Создатели прозрачной смерти

      1996 год.       Закрыв глаза, я слушала красивый высокий голос моей дочурки, певшей популярную в одно время песню. Сейчас она как никогда подходила к нашей ситуации. Я чувствовала себя настолько усталой, как будто поднялась на Эверест без подготовки. Хотя это, конечно, преувеличение, на Эверест невозможно подняться без подготовки, да и с подготовкой очень трудно, мало у кого получается, но почему-то я именно так себя и чувствовала. Поэтому во время короткой пересадки в аэропорту Сан-Паулу я позволила себе на минуту расслабиться. Сказав мужу, что я не могу всё время быть самой сильной и ответственной за семью, я села в кресло в зале ожидания и закрыла глаза, чтобы хоть немного отдохнуть.       У меня сжалось сердце, когда я услышала фразу «чтобы только о доме в ней пелось». Бедная моя малышка! На что мы с твоим ненормальным папой обрекли тебя и твою сестру. Нет у нас никакого дома, и не было. Всю жизнь переезды, смена обстановки, разные страны, мелькающие калейдоскопом. Никакой стабильности, никакого постоянства. Дети родились в таких кочевых условиях. Как же я устала. А малышка, похоже, тоже об этом мечтает, хотя даже не знает, как это — жить в собственном доме, а не в каких-то съёмных квартирах, а точнее бразильских фавелах, в которых мы прятались уже больше четырёх лет.       Как же так получилось? Почему всё в моей жизни повернулось именно так? Ведь всё должно было быть совсем по-другому, не о такой жизни я мечтала для себя и своих детей. Может быть, если бы я не развелась с первым мужем ради большой любви к кумиру юности, ничего бы этого не было? Я периодически задаю себе этот вопрос. И понимаю, что, конечно, тогда бы всё было совсем не так. Ведь мой первый муж — подающий надежды бизнесмен, тогда как второй… Но я не буду об этом думать, не должна, я же получила то, что хотела. Сама забыла обо всём на свете из-за любви. Ради моего любимого я готова жить не то, что в фавелах, даже на улице, лишь бы с ним. Он — мой идеал. Я всё время убеждаю себя, что не всем женщинам так везёт, что получается встретить именно того, о ком мечтала — героя девичьих грёз. Как бы нам трудно не было, я всегда знаю, что моя любовь к нему неизменна, даже если я бросила ему под ноги всю свою жизнь. Я потеряла голову, развелась с богатым успешным мужем ради моего любимого. Считала, что именно тогда начнётся новая жизнь, полная счастья. Но я не знала, что произойдёт буквально в тот же день. Хотя мой любимый всех предупреждал об этом, но его никто не стал слушать.       Я, наверное, всё-таки заснула, потому что картины случившегося почти пять лет назад, появились у меня в голове. Вот любимый целует меня и клянётся в вечной любви, а следом мир рушится на наших глазах. Страшный грохот взрыва, столб дыма устремляется ввысь, приобретая форму гриба, всё вокруг охватывает пламя… Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от страшных воспоминаний, но не получается. Я не могу проснуться. Мы куда-то бежим по коридору, понимаем, что поздно, от этого не спастись. Я только беспокоюсь за ребёнка, который может пострадать и сейчас боюсь только потерять его… Знаю, что должна любой ценой сберечь ребёнка, моего любимого, нашу надежду на будущее… Я в ужасе кричу, но сквозь грохот не слышу своего голоса…       — Катя, Катя, проснись, — услышала я.       Вздрогнув, просыпаюсь. Непонимающе смотрю вокруг.       — В чём дело? — удивлённо спрашиваю я. — Мы спаслись? Спрятались?       — Вам нужна помощь? — неожиданно спросил кто-то по-русски, мы удивлённо оглянулись.       К нам подошёл мальчик-подросток лет пятнадцати. Очень красивый, высокий. Парень был в форме пилота, что меня удивило. Сколько же ему лет?       — Вы с нами говорите? — растерянно спросил мой муж, хотя рядом никого больше не было.       — Да, — улыбнулся парень, я заметила, что он был очень обаятелен, — мне показалось, что кто-то зовёт на помощь.       Мне стало стыдно. Но и приятно, что в мире ещё остались отзывчивые люди.       — Всё в порядке, спасибо, — смущённо улыбнулась я, — просто очень устала, и мне приснился кошмар. Плохие воспоминания, ничего больше. Но спасибо за предложение помощи. А откуда вы знаете русский язык?       Парень снова улыбнулся. У него была невероятно прекрасная улыбка, от которой, наверное, таяли все девушки. Я заметила, что мои дочки с интересом рассматривают его, особенно старшая.       — Я наполовину русский, — объяснил он, — моя мама — русская, а отец — аргентинец испанского происхождения.       — Бывает же такое, — протянула я, — вот так, на другом краю мира встретить соотечественника. А вы живёте здесь, в Бразилии?       — Нет, — улыбнулся парень, — я живу в Аргентине с родителями, сюда приехал на стажировку по обмену. Я учусь в лётной школе.       — Вот это да! — вмешалась в разговор моя старшая дочь, гиперобщительная девочка. — И ты что, реально умеешь летать? Сколько же тебе лет?       Мне стало неловко за дочь, я поспешила одёрнуть её.       — Нина, это невежливо вмешиваться в разговор.       Она покраснела. Но парень улыбнулся.       — Ничего, всё в порядке, — ответил он, а затем опустился на одно колено, чтобы стать одного роста с моей невысокой дочкой, их лица оказались на одном уровне. Я заметила, что Нина ещё больше покраснела и, кажется, затаила дыхание. Парень явно произвёл на неё впечатление, — да, я умею управлять самолётом. Ещё пока с инструктором, но уверен, что вскоре смогу и один. Мне недавно исполнилось пятнадцать лет. В школе я с четырнадцати. Мечтаю стать военным лётчиком.       — Круто, — протянула Нина, совершенно очарованная, и преданно посмотрела ему в глаза, — а как тебя зовут?       — Извините, забыл представиться, — спохватился он, — Артур Моретти к вашим услугам, милые дамы.       Парень слегка поклонился. Я с трудом удерживалась от смеха, он явно пытался изображать рыцаря, видимо, думал, что это привлекает девушек. И да, если бы мне было пятнадцать лет, а не двадцать восемь, я бы не устояла перед его очарованием. Да, знойный аргентинский красавец в будущем разобьёт не одно девичье сердце и, судя по поведению, прекрасно знает об этом. Я вижу, что моя восьмилетняя дочь уже смотрит на него влюблёнными глазами. Но это меня не пугает. Невероятно общительная Нина почти каждую неделю влюбляется в какого-нибудь мальчика. Мне уже смешно. Я в её возрасте такой не была, видимо, она пошла в своего отца.       — Очень приятно, я Нина Романова, а это моя мама Катя Малинина, отчим папа Андрей, сестрёнка Даша, — ответила Нина, заодно представив нашу маленькую семью.       — Рад знакомству, — сказал Артур, — а вы откуда, из России?       — Долгая история, — со вздохом ответила я, вспоминая кошмар последних лет. — Мы с Андреем по происхождению русские, хотя муж только наполовину, его мать — француженка. Но мы много лет не живём в России. Так получилось, что мы оба учились в других странах. Во Франции, Испании, Германии. А встретились в Модерне. Там вместе работали и поженились.       Я сама не знала, зачем рассказывала ему всё это. Возможно, парень располагал к себе доброжелательностью, а мне очень хотелось с кем-то поделиться. Ведь я знала, что мы больше никогда его не увидим, он не был для нас опасен. Тем более, что я не говорила ничего лишнего. Всё это мог узнать кто угодно.       — Модерна? Не может быть! Это шутка? — глаза парня округлились от удивления или ужаса. — Но там же был… Как же вы?       От волнения он даже не смог договорить и теперь смотрел на нас, как на инопланетян. Зачем я только это сказала? Следовало ожидать такой реакции. Судя по красноречивому взгляду мужа в мою сторону, он думал о том же. Но, видимо, парень был хорошо воспитан и не отскочил от нас, боясь получить дозу, как многие другие простые необразованные люди.       — Да, было такое, — подтвердила я, решив сохранить самообладание, — но это уже не опасно, прошло пять лет.       — Я знаю, — покраснел Артур, которому, видимо, стало стыдно за свою реакцию, — просто это очень неожиданно. А что вы там делали?       — Да так, работали в одной фирме, — уклончиво ответила я, кривясь от предупреждающего взгляда мужа. Он что, меня за дуру принимает? Я знаю, что можно говорить, а что нет.       — Катюш, может, пойдём пообедаем перед полётом? — вмешался Андрей.       — Давайте, — оживился парень, не понимая, что от него хотят избавиться (в переносном смысле, конечно), — я знаю отличное кафе недалеко.       Андрей помрачнел, но я подумала, что ничего страшного не произойдёт. Мы же никогда с ним больше не встретимся. Зато он, кажется, понравился девочкам. Они оживились, слушая весёлого парня. А то были совсем поникшие от тяжёлой дороги, а нам ещё столько лететь.       — Ладно, идёмте, — приняла решение я.       Артур повёл нас в знакомое кафе. Похоже было, что будущий лётчик изучил аэропорт как свой дом. Я подумала, что он, наверное, в будущем захочет остаться в Бразилии, которая намного развитее Аргентины. Если так, остаётся только пожелать ему удачи. Очень милый парень, что-то в нём чувствуется искреннее, настоящее. Кафе действительно оказалось замечательное. Но я погрустнела при взгляде на цены. Откуда у беженцев, скрывавшихся в фавелах, такие деньги?       Как ни прискорбно было это признавать, мы были совершенно нищими. Конечно, нам с мужем и не нужны большие деньги, но хотя бы чтобы на еду хватало. А последние годы даже это было непозволительной роскошью. Билет на самолёт нам оплатили наши новые работодатели, сами бы мы никогда не смогли его купить.       Артур удивлённо посмотрел на нас. Мне стало стыдно, Нине, кажется, тоже. Парень, видимо, что-то понял, потому что предложил:       — Хочу угостить вас обедом, как моих новых друзей и соотечественников, я же родился в России, позже переехал в Аргентину.       Нет, ну бывают же такие замечательные люди, поверить не могу. Хотя, по-моему, Андрей был недоволен. Но мне было не до вежливости, скромности и правил этикета. Необходимо было покормить голодных детей. Моё материнское сердце и так всё время разрывалось от боли оттого, в каких условиях растут мои девочки. Этот переезд был нашей последней надеждой на нормальное будущее и на спасение. Если бы кто знал, как я устала. Муж умолял меня не сдаваться и терпеть, но мне, как матери, это очень тяжело. В какой-то момент, я сломалась и стала просить его сделать то, что полностью изменило бы нашу жизнь, и не только нашу. Но, как и следовало ожидать, он отказался, да и моя минутная слабость прошла. Ведь мы не имели на это права. Не должны были так поступать, это оставалось лишь на крайний случай. Хотя мне каждый день казалось, что крайний случай уже наступил. Но Андрей убеждал меня, что всё наладится. И, возможно, он был прав. По крайней мере, я вновь обрела слабую надежду на будущее.       — Большое спасибо, Артур, это очень любезно с твоей стороны, — поблагодарила я парня, на что он только улыбнулся.       Мы сделали заказ, я просила девочек выбирать как можно скромнее, мне было неловко перед нашим неожиданным помощником. До нашего рейса оставался ещё час. Я чувствовала, что Нина погрустнела при мысли о том, что больше не увидит Артура. Да и ему, как ни странно, кажется, понравилась наша семья. Видимо, давно не говорил ни с кем на родном языке. Нина с детской непосредственностью рассматривала его форму, даже потрогала пуговицы с гравировкой самолётов. Парень улыбнулся ей.       Маленькая Даша задумчиво смотрела перед собой, напевая песню Анны Герман.       — Мне очень нравится эта песня, — сказал Артур, — мало того, что она на моём любимом языке, так ещё и очень подходит мне, моей будущей профессии. Можешь ещё спеть?       — Конечно, — радостно ответила Даша. И громче запела «Надежду».       Артур стал ей подпевать. Люди, проходившие мимо, останавливались послушать дуэт. Должна признать, это выглядело довольно неплохо. Даша считалась в нашей семье прирождённой певицей, в четыре года у неё был замечательный чистый голос. С её красивыми золотистыми кудрями и серыми глазами, как предрассветное небо, ещё не освещённое солнцем, она была похожа на ангела. Моей девочкой всегда все любовались. А нежный голосок, детская непосредственность и ангельский характер моментально располагали к ней всех, кто её видел. «Фея из сказки», «Идеальный ребёнок», «Светлый ангел», вот одни из многих прозвищ, которые ей давали те, кто её видел. Знали бы… Но нет, никто никогда ничего не узнает, уж об этом мы с мужем позаботимся.       После песни зрители поаплодировали случайному дуэту. Даша, не любившая быть в центре внимания, покраснела, смутилась. Её взгляд немного потемнел, она, кажется, испугалась, начала нервничать. Я немного встревожилась.       — Нина, сходите с Дашей помыть руки после еды, — распорядилась я, желая, чтобы девочки оказались как можно дальше от толпы. Сама не пошла с ними, зная, что, к сожалению, Даша лучше себя чувствует в обществе Нины, чем в моём (вот такая я никудышная мать, и понимаю это). Уже очень жалела, что разрешила ей петь, и чтобы все слушали.       Люди разошлись. В ожидании возвращения девочек я решила ещё раз проверить документы. Я сильно нервничала, знала, что въезд в страну связан с многими трудностями. Бюрократия ожидалась ужасная. Знала, что нас будут проверять невероятно тщательно. Туда вообще было почти невозможно попасть, труднее, чем на секретный объект. Но нам это было на руку, так как мы смогли бы расслабиться и быть в безопасности. Какого это не прятаться, я уже даже забыла. Мы бы никогда туда не попали, если бы им не нужен был специалист именно в той области, которая официально значилась в дипломе моего мужа и в которой у него был почти двадцатилетний опыт работы. Они сделали для нас исключение.       Всё, пора на посадку. Будем надеяться, что это последнее препятствие, отделяющее нас от долгожданной свободы и безопасности. Только бы не возникло накладок на прохождении паспортного контроля. Бразильские пограничники очень серьёзно относятся к тем, кто предъявляет билеты в ту страну, куда мы летим, они не хотят проблем с владельцами острова. Как и никто в мире не хочет. А вообще, попасть туда — это невероятное везение, как вытащить лотерейный билет. Я до сих пор не верю в нашу удачу.       — Улетаете? — грустно спросил Артур.       — Да, надеюсь, — с тревогой ответила я.       — Можно я вас провожу?       На секунду мне показалось, что у этого парня возникла ко мне симпатия. По мрачному взгляду мужа я поняла, что он думает о том же. Это возможно. В двадцать восемь лет я выгляжу как ровесница Артура. И все говорят, что я красивая. А парню, видимо, нравятся красивые девушки, он не отрывает от меня восторженного взгляда. Дурачок. Не знает, что творит, терпение моего мужа не железное, Артуру лучше не злить его. Но, тем не менее, с ним как-то спокойнее. Я так устала, всю дорогу нахожусь в напряжении, как будто чего-то жду. Возможно, так и есть. Мы молча идём к паспортному контролю… Ещё немного и всё? Не могу в это поверить. Я знаю, что нельзя заранее, но мне уже хочется рыдать от облегчения при мысли, что мы смогли. Но смогли ли, в самом деле?       Ещё шаг, цель всё ближе. Я ускоряю шаг от нетерпения. Ещё ближе. Почти бегу. Осталось немного.       — Мама, — слышу сзади задыхающийся голос.       Ну конечно, девочки не могут быстро бежать. Я останавливаюсь. Нетерпеливо смотрю назад. Андрей везёт тележку с чемоданом, у нас почти нет вещей.       — Давайте я, — предложил Артур и, не слушая возражений, отобрал у него тележку, затем посадил на неё девочек, — так будет быстрее, вы же спешите?       У меня уже слёзы на глазах от доброты этого мальчика, который всего лет на шесть старше моей дочери, а уже такой взрослый, серьёзный, отзывчивый…       — Спасибо, — шепчу я, жалея, что мы больше не встретимся.       Теперь я уже почти бегу. Вперёд, быстрее, мы уже почти у цели, глупо было бы всё потерять, когда мы почти победили… Ещё немного до паспортного контроля. Я на бегу достаю самый драгоценный документ. Разрешение на въезд для беженцев, дающее право на рабочую визу, подписанное президентом Острова Виктория.       На паспортном контроле показываю документ пограничникам. Они проверяют. Ждём… Томительное ожидание. Вдруг всё сорвётся? Но ведь документ выдан президентом. Он сам пригласил нас на работу. Не могут же тупые пограничники этого не понимать. Мы не смогли бы подделать королевскую печать Правящей Династии острова, или думают, что смогли бы?       Андрей тревожно смотрит назад, ему передаётся моё настроение. Или что-то увидел?       — Вроде всё в порядке, — неуверенно говорит пограничник, — может, надо позвонить, проверить?       Ты идиот? Нам надо спешить.       Муж что-то увидел вдалеке. Его лицо потемнело.       — В чём дело? — спрашиваю с тревогой.       Он показал куда-то вдаль. У нас с ним, наверное, паранойя. Обычные люди, но они кажутся смутно знакомыми. Не может быть…       Мне становится так страшно, что я еле держусь на ногах. Неужели? Ведь у нас почти получилось. Но, видимо, чудес не бывает. Эти люди медленно идут по залу, всматриваясь в лица. Я дрожу от паники. Артур, ничего не зная, болтает с моими дочками.       — Я выйду за тебя замуж, когда вырасту, — Нина поцеловала его в щёку.       Мне стало смешно. Они никак и нигде не встретятся. А многих лет у нас может и не быть. Сейчас всё, возможно, закончится. Или если сделать это? Но нет, я знаю, что Андрей на это не пойдёт. Значит, всё. Я готова рыдать от отчаяния.       И вдруг, о чудо!       — Документы одобрены. Вам разрешён доступ на Остров Виктория.       Спасены! На ту сторону, скорее. Теперь надо срочно в самолёт. Только там мы будем в полной в безопасности. Наши преследователи могут как-то попасть в зал ожидания. Но в самолёте, летящем на Викторию, нам уже ничего не угрожает. Бежать нельзя, это вызовет подозрения. Да и ОНИ обратят внимания, заметят нас. Спокойно проходим мимо пограничников. Артур прошёл с нами, как лётчик-стажёр. Он нам так помогает, что бы мы без него делали?       Нас заметили? ОНИ подходят к паспортному контролю, что-то спрашивают. А если покажут фотографии? А вдруг задержат самолёт, начнут обыскивать? Но нет, это я уже схожу с ума. ОНИ действуют тайно, из другой страны, они не бразильцы, у них нет полномочий что-то предпринять. А вот и наш выход. Блестящий, красивый новенький Конкорд, авиакомпании «Виктория Аэролинь» с характерным гербом династии на обтекаемом фюзеляже и на крыльях. Любят же они себя рекламировать. Но сейчас мне не до осуждения этих снобов. Поверить не могу, что вижу это на самом деле. Неужели мы скоро будем в райской цивилизации и весь этот кошмар закончится? Нас не найдут. Можно будет не скрываться. Спешим к самолёту. Перед посадкой прощаемся с Артуром. Нина плачет.       — Мы ещё встретимся, — говорит он, — я в будущем мечтаю стать самым лучшим лётчиком, чтобы меня взяли на работу на Викторию.       Смело, малыш. Мечтать не вредно. Ты хоть знаешь, что в закрытую страну высоких технологий почти не попасть? Шанс мало кому выпадает, надо быть лучшим из лучших специалистов. И если учёных высокого уровня очень мало, то лётчиков у них своих хватает. Но я, разумеется, не говорю это вслух, а желаю ему удачи.       Мы идём к самолёту по трапу. И вдруг я вижу ИХ. Каким-то образом ОНИ прошли в зал ожидания, направляются к нам. Теперь я уже не сомневаюсь, кто это. Мы сели в самолёт. Смотрим в окно, не зная, как близко их подпустят к самолёту. Внутрь они не попадут, их не пропустят. Но кто знает, что они могут придумать, чтобы помешать взлёту? Я в панике, но не должна пугать детей. Вижу, что ОНИ выходят на лётное поле. Как им это удалось? Взятку дали? Если мы сейчас не взлетим, будет поздно. Скорее бы закончили с проверкой систем. Успеем или нет? Закрыв глаза, я крепко прижимаю к себе девочек.