Сны Эда Нигмы

*** Тёплый утренний свет открывал взору трогательный завиток, покоящийся на лбу Эдварда. Во время сна его лицо расслаблялось, теряло ехидное выражение и выглядело просто ангельски невинным. И как в одном человеке может соединяться столько всего, рассматривая нежные, почти детские черты, размышлял Кобблпот. Он сидел на краю постели и терпеливо ждал пробуждения. Удача сопутствует смелым, и сегодня он решился снова испытать её. Освальд осторожно держал расслабленную руку Эда в своей, подушечками пальцев поглаживая косточку запястья. Умилительно хрупкую, обтянутую нежной кожей с тонкими волосками. Разве у убийцы могут быть такие руки? У человека, который недолгое время назад, без раздумий разнёс монтировкой чужую голову. У человека, который этими самыми руками когда-то задушил свою любовь. У человека, который, не дрогнув, выстрелил в живот единственному другу. Наверное, он сумасшедший. И Освальд сумасшедший. Надо бы подняться, уйти и забыть его навсегда, а лучше пристрелить прямо здесь, пока спит. Но Освальд продолжал робко ждать, когда Эд откроет глаза. Давно пора было сорвать маски и нормально поговорить. Страх сжирал изнутри. А вдруг все знаки, которые Кобблпот собирал по крупинке последние месяцы, окажутся просто игрой его воображения. Выдаваемым желаемое за действительное? А Эд посмеётся над его глупыми фантазиям или того хуже - разозлится и снова попытается убить. Неловкая ситуация получится. Хотя куда уж им, вся их недодружба - сплошь и полностью неловкая ситуация. Эдвард не ведал о душевных терзаниях своего друга. Он мирно спал. В его сне был Освальд, и в реальности Освальд тоже был. *** Пингвин стоял в полуметре от него, как тогда в мэрии, когда они дали друг другу клятвы больше никогда не действовать за спиной. Не было в нём больше ничего пугающего, не было таинственного и неуловимого, не было подчёркнутого эротизма - он просто был. Стоял напротив и смотрел. Нигма ждал, что произойдёт дальше, как обычно происходило в его снах. Куда сегодня заведёт его подсознание и чем будет мучить. Попутно он подмечал, как манящ рот с аристократично тонкими губами, когда не искажён гримасой гнева. Как линии тёмных бровей оттеняют глаза. Аккуратные уши, слегка розовые на кончиках, придавали излишнюю трогательность человеку, способному убивать смеясь. Светящаяся кожа, слегка припудренная, матовая и, с виду, немножко бархатистая. Он нервно сглотнул, пытаясь прогнать наваждение. Рассматривать человека вот так детально, пусть и во сне, даже для него было не очень нормально. Но Освальд уловил это малейшее движение и медленно, будто в патоке, сделал шаг вперёд, попутно протягивая руку. Его пальцы, просто тёплые, не ледяные и не обжигающие, легли на кисть Эда. Огладили запястье и ненавязчиво потянули на себя. Мол, иди ко мне. Эдвард понял, что не дышит. И если вдохнёт, то проснётся и видение рассеется. Он снова будет один, не в силах объясниться, потому что после всего, что было, никакие слова уже не помогут. Продолжит тонуть в стыде и скрипя зубами, касаться себя, думая о человеке, которого когда-то жестоко отверг. Поэтому он всеми силами пытался удержаться в сладком миге, но лицо Кобблпота размывалось. А глаза блестели ласковым вниманием, прощаясь, отпуская в явь. Он ждал очередную загадку, ответ на которую будет преследовать его ещё несколько дней, но хриплый шёпот ветра принёс необычный вопрос: - Возьми мою руку, порви круг порока. Прими моё сердце, подарок судьбы. От первого и до последнего вздоха Я верен тебе, но взаимен ли ты? *** Сон растворился, а Эдвард уже чувствовал под собой кровать. Ещё секунда-другая и он откроет глаза. Но ощущение тепла от прикосновения на его запястье никуда не уходило. Поэтому он лежал, сомкнув веки, желая оставить себя в этом тепле чуть подольше. Когда пальцы на его запястье дрогнули, Эд Нигма начал подозревать, что прикосновение ему не снится. Он открыл глаза и увидел его. Освальда из сна, только немного более растрёпанного, домашнего, а кожа на лице чуть бледнее и без пудры - но всё равно, с виду, немножко бархатистая. И взгляд, полный ласкового внимания. Эдвард уставился на него, начиная верить в реальность. Осталась лишь последняя нерешённая загадка, и он озвучил ответ на неё. - Да. *** Освальд замер. Пока сухие губы гуляли по его щекам и шее, он просто сидел с широко распахнутыми глазами. Голодность, с которой Эд бросился на него, ошарашила. Страшно было даже вдохнуть, но грудная клетка всё равно нервно поднималась-опускалась, качая кислород в кровь. Он самыми кончиками пальцев растерянно водил по обнажённым плечам Эдварда, задевая бретельки майки. - Освальд, - прорычало над ухом и он почувствовал, как его опрокидывают спиной на кровать. - Я твой, Освальд. - Ой, - Эд прижал его своим телом, но прозвучавшие секундой раньше слова словно сняли оцепенение. Руки почувствовали себя смелее и забрались под майку. Нигма увлечённо изучал языком старый шрам на животе. Прикосновения к символу их связи будоражили сознание. Всё ещё ни разу в жизни нецелованный Освальд решил, что сейчас ему как никогда нужно проявить инициативу. Он вплёлся пальцами в мягкие завитушки волос и потянул на себя. Несколько нерешительных мгновений сорванного дыхания прервала шалость. Кончик языка Эда игриво скользнул по его нижней губе. Это сняло последнюю преграду, и он припал ртом, въедаясь, пытаясь достать этим поцелуем до самого сердца. Целовать человека, которого столько лет безответно любил, оказалось и сладко, и горько. Слёзы потекли по щекам, в то же время член затвердел. Освальд шмыгнул носом и отстранился, боясь не вынести чувств, которые разом нахлынули на его потрёпанное сердце. Он не был готов к тому, что правильно всё понял, хоть и горячо надеялся на это. Эд, заметив мокрые щёки и нервные потряхивания, прекратил терзать распростёртое под ним тело. Он лёг рядом и любопытно-взволнованным взглядом сканировал его лицо. - Я здесь, - погладил ладонью по волосам. Освальд в ответ только и смог, что всхлипнуть. - Я знаю, что натворил неисправимых глупостей и теперь тебе сложно мне довериться, - продолжил Эд. - Но я всегда принадлежал тебе. Я твой, Освальд. А ты мой. Съёжившийся в комочек Пингвин медленно подтаивал под осторожно поглаживающими его ладонями. Произнесённые слова плавили разум, он не был готов об этом думать вот так. Но прикосновения были приятными, карие глаза смотрели с жаждущим ожиданием, а блестящие губы выглядели так.. Какими были на вкус минуту назад. Превосходно. Он прислонил свою руку к щеке Эда и облизнулся. - Ты действительно плохо себя вёл, Эдвард, - он сам покраснел от того, что от волнения выдал какую-то грязную шутку с двойным смыслом. Но сделал вид, что так и надо. Нигма облегчённо расхохотался. - Я готов искупить свою вину, - он лизнул его кончик носа, отчего Освальд поморщился. - Без шуток, поговорим об этом попозже? - Да, думаю, сейчас у нас есть дело поважнее, - Эд отважно схватил кисть, всё ещё поглаживающую его щёку, и опустил к своему паху, давая ощутить напряжение, скопившееся внизу. - Разве так люди искупают свою вину? - коварно прищурился Пингвин. Эдвард сразу отпустил его и поднял обе ладони в извиняющемся жесте. Но рука на его спальных штанах никуда не делась. Освальд сжал пальцы и удивился тому, что ему это нравится. Всё-таки, он впервые в жизни держал в руке чужой член, пусть и сквозь бельё. Ещё больше ему понравилась реакция Эда - он ойкнул и укусив себя за губу, закатил глаза. Эдвард смотрел на него взглядом, в котором вязалась просьба или вопрос. И Освальд, окончательно осмелев, провернул с его рукой то же, что минуту назад сделал Эд - положил на свой пах и вздрогнул. Первое в жизни чужое прикосновение к собственному члену оказалось не менее приятным, пусть всё также через ткань. - Если ты сейчас же не поцелуешь меня, то я сотворю ещё какую-нибудь глупость и тогда уже точно никогда не отмоюсь, - прошептал Нигма. И тоже сжал пальцы. Мир тут же перевернулся и превратился в бушующий калейдоскоп, в котором крутились и мельтешили мокрые поцелуи, объятия и руки, которые беззастенчиво пробирались под бельё, двигались в беспорядочном темпе, выбивая искры из глаз и хриплые вскрики. Всё пылало и жалило, пока мир не оборвался на особенно громком стоне, а внизу стало невыносимо горячо и мокро. Эд пришёл в себя, обнаружив, что развалился в неловкой позе, уткнувшись лбом в плечо Освальда. Он поднял руку и увидел на ней живое подтверждение своего самого большого провала. Сколько бы он не убегал, игра была окончена. И он слизнул с руки это свидетельство, чтобы попробовать каков провал на вкус. Солоноватый, неплохо. *** Эдвард дурак, но у него есть справка, что не дурак. Даже в рамочке. А скоро он планирует повесить новую справку в рамочке между двумя - его и Освальда. Какие бы козни не пытался строить Джим Гордон, он найдёт способ вознести свою птицу на пьедестал мэрства снова. А как иначе искупить вину за то, что сотворил три года назад? И когда это произойдёт, он ведь сможет уговорить нового-старого мэра Кобблпота узаконить гей-браки в Готэме?