Сшитый одержимостью мир

Первый шаг для Иль Ши — первая ошибка для Энд. В их маленькой игре лисица подняла ставки, горячо целуя другого мужчину на глазах Энд. Первые десять лет были до жути скучной и приторно-сладкой сказкой: Ши лишь подбиралась к Энд, стараясь зацепить глубочайшие струны его души, чтобы после разорвать их и привязать к собственному запястью. Она видела в Энд идеального песика — милого щеночка, который по ее указке будет способен отгрызть себе лапу. Это забавляло девушку: его взгляды на нее украдкой, тихие вздохи, после попытки соблазнения и доминации, попытки контроля — Энд был гордым безумным собственником, с невообразимой любовью лишь к Иль Ши. Лисица желала сломать и подчинить себе Бездну. …Его тонкая белая шея была достойна ошейника. В начале она играла с Энд по его правилам: мило улыбалась, поддавалась на его провокации, нежно щурилась, оставляя свои поцелуи на его губах и шепча слова о любви, не покидала его, согревая его вечно холодную кожу своими касаниями. Целые десять лет Ши не смотрела ни на кого кроме Энд, играя в эту новую и непостижимо интересную игру. Этот Демон был хорош словно алмаз: как его не поверни в тысячах граней отражается радужный блик — в каждом действии Бездны была забота и внимание лишь к одной Иль Ши, словно она могла заменить ему целый мир. Даже забавно, как трепетно относился к лисице Дьявол, которого считали помешанным на убийствах безумцем. Она приручала его словно дикого зверя, заставляя Энд все больше переступать грань любви, превращающую ее в одержимость. Спустя десять лет она смогла поставить на холсте его безумия последний штрих. А Энд сделал последний шаг, потеряв всего себя в ревности и любви; в одержимости, которая наконец распустилась тысячей кровавых лепестков, явив свой тлетворный запах миру. Первую измену он запомнил до ужаса четко: тихие стоны удовольствия, слетающие с ее черных губ, капельки пота, скользящие по ее шее, изящные пальцы, запутавшиеся в чужих пепельных волосах, полный истомы взгляд, устремленный в чужие глаза, ее тело, дрожащее от возбуждения в руках другого мужчины. Сначала пустота поглотила весь его мир. Энд чувствовал себя сделанным из стекла, каждый ее стон, тысячи раз отражался от его внутренностей, разрушая и разрывая его хрупкий разум. Несколько мгновений Энд просто смотрел, не веря своим глазам и ощущениям. В его сути тихим змеем сворачивалось недоверие, что медленно росло, превращаясь уже в ужас и страх. Бездна не мог поверить, что его Ши целовала другого… …этот смертный и его драгоценная единственная девочка-солнце? Да разве это возможно? Как оказалось, да. Воздуха стало не хватать. Вцепившись в стену, чтобы не упасть на колени, Энд рвано выдохнул. Страх сковал все его существо. Безумная мысль стучала у него в висках: он должен разлучить их, разорвать их связь, чтобы Ши всегда могла быть лишь с ним одним. Дверной косяк трескается под его когтями: Энд сам не заметил, как принял свой Демонический вид. Ужас затуманил ему и взгляд, и рассудок. Он должен был стереть этого нахала из мироздания! Иначе… …иначе Ши бросит Энд. …иначе он вновь будет один. Как же неописуемо больно. После тихий смех-колокольчик, когда Демон, потерявшись в ярости, рвал в клочья ее любовника. Такой ярости, такой ненависти Энд не испытывал никогда раньше. Безумие затянуло его разум в самые пучины ада, пока Иль Ши насмешливо улыбалась, глядела на него из-под густых ресниц и внимательно наблюдала за каждым его действием, не пытаясь остановить. Лисица получала удовольствие от безумия Бездны и даже не старалась его скрывать. В ее глазах-угольках тлело лишь одно желание — желание чужих страданий. …Бездна слишком любил Иль Ши. Так и свершилась величайшая ошибка, которая пустила всю его жизнь под откос: принимая человеческий облик, весь в смертной крови Энд упал к ногам лисицы, вцепившись руками в ее колени, словно она была его единственным спасением. Его пальцы дрожали от страха причинить боль своему сокровищу. Бездна был слишком потерян в злобе, а также в отчаяньи, грусти и непонимании… чувств было так много, что они грозили разорвать его пополам. Почему его единственное желание предало его? А Иль Ши, усмехнувшись, начала нежно гладить его по голове, щуря чернильные глаза. Бездна впервые преклонил колени, впервые уткнулся головой в чужие ноги, впервые так нуждался в ком-то — это заставляло всю суть Иль Ши переворачиваться от восторга, а хвост взволнованно вилять. Он был жалким. Он был у нее на ладони. На ее ладони был Демон, который много десятилетий смотрел на других с непередаваемым равнодушием и презрением; Демон, чьим отцом было само Безумие; Демон, которому пророчили стать новым когтем Нижних миров; Демон, силе которого завидовал каждый. Наследник Бездны был лишь песиком лисички Ши — разве не прелестная роль для такого всемогущего существа? Она чувствовала его злобу кончиками пальцев: легкая дрожь его худого тела, непривычно жесткие прикосновения, нахмуренные брови и закушенная губа. Энд еще хватался за небольшие остатки своей гордости, не желая поддаваться влиянию лисы. Энд еще не был сломлен. Энд был пока не готов… получить заслуженную награду. Иль Ши холодно улыбнулась, перебирая пальцами его длинные жесткие розовые пряди. Лиса наслаждалась болью в его диких глазах. Ши потянула его за волосы, заставляя Энд откинуть голову, обнажая шею. Ее голос был холоден — холоден словно зимняя вьюга, лед, который промораживает до костей. Но даже так каждое слово Иль Ши обжигало кожу Бездны: — Здесь я должна злиться, Ди, — прошептала Ши, склонившись к его уху, — Ты ворвался в мой дом, убил моего возлюбленного и остался передо мной, желая ласки? Это глупо, Ди… я действительно зла сейчас. Ее руки обхватили шею Демона. Энд покраснел, когда ее нежные пальцы коснулись линии его челюсти; когда пощекотали его подбородок; когда едва ощутимо погладили нижнюю губу. У него перехватило дыхание. Тысяча мурашек впилась в его тело, раздирая все внутренности до колючих игл и взрываясь чешуекрылыми в брюшной полости — Демон рвано выдохнул, обхватывая ее талию руками, оглаживая пальцами каждый позвонок, не оставляя Иль Ши и шанса уйти. — Ты изменила мне, — тихо прошептал Энд, отводя взгляд от ее чарующих глаз. Лиса не отстранилась, как это ожидал Бездна, а улыбнулась тепло-тепло. Ее алебастрового цвета пальцы замерли на его горячих бледно-алых щеках. Иль Ши нравилась его невинность. Ей нравилось касаться Энд, доводя его снежную кожу до нежно-красных пятен смущения; ей нравилось слушать как дрожит его голос, когда он пытается сопротивляться ей; ей нравилось видеть его на коленях, пытающимся не склонить голову; ей нравилось, как он касался ее: легко-легко, проводя по ее спине самыми кончиками пальцев, боясь причинить боль. Ди безусловно был милым. А Ши безусловно любила его слезы. — Разве? — насмешливо приподняла бровь лисица, кончиками пальцев проводя по его трахее, — Теперь ты хочешь уйти от меня? Касания лисы замораживали пламя его злости, тушили и подавляли его гнев, оставляя угли обиды и тоски. И пусть от нее пахло другим, и пусть еще пару минут назад эта ласка предназначалась другому — Энд все равно слишком сильно дорожил Иль Ши, для того чтобы обижаться всерьез. Иль Ши ведь не специально, да? — …нет, — Энд взволнованно качает головой, сильнее прижимаясь к девушке, не веря, что он действительно безумен. Безумен настолько, что совершенно не может злиться на Иль Ши, — Нет, мое сокровище… Нет, Ши… Я не могу уйти. Ты слишком важна для меня. Иль Ши мягко посмеивается, обнажая ровные белые клыки в снисходительной улыбке. Ее пальцы гладят Энд по голове так ласково, словно он был щенком, хорошо выполнившим команду хозяйки. — Ох, дорогой мой… когда ты такой милый, я чувствую, что причинила тебе слишком много боли. Прости меня, Ди… Прости. Я очень сожалею, что поддалась своим чувствам, — ее голос, как патока, успокаивал и утешал, почти извинялся, — Я так рада, что ты смог простить меня, даже после того как я предала тебя… ты такой хороший, Ди. Мне кажется, что я недостойна твоей доброты. Наслаждаясь ее касаниями и слушая ее красивые слова, Энд приходит в голову ужасная мысль –Иль Ши ненавязчиво манипулирует им. Что их отношения для нее — просто небольшая игра. Просто игра. Просто болезненное желание сыграть на струнах его сердца; желание свести Энд с ума от любви к Иль Ши… — …Я прощаю тебя. Я буду прощать тебя снова и снова, — шепчет Энд, ласкаясь к заботливым рукам девушки. Он старался зарыть эти ужасные мысли, скрыть их в самой глубине своего сердца — они лживы, они сводят его с ума. Энд не будет им верить. — Только с тобой я могу быть таким, Иль Ши. Лисица скрывает свою торжествующую улыбку за ладонью. Энд вел себя ровно так, как она и рассчитывала. Немного ласки, и вот Бездна уже прощает Иль Ши все даже самые ужасные проступки. Хорошо дрессированный щенок, — мягко улыбнулась Иль Ши, когда Энд потерся головой об ее руку, — …самая достойная роль для такого безумца как Ди. Ничего больше он не достоин. — Спасибо, дорогой, — шепчет лисица, оставляя на его щеке мимолетный поцелуй. Лисица была слишком умна для того, чтобы дать ему хоть немного инициативы. В конце концов, Энд происходил из рода Бездны — рода, который был символом безумия. Если бы Иль Ши подарила ему хоть каплю надежды, демон, не сомневаясь, сделал все чтобы навеки привязать ее к себе — даже если это означает запереть ее в клетке. Потому Иль Ши предпочла сломать Энд быстрее. Ведь как известно: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе». — Ты моя, Ши, — шепчет Энд, впиваясь в ее спину пальцами, — Моя и только моя… И потому я всегда буду прощать тебя. В его взгляде цепи одержимости, что крепко связывают его с лисицей. Энд никогда не отпустит ее; не сможет разжать свои объятия. Бездна хочет быть навеки слит с Иль Ши. Так чтобы он всегда мог быть с ней неразлучен, чтобы всегда знал, как доставить ей удовольствие, чтобы всегда знал, как ему удержать ее подле себя на веки вечные — пока не рухнет мир, пока не исчезнет вселенная — …чтобы она любила его и лишь его одного. Как Энд любит Иль Ши. Нет, не так. …Как Энд одержим Иль Ши. Бездна тянет к лисице руку и ласково касается ее щеки самыми кончиками пальцев, словно она была плодом его помешательства; словно его касание могло разрушить ее непостижимый образ. — Я твоя, Ди, — шепчет ему на ухо Иль Ши, почти до боли сжимая его запястье в своих руках. Она слишком любит контроль, чтобы позволять демону такие вольности. Энд вздрагивает, тяжело выдыхает и ярко-ярко краснеет. Бабочки в животе щекочут его глотку. Энд не обращает внимания на боль — его сердце пылает от ощущения ее дыхания на своем ухе, — Твоя, пока я желаю того… а ты полностью мой. — Я твой, — зачарованно повторяет Энд, не пытаясь вырвать свою руку из ее пальцев, — Всегда только твой. Ее пальцы словно его личные неудобные кандалы. Когда Ши с довольной улыбкой разжимает свою хватку, на его запястье остаются серовато-желтые лепестки синяков с небольшой примесью фиолетово-черных оттенков. Браслет из боли. Чувство принадлежности вынуждает Энд ласково коснуться губами ее колен. Сегодня демон хотел быть покорным. Энд хочет забыться. Потерять боль измены, полностью отдав лисе всего себя, растворившись в ее ласках как в зыбучих песках. Девушка сжимает его волосы в кулаке. Иль Ши нравиться, когда Бездна так покорен, когда готов унизится пред ней чтобы заработать немного ласки. Она тянет его за волосы лишь для того, чтобы сорвать с его губ поцелуй: грубый, кровавый и немного отчаянный. Чуткие уши улавливают тихий стон, когда Иль Ши дерзко кусает Энд за губу. — …Ши, — рвано выдыхает он, потянувшись вслед за лисицей. Руки крепко сжимают девичьи плечи — Энд явно не желает, чтобы Иль Ши останавливалась. В их поцелуе его горький ихор, его безнадежная боль и негласное желание угождать. Угождать даже если придется отринуть себя. — Не бросай меня. Прошу, моя драгоценность — что угодно лишь бы ты была рядом. Я отдам тебе все что могу только отдать… главное — будь со мной. Только со мной. Она мягко посмеивается, даря ему полуулыбку, полную скрытого счастья. Черные глаза горят золотыми звездами возбуждения. — О, Ди, конечно, я буду с тобой. Я буду с тобой, — вновь повторяет она своим сладким-сладким голосом, словно она не лиса, а змея-искусительница, — Но не разочаруй меня, Ди. Я не стану бросать тебя, пока ты не расстраиваешь меня… — Не расстрою, — прерывает ее слова Энд, оставляя свой поцелуй на ее бледной щеке. Черный ихор из разорванной губы пятнает ее алебастровую кожу. Бездна вкрадчиво улыбается, — Я сделаю все, чтобы ты принадлежала мне, как я принадлежу тебе. Ши — моя главная драгоценность, мое единственное сокровище, — Энд прижимает ладонь лисицы к своей щеке и ластится к ее пальцам, прикрывая глаза от блаженства. Его голос опускается до тихого шепота, — …моя. Убью любого, кто взглянет на тебя. Уничтожу весь мир если потребуется… чтобы были лишь ты и я. Страх едким комом щекочет лисе горло, но она всегда была хороша в лицедействе. На ее губах милейшая из улыбок. Если Ши хоть на миг покажет слабину, то демон, не сомневаясь воплотит свою угрозу. Бездна лишь обманчиво жалок перед ней. Энд носит свое имя никак не за милосердие — он жесток и категоричен и, если она не сможет сломать его — он свяжет ее с собой на веки вечные. Иль Ши сжимает волосы Бездны в кулаке. Эта игра с высокими ставками, где свобода каждого — главный приз. — Такие глупости не заставят меня полюбить тебя, Ди, — вкрадчивый шепот режет не хуже скальпеля, — Ты можешь потерять все что имеешь. Готов ли ты играть с моей привязанностью, зверь? Энд замолчал. Иль Ши видела, как колеблются его мысли. Бездна очень хотел быть эгоистом — запереть лису в своем домене лишь с самим собой, где у нее не было бы и шанса оставить его; но он боялся потерять даже крошку ее любви, он боялся, что Ши может возненавидеть его, он боялся потерять ее ласку, боялся причинить ей боль и содрогался от мысли сломать ее. Ее ладони нежно приподняли его лицо. Взгляд Бездны потерялся в ее черных как сама Тьма глазах. Энд — очарован. Его безумие, как и его сердце, лишь в руках Иль Ши, и пока он не готов терять это чувство. — Нет, — глухо произнес Энд, слизывая собственный ихор с ее щеки. Он горчил на кончике языка, как и слова, каждый звук которых он посвящал лишь Ши, — Я пока не посмею играть с твоими чувствами. Твоя ласка — то, в чем я слишком сильно нуждаюсь. Твоя ненависть не нужна мне, Ши. Снисходительная улыбка скользнула по губам Иль Ши, и лисица притянула Бездну к себе, заключая в крепкие объятия. Метод поощрения, как с обычным псом — Энд залился краской, зарываясь носом в ее волосы и привставая с колен. Его хвост взволнованно вздрогнул, обхватывая щиколотку девушки. Бездна старался не обращать внимания на запах Иль Ши смешанный с запахом другого мужчины. Он не допустит этого вновь. — Ди… — вкрадчиво шепчет лиса на ухо демону. Ее руки поглаживают его по спине и по длинным волосам. По телу Энд пробегают мурашки наслаждения, — Не смей предавать меня, иначе ты рискуешь навсегда потерять меня. Я не прощаю и не даю вторых шансов. Он лишь крепче вцепился пальцами в ее одежду, утыкаясь переносицей в лисью ключицу. Энд уже не мог без Иль Ши — это аксиома, что не требовала никаких доказательств. К лисице крепко накрепко привязался безумный монстр. *** «Тысяча твоих шрамов на теле. Тысяча касаний, будоражащих воображение бессонными ночами. Тысяча тысяч чувств, когда твои руки лежат на моей спине; когда твои пальцы перебирают мои волосы, вызывая мурашки, смущая до розовых пятен на лице. Ты поглощаешь меня — быстро и неукротимо. И вроде бы для меня такая одержимость должна быть недопустима, но стоит тебе хоть раз взглянуть на меня — как я вновь и вновь предаю все свои принципы и даже самого себя, мечтая об твоих легких касаниях. Если бы я мог, то увековечил бы каждое мгновение нашей близости, но я не понаслышке знаю, что ничто не вечно. И я высекаю твое имя на своей коже, чтобы казалось, что мы еще вместе, и что ты еще хоть немного любишь меня. Я не хочу быть без тебя. Без тебя я совершенно пуст. Я…» …люблю тебя. Демон в раздражении рвет бумагу так и не сумев закончить предложение. Почему Энд вновь и вновь пишет о ней длинные письма? Почему закусывает губу и краснеет, смотря на разорванную в клочья записку? Почему бесконечно неостановимо долго и безумно мыслит лишь о ней? …имя Иль Ши на каждом месте, к которому она прикасалась. Само безумие ведет его руку к этой бесконечной боли и самоненависти. Бездна просто уже не может смотреть на свою чисто-белую кожу без единого изъяна. Эти пятьдесят лет без ее ласк слишком сблизили Энд с безумием, почти сроднили. Поэтому рука, не дрогнув, способна рвать кожу, причинять боль: каждый год по одному шраму, не сдержавшись, оставлял демон на своем теле. …ИльШиИльШиИльШиИльШиИльШиИльШиИльШиИльШиИльШиИльШиИльШи… Он был безумно одержим лисицей. Скучал по ней и почти не мог нормально жить без ее внимания, без ее касаний, без боли от нее и ее очаровательной ласки, без любви ко всему существу Иль Ши; лишь в убийствах и селфхарме Бездна находил малое забытие. На аудиенции отец хвалил его за жестокость, а Энд старался не ловить взглядом ее прекрасный образ. Иль Ши — его личное наваждение, которая настолько проникла в него, что ее иллюзия постоянно преследует Бездну куда бы тот не пошел. Смотрит на Энд своими глубоко-черными глазами, чуть щуриться, и насмешливо улыбается покрытыми пеплом губами. Фальшивая Ши шепчет, что Бездна конченный псих, не достойный даже крошки ее внимания, что шрамы на его теле лишь проявление его безумия, что он влюблен настолько, что готов боготворить ее и что ей не нужен такой больной любовью щенок. Энд не слышит отца. Его взгляд прикован лишь к Иль Ши, что стоит за спиной Аббадона и нежно улыбается, смотря прямо в глаза Бездне. Тот пытается отвести взгляд, чувствуя, как горячий румянец заливает его щеки, и терпит сокрушительное поражение. Отец разъясняет о важности Охоты и роли их рода в этом мероприятии, но даже если бы Энд слушал, то вряд ли узнал бы что-то новое — старый Демон просто вновь повторял то же, что говорил пятьдесят лет назад и еще пятьдесят лет назад, и еще, и еще, и еще… Нет, Энд действительно безумец: почти не обращает внимания на Аббадона, витая в своих мыслях. С трудом отвлекается от своего проклятия, невпопад кивая на слова своего отца, и упирает взгляд в пол. Но его иллюзия, как и настоящая Ши, только посмеивается, появляясь рядом с ним и, кладя руку на его голову, треплет по волосам. Энд почти чувствует ее прикосновение. Самообман и игры сознания когда-нибудь добьют Бездну, ведь даже этой иллюзией он умудряется насладиться, ниже склонив голову и закусив губу. Лишь бы только отец не понял, что Бездна совсем потерялся в своем безумии. Энд старается быстрее откланяться. Аббадон недовольно хмурит брови, но махает рукой, позволяя закончить аудиенцию. Ши над его ухом тихо посмеивается, сообщая ему, что он совершеннейший слабак и ничтожество, который даже контролировать себя не может. — Может уже просто признаешь, что ты просто больной щенок, которого ломает по своей хозяйке? Бездна болезненно хмыкает. Смысл спорить со своим больным разумом? Будь эта Ши настоящей, Энд бы возмутился, оспаривая ее жестокие, но отчасти правдивые слова. Будь Ши настоящей, Энд бы доказал, как он жаждет каждой секунды ее внимания. Будь его сокровище настоящей… За все это бесконечно тянущееся время, Энд даже почти успел привыкнуть к раздирающей его нутро боли. К счастью или к несчастью, скоро грядет охота. Она буквально дышит ему в спину намекая, что скоро ему вновь придется поговорить со своим сокровищем. Нельзя отложить неизбежное. Нельзя даже отсрочить эту ужасную и одновременно прекрасную пытку. Крепче сжимая ошейник в руках, Энд тихо выдыхает, рисуя в воображении возлюбленную; — Ох, Иль Ши… *** Амбресан без стука входит в приемную Рьюги и приваливается к косяку двери. Амбре вымотался. День у наемника выдался до неприятного насыщенным: после разговора с Иль Ши у него неожиданно появилось много дел и еще больше планов. Новая цель требовала новых средств, которыми пока Амбресан не располагал. — Не торопился, — спокойно резюмирует торговец, постукивая когтями по столу. Рьюга был напряжен — верный знак того, что сделка с клиентом прошла не совсем по плану. Обернувшись, Демон смерил Амбресана быстрым взглядом. В его пустых белых глазах скрестились несколько алых черточек. Быстро проведя рукой по торчащим кверху серовато-белым волосам, торговец кривовато улыбнулся. — Было много дел, которые требовали моего участия, — голос Амбресана не имел эмоциональной окраски. Оторвавшись от дверного прохода, парень мягко присел напротив Рьюги — на диванчик для клиентов. — Ох… у тебя были какие-то дела кроме отчета, — насмешливо приподнял бровь торговец и усмехнулся, обнажая ряд зеленых клыков, — Сан, ты опять влюбился что ли? Только в беготне за девушками ты умудряешься позабыть о работе. — Можно сказать и так, — по губам Амбресана скользнула полуулыбка, стоило ему вспомнить о мимолетном поцелуе Иль Ши. Голос стал гораздо мягче, — Она такая лиса… — …лиса? — Рьюга качнул головой, задумываясь. — Что ж ты умудрился напомнить мне о клане Иль. На днях я говорил с Иль Ри. У этого прохиндея начинаются настоящие смутные времена — он не сказал мне подробностей, но был явно взволнован. Я не хочу бить в темноту, но кажется мне, что кто-то решил бунтовать против этого молодого лиса. Подробностей нет, как и предположений. Не хотелось бы потерять такую полезную связь. — Ты хочешь дать мне новое задание? — уточнил Амбресан легко уловив суть слов Рьюги. Торговец махнул на него рукой. Сжав в клыках курительную трубку, Рьюга выдохнул из пасти серый дым. Запахло пеплом. Он всегда закуривал, когда дело доходило до серьезных разговоров. Смертная привычка курить… Амбресан считал его прихоть довольно глупой, но предпочитал держать язык за зубами. Все демоны могут развлекаться как им заблагорассудиться — это никогда не будет волновать никого кроме их сути. — Нет. Это дорого и довольно бессмысленно. Я просто попрошу тебя быть чуть внимательнее ко всему, что сейчас начнет происходить. Все же крах одного торговца — это обрушение целого рынка и возможно даже конкретно нашего. Ри много знает о моих сделках, — Рьюга тихо посмеялся и вновь затянулся, — Если лис почувствует, что скоро сдохнет, он из принципа задушит и меня. — А ты задушишь меня. Во взгляде торговца появились дьявольские смешинки, а на губах расцвела надменная усмешка. Положив ногу на ноги, Рьюга наконец убрал свою изукрашенную золотыми вензелями трубку за заострённое ухо. Она естественно вписывалась в его немного небрежный, но при этом очень изысканный образ — этот Демон любил выделяться из толпы, сочетая порой самые несочетаемые вещи и умудряясь при этом не выглядеть как шут. — Возможно. Поэтому тебе лучше выполнить мою просьбу. — Я присмотрю за кланом Иль, — Амбресан прищурился, задумчиво накручивая серо-голубые волосы на палец, — Незаметно, как ты того и хочешь. — Сан, ты очень хороший сотрудник. Прямо алмаз! Не зря я в свое время вытащил тебя из той глуши. Амбресан хмыкнул, немного недовольно скривившись. Ему сразу на ум пришли его воспоминания из детства, которые были его личной отвратительно хорошей и при этом отвратительно скучной иллюзией. Еще буквально двадцать лет назад — смешной срок по меркам любого демона — он даже и не подозревал о своем происхождении и безграничном мире, что простирается за пределами влияния элементалей. Золотая клетка открылась лишь благодаря Рьюге, и потому Амбресан стал его вечным должником. — Зачем тебе поминать мое прошлое? — подозрительно уточнил Амбре, — Хочешь повесить на меня еще какую-то просьбу? — Ну что ты! Просто я уже заждался твоего отчета по зачистке последнего мира. Рэд говорил, что ты куда-то отлучался. Это как-то связано с прекрасной «лисой» или с тем, что ты обнаружил нарушителя в моем мире? У Рьюги была сильно развита интуиция, потому Амбресан не хотел и вовсе говорить ему об встрече с Иль Ши. Все же эта лисица… Но его напарник явно был немного другого мнения и просто сдал сильфа с поторохами. Глупец! Рэд всегда умудрялся все портить своим языком без костей и совершенно Смертным любопытством. — Оба, Рьюга. Воспользовавшись своими элементальными способностями и создав поток ветра, Амбресан легко перенес черный кристалл прямо в руки Рьюги. Тот не задумываясь, легко поймал его и оценил беглым взглядом. — Кристалл с обрывком души — дорогое удовольствие. К тому же еще и очень редкое, если конечно ты не знаешь где его искать, — немного повертев его в руках и полюбовавшись радужными отблесками на черных гранях, Рьюга насмешливо хмыкнул. Торговец заметил реакцию Амбресана на свои слова, и его раздвоенные на концах брови чуть приподнялись, — Иль Ши значит. Не буду говорить, что поддаваться на ее чары глупая затея; она бесспорно может свести с ума любого Дьявола. Хороша, как кинжал. И красива, и благородна, и умна, и коварна — у этой розы много шипов, но она стоит того, не так ли? — Ее обаянию трудно не поддаться, — повел плечом Амбресан, отводя взгляд от откровенно усмехающегося Рьюги. — И что я хотел услышать от Сана? — задал риторический вопрос Рьюга и проглотил кристалл. Кристаллы с обрывками души были и впрямь не самым частым товаром. Их прелесть была в том, что можно было быть уверенным, что только получатель сможет услышать ваше предложение. Но делать их было нелегко. От демона требовалась немалая концентрация, аккуратность и умение работать с душами. Все эти три качества в должной мере проявлялись лишь у Высших, которые не очень жаждали занижать цены за свои услуги — цена за такое послание начиналась от десяти душ. Десять душ для среднего Демона — это полугодовой бюджет. Хотя даже средние демоны бывают разными: например, Рьюга, который может за раз все пять сожрать, а после еще месяц ходить довольным и сытым как удав. Сам Амбресан предпочитал максимально экономить и не потакать разрывающему его изнутри голоду. Одна Душа на месяц. Все остальное сильф откладывал себе на мир — мир, где он легко сможет обрести свое собственное пристанище и место силы. Цены, правда, на такое удовольствие сильно кусались. Даже за самый чахлый мирочек на аукционе можно было отдать больше миллиона КаД — безумное количество для любого простого демона. Обработав информацию, Рьюга задумчиво кивнул. — Встреча с Иль Ши? Интригует, — торговец стал необычайно спокоен. Его пальцы ненароком коснулись трубки, но быстро скользнули мимо к волосам. Рьюга не хотел показаться напряженным, — Впрочем, неважно. На твое имя как раз поступил запрос. — Хм… — Амбресан заинтересованно приподнял брови. Что ж, если он сейчас все правильно понял, то его план начал работать несколько быстрее, чем можно было рассчитывать. — Этот контракт будет очень удачным и для тебя, и для меня, — продолжил Рьюга, как ни в чем не бывало, — Иль Ри хочет обсудить с тобой твои услуги телохранителя. Видимо его пушистый хвост действительно прижат, иначе к чему бы ему нанимать на службу моего беса? — Сколько он предлагает? — постарался скрыть свое нетерпение Амбресан за маской равнодушия. — Пятьдесят за месяц. С доплатой при рисках. — Пятьдесят? — Амбресан присвистнул, откинувшись на спинку дивана. Чтож теперь было очевидно, что Иль Ри хотел видеть его не только телохранителем. Даже самые профессиональные охранники едва ли будут получать такую оплату. А вот шпион, еще и с клятвой молчания отработает каждую душу из пятидесяти. — Да, Иль Ри очень щедр, — дернул уголком губ Рьюга, — Это заставляет думать, что тебе придется делать еще и грязную работу… он встретиться с тобой перед Охотой. — Хорошо, — кивнул Амбресан. Вдруг он улыбнулся, обнажив зубы с парой клыков, — Пятьдесят душ за месяц… я надеюсь задержаться на этой подработке подольше. — Подработка есть подработка. От работы у меня тебя еще никто не избавил, Сан, — на губах Рьюги расцвела язвительная улыбка, — А теперь предоставь отчет, работничек. Сильф согласно кивнул. Настало время итога привычной для Амбресана работы — отчета об собранных душах, количестве повреждений, причиненных миру, соответствие описанию и еще немного мелочей по типу культов богов и демонов. Но торговец казалось почти его не слушал, размышляя о сложившейся ситуации. Закусив коготь, Рьюга иногда кивал, то ли стараясь сделать вид, что он слушает доклад Амбресана, то ли подтверждая собственные мысли. Закончив отчет, сильф коротко поклонился и покинул общество работодателя. Тот даже и не обратил на его уход должного внимания. Но это было даже ожидаемо: стоило Рьюге чем-то всерьез увлечься, как он легко отрешался от окружающего мира, стараясь найти самое логичное решение для новой проблемы. Но это не касалось Амбресана — свою часть работы он уже сделал. Теперь сильф должен был начать приводить свой план в исполнение.