Территория Этваль

      Звезды переливались на небе. Их блеск порой терялся за облаками, но быстро возвращался благодаря гонимым ветрами потокам. Луна тускнела среди черного моря, но Этваль ярко освещался в ночи. Антон смотрел на небо, тихо беседуя с Олежей, и удивлялся, как градостроитель додумался сделать город настолько светлым. Если в будущем их ждет война, то это может сыграть злую шутку с их армией и рыцарями.       В последние полгода у Правителя совершенно нет свободного времени, а такая теплая ночь, когда его оставили в покое, теперь дороже любого золота. Даже фантом подметил, что у парня совершенно не осталось лишних минут на жизнь. Но и сам Антон, и его невидимый друг прекрасно понимали, что ничего поделать они с этим в ближайшие годы не могут. Этваль растет и развивается, нечисти вокруг становится больше, обязанностей, к слову, тоже, а тех, кому Правитель мог бы доверить власть, остались единицы и даже меньше.       Беременность Ании стала кошмаром не только для Антона, но и для всех, кто знал демоницу. Ее настроение менялось по щелчку пальцев, и в миг целый отряд рыцарей мог быть наказан по пустяку. Когда до Правителя дошли эти вести, он наконец освободил девушку от службы, а воинам дал недолгий отдых, чтобы сгладить недобрые волнени среди них. К его удивлению, никто из нечисти не держал зла на Анию. Даже наоборот, все спрашивали, почему девушку отстранили.       Если бы Дон, на котором лица не было от предстоящего отцовства, узнал об этом, он бы расплакался от бессилия. Он страдал сильнее всех. Антон даже подозревал, что демоница втайне ото всех избивала своего мужа, хотя эльф никогда не жаловался на это, да и побитым никогда не ходил.       Олежа часто шутил над союзом двух сердец. За вечными свитками и тренировками, Звездочкин не успел изучить особенности нечисти, зато фантом много знал об этом. Он-то и объяснил Правителю, почему Ания «предала» кровь.        По легендам, когда демоны покинули нижний мир, они стали активно искать себе место на новых землях. Но с каждым новым поколением их дети становились все слабее и все меньше напоминали предков. Поэтому было принято решение, что демоны могут заключать союзы лишь с друг другом, пытаясь сохранить особую кровь. И пока Антон слушал рассказ, его не покидало чувство, что он где-то подобное уже слышал. У него даже побежали мурашки по спине от того, насколько люди и демоны оказались похожи. “Тош, тебе же тоже о детях нужно думать,” — грустно произнес фантом. — Разберусь с землями юга, тогда и поговорим об этом, — сказал Антон. “ А потом у тебя опять появятся дела,” — Олежа посмеялся. —” я тебя знаю”. — Тогда буду воспитывать Му Лина в преемники. Ну или ты предлагаешь себя на роль матери? Других вариантов у меня нет.       Мужчина засмеялся от возмущенного вздоха фантома. Пока Ницы не было, ребенок градостроителя стал настоящей отдушиной для Мастера и, стыдно признать, Антона. Паренек был невероятно смышленым и любознательным. Таких обычно называли гениями, и оборотни быстро смекнули об этом. Они сразу нарекли его следующим вожаком и стали обучать. Помимо этого Учитель, не жалея сил и времени, преподавал малышу руны и арифметику. Пока Правитель летал на тренировках, страдал от потери контроля и умирал под действием своей маны, ребенок сидел неподалеку и читал книжки. Иногда в бреду от боли и переутомления Антону казалось, что оборотень делал ему лекарства и ухаживал за покалеченным методами обучения Мастера парнем. Но ни Му Лин, ни Олежа никогда ему об этом не рассказывали.       В темноте блеснула фигура. Антон оторвался от созерцания небесных светил и перевел свой взгляд на нечисть. Мастер шел под ручку с градостроителем и Нефром. Все они поприветствовали Правителя поклоном и продолжили разговор. В их речи мелькало много слов об архитектуре и щитах, а также про стойкость некоторых материалов. — Антон, — наконец вынес вердикт Учитель. — Купол нужно установить над всем городом. Если сделать один, то он тогда будет хрупким. Предлагаю разбить купол на несколько частей и установить его над разными районами города. — А моя мана позволит установить несколько куполов? — уточнил парень. — Это мы сейчас и посмотрим, — Мастер посмотрел в небо. — я приготовил несколько колб с зельями, так что насчет запаса маны не переживай.       Старик усмехнулся и перевел свой взгляд на Олежу. Тот не ожидал, что на него обратят внимание и спрятался за спиной Антона. Сам же Правитель, скрыв удовлетворенное выражение лица, закатал рукава и припал ладонями к земле. Вокруг него завихрилась мана и упала ровным кольцом вниз. Следом, в круге стали появляться руны, которые подсвечивались золотом. Пот выступил на его лбу, но мужчина нахмурился и стал активнее взаимодействовать со своей силой. Над ним и появившимся рисунком замелькал черный пепел, а в небо устремились несколько иссиня-темным столбов. Вместе со слабым светом к облакам полетел и ветер, который растрепал волосы и одежду парня.       Наконец весь круг залило золотом. Антон ничего не видел из-за него, но продолжил шептать. Когда яркий свет вокруг исчез, он упал на колени. Все силы покинули его, а руки разрывало от маны. Мастер протянул ему колбу со снадобьем, после которой Правителю стало намного легче. Также сзади он ощущал холодные руки, что тоже хорошо помогали успокоить разбушевавшуюся энергию.       Антон поднял взгляд к небу, и вместо привычных звезд он увидел слабое золотое мерцание купола.       Градостроитель вышел за пределы защиты и постарался пройти внутрь, но уперся в невидимую стену. Он стал по ней стучать, но так и не смог пройти. Улыбка расцвела на его лице. — Нужно поставить такие куполы над всем Этваль, кроме моего дома, — человек посмеялся. — иначе я туда не попаду. — И надо бы придумать, как продувать ветрами эту защиту, — подметил Нефр. — Чувствуете? Совсем нет ветра. А ведь мы задохнемся в городе. — Может быть, сэр Нефр, мы разберемся не с ветром, а с помоями, выливающимися на улицу? — пытаясь восстановить силы, намекнул Антон. — О! Мой сын говорил об этом.       Тишина вокруг сразу заполнилась вопросами о Му Лине. Эльф уточнил несколько раз, как у оборотня здоровье, а Мастер узнал об его обучении. Градостроитель с удовольствием рассказывал про сына, не переставая хвастаться им. — Боюсь, — продолжил разговор человек. — одними законами проблему с помоями не решишь. — Старейшины говорили что-то про «трубопровод», — еле выговорил Нефр. — Я тоже это слышал от этих прихвостней, — оскалился Мастер. — Якобы похожие идеи были еще до Великой Войны. — Звучит знакомо, — признался Антон. — но боюсь у меня нет книг об этом. Да и времени искать тоже.       Он встал с земли и выпил еще одно зелье маны. — В академии уже начали наполнять библиотеку, — сказал градостроитель. — Может там есть. — Разберемся с этим после того, как я поставлю все куполы над городом, — Звездочкин посмотрел на Мастера. — Куда дальше?       До самого рассвета над городом мелькал золотой свет. Лишь в одном месте он был с оттенками черного: тут жил градостроитель, и купол здесь был слабый. Когда первые лучи солнца поцеловали крыши домов, у Антона совсем не осталось сил. Он выпил последнее зелье и полюбовался своей работой. После бессонной ночи наконец город был защищен. Но зачем же его защищать? Или от кого?       Когда Мастер с Антоном искали заклинание, они нашли один очень действенный барьер. Он работал не против людей, а против тех, что имел злые намерения против жителей под куполом. Но в отличие от ритуала, что использовал в эту ночь Правитель, тот требовал много крови людей и немало времени на установку. Каждое поле южных мест было залито кровью, поэтому оставалось решить лишь вопрос времени. Антон мог задержаться на землях Юга больше месяца, что значило бы, что он оставил Этваль без присмотра на этот же период. Поэтому-то он и установил защиту от людей вокруг города: если нападет армия, то они просто не смогут пройти, а против отрядов нечисти рыцари Этваль должны выстоять.       Луч солнца выстрелил Звездочкину прямо в глаза, и он прикрыл их. Вдали послышался голос Дона, который становился с каждой минутой все громче и громче. Антон прекрасно знал, что это значит, и он повернулся к эльфу. — Пора, — нервно произнес Дон.       Парень повел их вперед. И Правитель устремился за ним уставшим шагом. Более бодрый Нефр вприпрыжку шел рядом, о чем-то болтая с Мастером. Город вокруг них просыпался и на улице уже виднелись купцы и хозяйки. И пока они проходили мимо, Дон не переставал тяжело вздыхать. — Я так и не нашел Ницы, — признался он, из-за чего Нефр сразу приуныл. — Жаль, что ее с нами сегодня не будет. — Это ее выбор прятаться от нас, — сказал Антон. — если бы она хотела, она была бы рядом.       Перед ними мелькнули хвои и следом показался темный храм Богини. Громоздкие колонны стремились вверх, и в витражных окнах отражались первые лучи солнца. Вокруг пахло благовониями, и на душе сразу становилось спокойнее.        Дон остановился возле самой двери и простоял минуту с закрытыми глазами. Он повернулся к своему брату, который кивнул головой, а потом вошел внутрь. За ним последовали Мастер и Нефр, Антон же был последним, кто попал в храм.       Ания, освещенная пламенем свечей, стояла у алтаря. На ней было красное платье, которое уже не могло скрыть ее большой живот. Фата была ярко-бордового цвета и полностью закрывала лицо девушки. В тени колон она напоминала героиню тех жутких картин из тайных коллекций аристократов. Хотя Антон бы описал бы ее, как загадочную, а не страшную или торжественную, но Дон при взгляде на девушку окаменел. Его зрачки неотрывно смотрели на невесту, а уши предательски зардели, и лишь толчок Мастера разбудил эльфа, отправив его к своей будущей жене.       Всего в здании было четыре гостя. Сестер Ании почему-то не было, и Звездочкин догадывался почему: все же предательство крови не шутка. Он тяжело вздохнул и прошел вперед, а следом встал между влюбленными. На алтаре лежало священное писание, которое Антон осторожно взял в руки под пристальным взором демоницы. До этого парень никогда в жизни не трогал столь сакральные книги, но сегодня был особенный день. И яркое солнце за окном лишь подтверждало это. — От имени Богини, — разлетелся басистый голос по храму. — я начинаю обряд. Я, Антон, верный служащий нашей Всевышней, становлюсь свидетелем вашей любви и преданности друг другу. Чтобы проверить вашу искренность, я стану проводником между небом и землей и зажгу благовония. Как только они сгорят, ваш брак будет благословен сверху. Во имя Бога и Богини, во имя праведных сердец, я зажигаю первый огонь за ваш брак.       С помощью маны он поджег первое благовоние. Вверх стала подниматься струйка дыма, и взгляд каждого был устремлен на слабый огонек. Солнце играло в вихрях смога, заставляя звездами мелькать остатки пыли, а жар свечей сжигал остатки ароматных частиц. — Второй огонь зажгу за ваши души.       Вновь вспыхнуло пламя и еще один столб дыма поднялся к потолку. Все затаили дыхание в ожидании. — Третий же посвящу Богине.       Обычно, ни люди, ни нечисть не придавала значение третьему благовонию. Оно стало данностью, которую соблюдают чисто для вида и традиций. Поэтому Нефр с Мастером наблюдали, как тают первые две палочки, не обращая внимания на последнюю. А ведь Антон до сих пор не смог ее зажечь. Огонь никак не хотел поджигать кончик, будто нечто оберегало благовоние и оставляло его нетронутым. Но у парня не было времени на такие игры, и с помощью магии он создал дым, чтобы скрыть сей неприятный момент. — Так пусть же поцелуй и Богиня скрепят ваши чувства.       Наконец Ания бросилась к Дону. Вышло неловко, ведь от волнения она забыла снять фату. Эльф же засмеялся с этого и притянул теперь уже жену ближе к себе. Сзади заплакал Нефр, Мастер тоже проронил слезу. Где-то над ухом ревел и Олежа, а Антон тихо улыбался. Он захлопнул священные писания и аккуратно вернул их на алтарь.       Когда пробил первый колокол, ознаменовав начало дня, все вышли из храма. Антон последовал за нечистью вперед, но обернулся. Два благовония сгорели до конца, и лишь третье стояло нетронутый. И почему-то парню казалось, что связано это не с браком и с теми, кто сегодня стоял у алтаря. Интуиция шептала ему, что все дело в том, кто именно зажигал твердые письма Богини.       Следующее утро Антон встретил с ужасным похмельем. Его голова раскалывалась на части, в ушах били праздничные барабаны, а во рту будто бы кто-то умер. Постель перед ним он не узнал, но шепот прилипшей к его груди дамы намекал, что лучше уходить из неизвестного места, пока хозяйка не обнаружила его. Уже на улице Правитель понял, что находится совершенно в другой части города. К тому же многие оборачивались на него, и дело было явно не в его внешнем виде: перед выходом он проверил, как выглядит.       Вчерашнее празднование, а точнее воспоминания о нем, обрывались ровно в полдень. После этого была пустота и туман, и как бы Антон не старался, ничего вспомнить он не смог. К тому же шум вокруг заставлял голову кружиться и пульсировать, а запах таверн — переворачиваться желудок . Появилось желание спрятаться в лес, и мужчина, как ответственный взрослый и почетный рыцарь в прошлом, так и поступил. Он ушел как можно дальше от города, но, наученный опытом, на этот раз поставил барьер от ведьм. Устроившись поудобнее под деревом, он блаженно прикрыл глаза и провалился в сон.       Проснулся Антон ближе к закату. Все его тело ныло от долгого пребывания на земле, но зато голова больше не страдала от недуга. Олежа устроился рядом с ним, и его почему-то полупрозрачное под лучами солнца тело лежало прямо под боком. И мужчина решил последние минуты покоя посвятить изучению фантома.       Спустя года Антон почти забыл, как выглядел его друг, и только его голос оставался четким и ярким в памяти. Стоит признать, что Олежа был недурным. Не красавцем, но бывают и страшнее. Если бы не болезненная худоба, из-за которой он напоминает нечисть, он бы выглядел как деревенский простачок. А Звездочкин в прошлом рыцарь и прекрасно помнит, что с такими дурачками вытворяли его товарищи. «Помощник, Антон, пойми. Уже месяц в рейде, с ума сойду без женщины,» — почему-то именно эта строчка всплыла в его сознании, посылая жар в область груди.       Встав со своего места, Антон размял шею и снял барьер. Наконец, в его лицо ударил свежий воздух, а птицы стали слышнее: приятные звуки леса лечили его измученную душу и такое же тело. Следом проснулся и Олежа, который сразу предложил вернуться в Этваль. И впервые Звездочкин совершенно не думал о городе: — Ну не сгорит же он от одного дня моего отсутствия, — посмеялся парень и посмотрел в небо.       Сквозь пышные ветви деревьев виднелось небо, которое заволокло черным дымом. — Быть не может… — выругался Антон.       Он несколько раз протер глаза, чтобы убедиться в увиденном. Мужчина даже повернулся к другу, чтобы понять, пришла ли эта его любимая белая горячка или вдалеке и вправду что-то горит. И по испуганным глазам он наконец понял, что быть беде.       Вбегающему в город Антону навстречу летели напуганные горожане. Рыцари вместе с нечистью помогали тушить здания, но с каждой новой попыткой те вспыхивали с большей силой. Из окон валили столбы черного едкого дыма, но крыши зданий только начинал покусывать огонь. Мужчина уставился на полыхающее зарево и все не мог понять, как такое вообще могло произойти. Такие пожары свойственны поселениям, которые горят уже не первый час, а, судя по поведению нечисти, красная смерть появился недавно.       Звездочкин незамедлительно наколдовал дождь. Тогда же его заметили и горожане: боковым зрением мужчина заметил, как некоторые упали на колени, а кто-то даже завопил “Правитель!”. Тучи, чернее ночи, взмыли над зданиями и вниз ударил дождь. Огонь тут же начал сдавать позиции под натиском маны, но Антон этого уже не видел. Он рванул вперед, оставив уже потухшие здания на рыцарей.       Перешагнув через защиту другого барьера, в лицо мужчины ударила гарь. Он протер лицо, у него пропал дар речи: центр был полностью охвачен огнем. Не было свободного клочка земли, что не горел бы, а рыцари вместо тушения занимались спасением нечисти. Слышался крик, который заглушал треск бревен, а лепнина на зданиях таяла от высокой температуры. Алые искры поднимались в небо и кружились под крышей невидимого купола, в котором отражался закат и трагедия города.       Взмах рукой — в небе появились золотые облака. Вниз закапал дождь, который тут же превратился в водопад. — За нашу главную ведьму! — в сторону Антона полетело зелье. — за справедливую жизнь и честного Правителя!       Только когда ног мужчины коснулось зелье, он заметил ведьм и наконец нашел ответ на свой главный вопрос. Маной он тут же потушил огонь на себе и наколдовал еще больше туч.       Главный враг рыцарей в королевстве — нечисть и преступники, но даже среди них были те, кто занимал особое место в списке на уничтожение. Ведьмы, как и упыри, должны быть убиты сразу же, ведь и те, и те способны не только убить, но и превратить жизнь человека в ад на земле. От ведьминской магии существовало множество способов защиты, даже молитва Богине помогала, но от их зелий — нет. Лишь молитвенник или такой же маг мог избавиться от последствий. Поэтому попытки потушить огонь ранее не увенчались успехом: пламя, сталкиваясь с водой, становилось лишь сильнее.       Ведьмы в небе продолжали кидать вниз снадобья, которые тут же воспламенились и тухли под каплями дождя. Почти каждый дом уже потух и стало заметно, что огонь больше напугал, чем принес разрушений. Звездочкин вытянул ладонь и прицелился маной в одну из ведьм, но не успел он произнести заклинание, как ее проткнула стрела. Вниз полетело первое тело, ее же сообщница издала крик и рванула вперед. Тогда же с неба полетел град стрел. Ведьма пытаясь избежать их, уворачиваясь на метле, но ее постигла та же участь, что и подругу. Сначала Антон удивился, потом пришло осознание и на душе стало легче, ведь теперь рыцари способны защитить нечисть, а потом его ударило понимание, что эти бестолочи атаковали небо над городом и помимо ведьм могли пострадать местные жители, находившиеся внизу.       После разговора с вожаком, стало ясно, что большая часть нечисти отделалась лишь испугом. Были несчастные, в кого прилетело зелье, но им повезло попасть под дождь и их уже лечили лекари. Произошедшее сразу начали обсуждать и расследовать: отряд Ании не медлил ни минуты и сразу стал допытывать информацию из еще дышащих ведьм. Антон тоже хотел поучаствовать в допросе, но, во-первых, судя по его статусу, ему не положено, а во-вторых, его мана взбунтовалась и разрывала его изнутри. Он привык к боли и описал бы ощущение, как “некомфортное”, но когда он узнал об отряде сопротивления, вспышка ярости взбудоражила ману и его вырвало кровью.       Каждый в Этваль находился под впечатлением от пожара: от рыцарей до торговцев. Даже сам мотив, звучавший из уст ведьм, не оставлял никого равнодушным. Те атаковали невинных для того, чтобы сменить Правителя. Когда эти слова передавались от нечисти к нечисти, та начинала негодовать, после чего и злиться. В ярости был и Антон, который после лекаря сразу же решил собрать совет глав. — Из всех дней был выбран тот, когда главные рыцари вместе с тобой решили отдохнуть, — первое, что прозвучало в тихой комнате.       Сан Экалет все еще продолжал заикаться, но в отличие от многих, его часть города не затронул пожар и он мог мыслить трезво. Пока Антона мучил недуг и переполняющие его эмоции, вампир сразу расписал все, что думает о недавней атаке. И, признаться честно, Звездочкин был благодарен за его ясный ум. Ведь сам он планировал перебить каждую ведьму в Этваль. — Мы быстро отреагировали, и они не смогли причинить большой ущерб, лишь сами потеряли союзников, — вожак подал голос. — Согласен, мы хорошо отразили их удар. — Но меня тревожит, что атаки могут повториться, — признался Антон и влил в себя лечебное зелье. — особенно, когда меня не будет в городе. — Но мы ведь тоже не бесполезны, — признался оборотень. — в этот раз мы почти справились без вас. Просто нам нужно запастись водой или магами.       Сан Экалет закивал головой, а Звездочкин тяжело вздохнул. Без него сегодняшний день объявили бы трауром, а рыцарям еще многому предстоит научиться. Все не так и плохо, если сравнивать с прошлым, но тревожное чувство в груди, что все эти мелкие недоработки могут сыграть злую шутку в будущем, не покидало Антона. — Правитель, вам не о чем беспокоиться, — ладонь вожака приземлилась на плечо мужчины. — мы справимся. А вам же лучше отдохнуть сейчас. Сэр Нефр и Дон даже не смогли встать с постели, а вы уже разбираетесь с делами. — Боюсь, отдохнуть я смогу лишь в колыбели Богини. И то вряд ли.       Антон вздохнул. Да, он бы не отказался от постели. Рациональная часть него требовала разобраться со всем здесь и сейчас, чтобы избежать будущей катастрофы, а другая говорила оставить все на плечи вожака и вампира и пойти полежать. И впервые за долгое время, Звездочкин решил пустить все на самотек.       Его голова раскалывалась, выпрашивая срочный отдых. Антон дошел до своего дома и наконец выдохнул. Теперь он может хоть ненадолго забыть про ведьм и проблемы Этваль. Дверь скрипнула, приветствуя хозяина избы, и мужчина уже хотел пройти в свою комнату, как заметил, что внутри горит камин. Мастер ушел к «таинственной» даме еще вчера, и вернуться он должен не раньше следующего вечера, а может быть и недели. Больше Звездочкин никого не ждал.       Но за столом сидела знакомая фигура.       Антон окаменел. Он не видел этого лица уже очень долго: если он не ошибается, прошел почти целый год с их последней встречи.       Ницы тоже замерла и больно прикусила губу. Она смотрела на парня, а по ее щекам стали литься слезы. — Прости, прости… — она упала на пол и начала кланяться. — это я виновата! Я не знала, что все это приведет к такому!       Девушка заорала, впадая в истерику. Антон, не привыкший к такому, не знал, что делать. Он неловко наклонился к девочке, чтобы поднять ее на ноги, но та прыгнула ему в объятия, продолжая рыдать. — Я была так зла, — последовали всхлипы. — так напугана тогда. И мне даже было не к кому пойти — все, абсолютно все были на твоей стороне. Тогда то я и встретилась с ведьмами! — Тихо, тихо… — от криков у Антона сильнее заболела голова. — Мы все были злые и недовольные, — Ницы вжалась в мужчину. — Смерть главной, да и еще такими словами! Кто посмел так выражаться! Вот мы и стали собираться в шабаш и обсуждать, что можно предпринять… — Я понимаю, успокойся, — его слова были потеряны между всхлипами девочки. — Я-я не воспринимала это все всерьез! Они пили и варили зелья, шутили… А потом они решили уничтожить Этваль и тебя. А я снова подумала, что это шутка… А потом… Потом…       Ницы зашлась в очередном плаче. Девочка зарылась в рубаху Антону, а он до сих пор не понимал, что можно сделать. Олежа встал рядом и стал аккуратно гладить ведьму по волосам, тихо успокаивая ее. И Звездочкин очень сожалел, что она ничего не слышала: фантом явно лучше него разбирался в эмоциях и знал хотя бы, как можно помочь.       Правитель встал, и Ницы потянула руки за ним. Ее испуганные глаза прожигали насквозь, но она быстро прикрыла их руками, содрогаясь в очередном плаче. Антон же подошел к шкафу и достал лучшее средство от истерик по его мнению — вино.       От запаха алкоголя желудок мужчины сжался, но несмотря на это он налил стакан и осторожно протянул его плачущей ведьме на полу. Та вновь посмотрела на него: ее алые глаза делали ее и без того жалкий вид более разбитым. Она осторожно взяла в руку стакан, продолжая смотреть на Антона. Правитель же сел за стол и сжал переносицу. Холодная ладонь убрала выбившиеся волосы с его лба и опустила руку мужчины, а еще фантом намекнул, что неплохо было бы поднять девочку с ледяного пола. Но у Звездочкина не осталось сил, и ему хотелось просто лечь.       В комнате был слышен треск бревен и редкие всхлипы. Через время Ницы сама поднялась и села на стул рядом с Антоном. Все это время мужчина молчал. — Антон, — голос девочки дрогнул, и продолжила уже она шепотом. — а почему ты убил главную ведьму?       Звездочкин тяжело вздохнул. Тяжесть в голове помешала ему мыслить здраво, а глаза сами слипались. Но если так подумать, в какой момент времени он мог убить так называемую Главную ведьму? Он часто проводил зачистки в поселениях ведьм и нередко отправлял их на виселицу, но даже самые сильные заклинания чаще всего лишь отправляли парня на несколько недель в лазарет. Были случаи, когда над ним уже пели молитвенники и готовили его к колыбели Богини, но даже те разы выглядит слишком уж простыми для Главной ведьмы. — Если я правильно понял… — Антон решил соврать. — То она убила мою возлюбленную…       Олежа сзади цокнул, а девочка уставилась на Правителя. — Ту ради которой ты основал Этваль? — тихо уточнила Ницы.       По ее лицу вновь полились слезы. Она прикрыла лицо руками, продолжая шептать извинения. — Прости меня, прости… — повторялось из раза в раз.       Стакан вина был уже пуст, но Антон не стал его наполнять. Чувство усталости начало брать верх, и глаза медленно слипались. Чтобы хоть как-то вернуть ясность ума, мужчина повернулся к Ницы.       Не так он представлял их воссоединение. А если быть честным, он уже на него и не надеялся. Первые месяцев шесть в нем теплилась надежда, но потом стало ясно, что девочка не хочет его видеть. Собственно, она сама сказала ему это в лицо. А теперь ведьмочка вновь сидит в их доме и плачет. — Ну что, — поинтересовался Антон. — планируешь дальше прятаться от нас? «А лучше времени ты не нашел спросить?» — зло уточнил Олежа. — «Спустя год, когда ребенок наконец осознал свои ошибки, ты решил ее добить?!» — Н-нет… — Ницы замолчала. — Я не буду… — Хорошо, — мужчина встал со своего места и направился в сторону спальни. — Постой.       Антон обернулся. Девочка выглядела ужасно напуганной, а ее глаза метались из стороны в сторону. Олежа аж взвыл от ее внешнего вида и стал обнимать в утешении. Антон же ждал. Наконец, взгляд остановился на полу, и она тихо прошептала: — Давай, чтобы окончательно помириться, я тебя подстригу… А то ты совсем зарос…       Олежа резко отпрянул от девочки и стал изучать ее взглядом. Антон посмотрел сначала на Ницы, а потом перевел взгляд на удивленного фантома. По опыту жизни мужчина догадался, что доверия к Лунному зверю, что отдал свою жизнь в обмен на его, больше, чем к девочке, что год была в шабаше враждебных ведьм, поэтому его взгляд стал внимательнее.       Ницы затряслась и добавила: — Если ты опять меня обидишь, я сделаю куклу с твоими волосами и заставлю тебя страдать, — пошутила она, но ее плечи тут же опустились. “Нет, нет и еще раз нет!” — закричал Олежа. — “Даже не думай об этом! Это же смертный приговор! Ницы! О чем ты думаешь?!” — Это же опасно, — сократил гневную тираду друга Антон. — Не отдашь ли ты мои локоны остальным ведьмам, чтобы окончательно уничтожить меня? — Нет! — ведьмочка вскочила, и стул перевернулся на пол. — Нет, ни за что!       Мужчина тяжело вздохнул. Он сегодня весь день принимает глупые решения, и это, скорее всего, не станет исключением. Антон опустился на стул, пока девочка доставала ножницы из шкафа. За год ни он, ни Мастер даже не притронулись к ним, и они покрылись хорошим слоем пыли. Олежа же в эти минуты гладил его по волосам, что-то нашептывая. — Только не сними мне скальп…— сказал Звездочкин. — Что такое скальп? — спросила девочка, оттягивая первую прядь волос. — То, что ты сейчас очень пытаешься мне отрезать.       Все действие проходило в тишине. Олежа пристально наблюдал за Ницы, а Антон уже находился в полудреме. Его разбудил звук упавших ножниц и извинения Ницы, что тихо убрала их на место. Он смотрел на мешочек, который девочка прижимала к себе, и плохое предчувствие посетило его. «Они бесполезны»       Мужчина перевел взгляд на фантома. «Я покрыл их слоем своей маны.” — Олежа вздохнул. “ Даже если она и попытается что-то с тобой сделать, у нее не получится. Эти волосы бесполезны»       Правитель понимающе хмыкнул и встал со стула. Теперь он может пойти отдохнуть.       Дверь открыли с ноги.        Запыхавшийся Нефр попытался крикнуть, но замер при взгляде на Ницы. Девочка испуганно смотрела на эльфа, а тот густо покраснел и отвел взгляд в сторону. Но, вспомнив, зачем он пришел, парень закричал: — Ания в храме! У лекарей.       Антон был возле храма уже через несколько минут. Дон ходил из стороны в сторону, и в вечернем свете его лицо было неестественно бледным. Три старейшины сидели под дверями храма и что-то активно обсуждали, но на них обращали мало внимания. Звездочкин нахмурился и решил войти внутрь. — На два месяца раньше срока, — остановил Антона подошедший молитвенник. — Мать и ребенок скорее всего умрут. Но мы делаем все возможное, и лишь Богиня решит их будущее.       Мужчина перевел взгляд на Дона. Тот еще сильнее побледнел и стал трястись. Нефр встал рядом с братом и помог тому сесть на землю. Ницы же переводила взгляд из стороны в сторону: — Это… Это плохо? Есть же шанс на… — Это ужасно! — воскликнул Дон. — Что я могу сделать? Я же…       Антон подошел к парню и встряхнул его, приводя в чувство. Испуганные глаза сфокусировались на нем, и эльф сглотнул. Мужчине показалось, что Дон стал еще бледнее, а в глубине его зрачков появился намек на безумие, но Звездочкин лучше всех понимал, что сейчас не время для паники. — Сейчас ты должен быть сильным. — Антон поднял эльфа. — Ты муж, и Ания надеется, что ты сможешь поддержать ее даже в такие моменты. Поэтому чтобы я в будущем даже не слышал такого.       Более-менее успокоив парня, Антон повернулся к старейшинам. Их появление возле храма напугало его больше, чем новость о том, что Ания при смерти. Ведь эти три старика никогда не приходят просто так. — Ты уже догадался? Что ж. Есть три варианта будущего, — признался первый старейшина. — и в этот раз мы не уверены, какой из них будет верным. — Если, конечно, вы не поможете… — Молчи, дурак! — Мы договорились не рассказывать! — Что нужно сделать? — Антон с самого начала был готов к этому.       Старейшины никогда не появляются просто так. — Вы можете напитать демоницу маной… — старейшина поднял руки к небу. — Но тогда ребенок может получить часть маны… И тогда… — Неважно, — подскочил Дон и упал на колени перед Звездочкиным. — если есть шанс, прошу, спаси Анию. Умоляю.       Парень несколько раз ударил челом о землю. Его лоб уже начал кровоточить, и Нефр попытался остановить брата. Но Антон лишь наблюдал. — Как она говорила, ты без нее умрешь…— Звездочкин вздохнул. — как бы не был велик соблазн твоей кончины, я не позволю Богине забрать Анию раньше срока. Поэтому встань. И будь уже мужчиной.       Дон провожал его безумными глазами. Как только массивные двери захлопнулись, стало непривычно темно. Буквально утром Ания праздновала в этом месте самый счастливый день в своей жизни, а теперь вечером готовится распрощаться с ней.       Несколько молитвенников прошли мимо с кровавым тряпками и поклонились ему. В давящей на уши тишине изредка можно было услышать чьи-то крики: в храме было несколько больных, но Ании среди них нет. Она лежала в отдельном помещении, накуренном благовониями и с бесконечными молитвами Богине. Как только Антон зашел туда, ему стало плохо. Ничего удивительного в том, что и так страдающая девушка почти задыхалась и в отчаяние ловила остатки воздуха ртом. — Сюда нельзя мужчи… — молитвенник встал со своего места, но запнулся и отошел в сторону. — Все вон, — приказал Антон.       Как только все ушли, мужчина задул благовония и развеял их с помощью маны. Ания уставилась на него и не сводила свой взгляд, вырывая из реальности каждое его движение. Он осторожно присел возле девушки и убрал прилипшие локоны со лба. Она прижалась к шершавой ладони и зажмурилась. — Успокойся… Все хорошо…       Девушка вновь посмотрела на него и усмехнулась: — Я умру. Антон, я точно умру. Я-я… — Успокойся и дыши. — Я предала кровь и вот моя расплата. Я, я предатель, и должна умереть, чтобы… — Чтобы я даже не слышал об этом.       Его ладонь легла на лоб Ании. — Я сюда не просто так пришел. Я же обещал, что не дам в обиду?        Вены на его руках налились золотом. Мана медленно выходила наружу, сразу исчезая на коже девушки. Антон очень надеялся, что делает все правильно, но рядом нет Мастера, чтобы уточнить. Но маска агонии стала исчезать с лица Ании. — Тепло, — призналась девушка. — И больно.       Она открыла глаза, и от неожиданности Антон чуть не убрал от нее руку. Глаза девушки были золотыми, прямо как его мана. — Богиня! — заорал молитвенник и уронил таз с водой.       Антон почувствовал головокружение и убрал руку. Демоница расслабилась, закрыла глаза, но дальше мужчина не смог понаблюдать за ней, ведь его вышвырнули из комнаты. Вокруг засуетились молитвенники. Кто-то отправился к Ании, а кто-то пытался привести его самого в чувства. Когда тряпка коснулась его лица, мужчина понял, что из его носа сочится кровь. Но присмотревшись, он понял, что это все та же золотая мана. Просто теперь она имела вкрапления черного цвета.       Темнота стала все сильнее окутывать его зрение. Он поднял голову к лику Богини на потолке. И тогда ему показалось, что она жестоко оскалилась.       Последнее, что услышал Антон, — крик ребенка и вопль молитвенника.       Туман рассеялся, и очнулся Антон уже в своей кровати. Ницы стояла неподалеку и о чем-то спорила с Мастером. Их крики становились все громче, и Учитель даже замахнулся на девочку. И лишь встреча их глаз друг с другом спасла ведьму от удара. — Проснулся! — завопил старик и кинулся к мужчине. — Два дня без признаков жизни. Думал все, потеряли нечисть. — Антон, — раздался женский голос.       Звездочкин осторожно повернул голову в сторону и заметил сидящую Анию. Она слезло смотрела на Антона. В ее руках находился непонятный кулек, который девушка прижимала к себе. — Проснулся? — почти хором прокричали эльфы.       Почему в его маленькой комнатке так много нечисти? Мужчина осторожно сел, и ему в руку сразу впихнули лечебное зелье. Он даже не стал спрашивать, а просто выпил, морщась. По телу сразу разнеслось тепло и появились хоть какие-то силы.       Антон повернул голову и хотел уже всех выгнать, но ему в руки вложили непонятный кулек. Мужчина осторожно взял его, и на него уставился демоненок с длинными ушами. Малыш больше напоминал годовалого ребенка, а не новорожденного, но мужчина списал это на особенность крови нечисти. А еще на свое полуживое состояние, ведь мыслил он в ту минуту с трудом. — Сама сделала — с гордостью сказала Ания и улыбнулась.       Ницы, Нефр и Дон подлетели к Антону. Они с огромным интересом изучали ребенка, и Правитель понял, что ему досталась привилегия увидеть малышку вторым после матери. Он слабо улыбнулся. — А почему у него желтые зрачки? — спросила Ницы. — у Дона же не такие.       Наступила неловкая тишина. Антон, единственный, у кого были желтые глаза, отвел взгляд в сторону, а Ания засмеялась. — Лучше спроси, как мы могли сделать демона с длинными ушами и маной в меридианах, — она с любовью уставилась на ребенка. — И как же зовут это чудо? — хрипло спросил Правитель. — Перфид, — ответил Дон. — красивое имя, да?       Антон уставился на Дона, потом на Анию, следом на Мастера, и даже на Олежу он взглянул. — Я не ослышался? — А как бы ты назвал ребенка от двух отцов? — засмеялась Ания. — Не говори так, — у Дона опустились уши. — это мой сын! А глаза мана покрасила, они изменятся. — Конечно, конечно…       Нефр осторожно коснулся лицо малышки. Антон решил наконец вернуть ребенка матери и выпить очередное зелье. — Я рад, что ты проснулся. Я все с вечера хотел спросить, — сказал Дон. — А почему у тебя такая прическа… — Не спрашивай, — оборвал его на полуслове мужчина. — Да ты ж почти лысый! — наконец и Нефр обратил на это внимание. — Сэр Нефр, надеюсь вы понимаете, чем чреваты такие слова?       Эльф прикрыл рот рукой и спрятался за Мастером. — Не портите такой чудесный момент своими глупостями! — крикнул Мастер. — Особенно ты, недомуж! — Я недомуж?! — возмутился Дон. — Я ради Ании на все готов. Да, переволновался возле храма, но с кем не бывает! Я почти 12 месяцев жил без этого, а тут еще… — Ты чуть не похоронил ребенка и жену, — голос Антона набирал громкость. — и это то, о чем ты думаешь?!       От гнева у мужчина произошла короткая вспышка маны, и он откинулся к стене. Дон отвел взгляд в сторону, а его уши опустились вниз. Ания же посмеялась, укачивая Перфида. — А 15 лет не хочешь попробовать? — спросил Мастер. — Кто в своем уме на такое решиться? Это ж в письменники путь…       Ания больно пнула Дона. При этом девушка выглядела слишком довольной. Ницы же с Нефром стояли красные в стороне. Демоница заправила прядь за ухо и вдруг спросила: — Так значит вы с дамой…       Ницы заметно напряглась. Нефр в этот момент выкрал ребенка и начал крутить его в разные стороны. — Мне бы плешину проели, если бы я хотя бы ее бедра коснулся… — Антон зашипел от боли. — Так у тебя же и так плешина? — уточнил Дон.       Ания спрятала лицо в руках, а у Антона не осталось сил злиться. Уж слишком сильно его ударила прошлая вспышка гнева. — Она давно уже в колыбели Богини, — Правитель взглянул на Анию. — а ты до сих пор ее ненавидишь? — Тоша, — девушка нахмурилась. — я ее настолько ненавижу, что попросила ведьм сделать ритуал реинкарнации, чтобы эта су… эта барышня никогда больше мне на глаза не попадалась. — Ритуал реинкарнации? — спросил Антон. — Что это?       Но тут вмешалась Ницы: — Почему… Почему вы так спокойно говорите об этом?       Мужчина посмотрел в ее сторону: —Ни… «Заткнись» — приказал Олежа. — Молчать, — строго сказала Ания.       Антон поднял бровь, но продолжать не стал. Он сейчас уж точно не мог дать отпор злой демонице и фантому. А Ницы опустилась на стул. В ее глазах плескались непонятные эмоции, которые было невозможно прочитать. И в этот миг ее бы должен был успокаивать Олежа, но тот стоял в стороне и даже не смотрел на нее. — Антон, — Ания разрезала тишину. — спасибо. — За то что промолчал? — удивился мужчина. — Да не за что. — Дурак. Я поставила все благовония нашего города в честь тебя… — Это лишнее, — он улыбнулся. — столько золота могло пойти в казну… — Нет, пусть оно лучше сгорит за твое здоровье. — Только вот за Правителя благовония не горят, — сказала Ницы.       Все обернулись в ее сторону. Нефр перестал играть с ребенком и отдал его Дону. Демоница несколько раз моргнула, а Мастер о чем-то задумался. — Ведьмы говорили об этом каждую встречу, — Ницы уставилась в пол. — Молитвенники не могут зажечь те благовония, что ставят за Правителя. Как только эти же благовония ставят за другую нечисть, они сразу поджигались. А вот за Антона не сгорела еще ни одна палочка. — Может поэтому ты так часто прикован к кровати? — пошутил Учитель. — Признаться честно, — Антон ненадолго затих. — и на вашу свадьбу я не смог зажечь третье благовоние.       Ания посмотрела в окно: — Да, молитвенники это заметили. Они сожгли их за тебя. — Проклят ты, — вновь вмешался Мастер. — Тоша, проклят. — Я это уже давно понял, — цокнул Антон. — но спасибо, что напомнил. — И возлюбленный твой проклят. Вы оба стоите друг друга.       Все замолчали. Теперь все взгляды устремились в сторону Мастера. — О чем ты, старик? — нахмурилась Ницы. — Ой, да забудьте. Все равно дольше объяснять, чем понять. Считайте это шуткой.       Старик улыбнулся. — Все равно кто должен был понять, тот понял.