Территория Этваль

      Небо, где не было ни одного облачка, ярко заливало солнце. Лес расступался в сторону, открывая вид на город, который проживал свой обычный день и громко шумел. Нечисть спешила по делам, рыцари вели караул, а дети играли между уж слишком узкими улочками. Торговец особенно громко объявил о свежем мясе, и вот через миг возле лавки уже стояла толпа. Антон проводил всех глазами.       Рядом вокруг кареты кружилась другая толпа, в особенной одежде. Кто-то укладывал массивны ящики, кто-то проверял подковы коней, кто-то осматривал огромные колеса. Кучер сверял карты и не забывал ругаться: дорога предстояла сложная, через лес и болота.       Антон все это время стоял в стороне и молчал. Его лимит слов был уже превышен: с утра он успел пожаловаться вожаку, что у него много дел, и потом ему пришлось повторить эту фразу еще нескольким представителям нечисти. И все будто через минуту забывали о его словах и вновь заваливали ненужными вопросами и просьбами. Но в итоге каждый разговор, каждый договор, каждый преступник или торговец были отодвинуты в сторону предстоящим событием.       Ания уезжает.       Ну и Дон с ней.       Демоница наконец полностью восстановилась после беременности и решилась вновь нести тяготы службы. И ее целью стал юг, на котором так кстати ее муженек приобрел имение. Девушка больше месяца готовилась к поездке, усиленно обучала рыцарей и наемников, читала про все войны и происшествия за последние годы. При этом она умудрялась не забывать заботиться о своем сыне, который вызвал неплохой такой переполох в стенах Этваль.        Антону, как это и бывает обычно, досталось: все же цвет глаз новорожденного породил слишком много слухов. Какие бы проблемы не решал мужчина, с кем бы не разговаривал — в конце всегда был вопрос о сыне демоницы. Даже Дон уточнял несколько раз не изменяла ли ему Ания, хотя он-то лучше всех знал свою жену. И Звездочкин каждый раз грозился его казнить за это.       На горизонте мелькнули грозовые тучи, и через секунду солнце уже скрылось за ними. Последнее колесо было проверено, и кучер подал знак. К карете подошел мужчина с ребенком на руках и девушка. Ее доспехи переливались под лучами светила, а меч гордо висел сбоку, демонстрируя мощь и невероятное благородство. — Все готово? — последний раз уточнил Антон. — Да, — Ания уставилась на дома перед ней. — мы готовы отправиться на юго-запад. — Подумай еще раз. Там граница с Ханством, а они до боли в челюстях ненавидят демониц. — Но и сильно их бояться, — Ания улыбнулась. — не каждая нечисть сможет развалить Ханство изнутри, а нам, демоницам, удалось. И теперь они надолго усвоили урок того, что демоницы — опасны. И лезть к нам точно не будут.       Из кареты показалась светлая макушка. Дон уложил ребенка, спрыгнул вниз и подошел к своему брату. Тот неловко перебирался с ноги на ноги и натянуто улыбался. Было видно, как сильно эльф волнуется, при этом пытаясь показать стойкость.       Дон по-отцовски улыбнулся и потрепал брата по голове. Младший эльф поднял на него красные глаза, шмыгнув носом. Вся мужественность и стойкость сдулась, и перед парнем теперь стоял привычный Нефр. — Поверь, после этой поездки у меня будет самое лучшее вино материка, — Дон посмеялся. — А мой сын улучшит его. И мы вместе будем гордо носить нашу фамилию.       Младший эльф слабо покачал головой и обнял брата. Но, как только Нефр отпустил его, Дон прыгнул обратно в карету, но на этот раз с Анией. Она все еще смотрела на все дома вокруг, будто пытаясь на веки выгравировать их у себя в памяти. А потом ее взгляд остановился на Антоне, и лишь одними губами она прошептала: — Я вернусь с новыми стабильными территориями. Обещаю.       Звездочкин кивнул головой, а потом еще долго смотрел вслед уезжающему экипажу. На душе у него было тоскливо, хоть он и понимал, что Ания скоро вернется, как и обещала.       Но что-то не давало ему покоя. Называйте это интуицией. — Ее сестра тоже ушла, — сзади подкралась Ницы. — она просилась поговорить с Анией, но та лишь бросила ей розу на прощание. Жалко видеть такие семьи… — Не все в хороших отношениях с семьей, — Антон вздохнул. — к тому же они первые отказались от нее. — Но они всегда были втроем! — Они всегда были втроем до появления Дона, Ницы. Он же разбавил их кровь и принес большой позор семье. — Неужели такой бред стоит развала семьи?       Правитель промолчал. Он вспомнил, какие драмы происходили в стенах дворца и крепости в прошлом. На душе стало еще тоскливее, но к этому чувству добавилось и отвращение. — Нечисть, которых связывает кровь, не всегда являются семьей. — кинул фразу Антон и оставил ведьмочку одну.       Она задумчиво смотрела себе в ноги. Мужчина видел, как к ней подошел Нефр, но следом стена дома загородила вид. Заворачивая на главную улицу, он все еще витал в своих мыслях. Было стыдно признать, но Антон очень переживал за Анию и ее ребенка. Он восхищался ее смелостью, но импульсивность девушки может сыграть с ней злую шутку.       За своими мыслями мужчина не заметил нечисть и врезался в нее. Кинув быстро «прошу прощения», он хотел уже продолжить свой путь, но старческий голос остановил его: — Не пускай сегодня ночью Ницы в свой дом.       Перед ним стоял старейшина. От его серьезного тона у Антона побежали мурашки по телу. Странное предчувствие кольнуло где-то в районе груди, а мужчина, как бывший первый рыцарь, доверял своей интуиции. Что значит эта фраза? Что его ждет дома? — Ну или изобретите наконец антибиотики! — вырвал Антона из дум старейшина. — Серьезно, какой век, а мы все травничаем!       Старик цокнул и потопал дальше, оставляя Правителя одного. А Антону лишь оставалось прошептать: — Антибиотики… Это монстры такие?       После встречи со старейшиной Антон весь день не мог сосредоточиться. Даже сейчас, обсуждая план строительства с градостроителем, он был где-то далеко в своих мыслях. Мужчина лишь растерянно кивал головой, соглашаясь со всем бредом, что предлагал человек.       Стоило Правителю отвести глаза, как в него впился странный взгляд Му Лина. Мужчина на всякий случай осмотрел свой внешний вид, но ничего странного не заметил. Меч тоже только недавно был отполирован, а следовательно ничто не должно было привлечь внимание ребенка. — Разве правителю не нужно отдельное здание для приемов? — спросил мальчик.       Слова прозвучали в толпе, как гром среди ясного неба. Нечисть повернулась в сторону Антона, и впервые за очень долгое время мужчина увидел в их глазах сомнения. Было непонятно, то ли они не уверены, можно ли такое спрашивать, то ли задумались, почему нет такого здания. — Тебе и 10 нет, а уже смеешь о таком говорить, — Антон вздохнул. — весь в отца… Нам на данный момент не нужно пышное здание для при… — Нужно срочно построить такое здание! — грозно заявил Му Лин. — Это же столица! А в столице должна быть резиденция! И площадь перед академией нужно сделать. Думаю, ту землю лучше продать богачам…       Антон посмотрел на беспрерывно болтающего Му Лина. В голове отчего-то послышался звон золотых монет, и мужчина встряхнул головой. Скрестив руки на груди, он продолжил слушать мальчика. — Столица — это облик всей империи. И на моих плечах сделать ее лучшей! — Во-первых, кто дал тебе право так думать, — спросил Антон. — во-вторых, ты имеешь ввиду исправить ошибки отца?       Его слова были пропущены мимо ушей. — Думаю начать с тренировочного поля. Сделаем там главную площадь. А тут… О Богиня! Придумал! Где же свитки! Мне срочно нужно зарисовать!       Веселый Му Лин убежал вперед. Градостроитель гордо улыбался до ушей и побежал за своим сыном. Антон же остался на месте, не понимая, в какой момент он дал право человеку идти по своим делам. Тяжело вздохнув, мужчина пошел в сторону вампирской области. — Олеж, мне послышалось, или этот негодник сказал империи? «У малыша большие амбиции. Похвально. А еще это очень странно смотрится со стороны, когда ты говоришь со мной. Так что не пугай народ. » — Будто он сильно запуган. Мне кажется, они скоро при встречи со мной будут руку жать. Даже про казнь уже забыли. А Этваль не имеет четких границ, чтобы называться хотя бы полноценным королевством. «Дай Этваль время. Разрастется так, что еще будешь ныться мне. Я уверен, скоро все будет.»       Антон уже подошел к границе между областями. Шумный город с торговыми улицами сменился спокойными тихими улочками и красивыми зданиями. Разница была колоссальной: наспех построенные дома перешли в каменные особняки, чистота на дорогах заменила вечные грязевые тропинки, а нечисть стала более сдержанной и кроткой. Если бы мужчина не знал, что это все еще тот же город, он бы никогда не поверил в это. «Как думаешь, что имел ввиду старейшина?»       В ответ была тишина. Антон не хотел отвечать. Тяжело вздохнув, он пошел искать Сан Экалета.       Уже дома Правитель наконец скинул с себя тяжелые доспехи. Открыв бутылку вина, он разлил его по стаканам и сделал первый глоток. Алкоголь окончательно смыл остатки дня и подарил долгожданное спокойствие. Мысли о словах старейшины были задвинуты на задворки сознания. Мужчина улыбнулся, а когда Мастер поставил на стол ужин, он был готов даже рассмеяться. — Я сама все приготовила, — в двери показалась Ницы.       Антон насторожился, но потом увидел очень лохматую девочку с широкой улыбкой. И невольно Звездочкин ей заразился. Зря он так много думал о словах сумасшедшего старика. Наблюдая за такой ведьмочкой, он понял, что доверяет ей, и последние сомнения отпали.       Мастер не переставая рассказывал про свой день, а Ницы его перебивала. Все вернулось на свои места, и приятное тепло растекалось по груди, согревая болящее сердце. Для более идеального вечера не хватало лишь Олежи под боком. Но он куда-то исчез.       Антон ел мясо, лишь иногда вставляя слова в их разговор. Вино приятно согревало изнутри. Послышался смех, и мужчина поднял свой взгляд.       Но картина перед ним поплыла. В глазах появились знакомые круги. Слишком знакомые круги. Настолько, что Антону захотелось одновременно засмеяться и заплакать.       Такие же круги он видел в прошлом, когда его организм закаляли ядом.       Вилка выпала из его рук, а в голове пронеслось предупреждение старейшины. Горько улыбнувшись, Антон решил сдаться и не бороться, а просто поддаться обволакивающей его слабости.       Все же он слишком сильно стал доверять сердцу, а не разуму.       Последнее, что он помнил — обеспокоенный Мастер, трясущий его за плечи, и крик Олежи.