшую балкон атмосферу. Удивительного в этом было мало, потому что, согласно статистике, сексуально удовлетворенные люди почти ничего не замечали вокруг. — Я не ослышался? Вы пробыли там прилично. Если хотите больше, просто съезжайтесь! — Прошло всего лишь сорок пять минут, — огрызнулся Сяо Чжань. — А это слишком мало? Слишком много? Что выберете сегодня? — раздраженно спросил Вэй Усянь. — Слишком мало, — ответил Лань Ванцзи у него за спиной. Глаза Вэй Усяня расширились. С таким же выражением стоял и Сяо Чжань. — Я тоже думал, что у нас есть хотя бы два часа, — нахмурился Ван Ибо. — Если у вас было два часа, тогда почему вы вышли? — растерялся Вэй Усянь. — Хотели пообщаться с вами. Как-то невежливо приходить к вам домой и просто занимать комнату. — Да ладно? И до вас это только сейчас дошло? — Вэй Усянь резко изменился в лице и воинственно скрестил руки на груди. — Слушайте, я же уже говорил об этом! Когда ждешь почти семь лет, ты просто… — Ван Ибо, так и не подыскав подходящее слово, жестом показал взрыв. — Слетаешь с катушек, — вышел Лань Ванцзи из-за спины Вэй Усяня. Сяо Чжань сразу зарделся. Нет, Вэй Усянь точно прибьет его только за одни эти розовые щеки. Как только счет будет полностью оплачен, он сразу же приступит к делу. — Да, слетаешь с катушек, — согласился Ван Ибо и, поймав взгляд Сяо Чжаня, указал на своего адвоката. — Он меня понимает, поэтому не надо так смотреть. — Понимает? — Вэй Усянь встретился глазами с Ван Ибо, но в ответ получил лишь многозначительное молчание. Вздернув подбородок, он грозно уточнил: — В каком это смысле понимает? — Господин Вэй, Вы даже очевидное можете превратить в максимально неочевидное. — В плане? — Вэй Усянь свел брови на переносице. — Так, давайте успокоимся, — вмешался Сяо Чжань. — Что хотел сказать Ибо, прежде чем все испортить своим неуместным юмором… — последний возмущенно фыркнул, но не перебил. — Так это то, что мы хотим провести с вами время и поужинать. — Ого, — Вэй Усянь расслабился и убрал руки от груди. — Отличная идея. Я как раз знаю меню в каждом заведении в районе ста метров. — Или я мог бы сам что-нибудь приготовить, — предложил Сяо Чжань. — Ты готовишь? — удивился Вэй Усянь, заходя в картиру. — А Вы не видели, как он готовит в реалити-шоу? — высокомерно уставился на него Ван Ибо, явно расстроившись, что Вэй Усянь не знал этого. — Так это было по-настоящему? — Конечно, — кивнул Сяо Чжань. — А ты думал, я просто делаю вид? — Мне казалось, что из тебя лепят идеального парня, о котором мечтает каждая девушка. Сяо Чжань растянул губы в улыбке, а Ван Ибо, наоборот, помрачнел. — Не ревнуйте, — подбадривающе подмигнул ему Вэй Усянь. — Среди нас находится самый завидный холостяк Йельского университета, — он махнул двумя руками себе за спину, а потом, забавляясь с полученной реакции, подошел к выдвижному ящику, в котором хранилось меню с доставкой. — Все три года обучения по нему не сходил с ума только ленивый, а любой уважающий себя родитель приходил в восторг при первой же встрече. — Как человек, который учился в Гарварде, Вэй Усянь понятия не имеет о том, что происходило в Йеле, — Лань Ванцзи тоже зашел внутрь и закрыл двери на балкон. — Гарвард и Йель находятся всего в двух часах езды друг от друга, — возразил Вэй Усянь. — Погодите, вы что, познакомились еще в университете? — Сяо Чжань обвел их изумленным взглядом и запрыгнул на высокий табурет, призывая Ван Ибо сесть рядом. Вэй Усянь, делая вид, что роется в ящике, ждал ответа Лань Ванцзи. — Да, — не заставил тот себя ждать. — На втором курсе. — Как это произошло? Лань Ванцзи остановился у стола и, так и не решившись занять последний свободный стул, ответил: — Профессор из Гарварда пригласил меня посмотреть конкурс учебных судебных заседаний Эймса. — Ты был на тренировочном процессе? — Вэй Усянь от неожиданности даже перестал возиться с брошюрами. Лань Ванцзи чуть повел подбородком, тем самым подтверждая сказанное. — В зале? — потерянно заморгал Вэй Усянь. На выступлениях всегда присутствовало много людей, и в такой толпе даже знакомого заметить равнялось чему-то невероятному. Однако же… — Макбрайд против Соединенных Штатов, — продолжил Лань Ванцзи. — Ты выступал от имени ответчика по вопросу целесообразности применения исключения добросовестности в деле, где улики, полученные в соответствии с ордером на обыск, основывались на информации, полученной в ходе предварительного несанкционированного обыска, который нарушал Четвертую поправку. Вэй Усянь не мигая смотрел на мужчину, чувствуя, как под ногами покачивается пол. — А можно теперь для простых смертных? — ожидаемо не понял Сяо Чжань. — Конкурс учебных судебных заседаний Эймса — это ежегодный конкурс высшего уровня, проводимый Гарвардом. Для него придумывают дела и отбирают команды истцов и ответчиков, которые составляют краткое изложение по делу и представляют свои аргументы судейской коллегии. По итогам проведения определяют лучшую команду и лучшего оратора, — объяснил Лань Ванцзи, пока Вэй Усянь, явно потрясенный открывшимися подробностями, не мог пошевелить языком. — Звучит впечатляюще, — первым отозвался Ван Ибо. — В том году в состав судейской коллегии входил судья Верховного суда, что в несколько раз усложнило задачу. В результате Вэй Усяня признали лучшим оратором. Этого немногие удостоены. Образы того дня ожили. Вэй Усянь попытался воссоздать зал суда и весь процесс, но уже с учетом того, что где-то среди присутствующих находился Лань Ванцзи. А если вспомнить, что произошло позже… Тряхнув головой, Вэй Усянь, стараясь отвлечься от кишащих в голове мыслей, натянул на лицо улыбку. — Господин Ван, чтобы не оставлять Вас в стороне, в две тысячи девятом году Ваш адвокат стал лауреатом премии имени Эдгара Монтгомери Каллена, присуждаемой за лучшую статью, написанную студентом первого курса Йельского университета. А в две тысячи одиннадцатом году Ваш адвокат был редактором Йельского юридического журнала. И, если кто не знал, Йельская школа права считается лучшей юридической школой в США. — Я думал, это Гарвардская, — сказал Сяо Чжань. — Нет, — покачал головой Вэй Усянь. — Уже почти пятьдесят лет Йельская. — Только с тысяча девятьсот девяносто четвертого, — внес корректировку Лань Ванцзи. — Короче, вы поняли, — фыркнул Вэй Усянь. — Что вы двое нахваливаете друг друга? Да, мы поняли, — загадочно прищурился Сяо Чжань и дернул уголком рта. — Что ж, я рад, что плачу не просто человеку с улицы, — Ван Ибо, как обычно, смотрел на вещи с практической точки зрения. — Не Вы, а Ду Хуа, — напомнил ему Лань Ванцзи. — Одно и то же, — отмахнулся Ван Ибо. — Нет, — выгнул бровь Лань Ванцзи. — Если бы это было так, у Вас было бы больше права голоса, и не было бы судебного иска. — Судебного иска и так уже нет, — надменно бросил Ван Ибо. — Да, потому что мой клиент все испортил и вернулся в проект, — сокрушенно вздохнул Вэй Усянь. — И чья это была вина? — оскорбленно распахнул рот Сяо Чжань. — Моя? — Вэй Усянь ткнул себя в грудь. — Нет уж. Я просто делал свою работу. А что, по-твоему, она должна включать в себя? Вежливо и доброжелательно разговаривать со свидетелем противоположной стороны. Господин Ван все равно бы раскололся, поэтому мне даже не пришлось давить так сильно. Согласись, он бы вряд ли оценил, если бы я начал льстить. А поскольку я собирался его перехитрить, мне пришлось сыграть злобного адвоката и дать понять, что он может не выиграть дело. Но если бы я вел себя мило, а потом резко поменял тактику, твой ненаглядный возненавидел бы меня еще сильнее. На кухне воцарилась тишина. Сяо Чжань и Ван Ибо смотрели на Вэй Усяня так, словно впервые видели. — Ого, да ты и впрямь профессионал своего дела, — наконец отмер Сяо Чжань. — Так хорошо знаешь Ибо. — Не то чтобы, — прыснул со смеху Вэй Усянь. — Но я просмотрел достаточно интервью, чтобы лучше понять, с кем мне предстояло встретиться. Господин Ван у нас ненавидит притворство и не терпит его ни в каких случаях. Зато гораздо лучше реагирует на прямолинейных людей. — Ты вел себя не прямолинейно, а подло, — запротестовал Сяо Чжань. — Я же должен был отомстить его адвокату за то, что он был груб с тобой, — выразительно посмотрел Вэй Усянь на Лань Ванцзи, на лице которого не дрогнул ни один мускул. — Согласен, Вы вели себя излишне грубо, — Ван Ибо тоже перевел взгляд на мужчину. — Это из-за моего замечания? — Какого замечания? — недоуменно спросил Сяо Чжань. — Никакого, — сразу сдулся Ван Ибо. Сяо Чжань повернулся к Лань Ванцзи, но тот лишь слегка пожал плечами. Что и следовало ожидать — если клиент чего–то не рассказывал третьим лицам, то и от Лань Ванцзи ничего невозможно было добиться. — Нельзя сказать одно слово и не сказать второе! Это невежливо! — Сяо Чжань ущипнул Ван Ибо за руку. Шестеренки в голове Вэй Усяня заработали с удвоенной силой. Он в замешательстве уставился на Лань Ванцзи и попытался вспомнить разговор на гала-концерте. — Стоп, это из-за того, что господин Ван сказал про Сяо Чжаня? — А что ты сказал про меня? — тотчас же насел на парня Сяо Чжань. — Ничего я не говорил про тебя, — всплеснул руками Ван Ибо. В глубине души Вэй Усянь всегда знал, что был маленьким сеятелем хаоса. Вот и сейчас, стараясь звучать как можно натуральнее и не сводя глаз с Лань Ванцзи, он четко произнес: — Господин Ван думал, что тебе, Сяо Чжань, может понравиться Лань Ванцзи. Ван Ибо напрягся и бросил в сторону своего адвоката убийственный взгляд. Тот, в свою очередь воззрившись на Вэй Усяня, неодобрительно покачал головой. И только Сяо Чжань, густо покраснев, не вытерпел и обратился к Ван Ибо: — Обнаглел? Все это настолько развеселило Вэй Усяня, что он, не думая останавливаться, продолжил: — И еще! Господин Ван говорил, что ты, мой дорогой Сяо Чжань, тоже можешь приглянуться Лань Ванцзи. Он даже рекомендовал поставить тебе другого адвоката на допрос. — Ладно, проехали! — вскрикнул Сяо Чжань. — Серьезно, что с Вами не так? — мгновенно поддакнул Ван Ибо. — Я всего лишь источник информации! — Ты, наверное, хотел сказать, сплетник, — хмыкнул Сяо Чжань. — Стукач, — подхватил Ван Ибо, имея в виду Лань Ванцзи. — Угомонитесь, умники! — приструнил их Вэй Усянь. — Во-первых, никто мне лично ничего не рассказывал. Лань Ванцзи, наоборот, пытался меня запутать. — Упомянув, что я думал, будто Сяо Чжань сочтет его сексуальным? — Я с вами с ума сойду, — Сяо Чжань пихнул Ван Ибо в бок. — Не считаю я твоего адвоката сексуальным. Господин Лань вызывает во мне лишь глубокое уважение. — Именно из-за глубокого уважения ты назвал его ледяной глыбой, — подлил масла в огонь Вэй Усянь. Сяо Чжань не смог бы покраснеть еще больше, даже если бы сильно попытался. — На мой взгляд, господин Лань не ледяная глыба, а обычная сигма, — ровным голосом добавил Ван Ибо. — Кто? — холодно переспросил Лань Ванцзи. — Сигма — это… — Вэй Усянь открыл на телефоне словарь сленга «Urban Dictionary» и вслух зачитал: — Чаще всего это мужчина в самом расцвете сил, независимый, уверенный в себе и чертовски сексуальный. Сяо Чжань пораженно захлопал ресницами, в шоке осматривая всех присутствующих. — Часть до союза «и» просто идеально его описывает, — ухмыльнулся Ван Ибо. — Ему тридцать семь лет. Тебе двадцать шесть. Если только Лань Ванцзи не начал размножаться в одиннадцать лет, то, как бы я ни напрягал фантазию, он ни разу не похож на сигму по отношению к тебе. И уж точно не похож на сигму по отношению к мужчине, которого старше всего на шесть лет, — Вэй Усянь красноречиво посмотрел на Сяо Чжаня. — Вэй Ин… — процедил Ван Ибо. — Когда это мы забыли про Вэй Усяня? — изумился тот. — Думаю, мне следует называть Вас именно так, учитывая, что я собираюсь сказать. — И что Вы собираетесь сказать? — в предвкушении приподнял бровь Вэй Усянь. — Быть сигмой — это про состояние души. Вы опираетесь только на то определение, которое прочитали, но в каких-то пунктах оно может отличаться. Например, Вам тоже тридцать семь. А мне, как Вы недавно отметили, двадцать шесть. Но если бы мы с Вами встречались, в этих отношениях сигмой был бы я. Вэй Усянь затрясся от смеха. — Вы прекрасно знаете, что это правда, — Ван Ибо пожал плечами. — Нет, — их перепалку прервал низкий голос Лань Ванцзи. Едва заметное удивление после того, как его окрестили и ледяной глыбой, и сигмой полностью исчезло с выточенного лица. — Что именно нет? — осведомился Ван Ибо. — Нет такой Вселенной, в которой Вы могли бы сойти за что-то, хотя бы отдаленно похожее на этот термин. И уж точно не по отношению к Вэй Ину. — Я родился с энергией сигмы, — сдвинул брови Ван Ибо. — Можете спросить Сяо Чжаня. — Не спрашивайте Сяо Чжаня, — поднял руку Сяо Чжань. — И вообще притворитесь, что Сяо Чжаня здесь нет. Желательно до конца этого разговора. — Мне не нравятся мужчины с подобной энергией, — выдавил Вэй Усянь сквозь смех и, когда на него одновременно уставились три пары глаз, как–то сразу притих. — Кажется, или вы все пялитесь на меня? — Вам нравятся сигмы, — настаивал на своем Ван Ибо. — Как можно это отрицать? — Возможно, нравятся, просто не каждый человек, — вступился Сяо Чжань. — Возможно, — согласился Ван Ибо. — Ладно, закрыли тему, — Вэй Усянь неопределенно махнул рукой. — Этот разговор пора заканчивать. Лучше решите, какую кухню хотите? Тайскую или корейскую? По помещению растекся утробный смех Ван Ибо. — Ну Вы и трус. Вэй Усянь пропустил фразу мимо ушей, затем открыл бутылку белого вина и наполнил бокалы. Лань Ванцзи достался имбирный эль. — Мне вино не предложишь? — хмуро посмотрел мужчина на бутылку с алкоголем. — Я думал, ты не пьешь, — осторожно произнес Вэй Усянь. — И как же ты пришел к такому выводу? — На всех мероприятиях ты всегда берешь имбирный эль, — отметил Вэй Усянь, стараясь вести себя как можно естественнее. В квартире они были не одни, а посвящать в подробности кого–то еще желание отсутствовало. — То, что я не люблю пить на мероприятиях, не значит, что я вообще не пью. Вэй Усянь собирался возразить, но в последний момент передумал и направился на кухню за четвертым бокалом. — Как скажешь.

***

Разговор за ужином протекал в спокойных тонах. По крайней мере, в самом начале. — Расскажите о «Ремиоре», — попросил Вэй Усянь. — О фильме? — уточнил Сяо Чжань. — О слове. Что оно означает? Это какое–то вымышленное место? Я пытался найти определение в Интернете, но ничего не вышло. — Обычный маркетинговый ход, — пробурчал Ван Ибо. Сяо Чжань недовольно сморщил нос. — Это слияние слов «хранение» и «мора». — «Мора»? Как на латыни? — спросил Вэй Усянь. — Да. Оно должно вызывать чувство тоски по чему-то, что осталось позади, или по тому времени, которое давно ушло, — объяснил Сяо Чжань. — Что-то вроде ностальгии? — заинтересовался Вэй Усянь. — Да, что-то в этом духе. Только для меня ностальгия более слабое чувство. Здесь все куда сильнее. — Тогда почему Вы сказали, что это маркетинговый ход? — обратился Вэй Усянь к Ван Ибо. — Они специально придумали несуществующее ранее слово. Это как фармацевтические компании придумывают названия для лекарств. Оно должно быть отличительным, запоминающимся, продаваемым, — Ван Ибо перечислил последние три слова так, словно читал их с листка, а на скептический взгляд Сяо Чжаня и вовсе засмеялся: — Только не говори, что тебя не оповещали. Они должны были собрать фокус-группу, чтобы выяснить, насколько название оригинальное и запрашиваемое. Цель всего этого состояла в том, чтобы после попадания слова в поисковик, наш фильм располагался на первых строках. — Вот же суки! — воскликнул Сяо Чжань. — Ты же не думал, что Ду Хуа без веских аргументов одобрит что-то настолько странное? — Мне больше понравилось мое объяснение. Оно хотя бы соответствует сценарию. И звучит не так бесчувственно. — Только потому, что сценаристы придумали коммерчески успешное название, не значит, что оно лишено души, — успокоил Ван Ибо Сяо Чжаня. — Кроме того, разве не ты говорил, что я должен быть более бизнес–ориентированным? — Да, но я имел в виду, что не надо быть таким сердобольным и отказываться от большей части своего заработка. Кто вообще так делает? — Это было ради тебя, — буднично отозвался Ван Ибо, и Сяо Чжань, захлопнув ранее приоткрытый рот, посмотрел на него лучистым взглядом. Вэй Усянь сделал глоток вина и отвел глаза. Слева сидел Лань Ванцзи, но поворачиваться к нему из принципа не хотелось. Впрочем, неловкое молчание не продлилось долго, и они снова начали обсуждать тему, отдаленную от их личных жизней. Лань Ванцзи по большей части слушал, и Вэй Усянь осознал, что никогда раньше не замечал этого за ним. Один на один мужчина всегда охотно вступал в диалог, однако в компании едва ли произносил несколько фраз, и то если обращались непосредственно к нему. Ближе к середине ужина Ван Ибо и Вэй Усянь успели выпить по несколько бокалов вина. Лань Ванцзи почти не притрагивался к алкоголю, лишь в самом начале смочив им губы. А вот лицо Сяо Чжаня, опустошившего чуть больше половины первого бокала, уже раскраснелось, и он, внезапно повернувшись к Лань Ванцзи, в упор спросил: — Что Вы подумали о Вэй Ине, когда впервые его увидели? — О нет! Ты не обязан отвечать, — запротестовал Вэй Усянь, а после сказал Ван Ибо: — Держите своего мужчину в узде. У него крыша поехала после пяти глотков вина! — С того места, где я сидел, лица не было видно. Поэтому я только слушал его речь и ответы на вопросы судейской коллегии, — проигнорировал Вэй Усяня Лань Ванцзи. — И? — Сяо Чжань заговорщицки наклонился вперед. — Он был — и остается — лучшим оратором. Кожу Вэй Усяня обдало жаром, и он поспешил вмешаться: — Хватит уже обо мне. Сяо Чжань, словно не услышав возражений, продолжал: — Не зря же он выиграл в конкурсе. Лань Ванцзи кивнул. — А когда вы познакомились официально? — допытывался Сяо Чжань. Вэй Усянь опустил взгляд в тарелку, неуверенный, хочет ли вообще знать ответ Лань Ванцзи. Их официальное знакомство состоялось в тот же день, когда проходил конкурс, в коктейль-баре «Кембридж» на Масс-авеню на вечере «Открытого микрофона». Вэй Усянь с друзьями праздновал там победу и после пары бутылок решил экспромтом выйти на сцену для поэтического слэма. Рифма в голову, что странно, не лезла, и он спешно оглядывался по сторонам в поисках музы, пока не наткнулся глазами на Лань Ванцзи, сидевшего чуть поодаль с бокалом в руке. Вэй Усяня словно током ударило: будучи подшофе, он глазел на безумно красивого парня, и слова сами начали слетать с его губ. Впоследствии он едва ли мог вспомнить что-либо из сказанного, только то, что его выступление было до крайности нелепым, но, должно быть, оно понравилось аудитории, раз после него ему аплодировали стоя. Взгляд Лань Ванцзи обжигал, и в какой–то момент Вэй Усяню показалось, что между ними пробежала искра. Возможно, это даже была любовь с первого взгляда со всеми вытекающими последствиями. Сойдя со сцены, он пошел прямиком к молодому человеку, протянул ему руку и сразу почувствовал крепкое рукопожатие. Как только Лань Ванцзи отдал бокал сидевшему рядом приятелю, Вэй Усянь, долго не думая, поцеловал его в губы. Напоминая кадр из фильма, одно воспоминание отзывалось дрожью во всем теле. Счастливый случай обещал перерасти в незабываемое любовное приключение, потому что Лань Ванцзи ответил на поцелуй, и на какое–то мгновение люди вокруг них просто исчезли. Вэй Усянь проморгался и сосредоточился на тарелке. Сознание заигрывало с ним, создавая фантомные ощущения прошлого. — Два месяца спустя, на рождественской вечеринке у нашего общего друга Не Хуайсана, — раздался ответ Лань Ванцзи. Вэй Усянь тяжело сглотнул слюну. — Это правда? — спросил Сяо Чжань у него. — Правда, — кивнул Вэй Усянь.