Один в поле — воин

      Шум дождя не заглушал тяжёлое дыхание кадетов, что были вынуждены бежать при полной экипировке. Капли обрушились на них с неба в самом начале забега, так что сейчас, когда финиш был близок, трасса становилась всё тяжелее. Ноги вязли в грязи, скользили на траве, усложняя продвижение вперёд.       Главный инструктор, ехавший верхом, держался то наравне с бегущими в середине, то чуть придерживал лошадь, чтобы прикрикнуть на плетущихся в хвосте строя. Он следил за тем, чтобы никто не пытался филонить, и нередко сыпал замечаниями, что балансировали на грани оскорблений. — В чём дело, Стейн? Запнулся о подол юбки и упал?       Леон, стиснув зубы, поднялся и сделал шаг, но покачнулся и устоял только благодаря тому, что смог вцепиться в плечо стоящего рядом Бертольда. — М-моя нога. — Кажется, он не сможет продолжать. — Сэр, позвольте мне нести его, — подал голос держащийся почти в самом начале строя Уайт. — Справишься ли? — Я уверен в своих силах, сэр.       Шадис смотрел на кадета, что в самом деле выглядел так, будто совсем не устал. И это учитывая, что даже Райнер Браун, с его внушительным телосложением и физической силой, выглядел утомлённым. Скорее всего из-за того, что хотел помочь Армину Арлерту, взвалив на себя его снаряжение. Однако тот выхватил у него свой рюкзак и продолжил бег. — Хорошо. Но если не справишься, вылетишь вместе с этим доходягой. — Так точно!       Перевесив свой рюкзак вперёд, Уайт преклонил колено, позволяя пострадавшему забраться ему на спину. Ощутив, что его обхватили за плечи, Марк взял товарища под бёдра и начал подниматься. Выпрямившись, переступил с ноги на ногу, привыкая к тяжести, и начал движение. Сначала быстрый шаг, потом переход на лёгкий бег. У него не было проблем с увеличившейся нагрузкой, хотя поначалу было непривычно.       На них косились, ведь Уайт, что до этого бежал чуть ли не самым первым, теперь держался в середине строя, рядом с Армином. Последний получил дополнительную мотивацию не отставать. У него всего один рюкзак, а Марк бежит с двумя, да ещё и плюс человека на спине несёт.       Тем, кто был плохо знаком с Марком, данный поступок казался странным. Они не ожидали от этого замкнутого и не слишком общительного парня помощи. Особенно тому, кто перешёл ему дорогу в первый год пребывания здесь.       Уайт не обращал внимания на взгляды, сосредоточенный на темпе, дыхании, тропе. Все эти три года он не пропускал ни единого дня; каждое утро вставал и шёл делать упражнения. Потом бегал практически до самого подъёма, смывал с себя пот, одевался и шёл на завтрак вместе со всеми. Он старался хорошо питаться и отдыхать, чтобы не перегружать организм. Однако, вероятно, слегка переусердствовал с наращиванием мышц, забыв про другой параметр.       — Какого чёрта ты выше меня? — хмуро глядя на нервно сглотнувшего Эрена, спросил Марк. Чтобы смотреть Йегеру в глаза, ему приходилось слегка запрокидывать голову, или смотреть исподлобья. Хотя последний способ быстро утомлял. — Эм, извини?       Уайт раздражённо вздохнул, вспоминая тот разговор, и подтянул свой «груз» повыше. — Тебе не стоило этого делать, — обронил Стейн, восприняв его вздох на свой счёт. — Теперь, если упадёшь, вылетишь вместе со мной. — Убавь самооценку. Если вылечу, то только потому что слаб. — Зачем ты это делаешь? — спросил Стейн, меньше всего ожидавший, что парень, которому он определённо не нравился после той выходки два года назад, окажет ему подобную помощь.       Марк не стал отвечать на вопрос, который счёл глупым. Говоря точнее, у него не было желания отвечать и сбивать тем самым дыхание. Причина, по которой Уайт помогает Леону, напрямую связана с Сашей. Браус рассказала ему, как Стейн помог ей во время занятия по езде верхом. У лошади Саши, Морковки, ослабла подпруга. Леон помог девушке до того, как это заметил инструктор. Заметь это Шадис, Браус легко бы не отделалась. Всё же это был экзамен, который было необходимо сдать, чтобы перейти к следующему зачёту.       Конни подтвердил этот факт, будучи очевидцем, и Марк решил немного понаблюдать за Леоном. Он не мог не заметить, что последние два года Стейн общается больше с Милой Рейнхардт, Марко Боттом и Жаном Кирштайном. Общества своего теперь уже бывшего друга, который смертельно на него обиделся за то, что не оказал поддержку, старался избегать. И этим показал, что голова у него работает. Уайт поспрашивал у Ботта и Рейнхардт, они подтвердили, что Стейн даже помог им дать словесный отпор кадетам, что задирали их.       Это не значило, что Марк внезапно стал компанейским и открытым парнем, которому только дай посмеяться над глупой шуткой с остальными и обсудить девчонок. Однако остальным стало с ним легче сотрудничать. Он не отказывал в помощи, будь дело в практике, или теории, давал советы, как укрепить мышцы и одёргивал других, когда шутки заходили слишком далеко, или касались личных тем.       Как бы то ни было, свой поступок он воспринимал как благодарность за помощь подруге. В том, что Браус можно так назвать, Марка убедили её слова, поступки и собственные наблюдения. Саша была простой, бесхитростной и понятной. Общаться с ней было легко, находиться в обществе — комфортно. Да и сама Браус чаще всего вызывала у него улыбку одним своим поведением. Нечто подобное, но теплее он чувствовал рядом с Мари.       Марк не знал, что для самой Саши его действия приравнивались заботе старшего брата. Даже тот факт, что они сверстники, её не смущал. Браус, будучи выходцем из деревни охотников, обладала обострёнными инстинктами. И вот как раз они подсказывали ей, что Марк не только силён, но и надёжен. Он прикроет, удержит от падения, и поможет устоять, если она вдруг споткнётся. У неё не было старшего брата, однако присутствие рядом Марка помогало узнать, каково это, иметь того, за чьей спиной можно спрятаться.       Хотя последнее выглядело бы странно, ведь она на шесть сантиметров выше его.. — Наконец-то! — взвыл Конни, когда они пересекли финишную черту. — Скорее бы помыться. — Сейчас ещё результаты озвучат, — отозвался Марк, недовольно хмурясь.       Он был недоволен своим результатом, хотя с другой стороны, он ведь не стремится оказаться в первой десятке кадетов, так что всё в пределах допустимого. И всё же, всё же… — Уайт, можешь спустить на землю Стейна, — распорядился Шадис, пристально наблюдая за Марком. Также дал указания своим помощникам: — Андерсон, Вуд, помогите кадету добраться до больничного крыла.       Обретя свободу, Уайт потянулся, повёл плечами, сделал махи руками и поморщился, слегка прогнувшись в спине. В идеале ему надо сделать разминку, чтобы на завтра мышцы не болели так сильно, но прямо сейчас их ещё не отпустили, так что придётся повременить. — Завтра у вас последний зачёт по практике на устройстве пространственного маневрирования. Сдадите его и будете свободны. А сейчас разойтись. — Есть, сэр!       Кадеты начали расходиться по казармам. Дождь всё ещё шёл, но уже куда слабее, а спустя пару часов вообще закончится. Так что к завтрашнему дню всё более-менее нормализуется. Ветки деревьев не будут мокрыми и не обрушат на выпускников кадетского корпуса, когда те будут пролетать на УПМ, остатки влаги.       Шадис проводил глазами кадетов, уходящих последними, и направился к себе. Ему стоило подвести итоги сегодняшнего забега, учесть их реакцию на изменения погодных условий и форс-мажорные ситуации. Как, например, возникновение травмы у товарища. — Ты реально странный, — поделился своим мнением Конни, наблюдая за тем, как Марк потягивается, разминает мышцы и делает упражнения. — Неужели ты нисколько не устал? — Глупости говоришь. Устал, естественно. Но если не сделаю этот комплекс сейчас, завтра всё тело ныть будет. — И долго тебе ещё? — Почти закончил.       Спрингер замолчал, следя за действиями Уайта. И они мало чем отличались от того, что проделывает Марк по утрам. На самом деле, он уже давно заметил, что Марк был из ранних пташек. Вставал до подъёма, на занятиях работал во всю силу, мылся, ужинал и ложился спать. Часто отрубался до момента отбоя. Первое время это удивляло, а после Конни привык. Более того, по подъёмам Марка он понимал, сколько времени у него осталось досыпать. — Всё. — Пошли. Там как раз душевые освободились. — Мгм.       Душевые кабинки были разделены перегородками и имели деревянные двери, которые не достигали пола. Высоты они были небольшой и у тех, кто был достаточно высоким, над дверью торчала голова. — Завтрашний день станет итогом нашего обучения, — резюмировал Армин, когда парни направлялись в столовую на ужин. — И завтра же озвучат имена тех, кто вошёл в десятку лучших. — Марк, как думаешь, кто войдёт в первую десятку? — поинтересовался Конни, посмотрев на шагающего предпоследним Уайта. — Ну, Аккерман точно будет. Её результаты по всем дисциплинам превосходны. Ещё Кирштайн, я думаю, тоже. Не первый, но в пятёрку лучших может войти. Ещё… Леонхарт. Её показатели даже выше, чем у Кирштайна. — А ещё кто? — Йегер и Арлерт, — усмехнулся Марк, взяв поднос со своей порцией ужина и направившись к столу. — Он мозговитый, из него выйдет отличный стратег. Хотя физуха хромает на обе ноги. Это может стать причиной, по которой он окажется на одиннадцатом месте. Завтрашний день всё решит. — А почему ты себя не причисляешь к первой десятке? — задал вопрос Эрен, устраиваясь за столом по правую руку от Марка. — Потому что вряд ли попаду в первую десятку. Я же не стремился в Полицию, а лучшие могут быть автоматически приняты к «парнокопытным». Если пожелают, конечно. Туда идут честолюбивые и трусливые люди, которым своя жопа ближе к телу. Вполне понятно, почему так, и всё же для меня странно три года рвать жилы, чтобы потом быть шестёркой у тех, кто хоть немного выше по положению. Будешь бегать им за сигаретами и выпивкой, получать подзатыльники да слушать оскорбления.       Никто из парней не рискнул оспаривать слова Марка. Даже Конни, который собирался идти в Гарнизон. Ведь по факту, Гарнизон мало чем отличается от Военной Полиции в плане организации. Сидят внутри, в безопасности, да только уже через год такая жизнь точно надоест. Даже здесь, в кадетском училище, их гоняют, не дают поблажек, преподают необходимые дисциплины. Спрингер уже не был уверен, как поступит. Если пойдёт в Гарнизон, деревенские будут удивлены, а у мамы появится повод гордиться им. Только вот… — Ты чего завис? — голос Марка заставил встрепенуться и отложить мысли на потом. — Да так, задумался.       Уайт несколько мгновений смотрел на него, а после кивнул и повернул голову в сторону входа. Махнув рукой высматривающей их Саше и хмыкнул: — Она непривычно тихая. В прошлый раз она на всю столовую спросила, здесь ли мы. — Погоди. Вот поест, и прилипнет к своему «братику», то есть к тебе, — фыркнул Спрингер, вспоминая, как во время забега Браус ныла о том, что сама хотела прокатиться на спине Уайта. — Не припоминаю, чтобы у меня была ещё одна сестра. Нас разлучили в младенчестве?       Конни и Армин прыснули со смеху, пока Эрен растерянно хлопал глазами, не поняв шутки. Его больше зацепило слово «ещё». — Так у тебя есть сестра? — Ну да. Младшая. Ей сейчас десять лет. — Ты не говорил раньше, — тихо проронил Йегер, кидая взгляд на опустившуюся напротив Микасу. — Как-то к слову не приходилось. Да и не спрашивал никто. — Ещё бы, — усмехнулся Конни, а после попытался спародировать Марка. Однако подрагивающие в улыбке губы всё портили, пока он говорил: — Я волк-одиночка, не приближайся и спасайся бегством, иначе убью. Оставшимся лучше притвориться мёртвыми, чтобы я их не заметил. — Я никогда так не говорил, — фыркнул Уайт, и закатил глаза, когда Спрингер, Йегер и Арлерт засмеялись. Посмотрел на усевшуюся напротив Браус и снова усмехнулся, отметив, как жадно она смотрит на свою порцию. — Давайте уже есть.       После все ели спокойно, практически не переговариваясь. За остальными столами тоже царило безмолвие, что легко объяснялось усталостью. Сегодняшний день стал тяжёлым испытанием для многих и, увы, для кого-то он стал последним. Не смог выполнить задания — выбыл. Сдался ещё до старта — выбыл. Получил серьёзную травму — выбыл.       Выживет только сильнейший.

***

— Наконец-то всё закончилось! — Я справился и смогу вступить в Военную Полицию!       Вечер дня выпуска из кадетского училища выдался шумным. По случаю завершения обучения им был предоставлен алкоголь и суп с мясом. Мясо было в дефиците, так что его появление в кадетском училище — настоящий праздник.       Марк сидел за столом, повернувшись боком к столу и время от времени поднимал кружку, чтобы пригубить эль. Говоря начистоту, он бы с куда большим удовольствием выпил пива, чем это. Да что там, что угодно с высоким градусом было бы лучше, чем эль. — А ты не меняешься, Марк. Всё так же молчишь и наблюдаешь за остальными со стороны, — хмыкнул Конни, подходя ближе. Он ходил к Жану, чтобы поздравить того с шестым местом в десятке лучших кадетов. Кирштайн поблагодарил, но ни гордым, ни счастливым не выглядел. — За эти три года многое изменилось. И я в том числе. — Да неужто? — Мгм. На начало обучения я в самом деле был одиночкой. Не видел смысла с кем-то сближаться, ведь умирать всё равно придётся в одиночестве. Никто не разделит с тобой агонию, даже если умрёте одновременно. — И что заставило тебя передумать? — спросил Конни, удивлённый тем, что Марк говорит столь откровенно. — Не что, кто. Сестра, — усмехнулся Уайт, вспоминая письма Мари. Те самые, в которых она настаивала на необходимости обзавестись хотя бы парочкой друзей. Как она писала, "чтобы было кому прикрыть со спины". — Она хотела бы познакомиться с Сашей и тобой. — Хочешь сказать? — Если у тебя нет возражений. Это дело сугубо добровольное. — Шутишь?! Я буду рад с ней познакомиться! А, то есть, я рад, что ты считаешь меня другом и доверяешь до такой степени, чтобы представлять своей сестре, которая... — Воу-воу, тише, — хмыкнул Марк, похлопав давящегося словами Конни по спине. — Дыши спокойнее. — Что у вас тут за шум? — подошли Армин, Эрен и Микаса, куда ж без неё. — Конни, ты в порядке? У тебя лицо красное! — спросила Саша. — Слушайте, Марк сказал...       Наблюдая за обсуждением сказанных им слов — обговаривать его действия в его же присутствии это, мягко говоря, неприлично — Уайт едва заметно улыбался, вспоминая недавно доставленное письмо сестры. Узнав о том, что у него появились-таки друзья, она написала поздравления большими буквами, понаставила клякс и последние слова было просто невозможно прочесть. Но так как в углу письма она обычно писала свои имя, фамилию и возраст — как будто он не знает, сколько ей лет — Марк не придал этому особого значения. —... думаю, переезд ничего не изменит. В твоей пустой голове ничего не прибавится от этого! — Пффффр! — у Райнера эль хлынул носом и попал прямиком на голову Армина. — Ой. И-извини!       Шум заставил его поднять голову и посмотреть, что стало причиной переполоха. И он был не слишком удивлён, увидев, что в центре стоят Кирштайн и Йегер. Этих двоих с самого зачисления мир не берёт. Собачатся по любому мало-мальскому поводу, чем подрывают дисциплину и не нарываются на наказания лишь потому, что их в последние мгновения успевают растащить.       Марк не удивился тому, что эти двое схлестнулись именно сегодня. Вероятно, это связано с тем, что Жан собирается в Военную Полицию, а Эрен с самого начала твердит, что выберет легион Разведки.       Прислушавшись к речам Кирштайна, Уайт тяжело вздохнул, понимая, что Йегера сейчас бомбанёт. Что Марк и понял за эти три года, так это характер Эрена. Он человек целеустремлённый, упорный и импульсивный. Мечтает о том, чтобы выбраться за пределы стен и увидеть внешний мир. И когда над его мечтой практически насмехаются... результат очевиден.       Завязалась драка. Многие кричали Жану отступить, ведь среди курсантов Эрен был среди лучших, когда дело касалось рукопашного боя. Уступая Марку и... Микасе. — Ми-микаса! Отпусти! Что ты делаешь?!       Уайт вздохнул, провожая взглядом Аккерман, что с лёгкостью несла вырывающегося Йегера на плече. — Распределение же будет завтра? — спросила Саша, прислонившись к столу напротив Марка. — Верно. Хотя днём нам вроде бы предстоит оказать помощь на стене Троста. Нас разобьют на отряды и распределят по стене. Обслуживание пушек, помощь Гарнизону, дежурство на воротах. — Откуда знаешь? — вскинул брови Конни. — Помощник инструктора сказал. Давайте расходиться, наверное. Вечеринка испорчена стычкой.       Это было действительно так. Пусть кадеты немного отвлеклись от мрачных мыслей, когда Жан и Эрен схлестнулись, сейчас мрачность вернулась. Им предстояло решить, куда пойти на завтрашней церемонии распределения.       Утром следующего дня, сразу после завтрака, их действительно разбили на отряды и отправили на стену Троста. Людей Гарнизона не хватало для обслуживания пушек, так что кадеты были распределены по участкам стены, чтобы охватить большую область. Группы по три человека на пушку. — Хоть и окраина города, здесь многолюдно, — обронил Марк, бредя по улице в сторону стены. — Последние пять лет выдались спокойными, — заметила Мила, тоже оглянувшись по сторонам. — Благодаря этому удалось укрепить оборону, усовершенствовать настенные пушки и подготовиться к возможному нападению. — Думаете оно произойдёт? — спросил Стейн, бросая взгляд на спину шедшего чуть впереди Уайта. — Кто знает, — отозвался Марк, останавливаясь, чтобы пропустить повозку. — Глупо надеяться, что те гиганты, кем бы они ни были, остановятся на достигнутом. На уроках нам говорили, что гиганты в большинстве своём тупые твари, единственное желание у которых это сожрать людей. Только вот есть же среди гигантов девианты, чьё поведение отличается. Так что нельзя быть уверенным, что события пятилетней давности не- — Марк!       Услышав этот голос, Уайт вскинул голову и заозирался, пытаясь увидеть обладателя. А увидев, шокировано приоткрыл рот, с трудом выдавив из себя: — Мари? — Старший братик Марк!       Десятилетняя девочка, с завязанными в хвостики тёмно-каштановыми волосами, радостно бежала к онемевшему от неожиданности Марку. Хотя когда она запнулась и полетела вперёд, рискуя упасть и разбить лоб, Уайт опомнился и сделал несколько быстрых шагов навстречу, подхватывая малышку. За что был вознаграждён звонким смехом и крепкими объятиями. — Мари, как ты здесь? Что ты здесь делаешь? — Я ведь писала тебе в письме, что мы скоро увидимся, — надула губки Мари, с удобством устроившись на руках старшего брата. — Ты не получил моё письмо? — Получил, но там было так много клякс, что нижние строки я не сумел прочесть, — ухмыльнулся Марк, вдыхая полной грудью. — Твой приезд стал для меня сюрпризом. Я рад тебя видеть.       Большего для счастья не понадобилось. Мари вновь обхватила его за шею и защебетала, рассказывая, как добралась сюда. Оказалось, что Ник обосновался в Гарнизоне Троста и искал информацию о выживших членах семьи. Поразительно, что для этого ему понадобилось пять лет. — Брайан согласился свозить меня, сказав, что мы сможем встретиться с тобой. — Так ты проделала этот путь, чтобы встретиться со мной? — Да. Ты единственный мой брат. Мальчика по имени Ник я даже не помню, — Мари водила пальчиком по эмблеме кадетского училища, расположенной на нагрудном кармане, а после вновь насупилась: — Брайан сказал, Ник мой старший брат, но это ведь неправда. Только Марк мой старший брат. — Я твой брат, Мари. Кто бы что ни сказал.       Девочка уложила голову на плечо своего старшего брата, вдыхая его запах. Он заметно изменился за то время, что они не виделись. Подрос, нарастил мышцы, его взгляд приобрёл какую-то необъяснимую силу. Однако для неё он остался тем самым Марком, который укачивал её на руках, учил внятно проговаривать слова, отдавал часть своей еды, когда стена Мария была утрачена и им пришлось искать спасение за стеной Роза. В её понимании он был и братом, и отцом, а иногда и матерью, которую девочка уже не помнила. — Развед-легион уходит! — закричал кто-то с главной улицы, и Марк хмыкнул. — Пойдём посмотрим? — Мгм! — Ребят, я вас скоро догоню, ладно? — Уайт кинул взгляд на Рейнхардт и Стейна, что круглыми глазами глядели на его младшую сестру.       Мари, сидя на руках Марка, начала нетерпеливо подпрыгивать и дёргать брата за прядь волос, тем самым понукая его уже идти. — Это же капитан Леви! — Говорят, он силён как целый отряд! — Здорово!       Марк держал Мари на руках, смотрел на её сияющие восторгом глаза, и улыбался. Он был ужасно удивлён, когда той, кто его окликнул, оказалась сестра. Теперь он знал, что теми строками в последнем письме было предупреждение, что они с Брайаном приедут.       Брайан вскоре подошёл к ним, перекинулся с Марком несколькими словами, а после забрал с собой Мари. Та взяла с брата обещание навестить их на постоялом дворе, где они остановились.       На стену Уайт прибыл в благостном расположении духа, и даже ничего не сказал, увидев, что гарнизонные играют в кости на рабочем месте. Куда больше его волновала работа, завершив которую он может быть свободен до вечера. Когда освободится, непременно отправится к постоялому двору, где будут жить Брайан и Мари. Пекарь прибыл сюда за лекарствами для Киры, так что задержится на два-три дня. Больше пробыть не получится, потому что за Кирой присматривает соседка, и заботливый отец беспокоится, как его больная дочь в его отсутствие.       Марк уже предвкушал, как встретится с Мари и пойдёт с ней на прогулку. Купят свежую выпечку и покормят птиц, пройдутся по лавкам и магазинам, приобретут что-нибудь для себя. Проведут время вместе, как брат и сестра.       Думая об этом, Марк не мог не вспомнить новости о том, что Ник ищет мать и младшую сестру. Он действительно занялся этим только сейчас, спустя столько лет? Хорошо ему жилось среди прикормленных собак, что бегут по одной команде Военной Полиции? И почему это ему вдруг стала так важна младшая сестра, от которой он, когда она была крохой, бежал, как от огня? — Поганый ублюдок. Наверняка ничуть не изменился с тех времён, — процедил Уайт, раздражённо щёлкнув языком. — Чтоб тебе от цирроза печени сдохнуть, козёл.       Рейнхардт и Стейн обменялись взглядами, но ничего не сказали. Во-первых, были не столь близки с Уайтом, а во-вторых, не хотелось лезть под горячую руку. Марка было крайне трудно вывести из себя, но если кому-то это всё же удавалось — спасайся, кто может. — Марк, послушай, — всё же заговорила Мила, проигнорировав взгляд Леона.       Однако договорить ей было не суждено. Сверкнула ярко-жёлтая молния по направлению к главным воротам, через которые несколько часов назад ушёл легион Разведки. Затем послышался грохот и кадеты увидели, что в стене, на месте ворот, зияет дыра. — Опять... совсем как в Шиганшине.       Марк побледнел от осознания, что в Тросте сейчас... — Мари!