Создатели прозрачной смерти

      1996 год.       Предрассветный туман клубился над океаном, даря острову приятную прохладу. Трава покрыта жемчужными капельками росы, переливающихся в первых робких лучах восходящего солнца. Небо в лёгких облачках. Ещё не слышно пения птиц, только порывы свежего ветерка, насыщенного живительным морским воздухом, нарушает торжественное безмолвие просыпающейся природы.       Рассвет на Острове Виктория — невыразимо потрясающее зрелище, заставляющее всех, кто его наблюдает, замирать в искреннем детском восторге. Величие пробуждающейся ото сна природы, морская гладь, тянущаяся на много километров вдаль, вызывает настоящую эйфорию. Чарующий момент кажется настолько торжественным, что наполняет душу радостью, а сердце счастливчиков, живущих здесь, любовью к прекрасной стране.       Идиллию не хочется нарушать никакими действиями или словами, а только смотреть вдаль и мечтать. Время для романтиков, поэтов, художников, которые просыпаются до рассвета, чтобы не пропустить вдохновение, приходящее при виде красоты пробуждающегося мира. Час творцов, создающих шедевры, а музой становится любовь к стране, которой нет в мире чудеснее в лучах восходящего солнца.       Но вот солнце, наконец, появляется на небосклоне во всей своей царственной красоте, и природа оживает. Слышится многоголосый хор птиц, радостное стрекотание кузнечиков в траве. Роса на листьях высыхает под ласковыми лучами, как слёзы ребёнка при виде улыбки матери. Облака окончательно расходятся, не выдержав конкуренции со светилом. Море радостно приветствует новый день. Мир пробуждается.       Этот день на Острове Виктория начинался как обычно. Ничего не предвещало перемен. В стране, созданной дворянами-эмигрантами Николаем и Александрой Оболенскими, где традиции, завещанные предками, не менялись на протяжении почти восьмидесяти лет существования острова. Чего нельзя сказать об экономическом развитии и научном прогрессе, в чём государство, привлекающее для работы лучших специалистов со всего мира, к концу двадцатого века стало самым высокоразвитым. При этом среди населения сохранялись все традиции Российской Империи, по подобию которой была создана новая страна.       Никто даже не подозревал, что вскоре на острове появятся те, кто навсегда изменит привычный уклад жизни в стране, после чего уже ничто не будет, как раньше.       Этим утром на пустом частном пляже, принадлежащем владельцам острова, в одиночестве сидел светловолосый мальчик лет девяти, он с надменным и скучающим видом смотрел на волны. Он часто приходил на этот песчаный берег до рассвета, любил встречать восходящее солнце. Постоянно вместе с океаном накатывало радостное волнение от созерцания естественных красот, никакие развлечения, даже катание на яхте вне бухты, не шло ни в какое сравнение. Мальчик и сам не понимал переживаемых эмоций, но когда взгляд устремлялся вдаль: на морскую гладь, на первые лучи, играющие белыми бликами на воде, его сердце замирало от восторга и какого-то скорого положительного предчувствия будущего счастья.       Но сегодня уединение неожиданно нарушили: к нему подбежала девочка-подросток, примерно тринадцати лет. Радостно смеясь, она обняла мальчика. С первого взгляда становилось понятно, что они — брат и сестра: оба голубоглазые, с золотистыми волосами, бледной кожей, очень утончённые и благородные, с одинаковым высокомерным выражением лица.       Мальчик обнял сестру в ответ, и они какое-то время так стояли, любуясь океаном. Наконец старшая сказала:       — Эдуард, вернёмся в дом, скоро завтрак. Тебе напомнить, как сильно нас накажет дедушка, если мы опоздаем? Пойдём скорее.       — Во-первых, я просил называть меня Эдвард, а не Эдуард, пора бы уже запомнить, Аннабелла, — строго ответил мальчик, — а во-вторых, я не пойду на завтрак, можешь всем так и передать.       — Как это не пойдёшь? Ты что? — голос звучал значительно тише, с явным неверием и непониманием. Глаза широко распахнулись в испуге, уставились прямо на брата, в попытке узнать: правда это или неудачная шутка. — Дедушка будет очень недоволен несоблюдением правил.       — А я не хочу идти, и всё, — упрямо возразил он.       Аннабелла посмотрела на него с тревогой, испуг и неверие сменились осознанием, что это не шутка. Такое настроение встревожило девочку, которая обдумывала, как уговорить брата пойти на завтрак, она стала забрасывать вопросами.       — В чём дело? Ты не заболел? Почему у тебя такое настроение? Ведь вчера было очень весело с Эвелиной, разве шутка не вышла отличная. Думала, тебе до сих пор смешно.       Внезапно минутную тишину прервал заливистый детский смех, на глазах выступили слёзы от воспоминаний событий прошлого вечера. Такая шутка по щелчку пальцев отогнала паршивое состояние души в момент. В фамильный дом устроилась работать новая служанка, предыдущая уволилась, не выдержав отвратительного поведения юного наследника правящей династии. Появление Эвелины очень обрадовало озорников, так как вот он, новый объект для издевательств.       Решили действовать по излюбленной схеме. Эдвард весь вечер вызывал служанку, требуя принести в комнату десерт. Вся прелесть игры заключалась в том, что он никогда не оставался доволен заказанным и что бы не приносили, сразу же менял мнение. Например, сначала заказал сливочное мороженое с шоколадной крошкой, но получив его, сказал, что на самом деле имел в виду сливочное с шоколадным соусом. Когда Эвелина поставила хрустальную вазочку с тающей сладостью, то оказалось, что от холодного горло болит и надо пирожное «Чёрный лес». Служанка побежала на кухню за десертом. Но, принеся требуемое, она узнала, что избирательный сладкоежка опять передумал и уже требует тирамису. Она с тяжёлым вздохом, натянутой улыбкой забирает тарелку и снова уходит, не закрыв дверь, о чём Эдвард потом колко напоминает. Так продолжалось с каждым десертом.       Эдвард и Аннабелла чуть не лопнули от смеха, глядя, как в конец замученная, раскрасневшаяся, запыхавшаяся Эвелина бегает между кухней и спальней, которые находились в разных частях огромного дома. Несчастная работница была совершенно вымотана и очень расстроена тем, что так и не смогла угодить сыну хозяев. Вероятно, она думала, что потеряет должность. Тем более, что коварный наследник каждый раз обвинял её в том, что служанка так медленно несла десерт, что пока он дожидался, захотел другой. Такие развлечения переросли в не скучную обыденность для брата с сестрой, также как и многие другие издевательские выходки.       — Это, конечно, было смешно, но сейчас мне уже испортили настроение, — возмущённо ответил Эдвард Аннабелле, когда они перестали смеяться.       — Интересно, кто? — надменно спросила сестра.       — Родители, — со злостью ответил мальчик.       — Родители? Каким образом?       — Сказали, что мы сегодня не полетим в Европу, — обиженно поджал губы младшенький, — а мне очень скучно, хочу развлекаться. В Европе весело.       — А у них есть причина для такого отказа? — удивлённо уточнила Аннабелла.       — Да, представляешь, будут встречать семью каких-то учёных, которые приезжают к нам работать, — со злостью в голосе выплюнул Эдвард, — можно подумать, учёные — это элита или высшее общество, чтобы их встречали наши родители. Не могу понять, почему им окажут приём, как министрам, если это самые обычные простые люди, наёмные работники.       Аннабелла тоже замерла в недоумении. Брат с сестрой удивлённо переглянулись.       — Не знаю, братик, может, область их исследований очень важна для развития страны. Ты же помнишь, что наш дедушка нанимает только лучших специалистов. Ведь без учёных не будет прогресса. Наверное, им поручат какую-то ответственную работу. Скорее всего, им сейчас должны рассказать об условиях жизни у нас, — предположила Аннабелла, после примерно минуты молчания.       — Всё равно эти учёные не более, чем наши подчинённые, слуги, — запальчиво сказал младший брат, на лице которого читалось возмущение, — и встречать их на таком уровне очень глупо. Неужели наши родители будут говорить с этими плебеями, как с равными?       — Успокойся, Эдуард, прости, Эдвард, — поправилась сестра, видя недовольное выражение лица, — можешь не беспокоиться по этому поводу. Наши родители не хуже тебя, знают, что мы высшее общество, и никогда не будут говорить с плебеями на равных. Думаю, и учёные прекрасно понимают это и знают своё место.       Взгляд брата посветлел. Он явно успокоился и, возможно, что-то задумал.       — Анни, у меня идея! А давай поедем с родителями, посмотрим на этих чудиков. Я слышал про них говорят, что они аскеты, нищета, оборванцы. Я здесь таких людей не встречал, поэтому очень интересно посмотреть. Заодно что-нибудь придумаем, как с Эвелиной, чтобы их тоже разыграть. Думаю, будет весело. Чтобы эти плебеи сразу знали своё место, — предложил он с энтузиазмом в голосе.       — Я согласна, — обрадовалась Аннабелла, — так и сделаем. А сейчас пойдём на завтрак, а то дедушка будет очень недоволен. Не советую тебе навлекать на себя его гнев, даже по мелочам.       И, взявшись за руки, весело смеясь, в предвкушении издевательств над семьёй учёных-плебеев, юные представители династии побежали в дом, не зная, что этот день является переломным моментом, который положит начало глобальным переменам в их жизни.