Территория Этваль

      Теплое пуховое одеяло нежно прижимало еще сонное тело к кровати. Яркий свет, пробивающийся через окна, весело играл на стене, а летний воздух, в котором чувствовались нотки прелой листвы, кружил голову. На улице пели птицы и галдели местные, слышался смех и стук копыт.       Олежа слабо улыбнулся.       После нескольких дней путешествия это утро казалось сказочным. Все его тревоги остались в прошлом, и теперь он был готов смело пойти навстречу неизвестности. Она больше не пугала, а приятно будоражила путающиеся чувства принца, чье представление о мире успело измениться на корню.       И что же до сих пор гложет парня? Возможно, причиной хаоса в его голове была пара сильных рук, обвивших талию, и дыхание, обжигающее шею. Антон обнимал его сзади, зарывшись носом в макушку. Его крепкая грудь так близко прижималась к принцу, что, когда она вздымалась от глубоких вздохов, Олежа забывал свое имя.       Парень попытался подняться, но тогда нечисть страдальчески замычал и буквально закинул принца на себя. Душнов, щека которого теперь прилипла к груди Антона, больше не двигался и вообще старался не дышать. Он уже три раза пожалел о своих действиях, пять раз восхитился тем, насколько крепким был мужчина, и девять раз понял, что он и вправду похож на влюбленную принцессу, которую охраняет дракон.       Следующую попытку освободиться Олежа предпринял не сразу. Солнечные лучи медленно нагревали воздух, в комнате становилось душно. Звуки городской жизни — возгласы торговцев, топот коней и чьи-то пьяные разговоры — перебивали друг друга и стали назойливым шумом. Судя по катонному стуку двери на первом этаже и противному смеху, таверна пользовалась большим успехом и была как никогда набита кучей народа. Ценители алкоголя не замолкали ни на секунду, разглагольствуя о необычном вкусе нового вина и расхваливая некого сэра Дона, благодаря которому урожай винограда в этом году стал самым богатым за последние десятилетия.       И это начало надоедать принцу.       Он стал прислушиваться к слабому дыханию рядом и больше не обращал внимания на голоса снизу. Ему казалось, Антон не спал и просто притворялся. Если бы принц не помнил о том, что тот встает раньше всех, он точно решил бы, что нечисть все еще видит седьмой сон. К великому сожалению Антона, принц не хотел подыгрывать наглой нежити, поэтому он приподнялся и спросил: — Ты спишь?       Ответа не последовало. На залитом солнцем лице мужчины не дрогнул ни мускул. Руки все также прижимали принца к себе и отказывались отпускать.        Тогда в сонной головушке Олежи появились сомнения. Антон так хорошо притворяется? Или он ошибся? Может, парень зря потревожил уставшего за долгие дни путешествия нелюдя? Олеже стало не по себе. Он попытался осторожно выбраться из объятий, и у него почти получилось, вот только Антон мгновенно зашевелился. Нечисть стал ерзать по кровати, стараясь проснуться, но сон не отпускал его.       Почувствовав укол совести, Олежа накрыл нечисть скинутым одеялом и погладил по голове. Он запоздало вспомнил, что ему не стоит так себя вести, а еще позднее о том, что его руки, холодные, как снежные вершины гор, вряд ли успокоили мужчину.        Душнов решил, что ему лучше уйти из комнаты и не будить Антона. Тяжелый вздох сорвался с его губ уже в пустом коридоре. В сознании один за другим всплывали наводящие вопросы, и это было не только по вине красивого и сильного нелюдя на кровати. Олежу тревожили самые разные мысли. Раздумья о происходящем заставляли выпадать из реальности и теряться в своей же голове, а вина тому отец, статус принца, и весь Этваль.       Нежить здесь ведет себя также, как обычные люди: гуляет, веселится, смеется, спорит, торопится, ругается, торгует и пьет. В королевстве Олежи такого не увидишь. Было странно наблюдать за тем, как длинноухий эльф, считающийся самым ужасным противником людей, спокойно чинит крышу. А оборотень, чей сородич недавно хотел убить их в лесу? Сидит в таверне, рассуждает о мире и спокойствии, и даже не подозревает об опасности, которую несет их вид.       Но вернее ли будет сказать, что Олежу смущает не происходящее, а буря смешанных чувств в сердце? Он второй день в Этваль, но все внутри него сжимается от восхищения и одновременно возмущается жизни здесь. Нечисть, обычаи, законы, Правитель, Антон…       Это было странным и родным одновременно.       Как только Душнов вошел в город, в его голове пронеслась мысль, на которую он поначалу не обратил внимания, зато теперь содрогался от одного воспоминания о ней.       «С возвращением домой».       Олежа запутался. Запутался в странных, непостижимых чувствах к Антону, запутался в том, принц он или нечисть, запутался в том, друг ли он…       Голова неприятно заныла, вынудив принца перестать думать. Чтобы окончательно избавиться от сомнений, Олежа направился к Диме. После его робкого стука в дверь не последовало никакого ответа, и принц вошел без спроса.       Рыцарь всю ночь просидел у древесной стены в обнимку с бочкой. Его кожа отливала нездоровым синим цветом, на лбу выступили испарины, руки неконтролируемо дрожали, а стеклянные глаза смотрели в пустоту. На его лице застыло выражение невероятной усталости. Даже появление Душнова не порадовало Диму и лишь вызвало сдавленный стон. — Худшая ночь в моей жизни, — признался рыцарь.        Страдальца до сих пор тошнило. Антон не шутил, когда говорил об ужасах грядущей ночи. Даже после самых жестоких боев Побрацкий, терявший много крови и сил, не чувствовал себя так плохо. Его будто вывернули наизнанку, а потом вернули на место. Пульсация в голове напоминала удары барабанов, а боль в желудке — бурление кислоты в котле.       Олежа не знал, чем помочь другу, и мог лишь посочувствовать ему. Он предложил перекусить, на что ему ответили грубым словцом. Тут Дима побледнел и потянулся к бочке, а принц стал неловко рассматривать комнату, стараясь игнорировать стоны мучений поблизости.       Тут были все такие же деревянные стены, картина с неизвестными пейзажами и огромное открытое окно. Те же звуки города доносились снаружи, и тот же странный кристалл переливался над головой. Но принца смутило кое-что другое.       В комнате стояли две односпальные кровати.       Мысли начали путаться вновь. Дима посмотрел на затихшего друга и вздохнул. Тот, скорее всего, опять думал о ерунде. Его глаза заслезились, дыхание стало еще тяжелее. Солнце упало на щеку рыцаря и ярко осветило бледно-синюю кожу.       Принц, оставшийся в негодовании из-за выходки Антона с кроватями, постарался обуздать эмоции и подумал еще кое о чем. Нечисть знал, что полусирены делают с людьми, тогда почему он подпустил их к Диме? Мужчина мог предупредить и освободить парня от мук. Или это еще одна сеть, которую нечисть закинул на потом? — Я не смогу сегодня никуда идти, — вздохнул Побрацкий.       Его стошнило. Третий раз за пять минут. Олежа вспомнил о своих зельях и решил принести их, но его планы и хныканье друга прервал стук в дверь. На пороге появился сонный и растрепанный Антон. Он держал непонятную коробку, мельком взглянул на Олежу и лишь потом обратился к Диме: — Как состояние? — Плохо, если не выражаться, — сплюнул Дима. — Тебе следует поесть, — нежить осторожно опустил коробку рядом с парнем. — Этот суп снимет некоторые неприятные последствия, но его пьют только в крайнем случае, поэтому будь осторожен. Почувствуешь жжение в горле — прекращай есть.       Антон постарался незаметно изучить принца взглядом, однако от Олежи не ускользнула ни еле заметная улыбка, ни удовлетворенный кошачий прищур. Каждый жест мужчины теперь казался двусмысленным.       Чего он хочет? Почему решил последовать за ними? Может, это все ловушка? — Нужно принести и наш завтрак, — сказал нежить. — Давай я тебе помогу, — беспечно произнес Душнов, но остался настороже.       Глаза напротив блеснули ярким светом, и Антон искренне улыбнулся. Он буквально взбодрился по щелчку пальцев, и Душнов догадался, что это была всего лишь игра. Сомнение в его сердце только укрепилось.       Солнечные лучи, ласкающие древесные стены и спрятанные за стеклом картины, золотыми ручьями стекали по ступеням винтовой лестницы. Пусть факелы давно не зажигали, в таверне все еще можно было уловить слабый запах пепла и керосина. Особенно странно смотрелись развешенные по углам подсвечники: они сияли тем блеском, каким сверкает отполированное золото, и едва ли когда-то использовались по назначению. Каждый владелец таверн жалуется на восковые потёки, однако здесь все выглядело дорого и свежо. Олежа заметил вырезанные на перилах руны и очень хотел спросить их значение у Антона, но побоялся.       Девушка за стойкой, завидев их, растеряла последние клочки вчерашней уверенности и в страхе юркнула в каморку. Когда оба спустились, стоявший в таверне шум на мгновения затих. Существа искоса поглядывали на парней, и принца это сильно волновало. Он чувствовал себя так же, как на торжественном балу, где каждый прибывший пытливо рассматривал его и старался произвести хоть малейшее впечатление на королевскую особу. — Ты сегодня дерганный, — отметил нечисть и вальяжно сел за свободный столик. — Кошмар приснился, — Олежа отвел взгляд, чтобы сохранить спокойствие.       И оба замолчали. После вчерашнего такое поведение выглядело смущающим. Но, видимо, неудобство чувствовал только Душнов, ибо Антон беззаботно сидел рядом и наслаждался утром. Неловкость прервалась через пару минут, когда им подали деревянную коробку с едой. Тут Олежа не сдержал любопытства и решил узнать, почему завтрак подают в такой странной посуде, и чем, черт его побери, нечисть расплачивается.       Легкий смешок сорвался с губ нелюдя, когда он ответил простое и лаконичное:       — Магия       Принц не удержался и стукнул ботинком ему по ноге. Антон засмеялся уже во весь голос, а парень напротив замер. Принц мог так шутливо двинуть лишь самых близких. Так почему…       Размышления закончились тогда, когда начался рассказ. Сначала Антон упомянул о демонах и их странном делении, а потом стал перечислять странные пункты. Олежа потерял суть беседы уже после третьего пункта, но по игривой улыбке мужчины понял, что над ним опять подшучивают.       Лишь с третьей попытки парень узнал правду. В Этваль существовал особый способ обмена денег на товары через так называемые «банки». Душнов посчитал это название чудным, но нечисть пояснил, что оно появилось благодаря каким-то старейшинам, которые видят далёкое будущее. Понятнее Олеже не стало, но он промолчал и решил разобраться по ходу дела.       Так вот. Эти «банки» хранили особые сундуки, в которых нечисть складывает золото. На каждом из них был выгравирован особый номер, что кровью и магией прикреплялся за одной единственной нежитью. Когда принц, не дослушав, стал восторженно лепетать и расспрашивать о таком странном заклинании, Антон распаковал еду, и после очередного вопроса дружелюбно сунул кусок хлеба ему в рот. Мужчина отряхнул руки, довольно посмотрел на набитые щёки парня и продолжил говорить.       Он рассказал о свитках, на которых пишется цена товара и номер «счета». Упомянул о менялах, которые выдают золото в обмен на те самые свитки. Посмеялся над демонами, придумавшими эту систему и страдающими от вечных завалов. Также Антон, вздыхая, вскользь сказал о ростовщиках, ссудах, и о том, что те находятся под ответственностью «банка».       Душнов, жующий кусок хлеба, сравнил удивительные «банки» с их торговыми менялами и казной. Пока мужчина раскладывал блюда на столе, смирившись с тем, что завтракают они не в своей комнате, Олежа находил все новые и новые нестыковки. Если одна нечисть в городе «А» пишет свиток, а его золото хранится в банке города «Б», то как торговец может обменять их? И что, если кто-то запомнит чужой номер и расплатится им? — Ешь, пока не остыло, иначе мы так проговорим до самого обеда…       После вкусного завтрака с, благо богине, куском сочного мяса, парни поднялись наверх. Принц настолько увлекся «банками», что забыл об осторожности рядом с Антоном, и вспомнил о ней только рядом с Димой. Но все его сомнения разбились вдребезги, когда его друг лучезарно улыбался и встретил его вполне здоровым. — Невероятно! — хохотал рыцарь. — Я будто воскрес! — Надеюсь, ты последовал моему совету, — сказал Антон и бросил рыцарю его меч.       Удивленный Побрацкий махом поймал пропажу, прочистил горло притворным кашлем и подошел к своим вещам, а шокированный принц остался на месте. Его мозг отказывался думать. Казалось, к какому бы выводу он не пришел, все в итоге поменяется в совершенно другую сторону. — Ну и жарень, — Дима ладонью прикрыл глаза от палящего солнца. — Куда нам теперь?       Таверна осталась позади, перед парнями остались только узкие городские улочки. Олежа обернулся, огляделся и заметил, как нежить, сидевшая в той самой таверне, пристальным взглядом провожала их с минуты ухода и до первого поворота. Но его спутников это не смутило: Антон был занят дорогой, а рыцарь не переставал нахваливать целительный суп.       Путь лежал через целый город. Улицы становились уже, дома росли ввысь, а на фасадах важных зданий можно было заметить пестрые фрески и массивную лепнину. Рыжие постройки хороводом окружили парней, стремясь оставить всех троих в своих лабиринтах. Возможно, архитектура городов Этваль была рассчитана на то, чтобы помешать чужакам беспрепятственно дойти до сердца города, однако парни, благодаря чутью Антона, благополучно миновали проулки и вышли прямо к центру. Главная площадь оказалась заставлена десятком мемориалов и памятников. Олежа искренне хотел рассмотреть все, но оживший Дима не дал ему ступить и шагу в сторону. Он летел вперед, будто никакой ночи мучений и не было.        Олежа пытался остановиться у лавок, чтобы набрать провизии в дорогу, но Антон, сославшийся на то, что они спасли ему жизнь, не дал принцу растратиться и предложил питаться в тавернах за его счет. Он отвел их к ближайшему банку, чем напугал рыцаря и восхитил Душнова. Пока Дима провожал глазами нечисть самых разных мастей и косился на вооруженных тварей–стражей, Олежа увлеченно выслушивал менялу, предлагавшего завести «счет». Когда же половина золотых монет была обменена на местную валюту, парни вновь двинулись в путь.       Стены высокой крепости постепенно скрылись за холмом. Дорога оказалась на редкость оживленной, что можно было объяснить изобилием полей и приходом осени. Посевов правда было немало: за горизонт тянулись полотна зеленых, желтых и белых лугов. Каждый кусочек земли был чем-то занят, и Олежа не мог представить, как все это можно убрать до наступления холодов.        Кучки нечести, возвращавшиеся после работ в полях, иногда нагоняли парней и шли с ними до следующего поселения. Мечи, косы, посохи — все находилась в их руках. Самые смелые из попутчиков даже пытались заговорить, но Душнову казалось, что те нагло преследуют их. Подтвердить свои догадки он не мог, поэтому просто держался рядом с Антоном и так увлеченно рассматривал рабочих, что не заметил редких экземпляров растений, росших вокруг, как сорняки.       Они прибыли в следующий город, когда солнце покинуло зенит. Облака пыли, поднятые топотом копыт, мгновенно забивались в легкие и скрипучей пылью оседали на зубах. Олежа отметил, что жизнь в каждом поселении Этваль идет своим чередом, и ни одно из них не похоже друг на друга. Так, например, здешние толпы были гуще, торговок стало больше, а на дорогах ползали нескончаемые вереницы карет. Дома тоже сменили свой облик: крыши больше не опускались причудливой лесенкой, а пологой трапецией тянулись к земле. Пожелтевшая от времени белая краска на стенах говорила не только о старом ремонте, но и о том, что парни находились на периферии города. Сквозь отвалившиеся куски побелки виднелось дерево, но иногда встречались и каменные дома, которые явно принадлежали зажиточным купцам. Единственное, что осталось неизменным — узкий лабиринт улочек, который сложно пройти без местного провожатого. — Почтенная, не подскажешь, где ваша главная площадь?       Антон остановился возле небольшого прилавка с красной тканевой крышей. Четырехрукая старушка, выкладывающая яблоки, была так рада визиту, что пропустила его вопрос мимо ушей и в подробностях рассказала про весь свой товар: кем, где, и когда он был собран. Дима пошутил, что если все торговки Этваль обязаны быть такими болтливыми и дотошными, то Олежа из-за своей любознательности тоже отлично смотрелся бы за прилавком. За это рыцарь получил пинок и остался один, пока Душнов с Антоном выпытывали дорогу. Оставленный всеми рыцарь присел возле здания и стал разглядывать небо.       Нет, ему все еще плохо. Перед его глазами летали бесцветные круги, во рту стоял привкус желчи. Хотя, это куда лучше, чем то, что было ночью. Теперь он мог бегать и даже шутить — непозволительная роскошь! Тогда, при свете луны, если бы он не подумал об Оле, то Дима попросту скончался бы. Вот настолько ему было дурно.       По синему небу плыли пушистые облака. Освещенные солнцем, они выглядели невероятно мягко. Мимо пролетело два человека на метле, и у Димы округлились глаза. Он думал, что такое бывает только в сказках. — Не знал, что ведьмы здесь на метлах летают, — усмехнулся Дима, вспоминая детство. — Ведьмы? — спросил Антон.       Старушка за прилавком сжалась. Затрясшаяся от ужаса, она принялась прятать овощи, пока другие торговки, услышавшие о ведьмах, в панике спрятались за ящики с товаром. Антон посмотрел в небо и уставился на точку в вышине. Его тело оцепенело и напряглось, глаза бешено вылавливали каждое движение. — Куда они полетели?! — закричал мужчина.       Дима испугался и указал влево. В ту же сторону со свистом промчались ещё две ведьмы. Поднялся ветер. Послышались визги. Нечисть, в страхе разбегавшаяся по сторонам, мгновенно сбилась в единый визжащий поток, где каждый бросался наутек и расталкивал всех нерасторопных на пути. Глаза Антона зажглись ярко-желтым. Он кинулся за ведьмами и молниеносно ворвался в толпу, игнорируя возгласы Олежи. Принц слепо следовал за ним, смотрел ему в спину и бесконечно старался докричаться, но все попытки нагнать Антона в массе кричащей нечести были похожи на борьбу с течением. Тогда Олежа остановился, посмотрел в конец улицы и потерял дар речи.       В небе вспыхнуло зарево.       Языки алого пламени устремились ввысь и коснулись облаков.       Клубы черного дыма вконец переполошили толпу. Кони встали на дыбы и неистово вырывались из хватки карет. Женщины тащили за собой детей, теряли обувь, но старались как можно скорее убраться с площади. Крики сводили с ума. К счастью, Дима и Олежа не раз бывали на поле боя и не поддались панике. Душнов рванул к огню, а Побрацкий, собравшийся бежать в противоположную сторону, громко выругался и поклялся богине убить глупца.       Олежа повернул за угол, и перед ними разверзнулся настоящий ад: дома охвачены вихрями огня, крыши взрываются под натиском алого пламени, а черный дым, съедавший последние клочки свежего воздуха, застелил небеса. Какие-то твари старались потушить пожар вручную и тащили ведра с водой, а какие-то носились над ранеными и торопились залечить ожоги. При этом нигде не было видно Антона. На клумбе, мимо которой промчался Олежа, лежали два тела в лужах крови. Их руки были вывернуты в неестественные углы, на обоих лицах застыло выражение ужаса, но лишь у одного из них зияла огромная дыра в груди. — Осторожно! — заорал мужчина с вытянутыми ушами.       Он остановил принца прежде, чем остатки горящего здания рухнули в сантиметрах от его ног. Клочки золотого пламени и искры в воздухе — это все, что осталось от некогда красивой постройки. Рядом раздался очередной крик, и эльф, откланявшись, кинулся на помощь.       Олежа не знал, что делать. Дима тоже оцепенел. Казалось, никто из нечисти никогда не сталкивался с таким бедствием, однако среди потерявших голову можно было заметить рыцарей, которые призывали к спокойствию и помогали пострадавшим.       Из дома напротив, поглощенного огнем до самой крыши, выволокли семью. Женщина вопила и одержимо звала лекаря, пока на её руках лежал ребенок с обгоревшей правой стороной. Огонь поглотил его руку, и теперь обугленное нечто, напоминающее сухую ветку, свисало от сожженного плеча. Пузырьки, покрывшие его кожу, лопались прямо на глазах и открывали зрелище на окровавленное мясо. Но, как бы отчаянно мать не билась в агонии, а ребенок не издал ни звука. Было не ясно, жив ли он или погиб прямо на её глазах.       Душнов пришел в себя и ринулся к ним. Зелья не спасут дитя от шрамов, но хотя бы сохранят его жизнь. Флакончик зеленой жидкости тотчас полился на руку ребенка. Охрипшая от криков мать захлебывалась градом слез, прижимая дитя к груди, и в своем горе забыла о себе. Ее лицо покрылось копотью, волосы обгорели, а на локтях виднелись красные подтеки. Из её рта показывались острейшие зубы, но в такой ситуации даже Дима отбросил брезгливость и постарался помочь. От увиденного что-то упало в сердце рыцаря.       Вдруг к самому очагу пожара прибежало существо, похожее на медведя, и огласило утробным голосом: — Опять эти ведьмы!       За ним стояли два вооруженных оборотня и маг. Тот стал призывать тучи и заклинать воду, но вместо того, чтобы утихнуть, огонь разбушевался пуще прежнего.       Жар нагрел стёкла и с треском выбил их из окон. Обожженный ребенок очнулся, завизжал и прижался к матери. Олежа облегченно выдохнул. Он продолжал залечивать ожоги, когда из того же полыхающего дома выбежал Антон. Женщина, как в бреду, подхватила ребенка и хотела броситься к нему, но принц приказал ей сидеть на месте.        На руках нелюдя были два хныкающих сверточка. Он передал их зарёванной женщине, а потом, не сказав ни слова, приблизился к Душнову и положил ему в руку странный круглый предмет. — Антон, что это?       Но нечисть нырнул в соседнее горящее здание и уже не услышал принца. Олежа хотел ринуться следом за ним, однако притормозил, провертел кругляшку в руках и спрятал в карман.       Что же, он расспросит Антона позже. Сейчас есть дела куда поважнее… — Убежали! — закричал человек в форме. — Остальные две улетели!       Улицу заполонили отряды нечести в доспехах. Дым поднялся высоко в небо, горячий воздух плавил ставни, а огонь бушевал все сильнее.       Послышался скрип — рухнула крыша соседнего здания.       Дима подпрыгнул. Это был тот самый дом, в который забежал Антон. Сердце принца пропустило удар. Олежа в беспамятстве кинулся к обломкам, но Дима со всей силы схватил его и кричал одуматься.       Послышался свист. Треск бревен смешался с криками лекарей и бормотанием рыцаря. Плач детей и взрослых заглушался треском стекла, но Олежа уже ничего не слышал. Все, что он мог сделать — смотреть на порог горящего здания и шевелить губами, произносящими молитву.       Спустя самые долгие две минуты в жизни принца из здания наконец вышел Антон. У него на плечах висела странная накидка, до ужаса бледное лицо было покрыто копотью, на волосах осели комки серебристого пепла. Олежа попытался встать, ибо шквал самых страшных мыслей придавил его коленями к земле.       Надо сказать, парень знал, что такое страх. Он чувствовал его раньше, вспомнить то же заточение в темнице, поэтому давно привык к терзающему душу отчаянию. Но сегодня парень впервые в жизни испытал тот самый животный ужас, который сдавливает грудь, подкашивает ноги и разрывает сердце.       Стража выпрямилась по струнке и хотела отдать честь, но Антон опередил их и приказал сейчас же собрать всех полусирен в черте города. Нежить проигнорировал рыцарское «Будет исполнено!» и подошел к застывшему Олеже. Дима в своей манере хотел пошутить над мужчиной, но вместо этого лицезрел, как его друга заключают в крепкие объятия.       Оба молчали.        От Антона жутко воняло гарью, но Душнова это не смущало. На глаза наворачивались слезы, ему было трудно дышать то ли от волнения, то ли от удушья. Несмотря на все свои сомнения и непонимание, принц очень боялся его потерять. Да, боялся. И пусть они встретились лишь недавно, пусть плохо знают друг друга — это совершенно неважно. У них столько тайн, которые им предстоит раскрыть вместе, и Олежа плевать хотел на предрассудки.        Вскоре на небе появились тучи и полил дождь – это появились полусирены. Только благодаря их магии на пожарищах утихло пламя и показались черные бревна, а дым сменился на слабый пар. Некогда прекрасная улочка превратилась в линию сожженных каркасов. Живые искали живых, из обломков стали вытаскивать трупы и уцелевшую мебель.       А Антон все еще обнимал Олежу. — Черт! — выругался мужчина, сильнее прижимая принца к себе.       Олежа молчал и пустыми глазами смотрел на линию из мертвецов. Многие утратили свой облик, от некоторых остались только обугленные конечности и обгоревшие кости. Пожар не мог возникнуть так быстро и принести столько бед за такое короткое время. В этом наверняка виновата магия. Не исключено, что на эту нечисть наложили проклятие, из-за которого бедняжки были вынуждены сгореть до тла. — Я пытался потушить, но моя магия…       Антон откашлялся и замолчал.       Олежа хотел спросить, о чем он говорит, но нелюдь рухнул на колени и стал жадно глотать воздух. Даже Дима отбросил распри и попытался поймать его под руки, что уж говорить о взволнованном принце? Но нечисть успокоил их и сказал, что ему нужно немного перевести дыхание.       Это было новостью. Олежа знал, что Антон умелый мечник, и подозревал о его тесной связи с Правителем, но он впервые услышал о его магических способностях. Принц обязательно расспросил бы об этом, если бы его не схватили за руку и не потащили помогать мужчине с обгоревшим лицом. Видимо, кто-то заметил, как он вытащил ребенка с того света, и решил, что Олежа прекрасный лекарь. — Кто это был? — вместо волнующего вопроса спросил Душнов. — Ведьмы, — устало прохрипел Антон. — Они давно учиняют беспорядки       Дима посмотрел вокруг. Отныне, вместо бурлящей жизни с кучей лавочек и карет, улица была усеяна пожарищами с метающейся меж обломков стражей. Все путешествие он был уверен, что страдания нечести будут бальзамом на его душе, но теперь рыцарь чувствовал, как ноет его сердце. — Неужели в Этваль есть такие проблемы? — Они против Правителя, и таким образом хотят установить здесь свою власть, — прохрипел Антон. — Это территория нечисти… Даже люди поднимают мятеж, что уж говорить про них…       Олежа достал и перетер соцветие. Он кинул его в колбу, залил водой и напоил Антона против его воли. Мужчина скривился, но зато его дыхание быстро выровнялось. — Был случай, когда у этих ведьм нашли ферму людей, — в разговор вмешался мужчина, которого недавно залечил Олежа. — Эти твари выращивали их для готовки. Там было около двадцати женщин и сорока детей. И только один мужчина! — Немыслимо! — возмутился Дима. — Нужно было сразу поубивать этих сволочей...       Ярость к нечисти забурлила в рыцаре с новой силой. Неподалеку обвалился сгоревший амбар, в воздух поднялась пыль. По площади бегал парень и расспрашивал прохожих о своей жене. Он не получал ответа, но до последнего не спешил приближаться к трупам в стороне. Олежа вылил еще немного зелья на лицо Антона. — И что с ними сейчас? — Они были на грани смерти, поэтому, если желали выжить, им пришлось обратиться нечистью, — нелюдь вздохнул и наклонился к Душнову. — Теперь они тоже часть Этваль, и все до единого защищают граждан.       Олежа осторожно склонил голову нечисти на свое плечо и постарался меньше двигаться. Он готовил зелья и передавал их спасенному эльфу, который следом отдавал его нуждающимся. — Натыкаешься в лесу на труп без ног и рук, и сразу понятно, чья это забава! — женщина судорожно укачивала детей и присоединилась к разговору. — Ненавижу их!       Эльф, выливавший зелье на её ожоги, согласно кивал и бормотал: — Вся эта жестокость… Она спрятана от глаз, и стража ничего не может сделать… Не может найти… Никто не вступает в открытый бой, потому что все боятся гнева Правителя. Но почему нас-то? Мы, простой народ… Мы же не люди… Люди всегда убивали нас, и некоторые не могут смириться с этим. Тогда бы мы поняли гнев этих проклятых ведьм. Но зачем убивать нас?       Перетолки нежити еще сильнее разозлили Диму.       Антон сжал кулаки. Его глаза метнулись к Душнову, всматриваясь в его лицо, но принц был занят очищением трав и ничего не заметил. Задыхаясь, нелюдь проронил: — Правитель… Старается… Но он… Он тоже не всесилен. Иначе он не потерял бы тогда…       Олежа приказал Антону молчать. Он положил руку на его плечо и вдруг замер.       Пальцы вляпались во что-то липкое.       Олежа медленно убрал ладонь и увидел на ней черно-алую кровь. Принц, недолго думая, сорвал накидку с нечести и громко выругался. Обозленный Дима поначалу не понял, чем тот занимается, но скоро рыцарь расплылся в самодовольной ухмылке: порванная на плечах Антона рубашка была полностью залита бордовой кровью, а под его обугленной кожей виднелись куски белых костей.        У Олежи задрожали руки, женщина с эльфом ахнули от ужаса. Парень попытался снять тканевую рубашку с нелюдя, но кровь мгновенно запеклась, и одежду пришлось оторвать с кожей. По спине поплыли бардовые ручьи, мясо перемешалось с остатками опаленной плоти. И как Олежа не заметил этого раньше? Он обрадовался, что Антону повезло родиться нечистью, потому что обычный человек давно скончался бы от таких ранений. — Антон! — Душнов начал лихорадочно рыться в своей сумке. — Только не закрывай глаза!       В суматохе принц совсем не заметил, как подоспели новые отряды стражников, и как они принялись разбирать завалы. Тут некто в яркой одежде вышел вперед. Он недолго разглядывал подозрительную компанию, а потом твердым шагом двинулся к ним. Нечисть, завидевшая его, почтенно уступала дорогу, и Дима, чувствуя опасность, достал меч. Душнов же был так занят пострадавшим Антоном, что до последнего не обращал внимания на стражника. — Антон Эдуардович! — раздался басистый голос. — Богиня, молю! Какого рожна вы здесь делаете?!       Мужчина подошел вплотную. Его доспехи переливались в лучах заходящего солнца, а рукоять меча, похожая на произведение искусства, горела синим перламутром. За ним следовал карлик в зеленой одежде. Изумрудный шарф полностью прятал его лицо, но даже так было понятно, что он пребывает в полнейшем недоумении. — Эй, эй! Не смейте умирать на моей территории!       Руки карлика засветились белым светом, и кровь на плечах Антона остановилась. Мужчина сжал зубы. Он полностью оперся на Олежу и постарался подавить болезненные стоны, но выходило скверно. Открытые раны мало-помалу зарастали, кожа восстанавливалась, но нечисть так крепко схватил и прижал к себе принца, что, казалось, вот-вот задушит его. Дима собирался оторвать друга от страдальца, но страж не позволил этого сделать и предупреждающе достал из ножен меч. Побрацкий тоже вынул оружие, но нечисть в доспехах махом выбил его из рук, и остриё колом вонзилось в землю.       Ни для кого не секрет, что восстанавливающая магия причиняет ужасную боль. То, что нежить молча переносил мучения, уже было чудом. Но откуда Побрацкий, житель не магического королевства, мог это знать? — Принести носилки и отправить Антона Эдуардовича в крепость! — отдал приказ страж. — И не вздумайте его уронить! Исполнять!       Олежа все еще находился в пленительных объятиях тяжело дышащего мужчины. Стража попыталась поднять Антона, но тот вцепился мёртвой хваткой и никак не хотел оставлять принца. В какой-то момент стража собиралась положить их на одну носилку, и, если бы не вмешательство Димы, Душнова несли бы в очень смущающей позе через весь город. — Черноволосая девица с глазами цвета моря, — прошептал мужчина в форме, а потом откашлялся и улыбнулся. — Извините, как вас зовут?       Принц все еще находился в шоке и разглядывал кровь Антона на своих руках. — Меня?.. Олегсей. — Ха, вот как судьба–злодейка шутит, — и мужчина громко рассмеялся. — Ну ладно, волчья магия все исправит... Меня зовут Ханкин. Позвольте проводить вас до крепости.       Лекари продолжали бегать по площади. Ребенок, которого недавно лечил Олежа, теперь был в полном порядке: его кожу полностью восстановили, и от чудовищных ожогов не осталось ни следа. Мать крепко прижимала дитя к себе. Она в экстазе бормотала, не прекращая благодарить лекарей, Правителя, и богиню.       Дима перебил беседу: — Нам срочно нужно в столицу. — Хах, парень, поверь, сейчас у вас нет миссии важнее, чем защита нашего придурочного, — мужчина стряхнул невидимые пылинки со своих доспехов. — Нет, ну серьезно! Исчез на три недели, появился в другом городе, и еще с собой невесту притащил! Ну что за нечисть… — Невесту? Меня, что ли? — разозлился Побрацкий. — А ты кто? — мужчина прищурился. — Неважно. Главное народ успокоить и красавицу доставить…       Ханкин махнул рукой, и парней окружила стража. Дима пытался сопротивляться, но его, несмотря на угрозы, все равно повели в крепость.       Ужасы сгоревшей улицы сменились пейзажами города, где нечисть, не знавшая о трагедии на окраинах, вела самую повседневную жизнь. К сожалению, у Олежи с Димой не было времени налюбоваться вдоволь, ведь стража окружала их со всех сторон, как заключенных перед казнью. Когда высокие каменные стены крепости были достигнуты, Диму грубо впихнули внутрь, а Олежу осторожно подтолкнули ко входу. Оказавшись внутри, на парней нахлынула ностальгия: они будто вернулись домой. Сырой камень, полутьма и запах керосина — все это напоминало об их родном замке.       Олежу разделили с Димой и проводили его наверх. Побрацкий старался вырваться и последовать за другом, но его крепко держали за руки и повели вниз по лестнице. Страж, который был ответственен за Душнова, толкнул тяжелую дверь, и парень робко вошёл.       Поначалу Олежа не осмелился наступать на красный ковер и разглядывать мягкие кожаные кресла по бокам. Обилие самоцветов в золотой люстре над его головой ослепляло дорогим блеском и резало глаза. Принц подумал, что ошибся комнатой, но у кровати с роскошным балдахином стоял Ханкин и о чем-то отчитывался лежащему там Антону. Мужчина, отдав честь напоследок, быстро оставил покои, кинув на принца прощальный взгляд.        Душнов тихо подошел к краю постели и также незаметно сел. Матрас слабо прогнулся под его весом. — Нужно приготовиться ко встрече с Правителем, — неловко пробормотал он.       Олежа попытался заполнить тишину, но, видимо, выбрал не самый удачный повод заговорить, ибо Антон не проронил ни слова в ответ. Безжизненные глаза уставились прямо на Олежу, и у того по спине пробежали мурашки. Янтарный огонь слабо колыхался внутри радужек. Его тусклый свет напоминал о том, что пережил обладатель столь редкого цвета. — Ты же…       Принц запнулся и покраснел. — Ты же нам поможешь? — Конечно, — ответил мужчина тихим сиплым голосом. — Но при одном условии.       Он собрался сесть, и Душнов хотел ему помочь, но Антон лишь схватил его ладонь и приподнялся сам. Лицо нечисти все еще было неестественно бледным, болезненным, чуть хуже, чем у Димы утром. Но, несмотря на это, мужчина медленно поднес ладонь Олежи к своим губам и мягко поцеловал. — Чтобы ни случилось дальше, что бы ты ни услышал, останься со мной, хорошо?       В сердце Душнова зародилось очень плохое предчувствие. — Ч-что?.. — Просто… Останься. Мы найдем тебе дом… Если хочешь, пристроим к ремесленнику и обучим магии. Не уходи… Прошу…       Антон крепко держал его руку и прижался к ней лбом. Его дыхание замедлилось, дрожь окатила тело. Даже воздух, казалось, стал холоднее.       Смущенный Душнов молча смотрел за каждым вздрагиванием покалеченного Антона. Еще утром он поддался эмоциям и стал подозревать нелюдя во всех бедах, что свалились на их голову, но теперь трезво понимал, что без него они вряд ли смогут дойти хотя бы до следующего города. А что потом? Где искать Правителя? Они пришли пешком, без кареты, лошадей и войска. Олежа с Димой больше похожи на шутов, нежели на первых лиц королевства.       Хотя кому он врет? Самому себе. Какой Правитель, какое королевство? Почему он не может быть честным с самим собой?       Они с Димой и есть шуты.       Принц собрался с духом и наконец признался: — Мне некуда уходить…        Он больше не может держать это в себе. Слезы медленно потекли по щекам. Олежа опустил голову, чтобы Антон не увидел это жалкое зрелище, но нечисть все понял и осторожно обнял парня. Послышались всхлипы. Душнов продолжал цепляться за мужчину, но тот лишь молча гладил его голову, медленно перебирая непослушные кудри.       Дима с мечом в руке открыл дверь и застал двух обнимающихся парней. Он тут же закрыл её и тихо выругался. Видимо, сегодняшнюю ночь они проведут в этой крепости.