Сшитый одержимостью мир

Амбресан с легкой улыбкой смотрел, как огромные трещины расползаются по пространству Нижних планов. Скоро должен быть прорыв: огромные порталы раздвинут саму суть бытия, открывая взору голубые небеса чужого мира. И тогда толпы темных потоком вольются в веселье Охоты. Никаких Богов, никаких запретов, никаких ограничений! Лишь кровь, боль и голод. Сильфа чуть потряхивало от возбуждения, которым был переполнен каждый из них. Даже Рьюга, сидящий рядом, кровожадно улыбался, не отрывая взгляда от металлического цвета трещин. Они голодны. Каждый алчет крови и Душ, жаждет получить шанс прыгнуть выше рогов; наконец, повеселиться на Средних планах, почувствовать жизнь, а не привычное существование. Величайший праздник! — Когда начнётся? — с интересом уточнил Амбресан, впервые принимавший участие в Охоте. Рьюга пожал плечами. — Совсем скоро, Сан. Самое важное уже произошло. Он кивнул на возвышение, состоящее словно из осколков стекла, на балконе которого возвышались две фигуры в ореоле грязно-жемчужных волос: Владыка Бездны и его Наследник. Аббадон хмуро оглядывал темных, медленно покачивая тонким хвостом. Отзвуки его голоса до сих пор вызывали мурашки у Амбресана. Бездна действительно пугал. Рядом с ним, у самого края балкона, стоял Энд. Пока громадные черные лапы, состоящие из угля, судорожно стискивали перила, дикие глаза безотрывно и яростно убивали на кого-то в толпе. — Почему именно Бездна открывают Охоту? — недовольно поинтересовался Амбресан, отводя взгляд от не самого дружного семейства. — Потому что Аббадон второй Дьявол после Владыки. Амбресан приподнял бровь, а Рьюга тихо вздохнул. — Неофициально, хоть на Нижних планах есть те рода, которые отвечают за армию, Аббадон — главнокомандующий Нижних планов. Лишь их род обладает достаточным количеством силы чтобы разорвать пространство между планами. Владыка облачил Бездн полным своим доверием. На Нижних планах нет вещей, которые не были бы в их власти, Сан. Они очень опасны. — Да они просто безумны… — буркнул Амбресан. — Бездна отличаются от обычных Демонов. Говорят, в их сутях до сих пор течет Хаос. — Но это же просто слухи. — Кто знает. Их разговор прервал пронзительный треск. Аббадон с Энд синхронно подняли свои лапы, и Тьма, похожая на густые чернила, единым потоком ударила по трещине, расползаясь по воздуху как по невидимому глазу стеклу. Щупальца намертво вгрызлись в рваные края. И, поддаваясь напору чужеродной силы, трещина начала расширяться, зажигаясь словно изнутри голубоватым светом Среднего мира. Бездны открывали врата. По рядам пронесся тайфуном восхищенный рык, и миллионы маленьких темных ниточек вплелись в реку силы. Амбресан наблюдал, затаив дыхание. Поток его ветра почти неосознанно пронесся среди рядов собратьев к Тьме, едва коснулся ее и выскользнул через трещину в другой мир. Рьюга рядом с ним расхохотался, так же захваченный зрелищем. — Охота начинается! И сотни темных потянулись в раскрывшуюся трещину. // Все внутри запело: его наконец-то звали — тонкая ниточка звенела в сути мягким звоном колокольчиков, вибрировала треском цепей и гнала к цели. Горечь вперемешку с восторгом скрутила его горло колючей проволокой. Он желал сдаться. Желал почувствовать ее боль, ее насмешку; коснуться ее бархатной, белой как молоко кожи; просто вернуться к ней… Настолько естественно, что даже почти не глупо. Тоска жрала его гордость слишком долго. Настолько долго, что, вспоминать о своем стержне, казалось преступлением против самого себя. Какие бы заблуждения не правили его разумом, на самом деле, он всегда был слишком правильным и верным, чтобы просто не придти, когда тебя так настойчиво зовет она. Он — эгоист. И ему хорошо лишь когда мерзкие чувства сжигают его изнутри. Запах леса ударил в чуткий нюх, а легкий-легкий привкус стали оседает на кончике языка. Позабытое чувство волнующей эйфории охватило суть. Уголки губ растянулись в улыбке нежной как пирожное, когда запах сокровища пощекотал его небо. Все по-старому. Словно и не прошло целого цикла с их разрыва. — Совершенно невежливо, — голос томный как патока, всколыхнул слух, окрашивая щеки кровавыми оттенками. — Появляться из тени или не выполнять приказы? Лиса обернулась к своему визитеру и обнажила клыки в подобии улыбки. — Оба, Ди. «Как всегда прекрасна» — мысль-птичка мелькнула в голове, когда волосы цвета золотого масла мазнули его по щеке. Едва заметные ямочки украсили персиковые щеки, пока счастливые морщинки-зайчики разбегались от уголков чарующих глаз. Изящный изгиб шеи, легкий прищур… Чернильная радужка закрадывалась в душу, а тонкий белесый зрачок рвал в клочья. Непривычно белое, легкое платье трепетало на ветру среднего мира. Энд склонил голову набок, прикрывая ладонью улыбку. Как он ждал этого, как он мечтал об этом… Настоящее сокровище с ее настоящим голосом и не менее настоящим запахом. …и даже это жалкое прозвище. Его словно окунуло в ледяную реку. Обида всколыхнулась в сути холодной змеей, щекочущей трахею. Взбодрила. Она стянула глотку как петлей, наконец, вернув разум в его пустую голову. Воспоминания, полные черной-черной краски вгрызлись в сознание. Кислота отравляла, отрезвляла. Шрамы нежно, как лепестки цветов защекотали кожу. Столько ихора, что пола не было видно вовсе. Только боль, боль, боль, боль, боль, боль… Пробирающий шепот защекотал нервы: «Она выбросила тебя» Все внутренности словно покрылись весенним льдом, и даже глаза-угольки не могли растопить тихую злость. — Энд, — голос скрежетал словно несмазанные петли древней двери. Но усмешка украсила пепельные губы. Иль Ши не повелась на эту провокацию — слишком хорошо она знала Энд и чувства, сжирающие его. Бездна проиграет. Всегда проигрывает. — И даже так, ты все же пришел. Почему же? «…влюблен,» — то, что знает каждый из них, но вряд ли произнесет вслух. Иль Ши шагнула почти вплотную. Ее пальцы подобно легким порывам ветерка пробежались по впалой щеке, словно лиса воскрешала в памяти черты лица своего зверя. Бездна замер и неосознанно склонил голову перед этой лаской, чувствуя, как отвратительно-персиковый цвет огнем жжет щеки. Но молчал. Само присутствие Иль Ши вырывало его язык с корнем. — Краснеешь, как Ди. Ластишься, как Ди. Скрываешь жажду, как Ди. Следуешь за мной, как Ди. Мы это уже проходили. Разве нет? Проникновенный взгляд быстро пробежался по изгибу его шеи. Пальчики плавно коснулись ошейника, и счастливейшая улыбка украсила идеальное лицо. Энд отвернул голову, чтобы не замечать этого унизительного торжества. — Я пришел, потому что захотел, — шепнул Бездна, почти не контролируя дрожь в своем голосе. — Да, так всегда было. Ты следуешь за мной даже против моей воли. К этому быстро привыкаешь. Энд хотел возразить, но крыть было нечем. Иль Ши казалось, порой лучше понимала его, чем он сам. Он так тосковал по этому. Иль Ши и только Иль Ши могла так заигрывать с чувством вины, что Энд хотелось каяться пред ее снисходительной насмешкой, не чувствуя себя вмешанным в грязь. Дикие глаза неловко, словно впервые утонули в белых зрачках; Демон сжал кулаки. Энд хотел кричать, рвать в клочья все, что снедало его изнутри, в конце концов, наконец сказать, Ши — худшее, что могло растоптать его жизнь. Что ее поганый ошейник снится в каждом кошмаре, что она никогда не покидает его мыслей, съедая остатки здравого смысла. Бездна просто кипел изнутри. Он был так зол, так обижен на девочку-солнце и на ее нелюбовь, что после расставания был готов перерезать себе вены… В существовании его была лишь боль, в то время как Иль Ши жила так, словно ничего не произошло. И это было худшим подарком для его искореженной больными чувствами сути. Энд хотел мести, хотел крови, хотел, чтобы Ши наконец поняла, как непросто ему пришлось. Но вместо этого слова полные жалостливой горечи выскользнули из глотки: — Я хочу, чтобы все было как прежде. Жестокая правда обожгла не хуже карамели. Ладонь Иль Ши словно цепь лежала на ошейнике, пока Энд словно брошенный щенок умолял о взаимности вновь. Он жалок… просто жалок. — Как прежде, Ди? — Как прежде. Иль Ши мягко рассмеялась. Беззлобно. Нежно. Привычно мягко, словно воздушное суфле под сахарной шапкой. Темная суть запела струнами арфы. Энд тонул в ее бархатном смехе с оттенком стали на послевкусии. — Но так не бывает. Нельзя повторить партию, которую ты уже проиграл. — Можно, пока ты хочешь выиграть. Их взгляды скрестились. Энд плавным движением закатал рукав водолазки, обнажая белую кожу, полную шрамов с одним единственным именем. Этот ужас — противоестественная любовь на языке боли не могла не зацепить наивную лисицу. Черные рваные линии ярче выделяли безумие, захватившее всего Энд и, лишний раз, подтверждали все страхи Ши. Но при этом так… интриговали. Ладонь Иль Ши замерла на пряжке ремешка. Белые зрачки завороженно дрогнули и плавно захватили черную радужку, отражая рваные линии. Ладони заскользили по темным буграм, лаская изуродованную в честь любви кожу. Тщеславное удовлетворение вспыхнуло в черных глазах: этот зверь действительно имел своего хозяина. — …Я подумаю, Ди, — хрипло шепнула Ши, потеряв свою улыбку, как бесполезную маску. Бездна и сам слишком хорошо знал ту, кому подарил жизнь на блюде своей боли. Хитрая улыбка как шрам разрезала тонкие губы. Его сокровище на секунду почувствовала то, что сжирает его суть изо дня на день. Энд наклонил голову, касаясь лба лисицы кончиками рогов. Восхищенный ее реакцией, Бездна желал перевернуть мир и сокрушить горы. Хоть где-то победа была на его стороне. — Знаешь, я так скучал по тебе… бесконечно, — наступая на глотку своей гордости, тихо признался Энд, заглядывая в чернильные глаза. Ладони привычно запутались в светлых шелковистых волосах. Солнечные блики золотом играли в светлых прядях — так красиво, что зачаровывало. Его сокровище отвела взгляд, впервые с тех пор, как они познакомились. В глазах холоднее стужи поселилась печаль. — Мне тоже тебя не хватало, — мягко призналась она в ответ, удивленная, что это даже не было ложью. Внутри словно распустили свои крылья бесчисленные орды насекомых. Улыбка неловкая словно солнечный зайчик украсила черты лица Демона. Все его нутро пело, скручиваясь колючей проволокой: Иль Ши совершенно серьезна. Неужели ей хоть на мгновенье захотелось вновь вернуться к ним? Горло перехватило от недоверчивой радости. Лисица быстро вернулась к своему игривому настроению. Улыбка, похожая на змеиную, увенчала контур губ. Ладонь — обжигающий воск, властно легла на челюсть Демона, а горячий шепот кипятком обжег ухо: — …Я ведь так и не увидела твои слезы. Энд вздрогнул, когда лиса царапнула щеку. Пальцы чуть надавили на нижнее веко второй пары глаз. — Наверняка, это выглядело бы очень трогательно, Ди. Энд выдохнул и тихо рассмеялся, стараясь игнорировать ледяные мурашки, щекочущие холку. — Едва ли такое возможно, Ши. — Не будь так серьезен, кровожадный. Это же просто моя прихоть. Лукавые морщинки появились на ее лице. Иль Ши изящно отстранилась от Энд, напоследок подцепив колокольчик кончиком пальца. Мелодичный звук эхом распространился между ними, и Энд ярко-ярко покраснел. Заметив ухмылку Иль Ши, Бездна смутился еще больше и отвернул голову, уперев взгляд в землю. Это выражение, такое привычное для старого Ди, словно повернуло время вспять. — Очаровательно, милый, просто очаровательно, — почти пропела лиса, весело расхохотавшись, прикрыв бледной ладонью широкую улыбку, — Цикл прошел, а ты не изменился вовсе. — Ты тоже, драгоценная, — проворчал Бездна, неуверенно касаясь горячих щек подушечками пальцев. Он словно не верил, что поганый румянец вновь обжигал его бледную кожу, — все так же танцуешь на моих нервах. — Я знаю, что тебе это нравиться, милый. — Гораздо меньше чем тебе, Ши. — И все же гораздо больше чем любому другому Демону. — Неудивительно. Все остальные просто мертвы. — Благодаря некоторым, моя красота стала действительно сражающей наповал. — Всегда пожалуйста, мое сокровище, — усмешка исказила его тонкие губы, отпечатав на лице намек на угрозу. Тонкие пальцы властно коснулись щеки Иль Ши, после чего скользнули к шее, — Ты только моя. И я только твой — полностью со всем потрохами. Страх мимолетно коснулся разума Ши, но почти тотчас же скрылся за саркастической усмешкой. — Не люблю Демонические потроха. Притворная тоска расцвела в глазах: — Такие жестокие слова разбивают мое ранимое сердце, госпожа. На губах Бездны вспыхнула привычная Ши язвительная усмешка, с характерным прищуром двух пар глаз. Давно уже Энд так дерзко не вел себя с ней. Азарт вплелся в суть. Этот вызов лисица была склонна принять. — У зверей как раз хорошая регенерация. Проверим поможет ли она срастить разбитое сердце? Ее ладонь мягко легла на впалую грудь Демона. Бездна склонил голову набок, проникновенно глядя в глаза своего сокровища. — Мы в ответе за тех, кого приручили. — Если ты приручен, то я газель, а не лиса. — Убегаешь ты от меня точно газель… — В таком случае тебе нужно проверить зрение, Ди. Вдруг ты действительно гоняешься за газелями? — У меня четыре глаза, а не два. Уж я-то точно не перепутаю тебя ни с кем на свете. — Твоя уверенность словно яд для меня. — А твой садизм — для меня. Иль Ши покачала головой, небрежно приподняв подбородок Энд кончиком пальца. В ее голосе было игривое осуждение: — Ты такой упертый. Огненный смерч скрутил брюхо восторгом. Его величайшая драгоценность вновь касалась кожи Энд: настолько непривычно, что эмоции так и грозят разорвать напополам. Действительно, как Бездне удалось так долго жить без ее иронии, без ее наигранности, без ее ласки и игривости? Цветы одержимости крепко стиснули все его нутро в своих удушающих объятиях, выедая последние крохи достоинства и самообладания. Сейчас существование без сокровища казалось нереальным. Энд жаждал Ши: его голод по ней превосходил все разумные лимиты. — …Сокровище, ты еще не видела моей упертости. — Тогда тебе лучше продолжать скрывать ее. Упертый Демон не лучше барана, знаешь ли. — Не любишь баранов? — Только если на ужин. — Ты укусила меня, когда еще не было ужина. — Ди, это было твое желание. Да и ты — не баран. Вспомнив горячее дыхание Ши на своей шее, а после резкую боль, когда острые клыки прорвали его кожу, Энд почувствовал, как его щеки вспыхнули от смущения. Он прижал ладонь к месту старого укуса. По коже пробежали приятные мурашки, и хвост возбужденно закачался. — Хорошее желание… Не хочешь еще партию в шахматы? — Играть с тобой в шахматы — это добровольно соглашаться проиграть. Ты просто невозможен. — В прошлый раз ты меня обыграла. Иль Ши вспомнила скольких усилий ей это стоило и содрогнулась. — Ты поддался, Ди. — Я не люблю проигрывать не меньше тебя. — Проигрывать мне ты просто обожаешь. — Проиграть тебе, Ши, — это не проигрыш, а вложение в наши отношения. Иль Ши лишь закатила глаза, признавая негласное поражение. Этот Демон был действительно невозможен. Раньше они часто так игриво подтрунивали друг над дружкой, оставаясь наедине. Просто несерьезные игры с словами. Каждый из них был до безумия хорош в этом. Но Энд поддавался. Всегда поддавался. Для Иль Ши его поведение было настолько удобным и предсказуемым, что навевало скуку. Она желала чего-то большего… большего чем покорный Наследник Бездны. И меньшего, чем его непредсказуемое безумие. Но пока, они будут вместе. В конце концов, Ди — ее верный и ревнивый зверь. Он требует внимания, требует поводка, контроля… чтобы просто находиться на грани разума, не падая в самые пучины своих темных желаний. Это просто игра. Их отношения — фикция, изящно планируемая ее легкой рукой. Пусть даже пьеса была предсказуема и очевидна, пусть даже Бездна был безусловно опасен. Лисе хотелось продлить эту игру хоть на один акт… чтобы увидеть слезы Наследника Бездны. «В таком случае, покори меня, Ди,» — голос тихо тянется, почти издевается и дребезжит сталью. Крепко стискивая его ключицы, девушка тонко и загадочно улыбается. Бросает вызов. Слышит, как Энд тяжело сглатывает, с легким страхом вглядываясь в ее глаза, словно пытаясь распутать ее замысел. Но тщетно. Белый зрачок как всегда обещает лишь моря боли и тление ревности. Медленный согласный кивок. Иль Ши была прекрасна в своей предсказуемости. «Тогда, мой кровожадный, мы вновь будем вместе» Проникновенно проникает в разум, зашиваясь заплаткой на задворках. Обещание. — Только ты и я, Ши, — хрипло шепчет Бездна, касаясь светлых волос. Ты и я. В смертном лесу, на Срединном плане, когда первые жертвы уже приносились во славу Охоты, холодный поцелуй коснулся белой щеки. Тысячи жизней уносила каждая секунда, пока в светлом березовом лесу скреплялась сделка с запахом ледяной стали. Звенели прозрачные цепи. Наследник Бездны улыбнулся, обнажая ряд тонких клыков, торжественно поклонился, ловя в ответ такой же торжественный поклон с коварной полуулыбкой, и распался на тысячи теней, что единым потоком устремились на запах крови. Была работа, которая не терпела отлагательств. Даже если эти отлагательства имеют глаза злее мрака и привлекательнее звезд. Действительно, работа была. Черно-золотая лисица исчезла среди деревьев, устремляясь к Охоте. Голод вел ее вернее всех навигаторов. Иль Ши уже не терпелось развлечься за счет тех, чьи чувства не похожи на стеклянные пески в глубине застывшей магмы. Эта скука предсказуемых действий должна быть разбита о смертную жизнь. // Темная суть барабаном отзывалась в теле сильфа. Непривычно сильный голод снедал. Но разве Амбресан был не выше этого? Глаза с тремя вертикальными щелями зрачков, оглядывали разрушающийся мир Охоты. Да, суть кричала фальцетом, принуждая подчиниться и последовать примеру собратьев вгрызаясь в глотки Смертных. Три хвоста возбужденно виляли, выдавая чувства, обуревавшие его. Столько крови… А крики наждачкой режут слух. Но Амбресан точно выше этого. Он сильф, а не Демон. Разве не очевидно, что глупо быть марионеткой Тьмы? Ступни вязнут в земле словно в трясине. Голые ноги покрываются мерзкими багровыми кляксами. Амбресан морщится — такие грязные убийства претили ему, словно тухлая вода. Внутренности человека, благодаря собрату, шлепнулись перед ним с чавкающим звуком. Отвращение скрутило его холодными щупальцами, и сильф, обернувшись ветром, ускользнул прочь. Эти Демоны просто дикари. Легендарная Охота, рассказами о которой донимал его Рьюга, оказалась довольно посредственным развлечением. Просто резня ради резни. Пошлое убийство тех, кто в жизни не мог оказать никакого сопротивления. На ней даже нельзя было заработать — одно сплошное разочарование. — И как такое может нравиться? — презрительно фыркнул Амбресан, стоя на одной из черепичных крыш над творящимся внизу хаосом. Демоны, приняв самые неприглядные свои обличия, были полностью поглощены открывшейся Охотой. Они отмечали очередной цикл смертной болью и циклом насилия во имя своей первостихии. Мимо быстрым росчерком мелькнула черная тень. Скрутившись в темный шар, она вдруг резко расширилась, отрастив крылья и длинный шипастый хвост. Розовые волосы хлестнули жесткими лентами по ветру. Скрипучий хохот эхом разнесся по небу. Наследник Бездны, наконец, объявился. Сородичи, заметив Энд, начали плавно растекаться прочь, не рискуя попадать под его горячую руку. Амбресан же решил чуть задержаться. Ему всегда было интересно узнать: насколько силен тот, кого хотят сделать когтем Нижних миров. Но прежде чем Амбресан успел сделать хоть вдох, Энд врезался словно нож в скопление убегающих людей, разрывая, почти не глядя, своих жертв на мелкие лоскуты. На его тонких губах была влюбленная улыбка, пока чужая кровь окрашивала его лапы алыми пятнами. Сильфа замутило. Нет, Бездна действительно тот еще псих. — Знаешь, она согласилась, — почти пропел Энд, отрывая голову близлежащему человеку и вглядываясь в его закатившиеся глаза. Кровь фонтаном брызнула на землю из обезглавленного трупа, перекрашивая высокие ботинки Демона, — Согласилась! Представляешь? И вновь рассмеялся, отшвыривая голову прочь. Бездна вдруг исчез, но лишь для того, чтобы появиться вновь за спиной спрятавшегося за углом ребенка. Словно котенка, возникший из тени приподнял его за шкирку и встряхнул. Мелодичный звон бубенчика. Неприкрытое наслаждение наполнило худое лицо, когда резкий крик с пронзительным ревом заполнил пространство. Амбресан сжал кулаки, но не рискнул вмешиваться. — Я больше никому не позволю так со мной играть, — неожиданно зло вдруг произнес Демон, внимательно глядя в глаза испуганного мальчика, — Хотя для нее я вероятно лишь развлечение. Но ненадолго. А после, даже не прилагая особых усилий, Бездна разорвал мальчонку напополам. Белый позвоночник обломанной березой вырвался из багровой плоти. Кровь хлынула из обмякшего трупа, заливая незадачливого убийцу с ног до головы. Слизнув раздвоенным языком кровь с губ, Бездна встряхнулся и выругался. — Ненавижу людей, чертовы бурдюки. Взгляд диких глаз зацепился за Амбресана. Опасный прищур. Энд нахмурился, тыльной стороной ламы стирая кровь с лица, и растворился в ближайшей тени, оставив после себя лишь развороченные людские тела. Хотя шанс того, что простой наемник вновь пересечется с столь высокопоставленной фигурой стремился к нулю — сильф почувствовал, что эта встреча точно не к добру. — В чем смысл Охоты? — уже после окончания резни, недовольно уточнил Амбресан, складывая руки на груди. Мир, раньше плававший на Среднем плане, теперь провалился на Нижние, став еще одним из вереницы темных миров. В мыслях промелькнули воспоминания о последних часах торжества. Сильф наблюдал за его падением с равнодушием сытой гиены. При всем его презрении к Охоте, Амбресан все же перекусил парочкой смертных. Только тогда голод ослабил свое давление на суть. Наемник не акцентировал на этом внимания: угасание мира поглотило его. Сначала землю расчертили огромные трещины, вздыбливая и ломая почву. После темные щупальца начали мягко окутывать все на своем пути. Над землей заклубился металлического цвета ядовитый туман, убивающий остатки смертных. Демоны, закончившие пиршество, вяло переругивались меж друг другом. Голубое небо рассеялось, открывая бесчисленные звезды, украшающие далекий космос. Температура начала падать, и все окутала изящная вязь инея. С треском земля разломилась пополам, а после была лишь темнота. Амбресан перевел взгляд наверх и вместо вереницы планет, он увидел лишь другой мир, перевернутый вверх ногами. Привычный вид. Теперь было очевидно, что этот смертный мир провалился на Нижние планы. Это зрелище медленной гибели навсегда сохраниться в памяти сильфа. Было даже немного жаль, что миры Средних планов редко проваливаются на Нижние. — Смысл? — Рьюга немного иронично улыбнулся, подперев щеку ладонью. Его руки с длинными когтями медленно вытащили одну из темных дощечек; замерли, храня интригу, и резко перевернули. Рэд, сидящий рядом с Амбресаном, тотчас же украл из колоды сильфа нужный символ и покрыл его на табличку с восхищенным выдохом: «Победа!» — Нечестно, — нахмурился наемник, прикрывая колоду ладонью. Амбресан не ощущал магию Рэда, из-за чего даже не мог оказать сопротивления, когда ушлый маг подсматривал его комбинации. И если бы только подсматривал… Этот рыжий гад всегда воровал у Амбресана нужные символы: красть у Рьюги кишка была тонка. — Ну уж прости, такой уж я бездушный. — Вернее не скажешь, — согласился Рьюга, выкладывая свой символ поверх и завершая партию. Амбресан опять был в дураках. У него никогда не получалось побеждать в «языках». У Рэда была магия, которая помогала ему обыгрывать, а Рьюга был постоянным игроком и мог даже с закрытыми глазами комбинировать символы с Тьмой, приплетая туда азы касса. Амбресан же всегда был слаб в управлении первостихией, и не мог, не то чтобы уловить момент, когда накладывать символ — он даже не чувствовал какой конкретно символ нужен для этой ситуации. Игра в «языки» была действительно сложной для новичка. Он вздохнул, откинувшись на спинку дивана, сотканного из прозрачного тумана. Символы разлетелись вокруг головы словно досаждающие птицы. — Еще лет десять, и ты будешь играть вничью, Решка, — хмыкнул Рэд, разглядывая свои комбинации, и длинными пальцами накладывая нужные друг на друга. Взгляд зеленых глаз был полностью сосредоточен на этом нелегком деле. Маг не любил проигрывать. — Спасибо, конечно, но упускать возможность победить целое десятилетие не по мне. — «Языки» не предполагают проигрышей. Они всего лишь тренируют твою суть, Сан. — Рьюга, не переводи тему, — мрачно хмыкнул Амбресан. — Да, когда такое было? — Всегда, — поддержал Рэд своего напарника. Тяга к знаниям снедала рыжего, словно чума. Любопытные глаза впились в Рьюгу. — Ответь на вопрос Решки. Демон рассмеялся, откидываясь на спинку дивана. Пальцы с длинными черными когтями вновь перевернули табличку, объявляя новый раунд. — В чем смысл Охоты? Убийство, мои бесы. Просто убийство. Мы сражаемся за расширение Нижних планов и за свою сытость. Мы жрем Смертных, пока Хаос жрет наши земли. Ни мы, ни он, подгоняемые голодом, не сможем остановиться. Без Охоты мы давно бы уже были ничем в одном большом ничего. Так что Охота — это всего лишь способ выжить на языке насилия. — Убийство, — переспросил Рэд, криво улыбаясь. Маг замешкался, чем и воспользовался Амбресан, выхватив символ прямо из его рук. — Десятилетие пролетело незаметно, — довольно хмыкнул сильф, наконец, оставив напарника в проигравших. — Время скоротечно, — подтвердил ответ Амбресана Рьюга. — для некоторых из нас это особенно ощутимо. Рэд покачал головой, ладонью закапываясь в рыжие волосы. Маг был раздосадован из-за своего поражения, тем более Амбресану, который начал играть едва ли три года назад. Считалось, что на освоение «Языков» нужно более десяти лет. — Все еще не могу понять вас. Так спокойно размышляете об этом словно говорите о погоде. — Едва ли в Нижних мирах существует понятие погоды. — И едва ли мы способны тратить время на такие глупости. К тому же, Рэд, ты и сам вовсе не мил со своими собратьями. Сколько там в Душах открытие одного портала, м? — В районе двадцати, — вежливо подсказал Амбресан, раскладывая новые комбинации символов. — Я путешествовал между мирами только с наставницей, — недовольно буркнул пристыженный маг. — У тебя был наставник? — неожиданно заинтересовался сильф. Напарник никогда особо не распространялся о своем смертном существовании. — Равенна, — в голосе зазвучало тепло, — Она выкупила меня у родителей, когда мне еще не было шести. — Клиентка из нее была что надо. Платила много и покупала часто — редкость среди смертных. Последняя наша сделка была как раз на Душу Рэда. Улыбка появилась на скупых до эмоций губах торговца. Рука Рьюги дрогнула и не перевернула следующую карту. Амбресан кожей почувствовал повисшую в воздухе недосказанность. — Что? — потрясенно уточнил маг, — Но ведь я подписывал с тобой контракт, Рьюга. — …Точно. — Что это значит? Торговец резко перевернул карту, не глядя, тотчас же покрыв ее своим символом. — Я победил. Голос зазвучал треском разрубленной древесины: зло и виновато. — Рьюга?! — Пожалуй, на сегодня с вас хватит, — проигнорировав мага, произнес Демон, вставая с дивана и небрежно отряхивая одежду. Его алые глаза старательно избегали компаньонов. Рэд встревоженно вскочил, сжимая кулаки. Но прежде чем он успел остановить торговца, тот уже выскользнул из комнаты громко хлопнув дверью. — Ты разозлил Рьюгу, — флегматично отметил Амбресан, разглядывая свои белые ногти, — Душещипательное достижение, Рэд. — Отвали, Решка. Маг быстрым шагом устремился вслед за Рьюгой, напоследок так же громко хлопнув дверью. Сильфу оставалось лишь недоуменно округлять брови. Игра закончилась неожиданно и быстро. Интересно, как Рьюга умудрился выкупить Душу Рэда дважды? Это же невозможно. Даже глупцам было очевидно, что одна Душа равнялась одной сделке, и, с учетом сказанного, именно наставница рыжего продала его Душу торговцу. К тому же уж больно подозрительно проговорился Рьюга. Мог ли он изначально планировать этот разговор? Пожалуй, нет. Иначе бы не мелькнула эта незнакомая улыбка на его губах. Амбресан взмахнул рукой, и ветерок зашвырнул все дощечки с «Языков» в ящик столешницы, на прощание захлопнув его. На мгновение Сильф замер, пораженной внезапной мыслью. — Слишком интересно, — насмешливо склонил голову и растаял в пространстве. Ветер взлохматил серовато-белые волосы Рьюги, когда маг, открыв дверь, нагло вошел в его комнату, оформленную с неброской роскошью в фиолетово-зеленых оттенках. Узкие глаза Рэда пригвоздили торговца к месту. — Рассказывай. — О чем? — притворился дураком Демон, небрежно оперевшись на стол. Он только начал разбирать документы и всем своим видом показывал, что Рэд мешает ему работать. — О наставнице, — рыжие брови сошлись на переносице, — Ты так и не рассказал, что вас с ней связывало. И я не уйду, пока ты не ответишь. Рьюга раздраженно вздохнул, потерев виски пальцами, словно один вопрос вызывал у него сильнейшую мигрень. — С чего ты вообще взял, что нас с ней что-то связывало? Демоны не связываются со смертными. — Тогда либо ты не Демон, либо наставница не смертная. — Ты и сам знаешь, что это не так. — Но при этом я знаю, что вы спали. — Мы спали? — притворно удивился Рьюга, после чего кособоко улыбнулся, — Пожалуй, так оно и было. Но отношения между Демоном и смертным всегда заканчиваются и не на самой позитивной ноте. Вот и наши закончились. — Куда она исчезла? — напряженно уточнил Рэд, сжимая кулаки. Торговец отвел взгляд. — Я убил ее. В комнате вдруг стало необычайно тихо. Рьюга никогда не отвечал прямо на его вопросы. Но теперь Рэду была хотя бы очевидна причина. — …убил? — пустым голосом уточнил маг, — Это как, убил? Демон раздраженно выдохнул и поджал губы. Он скрестил руки на груди, отводя взгляд от Рэда. — Отравил. Мы ужинали, и я решил, что будет лучше если Равенна умрет. Она сама это знала. — Почему? — онемевшими губами уточнил рыжий. — Она уже старела. Пожалуй, мое желание убить ее, Равенна отлично предсказала и решила воспользоваться моим интересом к ней, как билетом в счастливую жизнь для тебя. Обменяла свою жизнь на твою Душу. Очень умная женщина, — усмехнулся Рьюга. Рэд чуть покачнулся, и его руки почти автоматически нащупали стену неподалеку. — Ты убил ее, — покачал головой маг, все еще не до конца принимая этот факт за истину. — Я ненавижу того, кого люблю, Рэд. Так всегда было и так всегда будет. Нет ничего удивительного, что я вырвал сорняк, который слишком высоко вырос. — Я даже представить себе не мог, что ты убьешь ее, — упавшим голосом сказал Рэд, даже не слыша оправданий, — Рью, ты ведь начал заботиться обо мне, когда я был еще ребенком. Ты мне словно отец… Последнее слово маг почти прошептал, словно боялся, что торговец услышит его. Но он услышал и поджал серые губы. — Я хочу сделать тебя Наследником, Рэд. Рьюга сказал это так невозмутимо серьезно, словно был уверен, что этим титулом сумеет исправить смерть наставницы. Это взбесило Рэда. — И что это изменит, а? Ты ведь убиваешь тех, кого любишь! — язвительностью, как спичкой вспыхнул маг. Злость вокруг него ощущалась легким пощипыванием магии. Ветер колыхнул шторы. Спокойный шипящий голос кипятком обжег растревоженный разум: — Нет. Просто Равенну я любил слишком сильно. — Тех, кого любят не убивают! — Смертная позиция. Демоны убивают всех. Неизмеримая грусть появилась в глазах с алыми черточками, а уголки губ трагически опустились. Торговец вновь вздохнул и отвернулся от разъяренного Рэда к столу. Невидящий взгляд пробегал по черным строчкам. — Ты сам все испортил, — с ненавистью выплюнул маг. Пальцы Рьюги дрогнули, и он прикрыл веки. — Возможно. — И как мне доверять тебе?! Ты убил мою единственную наставницу..! А после, десятки лет лгал, что не знаешь где она! — в голосе чувствовались невыплаканные слезы. И хоть Рьюга не хотел признавать, но это кололо его суть мерзкими иголочками. — Это же бред, Рью! — Ты ведь уже не ребенок, — мягко и утешающе выдохнул Демон, бессмысленно сминая бумаги в руке. Неожиданно ядовитые слова кислотой обожгли язык, — Нам не так уж и нужно доверие, чтобы работать вместе. — Точно! Как я мог забыть: для Великого Торговца высшая драгоценность — его ремесло! Прости мою пустую смертную голову! Рьюга замолчал, хоть и тысячи слов сидели у него в мыслях. Он ненавидел и боялся. Из-за тона Рэда у него просто опускались руки. Мальчишка, которого Демон растил вместе с Равенной впервые решил укусить его. — Рэд… — И слышать ничего не желаю! Маг резко развернулся и вышел, взметнув небольшой ветерок. За ним глухо хлопнула дверь. Непривычного содержания мысли баламутили суть. Рьюга сморщился и мешком упал в кресло, откинув голову, словно его шея была тряпичной. Чувство вины? Нет, Рьюга не желал думать, что когда-то, ответив ядом на привязанность остроумной магички — совершил ошибку. У Демонов нет слабостей. У Демонов нет чувств. Так почему же, когда за мальчишкой, которого он расти почти три десятка лет, хлопнула дверь, торговец чувствовал себя так паршиво? — Как глупо получилось… Что же мне делать теперь с этим взбалмошным ребенком, Равенна? Комната ответила равнодушным молчанием.