Remiora

Вэй Усянь украдкой наблюдал за Сяо Чжанем. Эмоции на лице мужчины сменяли одна другую с невероятной скоростью. На экране ноутбука проигрывалась запись показаний Ван Ибо. Большую часть видео Сяо Чжань сидел спокойно, однако, как Вэй Усянь и подозревал, уже ближе к концу от былого хладнокровия не осталось ни следа. Из динамиков донесся голос: — Да, он мучается от тревожности и панических атак, которые были вызваны близостью Вашего клиента и его очевидными чувствами. На сцене или на групповых мероприятиях он будет постоянно страдать,потому что у него даже не будет возможности уединиться. Сяо Чжань охнул и содрогнулся. Ответ Ван Ибо не заставил себя долго ждать: — Сяо Чжань так и сказал? Вэй Усянь, увидев чужую реакцию на слова и белое как полотно лицо, не выдержал и поставил запись на паузу. — Это… — Сяо Чжань медленно оторвал потрясенный взгляд от ноутбука. — Ты это имел в виду, когда просил доверять тебе? — Я сказал что-то не так? — спросил Вэй Усянь. — Да! Да! Да, все не так! Ибо не влюблен в меня! И мои проблемы со здоровьем не имеют к нему никакого отношения! Как ты мог такое сказать? Как мог так поступить? Откинувшись назад, Вэй Усянь подумал о письме, которое позже нужно было отправить Лань Ванцзи, однако желание делать это у него отсутствовало напрочь. Их клиенты оказались морально разбитыми людьми, а влюбленные всегда были ненадежны в суде. Любовь подталкивала к самокритике. В обычной жизни Вэй Усянь ценил эту способность, но в местах, где вершилось правосудие, никогда не признавал. — Не знаю, может, ты как-то упустил, но это единственный вопрос, на который он не ответил, — спокойно проговорил Вэй Усянь. — Но это не значит, что он влюблен в меня! — Значит, — ответил Вэй Усянь, в душе надеясь, что его слова не звучали так, будто он объяснял ребенку очевидные вещи. — Не значит, — стоял на своем Сяо Чжань. Пристально всмотревшись в мужчину, Вэй Усянь пожалел о том, что не умел убеждать одним лишь только взглядом. На какое-то мгновение ему даже стало жаль Ван Ибо. Если учесть, что Сяо Чжань был иногда непробиваемый как танк, то бедняге нелегко с ним приходилось. — Я понимаю, что вы двое играете в какую-то игру, в которой имеете привязанность друг к другу и тоскуете, поскольку не можете быть вместе… — Это не игра! — жестко перебил его Сяо Чжань, хотя раньше за ним такого не наблюдалось. Вэй Усянь уставился на него в изумлении. — Ладно, прости, мне жаль. Это не игра. Но ты должен понимать их стратегию. — Какую стратегию? — Несмотря на то, что ты следовал всем правилам при расторжении контракта, если сопоставить факты дела, то твой поступок кажется заранее спланированным. Ты хотел участвовать в проекте, но не в его продвижении. Поэтому ты попросил своего адвоката составить контракт так, чтобы в нем конкретно указывалось, на каких условиях любая из сторон может отказаться от участия. В итоге ты берешь и выходишь из проекта в самый критический момент — после завершения съемок фильма, но до начала промо-кампаний. Есть актеры, которые продвигают фильмы, даже несмотря на болезнь. Черт возьми, Ван Ибо и сам делал это множество раз. Да и ты тоже. Следовательно, точная информация о твоем состоянии здоровья будет обнародована в ходе судебного разбирательства. И когда выяснится, что ты четыре года лечился от тревожности и панических атак, будет очевидно, что за этот проект ты взялся, прекрасно зная о своем состоянии. Таким образом, ты понимал, что это не причина отказываться от проекта, и твое здоровье никак не может повлиять на фильм. Однако после окончания съемок все вдруг резко меняется, а значит, что-то в этом проекте спровоцировало твои панические атаки, и это не просто присутствие коллеги по фильму, с которым у вас за плечами занимательное прошлое. За последние четыре года ты участвовал с Ван Ибо как минимум в двух церемониях награждения, и в обоих случаях вам приходилось находиться на сцене в одно и то же время. Ты не отказался ни от участия в церемониях, ни от совместного выхода на сцену, и при этом был в прекрасном состоянии. Ни одного признака панической атаки. Если они представят это в качестве доказательства, кто тебе поверит? Получается, нам надо вывернуть все так, будто дело вовсе не в присутствии Ван Ибо, а в том, что у него есть к тебе чувства. Это как раз очень напоминает то, что люди думали о вас в те времена. Логично, что повторение старого сценария спровоцировало бы тревожность и приступ паники, учитывая, что весь предыдущий спектакль привел к массовому бойкоту. — Раз все так сложно, почему ты просто не сказал, что это у меня возникли к нему чувства, а не наоборот? — Чего? — Вэй Усянь резко сел и свел брови на переносице. Сяо Чжань устремил взгляд на черный экран ноутбука и щелкнул пальцем по дорожке воспроизведения. Застывшее лицо Ван Ибо вернулось к жизни. — Ты причинил ему боль, — проговорил Сяо Чжань, не отрываясь от просмотра. Глаза у него будто остекленели. — И в целом поступил слишком жестоко. Вэй Усянь, получше вглядевшись в лицо Ван Ибо, вынужден был признать, что парень до жути напоминал побитого щенка. Теперь с легкостью можно было понять, как этот человек собрал такую огромную аудиторию поклонников, несмотря на то, что в большинстве случаев был равнодушен абсолютно ко всему. — Ты же понимаешь, что «Yuehua» хотят отомстить тебе, верно? Они потопят тебя, если ты не предпримешь что-то серьезное в ответ. Их адвокат может быть таким же жестоким, как и я. — Да, я в курсе. В его глазах больше холода, чем на Плутоне, клянусь, — пробормотал Сяо Чжань, все еще наблюдая за Ван Ибо. — Поэтому я надеялся, что ты не будешь таким же. Но ты оказался еще хуже. Ты даже велел Ибо сидеть прямо. Это унизительно. Он что, учится в средней школе? А эти придирки к «скорее всего»? «Скорее всего» не означает «нет». «Скорее всего» означает «да». Так мелочно. Ты хоть представляешь, насколько пугающе сидеть в этом кресле напротив вас? Пока вы с вашими длинными волосами, модными костюмами, безэмоциональными взглядами и якобы дружелюбными улыбками ведете допрос. Это все равно, что платить за охоту, не зная, что добыча и сама может сбросить красивую шкурку и наброситься в ответ. Обычно Ибо даже не стал бы мириться с подобным отношением. Это просто не в его характере. Но теперь он вынужден… Вэй Усянь едва удержался от покачивания головой: более наивного человека он еще не встречал. — Сяо Чжань, — твердым голосом прервал он чужую тираду. Сяо Чжань, пусть и неохотно, развернулся к нему, но палец с клавиатуры так и не убрал. Курсор замер рядом с растерянными глазами Ван Ибо. — Допрос должен был дать тебе представление о том, что произойдет в ходе судебного разбирательства. Сяо Чжань впился в него негодующим взглядом. — Если Лань Ванцзи привлечет тебя к юридической ответственности, я буду вынужден разорвать Ван Ибо на куски, понимаешь? Только так мы можем добраться до Ду Хуа. Существует только один способ заставить отступить эту женщину — пригрозить уничтожить главную звезду ее компании. Глаза Сяо Чжаня стали еще шире. На этот раз в них плескалась ничем не поддельная тревога. Оставалось надеяться, что Ду Хуа, увидев, как ее драгоценный мальчик постепенно сдувается на допросе, согласится разрешить все мирным путем, а не доводить это дешевое шоу до суда. Потому что иначе их Ромео и Джульетта скорее бросятся на костер из страха и тоски, чем дадут достоверные показания против друг друга. Вэй Усянь тихо вздохнул. Единственным утешением сейчас было то, что Лань Ванцзи приходилось иметь дело с таким же влюбленным идиотом.