Один в поле — воин

      Какой-то шум ближе к середине формирования прошёл мимо Марка, который чувствовал странный дискомфорт. Он ощущал на себе чей-то взгляд, и совершенно не хотел выяснять, кому он принадлежит. Пока что источник этого внимания не вредит, на него можно не обращать внимания. Вот почему он пропустил мимо ушей слова Леона: — Слушай, на тебя почему-то майор Ханджи смотрит и улыбается.       Уайт не спешил смотреть на женщину, продолжая сидеть на камне с опущенной головой. По левую руку, устроившись на том же камне, сидел Леон, а с другой стороны, периодически фыркая, стоял Пепел. Саша и Конни ушли кормить лошадей, так как были целы-невредимы, в отличие от своих товарищей. И говоря начистоту, Марк был рад небольшой передышке. Саша, когда была эмоционально подавлена, пыталась вести себя, как обычно, но скорее ради других, чем действительно желая так много болтать.       Наконец был дан сигнал и разведчики начали взбираться на лошадей. Все погибшие, чьи тела удалось обнаружить, были опознаны и отмечены в списках. Многие пропали без вести, вероятно, закончив свои жизни в желудках гигантов, и невозможно было найти даже конечности.       Тела погрузили на телеги, некоторые раненные сидели там же, следя за тяжёлыми пострадавшими. Остальные разведчики, способные держаться в седле, следили за округой. Строй дальнего обнаружения было сложно сформировать, и всё же было несколько отрядов, что двигались чуть впереди.       Все смотрели вперёд, пока где-то за спиной не был подан красный сигнал. Двое всадников, один из которых вёз с собой труп, спешно нагоняли построение, имея на хвосте двоих гигантов. — Проклятье! — ругнулся кто-то рядом и выпустил красный сигнал.       Марк бросил взгляд на телеги, где лежали тела, и понял, что, если среди преследователей попадётся шустрый гигант, оторваться не удастся. Просто потому, что запряжённые в телеги лошади тоже способны устать. И они выбьются из сил быстрее гигантов. Тогда в опасности окажутся все. — Они догоняют! — С юго-запада ещё идут! — Они далеко, не успеют. Но всё равно следите за ними!       Посмотрев на ближайшую телегу, где среди тел лежала Ната Гренье, Марк вспомнил её слова и скрипнул зубами. Он понимал, что бросить тела — это логичное решение, которое позволит им оторваться от преследующих их гигантов. Однако с точки зрения морали… он прекрасно помнил, как горевали родители, которым даже похоронить было нечего. Тела всё равно сжигались, конечно, но даже так это были останки.       Помнится, кто-то говорил, что могилы делают не столько для самих покойников, сколько для тех, кто о них будет помнить. Кто будет приходить на кладбище, к месту упокоения родного или просто знакомого человека, говорить с ним и тем самым постепенно смиряться с тем, что человека больше нет. Это невозможно будет сделать, если знать, что могила на самом деле пуста, потому что хоронить-то было нечего. — Это когда-нибудь меня погубит, — пробурчал Уайт, разворачивая коня и начиная двигаться навстречу гигантам. — Уайт! — Марк, ты что?! — Вернись в строй, новобранец!       Марк подтянул колени к груди, осторожно становясь ногами на спину всхрапнувшему Пеплу. Выпрямившись, Уайт вытащил из кейсов последнюю пару лезвий и вздохнул. Бьющий в лицо ветер трепал полы плаща с «Крыльями Свободы», зарывался в волосы и приносил с собой тёплый воздух. Хотя как раз последнее было неприятным и присутствовало из-за гигантов, чья температура тела была высокой. — Он точно новобранец?! — воскликнул кто-то из разведчиков. — Точно! — хмыкнула Ханджи, блестящими глазами глядя на взлетевшего к гиганту на плечо парня. — Ого! Почти как ты, Леви!       Капитан промолчал, недовольно стискивая собственное колено. Всё, что ему оставалось, это наблюдать со стороны за тем, как другие справляются с обезвреживанием угрозы. И поглядывать на телегу, где лежали Петра и Эрд. Тела Гюнтера и Оруо лежали в соседней телеге, и их руки с отметинами были отчётливо видны.       Вернувшийся в седло Уайт занял своё место в строю, будто и не отлучался. Только спутанные волосы, да кровь, испаряющаяся со скривлённого в брезгливой гримасе лица, говорили о том, что он действительно противостоял одному из преследующих их гигантов. Со вторым расправилась Микаса. — Ты ведь ранен! — накинулся на него Леон, которого не впечатлил поступок товарища. — Зачем было лезть вперёд?! — Не хотел, чтобы сбросили тела. Родные должны иметь возможность попрощаться с ними, — отозвался Марк, глядя в сторону.       Стейн не нашёлся с ответом, а Уайт и вовсе не горел желанием общаться. Ведь совсем скоро они вернутся в Каранес, где их встретят отнюдь не овациями и цветами. Для непосвящённых экспедиция провалилась, ведь они вынуждены вернуться за стены, понеся чудовищные потери. Да и в целом вылазка обернулась провалом. Они не только не захватили Женскую особь живой, но даже не выяснили, кто там мог скрываться. Говоря точнее, они не видели лица.       Погрузившись в мысли, посвящённые Женской особи — некоторые её движения, использованные во время рукопашного боя, оказались знакомыми, в частности, та стойка — Марк едва не пропустил момент, когда они оказались неподалёку от ворот. Раздался звон колокола, сообщающий о том, что Разведкорпус вернулся из-за стен. — Сейчас начнётся, — вздохнул Уайт, понимая, что близится момент, когда их начнут обливать нечистотами. Образно говоря.       Едва оказавшись на территории человечества, разведчики спешились, ведя лошадей на поводу. Это не касалось только тех, кто был ранен и не способен идти самостоятельно. — Капитан Леви! Спасибо, что приглядываете за моей дочуркой. Я отец Петры! Хочу поговорить с вами немного, прежде чем увижусь с ней.       Марк присмотрелся к шедшему впереди капитану, и заметил, что тот хоть и старается идти ровно, всё же прихрамывает. Ему бы поберечь ногу и не усугублять травму, однако он не сделал этого из-за какой-то странной традиции. Покидая стены, ехать верхом, но возвращаясь, идти по улицам пешком. Несоблюдение этой «традиции» прощалось только тяжелораненым и мёртвым. Выглядело это как форменное издевательство, откровенно говоря. Ведь в большинстве случаев легион Разведки возвращался ни с чем. И их неторопливое шествие позволяло гражданам как следует освистать разведчиков, вернувшихся с очередным провалом.       Большая часть неодобрительных речей выпала на долю командора Смита, шедшего во главе отряда. Ему адресовались грубые, невежественные вопросы, обвинения и проклятия за то, что погубил столько солдат. Так было всегда, когда несёшь ответственность за чужие жизни. Однако гораздо тяжелее выдерживать не стороннее порицание, а собственную совесть. Ведь она грызёт тебя, не давая забыть о том, что именно из-за твоего приказа все эти юноши и девушки отдали жизни. Кто-то это понимал, другие же могли лишь осуждать.       По лицу Эрвина было отлично видно, что он готов ответить за свои поступки и решения. Он не стыдится того, что принял решение рискнуть, но узнать чуть больше о гигантах. Будучи готовым к всеобщему порицанию, он не прятал, стыдливо, глаза. Он пожертвовал своими товарищами, ведь на другой чаше весов находилась судьба всего человечества.       Так что когда кто-то из очевидно хорошо живущих в безопасности граждан в очередной раз пренебрежительно фыркнул, говоря, что в этих экспедициях легиона Разведки нет никакого смысла, Марк придавил его взглядом. Светло-серые глаза, лишённое эмоций лицо и залитая кровью одежда заставили заткнуться и вздрогнуть не только хозяина реплики, но и стоящих рядом с ним людей. Некоторые из тех, кто видел, как разведчик переменился в лице, сконфуженно отступили в стороны, не желая быть теми, на кого так посмотрят. — Марк, ты снова это делаешь, — фыркнул ехавший рядом Леон, отвлекая раздражённого парня от испепеления взглядом отворачивающихся гражданских. — Контролируй лицо. — Этим кускам сала не помешает разок попытаться хотя бы просто уследить за движениями гиганта. Посмотрел бы я, как они визжат, оказавшись морда к морде с этими плотоядными тварями. Даже последний дегенерат должен был уже понять, что после событий пятилетней давности никто больше не в безопасности.       Уайт не беспокоился о том, что будет услышан гражданами, тем более обращался он только к Стейну. Не его вина, что окружающие рефлекторно прислушиваются, полагая, что могут узнать что-то интересное. Так что на каждый возмущённый взгляд он отвечал равнодушием, после которого ни у кого не хватало духу что-либо сказать. Ведь это всё равно что признаться в подслушивании.       Леон покачал головой, но не стал ничего говорить. Потому что в общем-то понимал, по какой причине парень так реагирует. Общее состояние, да плюс чудовищная усталость, а тут ещё пренебрежение со стороны тех, чьи жизни они оберегают. Каким бы безразличным Уайт не казался другим, те, кто общается и взаимодействует с ним достаточно долго, знают, что не всегда можно доверять словам. Да что там, в случае Марка иногда даже интонация бывает обманчива! Он может говорить о чём-то со всей серьёзностью, но при этом в глазах у него будут искорки смеха, которые можно увидеть, только если пересечься с ним взглядом.       Покинув город, легион двинулся в сторону штаба. Разговоры были редкостью, им предпочитали молчание. Хотя всё же нашлись те, кому было что обсудить. Но даже они уважали настроения окружающих. Телеги с телами остались в городе, что был недалеко от штаба. Позже какая-то часть отряда отделилась, получив на это разрешение командования, выжившие же новобранцы, а также кое-кто из старших по званию, по-прежнему двигались к старому замку.       По прибытии разведчики устроили в штабе умеренную суету, но в некоторых помещениях воздух звенел от напряжённого молчания. В ходе экспедиции погибло пятнадцать новобранцев. Эта же участь не обошла стороной и ветеранов, в связи с чем солдаты будут переселены. Не прямо сейчас, позднее. После того, как родственники заберут личные вещи погибших.       Кому-то переселение не грозило. Одними из таких счастливчиков были Марк и Леон, что за прошедший месяц соседства друг к другу в какой-то мере привыкли. По крайней мере, конфликтов между ними не происходило. Споров не случалось тоже, поскольку они в самом начале вывели некоторые правила проживания и следовали им. — Чем сейчас займёшься? — спросил Леон перед тем, как посетить лазарет. Ему оказали первую помощь, но велели по прибытии в штаб получить консультацию у врача. — Загляну к Пеплу, помоюсь и завалюсь спать. Тебя подождать?       Уайт имел в виду, ждать ли Стейна у двери лазарета, чтобы помочь добраться до комнаты, и Леон это понимал. В отличие от услышавших их Кристы и Имир. Причём последняя с усмешкой начала что-то говорить Ленц, вызывая у той румянец. — Нет. В целом нога в порядке, так что нет причин для беспокойства. — Ладно. Тогда до завтра.       Махнув напоследок, Марк побрёл в столовую. Но не для того, чтобы поесть. В конце концов, он обещал Пеплу угощения. И жеребец их в полной мере заслужил, ведь сегодня не единожды спас жизнь. Причём не только самому Уайту, но и другим разведчикам. Так что меньшее, что Марк мог сделать, это поухаживать за боевым товарищем, и вкусно накормить его. Уж чему-чему, а угощениям Пепел однозначно обрадуется.       Жеребец, как и следовало ожидать, встрепенулся, стоило ему увидеть хозяина. Точнее, ведро в его руках. И логично, что он потянулся к нему в первую очередь. — Ах вот оно как? Мы рады угощению, но не тому, кто его принёс?       Пепел фыркнул, и Марк устало хмыкнул. Очевидно, они оба устали и сил на большее просто не хватит. Так что стоит почистить коня, проверить копыта, убедиться в том, что вода чистая, а подстилка пригодна для сна, и покинуть конюшню. Сегодняшний день был богат на события и неожиданности, поэтому нет нужды тратить время на попытки пошутить. В конце концов, стоящей реакции от жеребца всё равно не получишь. Тот увлечён содержимым ведра, которое принёс ему Уайт.       Проделывая все намеченные манипуляции, Марк вернулся к мыслям, которые откладывал до лучших времён. Потому что момент был не самым подходящим, но сейчас, пока руки делают, голова была свободна. Оставалось только усилием воли отодвинуть усталость с болью на край сознания и сосредоточить внимание на всех мыслях, догадках и наблюдениях. Хотел бы он сказать, что всё было простым недопонимание, недоразумением или совпадением, но…       Прежде всего, боевая техника. Такую сложно повторить, это во-первых. Даже если попытаешься нанести удар так же, кое-какие отличия всё же будут. По той простой причине, что оригинал отрабатывал этот удар не десятки, а сотни, или даже тысячи раз. Во-вторых, это как раз-таки движения, отработанные до автоматизма. Может случиться даже так, что человек будет использовать движение неосознанно. Это становится просто рефлексом.       Дальше, внешность. Во время первой стычки с Женской особью он как-то не присматривался к её лицу и прочим частям тела. Однако наблюдая за противостоянием Эрена, неосознанно подумал о том времени, когда они все учились рукопашному бою. Тогда он в основном наблюдал за работой ног, но и за движениями верхней половины туловища следил. Так и заметил, что у Йегера были определённые затруднения во время противостояния одной особе.       После того, первого раза, когда Эрен трансформировался в гиганта, Марк провёл параллели его внешности с чертами гигантской оболочки. Тот же цвет волос, пусть длина и отличалась, зелёные глаза, просто чуть ярче. Тогда в этих наблюдениях не было особого смысла, да и во время боя нет возможности разглядывать внешность и проводить аналогии. Он просто анализировал человека, обладающего способностью принимать облик гиганта и сражаться в одиночку там, где нужна целая группа.       Что касалось Женской особи… у него были определённые сомнения. Всё же такой цвет волос и глаз нельзя назвать широко распространённым. Нет, он не возьмётся утверждать, что в других районах, тех же Гермине или Хлорбе, не живёт целая семья голубоглазых блондинов. Да что там, в их кадетском корпусе их целых трое — Арлерт, Ленц и Леонхарт. И всё же…       Заканчивая чистить практически спящего Пепла, Марк зажмурился и поморщился. От усталости и всех этих мыслей у него уже разболелась голова. Может обдумывать это всё прямо сейчас было не слишком разумно, однако это уже получалось само по себе. Временами он не имеет власти над собственными мыслями и плывёт по течению, не видя смысла барахтаться.       Прямо сейчас он мечтал о том, чтобы помыться и завалиться спать. Есть ему не хотелось, хотя после завтрака он не питался. Вероятно, всё дело в том, что день был безумно тяжёлым и организм решил дать маленькое послабление. Обычно к тому времени, когда в столовой будет проходить ужин, его желудок начинает пародировать китов. Спасала только привычка припасти с обеда кусочек хлеба, но это случалось не всегда. — Спокойной ночи, приятель. Отдохни хорошенько.       Заглянув в комнату за полотенцем и чистой одеждой — и стараясь передвигаться как можно тише, чтобы не разбудить находящегося на своей койке Леона — Уайт отправился в душевые. Кого-то могли насторожить или даже напугать тишина и пустынность в коридорах, но Марк был слишком измотан, чтобы думать о подобном. Только этим можно было объяснить то, что он не обратил внимания на движение рядом с лестницей.       В душевой он отмокал добрых полчаса. Причём «отмокал» в прямом смысле слова. Раны начало печь, а уж ощущения, сопровождавшие избавление от рубашки и бинтов, никакими словами не описать. Уайт рычал, шипел и цедил ругательства, но всё же смог справиться с самой неприятной частью сегодняшнего вечера. Оставалось осмотреть раны, помыться и добраться до комнаты. — Повезло, зашиваться не надо, — осматривая раны в зеркало, с которого прежде всего стёр конденсат, вздохнул Марк. — Мазь, да повязка. Это хорошо.       Закончив мыться и обработав раны, Уайт оделся в серую рубашку с чёрными брюками и побрёл в комнату, где его сосед, скорее всего, уже видит третий сон. Леона осмотрели в числе первых, потому что травма ноги была не слишком серьёзной, так что он, помывшись и поужинав, завалился спать. Чем не повод завидовать ему белой завистью?       Предвкушая, как завалится спать, Марк едва не налетел на Арлерта. — Армин? Ты чего бродишь? — Марк, ты ведь тоже контактировал с Женской особью? — М? Да, так и есть. Ты не обижайся, но обсуждать эту суку на ночь глядя у меня нет желания. До утра не подождёт? — У нас нет времени ждать утра, — из коридора вышел командор Смит, поднимая руку, тем самым останавливая готового приветствовать его Марка. — Пройдёшься с нами?       Это звучало, как вопрос, только вот судя по глазам — тоже голубым, кстати — от него ждут исключительно положительного ответа. Даже если он не хотел бы идти по тёмным коридорам полупустого штаба легиона Разведки, ему придётся это сделать. — Конечно, командор.       По пути к ним присоединилась Микаса и ещё двое разведчиков, которые были Марку незнакомы. Вероятно, они были приближёнными к командору.       Местом, куда они шли, оказалась столовая, где их уже ждали Эрен и капитан Леви. — Простите, что заставили ждать. — Всё в порядке… а? Армин? И Микаса? Марк тоже?       Уайт, кивнув Эрену, окинул взглядом помещение. И старался не обращать внимания на прямой взгляд сидящего во главе стола капитана Леви. Он пока и сам не знал точной причины, по которой его сюда притащили пригласили, но одно было понятно. Это связано с Женской особью. Иначе зачем бы Армину его об этом спрашивать? — Присаживайся.       Пока Марк осматривался, размышляя, большинство уже заняли места за столом. Микаса и Армин, что ожидаемо, сели на ту сторону стола, где сидел Эрен. — Если вы не возражаете, я всё же постою, — Уайт говорил спокойно, но в конце буркнул себе под нос: — Чтобы не уснуть в ходе разговора.       Леви, вспомнив о том, как Уайт однажды уснул, пригубил свой чай. Было бы забавно, если бы Марк снова уснул, а по пробуждении послал всех к чёртовой матери — в особенности Эрвина — но сейчас они будут говорить о серьёзных вещах, так что парню всё же лучше продолжать бодрствовать. — Разговор будет долгим. Сядь.       В конце концов, если разговор действительно будет долгим, его ноги этого издевательства не выдержат. Свободными оставались два стула, и Уайт сел ближе к краю. И так уж вышло, что оказался он по правую руку от капитана Леви. Садиться рядом с командором он не стал потому что это место явно предназначалось помощнику Смита. И судя по ослабевшему вниманию, оказался прав.       Хотя внимание ослабло только со стороны командора — потому что их разделял человек — но того же самого нельзя было сказать про капитана Леви. — Мы нашли человека, которого подозреваем в том, что он — это Женская особь гиганта.       Услышав это, Марк на мгновение закрыл глаза, подавив тяжёлый вздох. Он уже предчувствовал новый приступ головной боли, однако дело-то не только в этом. А в том, как напряжён Армин, сидящий по другую сторону стола между Эреном и Микасой.       Всем раздали бумаги, содержащие имеющуюся информацию о Женской особи, и Уайт вчитался. Подавляющая часть сведений ему была уже известна, но кое-что стало новостью для него. Например, способность гигантессы покрывать участок своего тела непробиваемой бронёй, которая чем-то напоминала шкуру того Бронированного ублюдка. Даже то, что она держалась недолго, но могла выдержать двойную атаку клинками, уже было тревожным звоночком.       Марк хмурился, лишь краем уха слушая о том, чем чревата передача Эрена в руки властей. Его не удивило, что подозреваемая состоит в Военной Полиции. Потому что он сложил два и два — боевую стойку и сложную технику удара, которую в точности повторить просто нереально — ещё там, в конюшне, пока чистил Пепла. Куда больше его тревожил план, при провале которого район может стать ареной для поединка гигантов.       Леви пристально наблюдал за новобранцами и заметил, что кое-кто не выглядел шокированным. В отличие от Эрена, который, как и Уайт, услышал об этом впервые. — Энни… Женская особь? Почему ты так решил, Армин? — Судя по её поведению, Женская особь не только знала Эрена в лицо, но ей также было известно прозвище Смертник, которое могли слышать только наши сокурсники. Кроме того, есть ещё кое-что, указывающее на Энни, как на убийцу тех двух гигантов. Их убийство требовало высокого мастерства, так что она была вынуждена использовать собственный привод, — Арлерт сглотнул, делая паузу. А затем дополнил: — И я думаю, Энни, чтобы избежать подозрений, во время проверки показала не свой привод, а Марко. — Что? Как… как ты узнал, что это привод Марко? — Никак… может, это моё воображение… — Что? — Эй, пацан, — подал голос капитан Леви, повернув голову к Арлерту. — Ты всё говоришь, что «думаешь», что Женская особь — это Энни. У тебя есть ещё что-то, кроме догадок? Что-то, что можно проверить? — Нет. — Лицо Энни напоминает лицо Женской особи, — добавила Микаса, хотя должна была понять, что это даже доказательством назвать нельзя.       По лицу капитана было видно, что приведённые аргументы его не убедили. Что касается командора, то он словно бы отстранился, позволяя остальным говорить. Ещё предстояло обговорить роли и позиции участников в реализации плана, так что Смит наблюдал за всем со стороны.       Марк, ещё какое-то время рассматривая лист с наброском плана, прокрутил в уме сказанное Армином и прищурился. Чтобы потом сказать, пристально глядя на Арлерта: — Поправь меня, если я что-то не так понял. Ты заподозрил Леонхарт ещё месяц назад? — Ну, в общем... да. — Месяц, значит, — заметно похолодевшим голосом обронил Уайт, не обращая внимания на остальных. Его взгляд был прикован исключительно к побледневшему Арлерту. — Позволь поинтересоваться, почему ты умолчал об этом, когда Военная Полиция проводила расследование? — Марк, к чему сейчас? — Я задал вопрос, Армин, — бросив мимолётный взгляд на Микасу, и вновь сосредоточившись на Арлерте, проронил Марк. — Неужели так трудно понять, почему я спрашиваю? — Просто я... не мог поверить, что она... — Армин опустил глаза, глядя на бумаги перед собой.       Ещё какое-то время глядя на лицо потупившегося Арлерта, Уайт потёр лоб, призывая себя успокоиться. Больше всего ему сейчас хотелось вскочить, обогнуть стол, схватить парня за грудки и как следует встряхнуть. Удивительно, что ни Армин, ни Микаса, ни даже Эрен не поняли, почему он спрашивал об этом.       Открой Арлерт рот ещё месяц назад, у Энни, как минимум, были бы проблемы с вступлением в Военную Полицию. Как максимум, её могли раскрыть в ходе расследования. Того же допроса. И тогда она, вполне возможно, не смогла бы вмешаться в ход экспедиции. Леонхарт убила гигантов, которых отлавливали для определённых целей. Если бы этого не произошло, майор Ханджи, вполне вероятно, сумела бы узнать что-то новое.       Впрочем, какой толк говорить о том, что исправить уже невозможно? — Ясно, — вздохнув, Марк решил вернуться к прежней теме: — На самом деле, есть ещё кое-что, благодаря чему в Женской особи можно распознать Энни Леонхарт. — Что это значит? — спросил Смит, впервые открывая рот после объяснения плана. — К утру я напишу рапорт о том, как проходила вылазка у нашего отряда. Сейчас же я говорю вот о чём. Мы три года учились в одном корпусе, так что удалось запомнить кое-что. Не скажу, что это неопровержимое доказательство, однако стоит принять во внимание сложность техники.       С этими словами Уайт поднялся из-за стола, не став задвигать стул, потому что ещё рассчитывал сесть. Хотя поднимаясь, он всё же не сдержал гримасу боли, которая мелькнула и исчезла, но всё же была замечена. — Не думаю, что удастся в точности продемонстрировать стойку, но общий смысл передать смогу. Суть в том, что сама по себе техника уникальна. Как нам сказала сама Энни, этот стиль боя придумал её отец. Придумал и обучил ему дочь, потратив по крайней мере три года. Минимум три. Я указал этот срок потому, что запомнить удар можно, однако его нужно отточить. Потратив при этом немало времени. Со стороны это прекрасно видно, если знаешь, куда смотреть. Во время спаррингов она демонстрировала данную стойку.       Стараясь не напрягать пресс, чтобы не беспокоить раны, Марк сместил опорную ногу, чуть согнул колени и поднял кулаки на уровень головы. Он простоял в этой стойке недолго, поскольку даже минимальное напряжение торса заставило его поморщиться. — А теперь подумайте, какова вероятность, что Женская особь могла без ошибок повторить стойку, а также удар ногой? Если учитывать, что я собственными глазами видел, как она это сделала.       Пока все молчали, обдумывая услышанное, Марк вернулся за стол и не без облегчения откинулся на спинку стула, расслабляя пресс. Ему хотелось прямо сейчас сунуть руку под рубашку и проверить, сухи ли бинты, но сейчас время и место были не самыми подходящими. — Если всё так, как сказал Уайт, какое-никакое доказательство у нас всё же есть, — проговорил Леви, заметивший гримасу Марка. — Значит, действуем по плану. — Извините за дерзость, командор, но что мы предпримем, если Энни заподозрит неладное и превратится? — поинтересовался Уайт, несколько опасаясь за сохранность города Стохес. — Мы дадим ей бой. — М-м. Я думаю, нельзя допустить, чтобы она превратилась. Одно дело, если гигант бушует на открытой местности, или в лесу гигантских деревьев, и совсем другое, если это происходит в районе, что так близко к столице. — В таком случае, нужны будут группы, которые замаскируются или спрячутся. Как только будет дан сигнал, все эти люди должны добраться до Энни в рекордно короткое время. — Нужно закрыть рот и удержать её конечности в неподвижном состоянии, — кивнул Леви, вспоминая, что Эрену для трансформации приходится кусать себя за руку. — А ещё важно зафиксировать её кисти, вот так, — Уайт показал правую руку, пальцы которой были собраны в щепоть. — На случай, если она сможет сломать себе палец. Она отличается от Эрена, и вполне может статься, что для превращения ей достаточно причинить себе боль. — В случае успеха мы сможем допросить её, — кивнул Эрвин, внося небольшие коррективы в план на последнем листе. — Сомневаюсь, что она захочет сотрудничать. — Тогда придётся выбить из неё это сотрудничество, — посмотрев на Леви, заметил Марк. Он был наслышан о том, что произошло во время суда над Эреном. — Выбить? Подождите, вы правда собираетесь- — Избиение ничем не поможет, — пропустив мимо ушей восклицание Эрена, заметил Леви. Он смотрел на Уайта в ответ, бросив взгляд на Эрвина. Тот смотрел на свои бумаги, но определённо прислушивался к разговору. — Оно даже может спровоцировать превращение. — Есть методы, при которых не прольётся ни единой капли крови, но узник всё же рано или поздно заговорит. Мокрая тряпка на лицо и струя воды. Она не захлебнётся, если вовремя позволить ей поднять голову. Можно окунать головой в ведро, и рано или поздно она сломается. Какой бы подготовленной она ни была, сомневаюсь, что в таком сопливом возрасте её готовили терпеть пытки.       Глаза проговаривающего такие вещи Марка казались непроницаемыми, голос не дрожал, да и сам он держался удивительно спокойно, хотя говорил с командованием Разведки.