Территория Этваль

      

Внимание: сцены жестокости.

      Свеча горела в полутемном помещении. Знахарка поднялась со своего места, низко опустив голову. Мастер посмотрел на нее, после чего махнул рукой, чтобы она поскорее удалилась из комнаты. Так и случилось: женщина стрелой вылетела за дверь, не обронив и слова.       Старик тяжело вздохнул и откинулся на стул. Рядом с ним сидел фантом, что тревожно прижимал колени к груди. Его стеклянные глаза, казалось, потеряли последние остатки жизни. Ведь перед ним лежал Правитель Этваль, которого еле удалось вырвать из цепких лап Богини.       Когда Антон упал за трапезой, Мастер сразу же начал колдовать. А когда он понял, что это отравление, что-то жгучее и горькое поднялось у него вверх по горлу. Ницы встревожено летала по комнате, пытаясь хоть как-то помочь. Но больше всего переживал Олежа — он с первой же минуты начал передавать Антону ману, чтобы тот поскорее справился с ядом.       Если бы не фантом, старик уверен, Правитель в этот раз точно бы умер — такого сильного яда он не видел давно. Но еще страшнее было то, как отрава могла попасть в пищу Антону. Поэтому, как только стало ясно, что парень будет жить, Мастер сразу начал разбираться с Ницы.       Девочка была напугана и клялась, что это не она, но ей никто не верил. Стража быстро схватила ее под мышки и повела в темницу. Зевак, собравшихся посмотреть на то, как дочь Правителя сажают за решетку, тогда было немало. И до сих пор, если прогуливаться по улицам, то можно услышать разговор об этом событии.       Свеча колыхнулась в тихой комнате. Олежа прикрыл глаза, размышляя о своем, а Мастер мирно размешивал лекарство, которое все никак не хотело принимать нужный оттенок зеленого. Тишина между ними была настолько плотной, что ее можно было резать ножом. Лишь слабое и неспокойное дыхание Антона иногда пугало парочку нечисти. « Это моя вина» — Олежа прикрыл голову руками. — Ну яд-то подсыпала Ницы, так что не горюй, женишек, — сквозь боль улыбнулся Мастер.       Его старческое сердце сильно переживало, но он старался не подавать виду. Все же Антон ему стал не просто учеником, а непутевым сыном, который вечно попадает в передряги. Да и Ницы он до этого вечера воспринимал, как родную. Но теперь старик поставил крест на их отношениях. «Если бы не мое прошлое, все было бы хорошо…» — Вы с Антоном через поцелуи тупостью делитесь?       Фантом тяжело вздохнул. Он вновь посмотрел на бледного парня, а потом перевел взгляд в пустоту. « Это я убил главную ведьму…» — Ты что?! — Мастер аж подпрыгнул от неожиданности.       Свет. Деревья. Много деревьев, залитых солнечными лучами. Голубое небо и веселый крик детей вокруг. Поле. Зеленое. Совсем, как в детстве. Точнее, это и есть детство. Олеже же еще и десяти нет.       Свет обжигал сетчатку глаз ребенку. Мальчик посмотрел на каменные пещеры вокруг, на красивые горы впереди и побежал со всех ног к своим друзьям. Они договорились сегодня сыграть возле озера, а что может быть более интригующим для ребенка, чем резвиться в прохладной воде жарким летним днем?       Тонкие ножки бежали сквозь высокую траву. Она щекотала кожу и заставляла мальчишку улыбаться все шире. Солнце вновь блеснуло ярко и залило огромную зеленую поляну лучами, и вот возле далекой водной глади видна компания детишек. Они уже вовсю прыгали в воде, весело смеясь и крича друг на друга.       Олежа подбежал к друзьям. Брызги летели в разные стороны, и девочка рядом взвизгнула. Ее голосок взбудоражил мальчишек, и те еще яростнее начали обливать ее водой. Именно тогда черноволосый голубоглазый ребенок быстро запрыгнул в воду и присоединился к поединку. И лишь спустя час смолк детский смех. — Мою сестру сегодня забрали! — радостно крикнул паренек.       Он был старше Олежи буквально на год. Его черные волосы сочетались с темной кожей, а вкупе с яркими глазами это создавало ощущение опасности. Он гордо улыбнулся и стал выжимать свою одежду. — Да? — взвизгнула девчонка. — А куда?       Она уже надела свое холщовое платье и заплетала волосы в косу. Ее подруга сидела рядом и с завистью смотрела на нее: у самой на голове была неуклюжая рыжая копна кудрявых волос. — Родители сказали, что в столицу! — мальчик улыбнулся. — Вот счастливая!       Слова друзей заставили Олежу остановиться. Яркое солнце все еще светило, но звуки стали громче. Он смотрел своими яркими глазами на друзей, а в сердце у него зарождалась паника. В отличие от них он знал, куда на самом деле уехала родственница девочки.       В конце концов у Лунных зверей один путь — в пасть более сильной нечисти.       Он был вторым ребенком в семье, но главное слово «был». Его старшего брата продали ведьмам еще зимой, и тогда-то мальчик узнал, для чего он был рожден на свет. Мана внутри его брата была отдана ведьме, в то время как парень медленно умирал от лихорадки. Ему не повезло: его магия была недостаточно чистой, чтобы на него наложили заклятие и сразу убили. Его просто привязали к стулу и медленно пытали, наслаждаясь каждым криком и мольбой о помощи. И когда горячо любимый брат наконец перестал дышать, его просто выкинули в лес, на растерзание волков.       Олежа и его сестра все то время сидели с ним в одной комнате. — Олежа! Что ты притих? — рыжуля улыбнулась. — твою же младшую сестру тоже отправили учиться в город?       Девочка рассмеялась. Олежа медленно подошел к друзьям, и его тут же окружили.       Его младшую сестру выпотрошили прямо на кухонном столе. Родителям опять не хватило денег на дурман-траву, и они с огромной охотой отдали свое дитя. Олежа тогда не знал этого и как обычно вернулся с рыбалки, представляя, как разделит со своей младшей вкусный ужин. А по итогу его встретила ведьма, которая за дополнительную плату родителям, скинула заботу о трупе родственницы прямо на мальчика.       Ему пришлось глотать слезы и одновременно доставать гвозди из разных частей тела своей сестренки: у нее была чистая мана, и ее просто прибили к столу и быстро вскрыли живот, чтобы вырвать сердце. Смерть пришла быстро, и это единственная мысль, которая успокаивала мальчика, когда он сжигал тело своей сестры. В тот момент он понял. Он следующий. — Счастливая! — Я тоже хочу в город! — Тебе же тоже так повезло! — прокричал весело друг. — Я слышал, что тебя в обучения выбрала сама главная ведьма! — Ух ты!       Озноб пробрал маленькое тельце. Олежа уставился на толпу ребят вокруг и слабо улыбнулся. Он ждал этого дня, но не думал, что он наступит так быстро. — Вот бы я был на твоем месте! Жить с самой главной ведьмой — мечта! — Сколько же тебя обучат! Будешь настоящий маг! А еще читать научишься. — Я слышала, что ведьмы летают на метлах. Олежа будет нас в будущем по небу катать!       Дети засмеялись. Олежа выдавил из себя смешок и уставился в землю. Он хотел убежать, но не мог. Мальчик понимал: от ведьм ему не сбежать.       По пути домой Олежа успел вспомнить всю свою жизнь. Первое воспоминание, из-за которого он остановился и отстал от друзей на обратной дороге, — брат учит его буквам. Сзади были слышны крики родителей, но мальчик тогда еще не знал, почему они ссорятся и ссорятся ли они вообще. Он был заворожен диковинными узорами, что складывались в слова, которые в свою очередь становились историями. Брат терпеливо показывал ему буквы и руны, улыбаясь. Тогда они с Олежей и стали лучшими друзьями.       Следом память подкинула ему звездную ночь, когда все дети деревни убежали встречать какую-то особую звезду. Олежа не особо стремился запомнить ее название. Да и ему не дали бы: рыжуля тогда выкрала его рюкзак и заставила бежать за ней несколько кругов вокруг озера. Его друзья тогда весело смеялись и шутили. А после им накрыли стол, и мальчик впервые попробовал сладости. Он не знал, что его товарищи на праздники ели такую вкуснятину и заявил, что в будущем каждый день будет есть джем. Над ним тогда долго смеялись.       Воспоминания о сестре дались особенно тяжело. Она была малюткой, причем всегда. Как только девочка появилась на свет, ее сразу окрестили куклой. Настолько красивой она явилась в этот мир. Забота о ней полностью легла на их с братом плечи, но они были и не против. Родственники научили ее говорить, ходить, смеяться. Они видели все моменты ее жизни. Вместе братья и сестра убегали из дома, прячась от разъяренных родителей, вместе они праздновали приход весны и осени, вместе они мечтали увидеть огромные замки и города.       Не получилось.       Подрагивающий холод коснулся Олежу на воспоминаниях о самой деревне. Раньше он не замечал, но большая часть взрослых любила дурман-траву. Поэтому они позволяли детям веселиться и творить все, что им нравится. Поэтому их зубы были черные, а глаза тусклые. Поэтому вокруг не было ни одного ребенка, старше десяти. Когда ты дитя, ты рад этой свободе и не задумываешься. Но Олежа не уверен, что его до сих пор можно считать таковым, поэтому-то он все понимал и боялся.       Их деревню окружала неописуемая красота. Таких живописных мест Олежа не видел даже на картинках в книге, а там даже нарисовали покои Богини. Мальчик не понимал, почему сама Богиня позволила кому-то поделиться видом своей спальни и почему у нее в ней был собственный сад, но он четко видел, что даже она не так прекрасна, как их родная деревня. Ее надо беречь, а не отдавать ведьмам.       Из воспоминаний его вырвала рыжуля. Она махала своей ладонью перед его лицом и, когда его глаза сфокусировались на ней, улыбнулась. Тоненькая ручка схватила его и потащила на себя. Настало время возвращаться домой.       Его связали вечером. Родители уже сидели на полу с закатанными к потолку глазами, а ведьмы потуже затягивали веревки. Олежа не особо сопротивлялся, ведь знал, что это бесполезно. Только больнее будет. А так может его быстро убьют, и он наконец сбежит из этого ада.       За окном вспыхнуло зарево и послышался крик. Олежа сразу его узнал — это были соседи. Родители рыжули. Но почему они кричат? Догадаться было несложно, и сердце мальчика похолодело еще сильнее. — Они что, начали ритуал без нас?! — прохрипела ведьма. — вот же! Торопись!       Его подхватили на руки, и с ноги дверь в их дом вылетела наружу. Олежа открыл глаза, но лучше он бы этого не делал. Все их деревня полыхала: постройки лизал огонь, проглатывая и маленькие лачужки, и огромные поместья. Деревья стояли черные и догорали под порывами ветра. А все местные жители сидели ерзая возле колодца с завязанными руками. Взрослые пытались выпутаться из веревок и дать отпор, но ведьмы крепко их связали и были на страже.       Среди толпы нечисти Олежа увидел своих друзей. Они в страхе прижимались к родителям в надежде на защиту. Но паренек знал, что это их последний день. Каждого из них. — Сади этого в центре и приступай к зачитке заклинания! Не хочу проторчать тут весь вечер.       Ведьма схватила молодую девушку за волосы и потащила ее к Олеже. Девица кричала и сопротивлялась, но она все равно оказалась перед мальчиком. Ее темно-красные глаза со страхом уставились на него, и он смог в них разглядеть себя. Худого, связанного ребенка, за спиной которого горел его собственный дом.       Ведьма начала читать заклинания, и в тот же момент девушке вскрыли горло. Она пыталась что-то сказать, но кровь хлестала из раны и ее рта и не давала ей произнести и слова. Сзади кричали ее родители и парень, но ведьма просто толкнула девушку в сторону, волоча другую жертву. На лице Олежи осталась ее кровь, а в глазах застыл ее образ.       Их всех убивали на его глазах. Фермера, что подкармливал его с сестрой зимой, убили ударом в грудь. Кровь из его рта попала на мальчишку, но ему оставалось лишь смотреть и слушать заклинание. Родителей его хорошего друга пытали огнем из-за нечистой маны. Их сын кричал, надеясь остановить ведьм и спасти родственников, но так он только привлек к себе внимание. С него сняли кожу и оставили умирать сбоку, ведь его мана оказалась настолько нечистой, что на ее высвобождение потребовались бы годы.       Слова заклинания впивались в память. Рыжулю обезглавили и кинули ее голову прямо под ноги Олеже. Слезы, смешанные с грязью и копотью, лились вниз по юному лицу, но мальчик ничего не мог сделать. Лишь смотреть в глаза подруге, что застыли в вечной панике. Блондинке пробили грудь, а темного мальчика распилили пополам.       Везде была кровь и пламя. Везде слышался крик и плачь. В какой-то момент вывели даже его родителей, убивая их быстрыми ударами в грудь. Так продолжалось до утра. Когда запели птицы и встало солнце, все закончилось.       Деревня была сожжена дотла. Каждый ее житель, кроме маленького мальчика, был убит. Олежа с ужасом смотрел перед собой, узнавая в изуродованных трупах своих знакомых, друзей и родных. — Вот и все. Мы напитали тебя маной.       Ведьма посмеялась, а Олежа пугливо посмотрел в ее сторону. — Что, необразованный, не слышал такого заклинания? Убиваешь нечисть, читаешь заклинание и опа, его сила твоя. Ладно, меньше разговоров и больше дела. Везите его в поместье и помойте. Главная должна быть довольна.       Дальше все было, как в тумане. Все части тела мальчика тряслись, а глаза ничего не выражали. Его привезли в большое белое здание, помыли, переодели и посадили за большой длинный стол. Это была роскошная комната, с огромными колоннами и статуями, но ребенок не рассматривал все вокруг с интересом. Он все еще видел лица друзей перед своими глазами.       Главная ведьма вошла, как королева. Олежа на всю жизнь запомнил ее образ. Она была в алом платье и с длинными седыми волосами. Ее лицо разделил надвое глубокий шрам. Верхняя часть была похожа на человеческую, а нижнюю полностью покрывали ожоги. За ней следовало много других ведьм, но все молчали. — Это моя закуска? — спросила она, указывая на Олежу. — Скромно. Надеюсь, вы всех убили? А то не хочется потом возмездия.       Ведьмы противно засмеялись, а главная улыбнулась. Из-за шрамов ее улыбка выглядела уродливо. Олежа сглотнул слюну и посмотрел перед собой: на столе лежала лишь вилка и нож для масла. Он медленно потянулся к ним и спрятал их в рукаве.       У него не было никаких мыслей. Он ни о чем не думал. Только пустота. У мальчика было два выхода, и один из них умереть. А в тот момент он очень хотел жить. — Тишина, — сказала главная. — Все вон. Я хочу потрапезничать.       Ведьмы низко поклонились и вышли за дверь. Главная развернулась к столу и медленным шагом направилась к мальчику. Она подошла к Олеже и наклонилась, беря его лицо в свои пальцы: — Ты такой слабый, даже жалко…       Договорить она не успела. Страх застилил глаза ребенка, и он со всей силы воткнул ей нож в шею, при этом приговаривая заклинание. То самое, которое на всю жизнь останется в его подсознании. Заклинание, что похоронило всю его общину. Его самое первое заклинание.       Ведьма хотела его атаковать, но под действием чар у нее не хватило сил даже достать нож из шеи. Она хотела закричать, но Олежа быстро спрыгнул со своего места и принялся колотить грудь ведьмы вилкой. Кровь летела на его лицо, одежду, но ему было плевать. Пока жива эта женщина, он будет мертв.       Олежа все продолжал бить. Лишь звуки снаружи вывели его из транса. Мальчик посмотрел на тело под собой и ужаснулся: в порыве гнева он полностью исколол ей грудь и лицо, выколов один глаз. Главная была и так некрасивая, а теперь она пугала. Но у него не было времени думать. Он быстро взял стул и выбил им окно. Следом мальчик спрыгнул вниз, стесывая колени, и ринулся вперед. Олежа бежал, и бежал, и бежал, пытаясь спастись и забыть все, что с ним произошло.       Лишь годами позже он узнает о воле Лунного зверя и чистой мане. Лишь спустя множество городов парень поймет, почему в тот день ведьма не смогла дать ему, худому, испуганному мальчишке, отпор. Но он похоронит эти знания глубоко в себе, как и слова того заклинания. Нет такого события в жизни, которое заставило бы его вновь произнести те строки. По крайней мере так Олежа считал, до того злосчастного дня…       Мастер с ужасом смотрел на Олежу. От его рассказа у него застыла кровь в жилах, а в глазах заплясали черные точки. Он никак не мог поверить, что фантом его дурака пережил такое. Старик произнес: «Во дела», - и принялся дальше мешать зелье, вскоре вливая его в спящего пациента.       Антон проспал еще четыре дня, хотя ему давали не меньше месяца бессознательного. Он проснулся с ужасной болью в голове, что, удивительно, но все же стихла ближе к вечеру. На пятый день, несмотря на просьбы Мастера и Олежи, Правитель принялся за работу.       Ему было плохо: его регулярно тошнило, боль накатывала волнами, а мана выходила из-под контроля. Руки тряслись, и он мог еле стоять, но заставлял себя, хоть и придерживался за вертикальные поверхности. За дни страданий он разобрал все свитки, встретился с каждой главой, но мужчина все тянул с одним вопросом. И теперь Антон смотрел в пустоту. Боль в желудке обжигала так же сильно, как и мигрень в голове. Мастер продолжал приносить ему всякие склянки, ругаясь и проверяя его состояние, а Олежа частенько прикладывал свои холодные руки к его лбу, чтобы охладить жар тела. — Ницы кинули в темницу, — признался старик.       Антон усмехнулся, ведь он знал это. Услышал на улице, когда проходил мимо. И он избегал именно этого вопроса все эти дни. Ведь, стыдно признаваться, его очень глубоко ранила Ницы. Его доверие подорвали, и парень еще несколько лет не сможет никому верить. Лишь Олеже, Мастеру и Ании.       Он не знал, что делать и как поступить с ведьмой. Все его нутро говорило, что произошедшее ошибка, и девочку просто подставили. Сколько раз Антон видел такие ситуации в стенах замка в прошлом. Но более рациональная его часть напоминала, что он мог умереть. Это отравление с легкостью могло стать последним событием в его жизни. И уже никакие «подставили» и «невиновна» не вернули бы его обратно. — Богиня явно ненавидит меня, — вздохнул Правитель. — иначе к чему… — Не придумывай, дурень, — улыбнулся старик. — Это все ведьмы. Ницы и сама ведьма, поэтому ничего удивительного в случившемся нет. Хорошо, что они только отравить пытались. — Еще мои волосы сбрила. Интересно, она хотела вз… — Ты же их не дал?! — закричал в панике Мастер. — Скажи, что нет! О, Богиня, почему ты сразу не сказал?! Да она же тебя в могилу могла! А ты!       Старик продолжил причитать, разгуливая по комнате. А Антон вновь затих. Еще один аргумент не в пользу Ницы. Ведь если она не хотела его смерти, зачем ей были нужны его волосы? И что было бы, если бы Олежа ему не помогал?       Вскоре прошла неделя с его отравления. Антон сидел один в комнате. Он больно закусил губу, но читал письмо от Ании. Девушка советовала отправить Ницы к ним на Юг вместо того, чтобы держать ее в сырой темнице. При этом она не раз упоминала о его здоровье и просила быть осторожнее. Демоница даже пригрозила приехать обратно, чтобы побить Антона и вставить его мозги на место. — Я принял решение, — резко произнес мужчина, откидывая письмо. «Тош…» — Я слишком долго колебаюсь. Мне очень тяжело дается это решение. Но я обязан поставить точку.       Антон сильно нахмурился от поступивших слез. Он сжал пальцами переносицу, чтобы не проронить их, а его плечи напряженно замерли. Но тут его заключили в холодные объятия. Олежа принялся гладить его по голове, тихо приговаривая. И мужчина постепенно расслабился, стараясь не думать о маленькой ведьме.       Главы сидели перед ним. Это было очередное собрание, где они должны были обсудить важные вопросы. Но вместо этого нечисть разговаривала о последних событиях. И Антон не осуждал их: даже спустя две недели его отравление является главной новостью Этваль. Он знал, что стал для многих лидером и надежной главой, но не думал, что к нему будет так много доверия и еще больше надежд на него. Многие знали, что он регулярно попадал в ситуации жизни и смерти, но почему-то именно отравление стало для всех шоком. И народ беспокоился.       Именно с этого начал Сан Экалет. Он предоставил Антону свитки, где вампиры выражали недовольство в медлительности вынесения казни Ницы. Вожак рассказал о том же, но письменного у него ничего не было, — оборотни по большей части не умели писать. Даже градостроитель был обеспокоен, и поэтому вопрос с ведьмой решили объявить на публику, чтобы всех успокоить.       Площадь была забита нечистью. Это было второе такое большое событие в Этваль. Точнее, это была подготовка к нему: все ждали слова Правителя. Кто-то думал, что Ницы сбежит из тюрьмы, имея связи, кто-то предполагал, что ее сразу отпустят на волю, как проснется отец, кто-то верил только в казнь и искренне надеялся на нее. После случившегося ведьм стали массово притеснять. Их и так осталось немного, ведь большая часть ушла после новости о Главной ведьме, но теперь и это малое количество чувствовало себя плохо. И оставшиеся ведьмы активно выступали за казнь: они верили, что только так можно смыть позор с их вида.       Толпа шумела. Правитель ступил тяжелым шагом на платформу, чем сразу же привлек всеобщее внимание. Пока он шел к краю, нечисть замолкала и вскоре стало тихо. Антон провел своим взглядом по головам и увидел Нефра в дальнем ряду. На нем совсем не было лица. И оно понятно: его брат уехал, оставив его одного, а близкая подруга по сути почти убила отцовскую фигуру. Он остался в полном одиночестве на эти недели и сильно повзрослел от этого. — Как уже стало всем известно, — грозный голос Антона раздался по округе. — на меня было совершено покушение. Событие столь неожиданное и неприятное, что даже я не мог его предвидеть. И сейчас нужно решить судьбу виновницы произошедшего.       В толпе кто-то крикнул о казне, но ту нечисть тут же заткнули. Правитель прикрыл глаза и взглянул в небо: — И верным решением в данном вопросе, по заветам Богини, является наказание виновницы. А именно — смерть.