Один в поле — воин

      Говоря начистоту, Марку было непросто привыкнуть к мысли, что его окружают дети. И что он тоже выглядит ребёнком в глазах окружающих. Безусловно, на фоне остальных кадетов он выделялся своим поведением и отношением к дисциплине. И если поведение можно было списать на то, что на него так воздействует увиденное в Шиганшине два года назад, то с дисциплиной было сложнее.       Уайт терпеть не мог расхлябанное поведение. Возможно он слишком серьёзно всё воспринимает, но окружающие казались ему слишком расслабленными, слишком весёлыми, слишком несерьёзными. Создавалось впечатление, что они все находятся в кружке по интересам, а не в армии. Не говоря о том, что двое кадетов, как он знал, даже попытались протащить в казарму алкоголь с сигаретами.       В его бытность офицером он уже встречал подобное, бывал случай, когда являлся соучастником с сослуживцами, однако здесь подобное может закончиться фатально. Во время обучения такой проступок может закончиться выговором или даже отчислением, но как быть, если выпивка перед тем или иным заданием станет привычкой? Тогда наказание не ограничится каким-то выговором. Ценой станет жизнь не только оступившегося, но и окружающих.       В целом Марк старался не вмешиваться, сомневаясь, что ли что-то смогло укрыться от глаз ветерана легиона Разведки — а главный инструктор, Кис Шадис, в прошлом стоял во главе Разведки — пока ситуация не коснулась его напрямую. Хотя и тогда ему не пришлось вмешиваться; всё разрешилось само собой.       Наступил очередной день учений, и инструктор повёл их к отвесной скале, по которой им предстоит забраться. Многие стонали и жаловались, говоря, что это нереально. Что хуже всего, двое самых громких слабаков поднимались сразу за Марком. Страховочный трос у них был один, и если двое сорвутся, Марк просто полетит следом за ними. Потому что не сможет удержать их, хотя сделает всё, чтобы не сорваться.       Поднимаясь наверх в своём темпе, Марк морщился от того, как натягивается трос. Те, кто «полз» за ним, не поспевали за ним. Он чувствует, что они филонят, и это бесило сверх меры, однако открыть рот для возмущений он просто-напросто не успел. Загривок обдало холодком, а затем он почувствовал, как трос упал на него сверху. Ударив по бицепсу и колену, трос скользнул ниже. Конец был обрезан, и теперь ничто не удержит его от падения. — Э-эй! — Вы нас убить решили?! — А-а-а! Не надо! — закричал кто-то из девушек, увидев, как ожидающий их на вершине инструктор подносит нож к тросу.       Уайт смотрел прямо перед собой несколько секунд, а после решительно полез наверх. Отсутствие троса и дополнительного груза в виде двух кадетов, позволили ему немного ускориться. Нельзя сказать, что он привык заниматься скалолазанием без страховки, или ещё чем-то подобным, однако природные инстинкты были неслабой подмогой.       Он поднялся не первым и даже не вторым, но в первую двадцатку он вошёл. Лишь немного уступив Аккерман и Йегеру, которые сейчас смотрели вниз и подбадривали своего друга.       Вообще, насколько Марк заметил, самой выносливой и способной из их троицы была Микаса Аккерман. Она была в числе первых по всем дисциплинам. В хорошей физической форме, с отличными навыками и отточенными движениями. Хотя рукопашный бой у неё немного хромает в плане техники. Улица стала ей неплохим учителем, это было заметно.       Что касается Йегера, он был, можно сказать, середнячком. Хотя если учитывать усердие, Эрен хорош во всём понемногу. Он старателен, сосредоточен на цели, кроме того, пространственное маневрирование у него на высоком уровне. Недостаёт физической силы, но это дело поправимое. В конце концов, они совсем недавно начали обучаться.       Последний из их группы, Армин Арлерт. Слаб физически и, вероятно, расплачется, увидев гиганта вблизи, однако чертовски умён. Его мозг способен обработать полученную информацию в кратчайшие сроки, сгенерировать идею, при этом учтя зыбкие моменты плана. Неплох в тактике, и там, где важнее теоретические знания, даст фору любому.       В последнее время Браус стала часто попадать в поле его зрения. Она в основном молчала, но если всё же открывала рот, то была очень… вежливой. Кроме того, иногда, когда она взбудоражена чем-то — чаще всего тема так или иначе связана с едой — то начинает говорить быстро и с заметным акцентом. В остальное время она говорит медленно, размеренно, аккуратно. Словно каждый раз, прежде чем что-то произнести, тщательно взвешивает каждое слово.       Заметив, как объект его размышлений снова приблизился — не за его столом, а за соседним, но на самом краю, при этом то и дело косясь в его сторону — Марк проследил её взгляд и с трудом подавил смешок.       Медленно протянув руку к оставшейся половинке хлеба, Уайт ощутил, как внимание обострилось. Накрыв хлеб ладонью, Марк приподнял уголок губ, услышав сокрушённый вздох. Значит он не ошибся, и девчонка подбиралась к его столу потому что заметила, как он забирает остаток с собой. Это удивляло, ведь прежде никто не обращал внимания. Однако девушка, которая очевидно не наедалась во время трапез, обратила внимание. — Забавно, — хмыкнул Уайт, слыша, как большинство начало разбредаться. Ужин подходил к концу, близилось время отбоя.       Поднявшись из-за стола, Марк направился на выход. И уже достигнув дверей, услышал шаги. Тот, кто шёл за ним, переставлял ноги медленно, словно неохотно. И дело было не в усталости, или невозможности идти быстрее. А в… — Ты опять не наелась? — спросил Конни, шедший наравне с Сашей. — Вроде того. Почему нам дают только одну булочку? — Потому что ею вполне можно насытиться.       Услышав этот голос, Саша и Конни повернули головы и увидели, что Марк стоит у перил. Так как они никогда раньше не общались, было удивительно, что Уайт ответил на вопрос. Тем более адресованный не ему. — Держи, — Марк вроде бы просто взмахнул рукой, но на деле кинул то, что держал.       Браус поймала брошенный предмет и приоткрыла рот, осознав, что держит в руке. Четвертинка от хлебной булочки, которую им давали за ужином. Хлопнув ресницами, она подняла голову и сделала вдох, чтобы сказать хоть что-то — задать вопрос, или поблагодарить, она ещё не решила — когда ей на макушку опустилась ладонь. Это был не удар, или поглаживание, а просто прикосновение. — Дам тебе половинку. — Спа- — Кушай с булочкой, — хмыкнул Уайт, а после сделал шаг назад, развернулся и направился в сторону казармы. — Что это было? — Спрингер действительно не понял, с чего бы это Уайт поделился с Браус едой, если никогда даже не разговаривал с ней. — Братик. — Чего? — Конни недоумевающе посмотрел на Сашу, которая смотрела на кусок хлеба в своей руке. Другой же рукой она касалась макушки в том месте, где недавно лежала юношеская ладонь. — Какой он тебе братик? Он из Шиганшины, ты из деревни Даупер, вы не могли встретиться раньше. — Дома был братик, который точно так же гладил и кормил. Хороший братик.       Марк, даже не подозревая, что о его поступке всё ещё говорят, сидел на койке и перечитывал письмо от Мари. На самом деле, за то, что он решил поделиться едой с определённо голодной Браус, стоит благодарить его хорошее настроение. Которое стало таковым после прихода почты. Ведь он узнал, что его миленькая сестричка начала ходить в школу, завела друзей, а ещё дала отпор хулигану, прибегнув к тем приёмам самообороны, о которых он ей рассказывал. Он разозлился бы на то, что кто-то посмел докучать его ребёнку, однако судя по тому, как снова прыгали буквы, Мари была взбудоражена тем, что смогла дать сдачи.       Думая об этом, Марк не мог не улыбаться. В груди разливалось тепло от одной мысли о том, что сестра в безопасности, счастлива, здорова и сыта. Она помнит о нём, следует данным им советам и даже планирует отправить ему посылку. — Егоза. Эти деньги я тебе отправлял, чтобы ты тратила их на себя, — щёлкнул языком Уайт, но не смог сдержать смешка, увидев приписку в самом низу. — И ничего я не ворчу. Мелкая поганка.       Сложив лист и вернув его в конверт, Марк убрал его к остальным, завязал шнурок и затянул ремешок на кожаной папке. Её он сделал сам, когда учился у сапожника. Благо обрезков было достаточно, а уж как скрепить отдельные кусочки, чтобы не пропускали влагу, он знал.       Убрав папку на полку тумбочки, под чистую одежду, он направился в душевую. Завтра очередной учебный день, а значит стоит как следует отдохнуть. Так что после мытья стоит сразу ложиться спать.       Возвращаясь к койке и на ходу вытирая лицо полотенцем, Марк замер. Бросив взгляд по сторонам, он медленно направился к своему спальному месту. Прищурившись и окинув взглядом койку с тумбочкой, он нахмурился, заметив, что дверка неплотно прикрыта. Вариант, в котором он сам недостаточно плотно закрыл, не стоит даже рассматривать. Как бы сильно он не спешил умыться, забыть закрыть хранилище личных вещей он просто не мог.       Присев на корточки, он повёл носом, хмурясь ещё сильнее. Пахло чем-то странным и чернилами. Узнать чернила было нетрудно, но другой запах… он был незнаком. И это настораживало. Кому и для чего было нужно залезать в личную тумбочку кадета? Кандидатов слишком много — обитатели казармы наблюдают за ним, и среди них может быть тот, кто это сделал — а причину можно узнать прямо сейчас. Денег у него нет, только…       Стиснув челюсти, он приоткрыл дверцу и остановился, когда его глаза уловили отблеск. Сунув руку и обнаружив тонкую леску, которая идёт от болтика на дверке куда-то вглубь, Марк прищурился. Сейчас было слишком темно, к тому же если он просто уберёт ловушку, тот, кто её установил, придумает что-нибудь ещё.       Убедившись, что папка с письмами, а также гражданская одежда на месте, он прикрыл дверцу. Сел на койку и поднял взгляд, пробегая по лицам наблюдателей. Судя по тому, как несколько из них резко отвернулись, это либо организаторы розыгрыша, либо они просто хотели увидеть, что произойдёт. Кроме того, он успел заметить, как парочка кадетов, которые сегодня с трудом справились с подъёмом на скалу, зашепталась о чём-то, кивая и поглядывая на него.       Делать поспешные выводы не в его стиле, однако наиболее подозрительны пока именно эти двое. Тем более мотив сделать гадость у них есть. Он не удивится, если его поставили кому-то в пример. Это не высокомерие или самоуверенность, а простая логика. Обычно тех, кто справился хуже, сравнивают с кем-то, у кого получилось лучше.       Меньше всего Марк ожидал того, что к нему подсядет Спрингер и прошепчет, опустив приветствия: — Это Линкорт и Стейн залезли в твою тумбочку. Потому что ты, вроде как, выпендриваешься. — Хм. И ты решил сообщить это мне потому что? — Ты помог мне на уроке, помнишь? Когда инструктор чуть не спалил меня за тем, что я сплю, — криво улыбнулся Конни, посмотрев на свою порцию. И с намёком на ворчание добавил: — Хотя мог просто пихнуть ногой, а не тыкать карандашом в бок. Это больно знаешь ли. — Именно потому что больно я тебя и ткнул. К тому же, пихнуть я не успевал, потому что нужно было встать для ответа на вопрос инструктора.       Конни уставился на Марка во все глаза, пытаясь вспомнить, когда слышал его голос так долго. Обычно Уайт отвечает кратко, определённо стараясь побыстрее отделаться от расспросов, а тут вдруг. Да и вчера… — Ты получил вчера хорошие новости? — С чего ты взял? — вернув на лицо равнодушие, спросил Марк. — Ты улыбался. И даже хихикнул. Я видел.       Уайт фыркнул, раздумывая, кем он выглядел в глазах других, что его улыбка и смешок выглядят, как феномен. Он не любит пустую болтовню, лоботрясов, идиотов, прилипал, лжецов и притворщиков. В остальном же Марк совсем не прочь поддержать беседу. К примеру, поговорить о том, что рассказывали на уроке, или обсудить проблему неудобства рукоятей клинков. Если подумать, темы, на которые он согласен поговорить, в основном связаны с обучением. Обсуждать личные темы, к примеру, приходящие ему письма, или что произошло в Шиганшине и как ему удалось спастись… — Марк? — Что? Извини, я задумался. Что ты спросил? — Я говорю, как поступишь с той парочкой? — Я…       Договорить Уайту было не суждено, потому что движение Йегера в сторону стола, за которым сидели Джим Линкорт и Леон Стейн, привлекло внимание окружающих. — Эй вы! — Чего тебе, Эрен? — Я видел, что вы копались в личных вещах Марка Уайта. Мы с Армином убрали вашу подлую ловушку. Вам стоит извиниться перед Марком.       Услышав подобное, Марк вскинул брови, не понимая, зачем Йегер лезет в то, что его никак не касается. Он бы понял, касайся ситуация его друга детства, Армина Арлерта, но поднимать тему, в которой фигурирует его имя… — Проклятье, — цыкнул Марк, убирая кусок хлеба во внутренний карман и поднимаясь на ноги. — Марк?       Не обратив внимания на неуверенный оклик со стороны Спрингера, Уайт двинулся вперёд. Пока он думал о причине, по которой Эрен влез в конфликт, атмосфера накалилась. Его вмешательство либо всё усугубит, либо заставит Йегера отступить. Борец за справедливость, мать его. Кто просил его вмешиваться? Марк теперь не сможет незаметно наказать ребятишек за то, что они лазят по чужим вещам. После того, как проблема была во всеуслышание объявлена, без шума и пыли всё провернуть не удастся. Тем более планируемое им наказание будет мягким, ведь кожаная папка осталась нетронутой. Вот если бы они коснулись её своими возмутительно холёными пальцами… тогда им точно не поздоровилось бы. Как минимум, он эти самые пальцы сломал бы. — А вот и он сам. Что, решил натравить на нас своего дружка? — Ах вы! — Его никто не просил подходить к вам и открывать рот на эту тему, — Марк говорил ровно, только взгляд источал холод. — Если у вас, парни, есть ко мне претензии, мы можем их обсудить. Можно ведь обойтись без этих детских приёмов.       Эрен смотрел на Марка, который стоял рядом, но при этом не пытался заслонить его или остановить. Будь на его месте Микаса, она точно выставила бы перед его грудью руку, мешая шагнуть вперёд. — Нечего тут обсуждать. Ты чёртов выпендрёжник, который возомнил из себя невесть что. Думаешь, если будешь подлизываться к инструкторам, тебя выше оценят? — Ты не только слабый, но ещё и тупой? — по-птичьи склонив голову к левому плечу, поинтересовался Уайт. — Ч-чего?! — Если твои претензии возникли после поднятия на скалу без страховки, тогда ты ошибся с тем, кого стоит обвинять. Я не виноват, что ты бесхребетный слабак, решивший, что армия это группа по оказанию поддержки недоумкам. Если не можешь подняться на скалу без скулежа побитой дворняги, проваливай. Беги к мамочке под юбку, и прячься там от сурового несправедливого мира до конца жизни, хлюпик.       Проговаривая это, Марк немигающим взглядом смотрел в глаза Линкорта, который возникал больше своего приятеля. Он уже понял, что инициатором был именно Линкорт, а значит основная часть перепадёт именно ему.       Было ли дело в том, что Уайт говорил, не повышая тона, или во всём виноваты его глаза, которые отражали свет и словно бы светились изнутри, но не по себе стало даже тем, кто не виноват. Хотелось отвести взгляд, отвернуться, а ещё лучше отойти подальше. Что некоторые и сделали. — Чт- Эй, а вы так и будете молчать? Я ведь не один так думаю! Почему вы стоите там и тупо отмалчиваетесь? — Если кому-то есть что мне высказать, говорите в открытую, — окинув взглядом стоящих ближе всего, обронил Марк. — Крысятничеству не место в армии. — Ты ещё пожалеешь! Если пойдёшь в Гарнизон, я- — Я не пойду в Гарнизон. — Ты- — И в Полицию тоже. Моя цель — легион Разведки. — Т-ты самоубийца, как и Йегер! Вы оба сдохните в первом же бою! — Какого! — названный обладатель зелёных глаз шагнул-таки вперёд, намереваясь дать отпор.       Марк, кинув взгляд в сторону окна, дёрнулся. А после шагнул к Эрену, не замечая пристального взгляда Аккерман. Хотя когда он подхватил на плечо Йегера, быстрым шагом возвращаясь к своему столу, то смог уловить выражение шока на девичьем лице. Впрочем, шок быстро сменился недовольством, которого Уайт не видел. В отличие от Эрена и Армина. — Чт- Стой, Марк! Отпусти мен- — Тихо, — цыкнул Марк, опуская Йегера на лавку рядом с Конни. Быстро обойдя стол, он сел на своё место.       И в этот момент- — Я слышал шум.       Главный инструктор окинул взглядом столовую, в которой воцарилась тишина, и остановил его на стоящем в центре Линкорте. — Что здесь происходит? — Я споткнулся и навалился на Джима, сэр. Прошу прощения, — ответил Стейн, глядя прямо на инструктора. —… Будь внимательнее.       Шадис ушёл, позволяя всем перевести дух. — Если бы не ты, Эрен попался бы за дракой. Спасибо, — улыбнулся Армин, посмотрев на Марка. — Разборки сейчас не нужны, — отозвался Уайт, а после произнёс, глядя точно на Эрена: — Тебе не стоило лезть не в своё дело. — Но это же они! — Я уже это знал. Конни сказал мне. И не подними ты бучу, я преподал бы им урок. Доходчиво объяснил бы, что трогать чужое нельзя. — О. Я всё испортил? — Как минимум усложнил. Не бери в голову.       Произошедшее на завтраке ещё долго обсуждали между собой и в группах, но к непосредственным участникам конфликта не приставали. Однако делали это по разным причинам.       Уайт был не из болтливых и не терпел, когда рядом с ним болтают не по делу. То есть если у тебя не вопрос по учениям, или практическим занятиям, тогда быть тебе проигнорированным. Хотя в некоторых случаях Марк был более терпим. Возможно дело было в том, что тема была ему либо близка, либо интересна.       Йегер был довольно агрессивен. К тому же рядом с ним была Микаса, а в её присутствии пасовали даже самые недовольные.       Что касается Линкорта и Стейна, то после произошедшего приближаться к ним никто не рисковал. Никому не нужны были проблемы.

***

      Марк мало удивился, когда стол, за которым он сидит в одиночестве — благодаря отсеявшимся в ходе учёбы кадетам, в столовой было достаточно свободного места — оккупировали Браус, Спрингер, Йегер, Арлерт и Аккерман. Причём последняя сидела точно напротив устроившегося рядом с Уайтом Йегера, из-за чего порой становилось не по себе. Хотя благодаря Саше, которая оставалась прежней, Марк порой улыбался. — Повезло тебе, Марк. Я бы тоже хотела дежурить на кухне, но меня в основном отправляют на конюшню. — Чтобы ты ничего не сожрала. Хотя и там ты умудряешься съесть морковку, две, — фыркнул Конни, наблюдая за тем, как Саша пялится на недоеденную порцию Марка. — Марк, ты бы поторопился и доел. Скоро Саша слюнями весь стол зальёт. — Держи, гусеница, — хмыкнул Уайт, пододвигая свою чашку сидящей напротив Браус. — Ты же на занятии по бою на ножах дурака валяла вместе с Конни, неужто проголодалась? — А почему гусеница? — с порозовевшими щеками и счастливо заблестевшими глазами спросила Саша. — Такая же прожорливая.       Спрингер фыркнул и захихикал, как и Арлерт, в то время как остальные сохраняли молчание. Уайт с нечитаемым взглядом улыбался, наблюдая за тем, с какой скоростью пустеет чашка. Почему-то, наблюдая за тем, как ест Саша, Марк думал о Мари. Представлял, как она с такой же довольной мордашкой уничтожает свою порцию, и не мог не улыбаться. — Почему ты её подкармливаешь? Тем более себе в убыток, — спросил Конни, успокоившись. — Причины как таковой нет, — отозвался Марк, а после нашёлся с ответом: — Просто не хочется, чтобы она снова ела что-нибудь, стоя в строю.       Все вспомнили первое построение и не сдержали усмешек. Казалось, это было так давно. Хотя на деле прошёл всего-то год. Они уже многому научились, но впереди у них ещё два года. Этого времени достаточно, чтобы закрепить новые навыки, и принять решение, куда идти после выпуска. — Марк. — М? — Когда говорил про легион, ты был серьёзен? Ты действительно изначально нацелился на Разведку?       Уайт посмотрел на каждого, кто сидел за столом, и остановил взгляд на Эрене, которому и принадлежал этот вопрос. — Да. Я был абсолютно серьёзен. — А можно узнать, почему? — помедлив, спросил Армин. Потом, запнувшись, добавил: — Это потому что… из-за того, что было в Шиганшине? — Не совсем. Судя по всему, только легион Разведки не сидит на жопе ровно и пытается узнать чуть больше о том, как победить гигантов. Кто-то говорит, что разведчики просто скармливают гигантам налоги, которые идут от правительства, однако так говорят идиоты. Как можно добиться успеха, не делая при этом чуть больше, чем нихрена? Только глупцы и фанатики могут верить в то, что стены всегда будут их защищать. Так думали сто лет, и что? Пришли Колоссальный с Бронированным и с полпинка вынесли ворота. Одна треть территорий была утеряна, и глупо ожидать, что этим всё закончится. — Значит думаешь, что твоё пребывание в легионе Разведки что-то изменит? — поинтересовался Конни, и Уайт посмотрел на него. — Не слишком ли самонадеянно так говорить? — Дело не в этом, — качнул головой Марк, не глядя ни на кого, но чувствуя их взгляды на себе. — Я видел, как повёл себя Гарнизон во время падения стены Мария. Сто лет затишья сказались на подготовке и нападения никто не ожидал. Растерявшись, многие погибли, столкнувшись лицом к лицу с гигантами. Некоторые просто стояли и смотрели на приближающуюся смерть, ничего не делая для защиты. Да даже побега, а ведь УПМ было у всех.       Никто не спешил что-либо говорить. Как будто чувствовали, что Уайт ещё не всё сказал. И действительно: — Про Полицию даже говорить нечего. С чем они там справляются? Пьяниц ловят, да воришек? Я даже не уверен, что эти свиньи всё ещё способны бегать, — хмыкнул Марк, немного понизив голос. Не из-за того, что не хотел быть услышан. Просто не привык так долго и много говорить. — Я сомневаюсь, что за эти два года что-то изменилось. Командование осталось прежним, места погибших заняли новобранцы, только-только закончившие обучение. В Разведке же… даже если придётся отдать жизнь, я готов это сделать. Потому что верю, это будет не напрасно.       После этого не было произнесено ни единого слова и кадеты, закончив трапезу, молча разошлись по казармам. В ходе этого разговора каждый почерпнул для себя что-то новое, и теперь стоило как следует обдумать это.       Эрен понял, что на самом деле Марк не такой уж и нелюдимый. Он не рубит с плеча, наоборот, тщательно всё обдумывает и просчитывает риски. Одновременно с этим, он решительнее многих. А ещё силён. Сильнее его, Эрена, уж точно.       Армин неосознанно соглашался с Марком, слушая его. Хотя слова про то, что он пойдёт на смерть, если будет таков приказ командира, обеспокоили его. Он ведь видел, что Уайт получает письма и пишет кому-то в ответ. Неужели ему безразлично, что будут чувствовать те, кто ждут его дома?       Микаса нашла сходство между Эреном и Марком. Оба рвутся в легион Разведки, не дорожат своими жизнями и буквально одержимы идеей истребить гигантов. Судя по тому, как Уайт называет врагов человечества, он искренне ненавидит всё, что с ними связано. Так же, как и Эрен.       У Конни и Саши возникли сомнения. Никто из них не хотел идти в Разведку, поставив перед собой цель отправиться в Гарнизон. Однако после слов Марка служба на стенах перестала казаться такой уж привлекательной.       Марк же осознал, что общение с другими может быть не раздражающим. Отсутствие глупых вопросов, бессмысленных выкриков, споров на пустом месте и прочей ерунды импонировало ему. Возможно, ему стоит повнимательнее присмотреться к этим ребятам? Впрочем, у него впереди ещё два года. Всё может поменяться.