Серый берег. Эксперимент 22

Пробуждение произошло на полу. Маркер хорошо показал себя – он никак не отпечатался на моей одежде и не расплылся. Голова побаливала, как от похмелья, но в целом я почти что адаптировалась к ночным похождениям с Ирвином. Рука на месте укуса, правда, всё ещё побаливала. Чуть ниже локтя активно распространялся синяк, но в целом он не особо мешал мне жить, пока я специально на него не надавливала. Тонкий слой бинтов – и в принципе достаточно. Точка на лбу после того, как я посмотрела в зеркало, будто бы тоже увеличилась. Но я вполне могла просто себя накручивать. Ещё я немного беспокоилась о результатах рекрутинга, но Цинк согласился вступить в Сорпа практически моментально. Ни минуты раздумий под его рыжей шевелюрой, ни секунды сомнений. Более того – он не дал мне даже говорить. – Здравствуйте, я к вам сегодня не на тренировку, а с вопросом. Не хотели бы вы… – Да. Он взял из моих рук планшет и моментально подписал всё что требовалось. Словно уже ждал подобного. Я не удержалась и полюбопытствовала: – Вас кто-то предупредил об увольнении? Ручка с удивительной скоростью скрежетала по бумаге, ещё немного давления – и она бы её разорвала. Но к счастью пострадали только немного смятые листы. Терпимо. – Я скорее удивлён, что они так долго не решались, – Цинк пожал могучими плечами. – Видимо не хотели совсем уж в утиль меня списывать. А что у меня будут за обязанности? Я протянула ему одну из бумаг, но он отмахнулся. – Мне проще понять словами. Заумная бюрократщина не моё. – Ммм… вы будете делать то, что попросит начальница. Не знаю что именно, но если хотите – могу попросить не доверять вам «заумную бюрократию». – Славно! Тогда пойду собираться. С его подселением в кабинете стало заметно меньше места. Цинк забавно смотрелся в розовой рубашке за маленьким офисным столом. Удивительно, что с такими ручищами он вообще был способен попадать по клавишам клавиатуры. Мы направили его на сортировку аномалий. «Срочные», «терпящие» и «не понятно». Третьим уже занималась я, но Цинк практически ничего туда не отбрасывал, довольно шустро разбирая наш вечный завал из разношёрстных обращений. Что до его выборов… они местами казались мне весьма специфическими. Например по мнению Цинка вечно сдувающийся баскетбольный мяч – срочное дело. А вот огромное паукообразное существо, вяжущее свитер на потолке, вполне могло потерпеть. – Можешь… объяснить свои решения? – В мяч ребята же будут играть. Отдыхать после смены. Если они придут в офисы уставшие – вся работа встанет, никто ничего не захочет делать. А вот та пауко-штука вроде безобидная. Ну вяжет и вяжет. Как раз к вечеру закончит и сможешь осмотреть. Феру никак не прокомментировала такое распределение моего рабочего времени. Днём я сходила на площадку и проверила мяч. В нём благодаря пламени зажигалки нашла небольшое отверстие – мяч попросту сдувался из-за дырки. Составив на месте отчёт и рекомендацию заклеить его чем-нибудь, я получила столько благодарности от пары местных сотрудников, что мне даже стало неловко. – Спасибо! Спасибо, вы наша спасительница! – один из клерков усердно тряс мою руку. – Ой да ладно вам. Это же очевидно, что мяч просто сдувался. – Да, но нам нужно было обоснование для руководства, чтобы заменить его! На это ушли бы дни, если не недели, прежде чем они бы хоть что-то предприняли. Теперь же мы просто можем показать бумагу от Сопра – и запросить новый мяч! – Ну или нам заклеят этот. – О, о, о! Не уходите пока, пожалуйста. Клерки отвели меня в кладовку с десятками мячей. – Вот этот и этот, и вон тот, и ещё вооон там. Посмотрите, в них же нет аномалий, верно? Я буднично провела сканером по оранжевой резине. Все мячи, всё помещение, все люди в нём были абсолютно чисты. – Да, аномалий никаких не наблюдается. Я написала ещё несколько бумаг под восхищённые ахи и охи сотрудников. Один из них даже предложил свою спину в качестве опоры, но планшет был удобней. Попрощавшись со страдальцами, я посетила ещё пару офисов. В одном из них мне попался говорящий фикус. Он просил его полить, настоятельно перебирая листьями. – Да, да, сейчас. В полутёмном помещении люди что-то усердно набирали, уставившись в синее свечение экранов. Человек десять на десять квадратных метров, в три раза больше любых норм. Их узкие столы стояли вплотную друг к другу, множество открытых рабочих окон постоянно менялись на них. Графики быстро переключались на статистику в таблицах, вкладка с текстовым редактором моментально заменяла вкладку с фотографиями из бесплатного обменника. Презентации. – Только не из-под крана. Воде нужно отстояться, – прошептали листья. Сотрудники усердно игнорировали растение. Они даже не потрудились обернуться. – И давно он у вас пить просит? – Дня три, – тихо сказала женщина в самом углу, ни на секунду не переставая печатать. – Но по протоколу безопасности с аномалиями нельзя контактировать, если они не враждебны. Для этого мы вас и вызвали. Она смотрела мне в глаза, но её руки порхали над клавиатурой, словно ими управлял кто-то другой. Жутковатое зрелище, так что я решила поскорее решить их проблему. Я полила фикус бутилированной водой, которую достала из своей сумки-почтальонки. Земля в горшке впитывала влагу моментально, тут же снова становясь сухой. – Спасибо, – прошелестели листья. – Можно ли ещё? Рука начинала уставать от бесконечной писанины, но я записала настойчивое требование воды от фикуса в кабинете номер 1372. Предпоследней по важности аномалией по мнению Цинка оказались сбежавшие от хозяина штаны. Бедолага провёл в раздевалке шесть часов, лишь с моим приходом осознав, что кто-то просто над ним пошутил и штаны всё это время лежали посередине коридора. Аккуратно сложенные и почти не грязные – люди на всякий случай обходили их стороной. Паукообразное создание к вечеру действительно довязало свой свитер. Оно разместилось прямо над входом в лифт на минус седьмом этаже. Длинные лапки как у сенокосца работали очень быстро и ловко – к моему приходу они закончили огромный голубой свитер с белыми облачками. Два нароста на его голове напоминали кроличьи ушки. Существо протянуло свитер мне, и мысленно я окрестила его "паукроль". – Хорошенький, спасибо, – я с благодарностью приняла подарок. Создание издало тихий стрёкот и распалось на сухие кусочки. Они попали и на меня, но ничем не запачкали. По структуре напоминали луковую шелуху, и можно было бы подумать, что аномалия самоустранилась. Но тихий стрекот лап вдалеке и остаточный след на сканере показали, что паукроль просто убежал. Отряхнув плечо, я пошла обратно в свой офис, зажав пушистый свитер подмышкой. Хотя к моему росту он выглядел почти что платьем. Надевать его я пока что желанием не горела — остаточные волны аномалии ещё не осели, и сканер предупреждающе пищал. Это мог быть удушающий свитер. Свитер, пожирающий владельца. Свитер, выпускающий кислоту при надевании. Что угодно, в общем. Но мне он понравился, так что я понадеялась, что со временем его излучение улетучится, а у меня появится прекрасный домашний халат. Становилось заметно холоднее, особенно в общежитии. Окон я не видела уже пару месяцев, но судя по календарю – началась зима. Башня никогда не славилась хорошим отношением к сотрудникам, так что относительно тепло было только в рабочих кабинетах. Я буквально могла представить, как кучка важных дядь и тёть насупившись определяют оптимальную и экономную температуру в помещениях. Такую, чтобы и энергии много не тратить, и работники не валились на больничные койки слишком уж быстро. Многие начали чихать и кашлять – маски не особо спасали от банального переохлаждения. Особенно если сутками сидеть практически без движения. – О, вернулась! Смотри что я нам выбила! – Феру радостно замахала руками, когда я вернулась. Судя по положению усов Цинка он – улыбался. Под каждым из четырёх рабочих столов стояло по маленькому чёрному обогревателю. – Все болезни идут с ног. Если сохранять их в тепле, то вы скорее всего не простынете, – с важным видом заявила она. Я включила свой компьютер и обогреватель. Слабенький тёплый ветерок был лучше, чем ничего. – Ну разве я не молодец? – Разумеется, – Цинк тут же кивнул. – Здоровье это важно! – Молодец, молодец, – подхватила я, приспуская туфли, чтобы воздух активнее согревал стопы. – Теперь будет становиться только холоднее. Для вас обоих это первая зима в Башне, так что учтите – энергия, поступающая из того штыря по центру зимой очень сильно снижается. Это приводит не только к перебоям в городе, но даже у нас, по сути добытчиков, случаются проблемы. Резервные генераторы в критически важных точках сработают, когда потребуется, а до этого – экономия, экономия и ещё раз экономия! – То есть по сути это спячка? – Так и есть, я полагаю. Нашим источникам энергии тоже нужно время, чтобы восстановиться. Да и техобслуживание удобнее производить без сильного напряжения, так что сейчас золотая пора работников технического обслуживания. Не забывайте с ними здороваться! – Но ведь и вы в какой-то степени... – И действительно. Где моё "здравствуйте"? Я поздоровалась, и Феру, довольная собой, вернулась к делам. В собственном отчёте я на автомате почти назвала аномалию паукролем, так что решила пойти за кофе. Но дымящийся ароматный напиток тут же опустился на мой стол. – Номер 26 сказала, что я могу подносить всем напитки, если мне станет нечем заняться. Может, заодно сходить вам за пончиком? Я уставилась на Феру, но та лишь ответила мне широкой улыбкой. – Спасибо, но я проживу без пончика. У меня ещё тренировка после работы. – У меня тоже. Хорошая физическая форма – это важно, – с радостью подтвердил Цинк. Он по-дружески хлопнул меня по плечу, едва не снеся и меня, и клавиатуру, и несчастную кружку. Ему определённо требовалось куда-то деть свою жажду движения после целого дня за компьютером, так что я постаралась закончить как можно быстрее. Теперь, когда он не был тренером, его пропуск в зал был аннулирован. Я попыталась всучить ему пропуск Феру, но он горделиво отказался. – Хорошо, – спокойно сказала я. – Тогда будем заниматься в коридоре. Одна не хочу, это скучно. – Прямо... здесь? – Нет, конечно. В холле общежитий. Там всё равно мало кто ходит в это время, так что мы никому не помешаем. Переодевшись в своих комнатах, мы встретились в достаточно просторном, но пустом общем зале. Серая плитка на полу, покрашенные белой краской стены, автомат с кофе и батончиками да несколько скамеек. Сказать о нём так-то и нечего. Но заниматься в тишине было приятно. Мы сделали разминку, простейшую аэробику, поприседали, повторили несколько кругов отжиманий. Феру, заставшая нас на заминке, застыла в проёме. – Что вы тут устроили? – А? Упражняемся, мэм, – отрапортовал Цинк. – В зал без меня номер 22 отказалась идти. Наша начальница громко и тяжело вздохнула. – Вам показать где можно купить абонемент? – Важно не место, а посыл! Заниматься можно и нужно где угодно, – запротестовал Цинк, чего я от него совершенно не ожидала. – Да, но не у всех же на виду в странных местах. Мы новый отдел, не нужно, чтобы о нас распространялись странные слухи. Это будет мешать, если захотим расширения. Да и не хочу каждый день проходить с вами психологические тесты, чтобы доказывать, что вы нормальные в случае жалоб. Мы с Цинком переглянулись. – Тогда может мы в офисе позанимаемся? Там точно никому мешать не будем, – предложила я. – Можно приделать шведскую стенку справа! – тут же воодушевился Цинк. – Просто. Купите. Абонемент. Ти, ты же уже получала зарплату. Там должно быть более чем достаточно. – Но... тратить деньги на такое... – встретившись со взглядом Феру, я быстро сдалась. – Ладно, завтра куплю. – Отлично. Но только после того, как зайдёшь ко второму рекруту. Его должны перевести с верхних этажей пониже, все формы для твоего допуска будут готовы к утру. – А почему я? Я не то чтобы хороша в этом. С Цинком мне просто повезло, да и он изначально был не против. Этого же парня я совершенно не знаю. – Я останусь, чтобы следить, что никто не повесит шведскую стенку и не уронит мои горшки. Номер 30 завтра попробует себя в роли агента и разберётся с аномалиями, если возникнут обращения. Так что одень самый свой чистый халат. Когда она ушла на этаж комнат для руководства, мы с Цинком неспеша закончили заминку. Мышцы – это важно. Особенно если не слишком метко стреляешь. И не слишком быстро бегаешь. Сердце слегка сжалось, когда на следующий день я приложила одноразовую карту допуска к панели лифта. Двери со скрипом разъехались, приглашая меня внутрь. Загорелась синяя, ранее едва заметная, табличка "вверх". Сотрудники, дожидавшиеся своей очереди, поспешно сделали шаг назад, пропуская меня вперёд. Я зашла и начала быстро нажимать кнопку "закрыть двери", чтобы поскорее снизить градус неловкости. Но то ли кнопка была сломана, то ли лифт решил поиздеваться, но двери закрылись только через мучительные тридцать секунд. Я переводила взгляд с одной пары ботинок на другие. Уж что-что, а обувь у всех выглядела добротно. Лифт начал движение. Гораздо медленнее чем обычно – возможно сейчас меня осматривали невидимые сканеры. Десятый этаж. Двадцатый. Сороковой. Семидесятый. Уши начало закладывать, так что я поспешно сунула в рот обезболивающую, как заверила меня Феру, карамельку. – Мигрени на высоких этажах бывают даже у постоянных их работников. Так что лучше рассоси заранее, чтобы выглядеть презентабельно перед нашим будущим пополнением. Девяностый. Сто двадцать второй. Сто сорок первый. Двери раскрылись. После полумрака лифта в глаз ударил ослепляющий белый свет. Прищурившись, я попыталась вглядеться в лица встречающих. – А. Мы вас ожидали. Проходите, агент 22. – Ну и поездочки тут у вас. Хоть бы музыку в лифте поставили, чтобы не уснуть. Человек, судя по бейджу, работал доктором. Он никак не отреагировал на моё ворчание. Рядом с ним стояла старшая медсестра, сразу же протянувшая мне бахилы. – Вам предстоит пройти пару этапов очистки. Ничего особого, просто мера предосторожности. После этого мы сопроводим вас к камере. «Камере?..» После того как меня обработали парами антисептика в одном из болезненно белых предбанников, мне тут же выдали новейший, чуть ли не хрустящий, белый халат. И завели во второе помещение. Доктор, медсестра и ещё один человек стояли за окном в одной из стен, наблюдая за мониторами. – Мы измерим ваш уровень внутренних преобразований. Скажите если станет невыносимо, и мы остановим процедуру. – О нет. Ти, пока не поздно – вертай назад! – громко сказал Ирвин. Его заострённые ушные локаторы были плотно прижаты к голове, а бестелесные руки пытались ухватить меня за край халата, чтобы утянуть подальше. «Не нервничай ты так. Феру сказала, что в Башне практически у всех есть какая-либо аномалия. Я просто обычный сотрудник для них». – Это всё замечательно, но видишь того человека? Это один из тех, кто был... там, – он нервно поёжился. «Где?» – Они ставили на мне какие-то свои опыты. Какие-то эксперименты. Заставляли меня делать... всякое. «Да, но твоё физическое тело мертво. Ты сейчас всего лишь голос в моей голове, не самое худшее отклонение. Да и как они тебя теперь достанут, даже если обнаружат?» – Ты не понимаешь, – зашипел он. – Наш вид славится... внедрением в новые физические тела. Они будут просто счастливы, если узнают, что я сейчас застрял у тебя. Они пытались меня подселить в кучу народу и... Сонный голос оператора прервал наш разговор. – Почему вы медлите? Не волнуйтесь, это займёт всего минуту. «Будем надеяться, что леденец от Феру действительно был обезболивающим». Я прошла на знакомую круглую платформу. С той лишь разницей, что теперь датчиков было раза в три больше, и все они вызывали рябь в глазах, способную сломить даже человека без признаков эпилепсии. Я прикрыла глаза, но быстрое свечение прорывалось даже сквозь веки. – Глубоко дышите. – Я что, на флюорографии? Никто не ответил. Чем чаще они игнорировали мои попытки разрядить обстановку, тем острее мне хотелось шутить. – У меня есть серёжки – они не помешают? А лифчик надо было снять? – Просто стойте на месте. Вибрации проходили сквозь всё моё тело. Тряслись даже внутренние органы. Это действительно ощущалось как флюорография – только такая, где ты чувствуешь, как сканируют каждую клеточку твоего тела. Рука стала болеть в разы сильнее, почти до крика. В глазах появились непрошенные слёзы, но я лишь плотнее сжала ладонь здоровой руки. Болела и странная точка. Словно кто-то усиленно пытался потушить об меня сигарету, буквально вдавливая бычок в мой череп. Я слышала истошный крик Ирвина в своём подсознании – возможно, ему пришлось ещё хуже. Этот зачаток агонии длился безумно долгую минуту. Я отсчитывала каждую секунду, словно стоя в огромном ревущем костре. – Всё в пределах установленной нормы, – наконец заключил оператор. Он продержал нас на три секунды дольше положенного. Доктор и медсестра кивнули мне и прошли дальше, а я очень обрадовалась, что решила не красится. Быстро утерев слёзы, я сделала несколько глубоких вдохов, возвращаясь в реальность. Моя рука не расплавилась. А точка это просто странная родинка. Всё хорошо. Всё просто замечательно. Я вышла к ним с широкой улыбкой. – Так где же мой дорогой рекрут? Дизайн этажа выглядел футуристично даже по меркам всей остальной Башни. Никаких острых углов, всё сглаженное, текущее, переливающееся из одной формы в другую. Даже потолок в виде купола, плавно переходящего в стену. Провела пальцами по поверхности, и даже вспотевшие от напряжения пальцы не смогли оставить на её блестящей поверхности отпечатков. Идеально, чтобы убираться. И ужасно для бега – ноги проскальзывали даже от простого шага, что абсолютно не смущало моих спутников. Они плавно шли вдоль бесконечного ряда овальных дверей и я начала от любопытства заглядывать в некоторые из них. Аномалии разного толка. Странные насекомые, словно пародия на самих себя, слепленные из редко сочетающихся между собой частей. Крылья стрекозы поверх размашистых крыльев мотылька, прикреплённые к шарообразному брюху. Огромная уховёртка цвета гусеницы, пожирающая сама себя только для того, чтобы моментально регенерировать пропавшую часть. Кто-то додумался положить к каждому насекомому разные предметы досуга: шашки, кроссворды, книги, всё это было растерзано и валялось на полу, вперемешку с испражнениями. Иногда в камерах сидели и люди, мне удалось различить парочку. Но они отвернулись от смотрового окошка, явно не желая нас видеть. Я не стала их тревожить. Моё внимание моментально привлекла пустая камера. Голубая и белая пряжи спутались на полу, а в смотровое окно кто-то умудрился воткнуть спицу для вязания. Но признаков жизни не наблюдалось. – Простите, а почему здесь пусто? Так и должно быть? Доктор и медсестра, ушедшие дальше, вдруг резко остановились и вернулись ко мне. Доктор, заглянув в окно, начал вызывать кого-то, и уже менее чем через минуту десятки людей, направив пистолеты в сторону камеры, вскрывали дверь. Внутри действительно никого не оказалось. Старушечьи очки были аккуратно сложены на простенькой койке. – Код 73! Под эти слова все разбежались кто куда. Меня это не касалось, поэтому я спокойно ждала, пока мои сопровождающие освободятся. Звук тревоги раздался в коридоре, стали ярко гореть красные лампочки, хоть немного оживляя местные коридоры. После небольшой суматохи меня заметно ускорившимся шагом повели дальше. Сопровождающие время от времени дёргали головами, судорожно озираясь, но я не видела причин для паники. Аномалии приходят и уходят. А вот рекрута явно здесь не стоит оставлять. – Вот. Мы на месте. Вы хотите... с ним просто поговорить? Или мне позвать вам прикрытие? – поинтересовался доктор. – Нет, всё в порядке. У вашего подкрепления сейчас должно быть достаточно работы, а я и сама справлюсь. Я с готовностью достала планшет с бумагами и ручку. Чёрную, со звёздочками – прикупила себе накануне как раз для самых важных случаев. На конце ручки болталась серебристая четырёхконечная звёздочка, придающая мне уверенности одним своим видом. Дверь открылась и я, не тратя времени, сразу прошла внутрь. Парень, как и люди до него, сидел на полу спиной к смотровому окну. Волосы его заметно отросли с тех времён, когда ему делали фотографию для досье – по закрытости лица он вполне дотягивал до уровня Цинка. С тем лишь исключением, что справлялся одними лишь белыми волосами на голове. Брови, если и были, в мелькающих красных огнях тревоги оказались неразличимы. Зато веснушки стали даже ярче, усеивая всё его лицо, плечи, шею, и даже торчащие из балахонистой одежды тощие руки. Он резким движением развернулся ко мне. На месте ног ниже колена было два хитиновых отростка с неестественным сгибом. – Простите, но мы попросим вас на сегодня прерваться! – доктор, запыхавшись, снова открыл дверь. – У нас сбежала одна из самых древних и опасных аномалий. Вы же из Сопра? Того нового отдела? – Но я пришла... – Мы придержим его для вас. Сейчас нам важен каждый агент для поиска! Парень развернулся обратно от двери. – Я ещё вернусь, – пообещала я ему, с сердитым вздохом возвращаясь в коридор. «Вот тебе и десять утра в любимой корпорации».