Серый берег. Эксперимент 22

      Всю неделю меня мучали кошмары. Но самое неприятное в них было то, что я никак не могла их запомнить. Тягучие, тянущиеся, они оставляли меня с холодной испариной по утрам. Возможно сказывалось переутомление от работы, а возможно Ирвин даже в бессознательном состоянии пытался выполнить наш уговор. Я всё также продолжала навещать его на крыше, но, как и ожидалось, мои прогулки были в конце-концов замечены.       – Это ещё что такое? – слегка наиграно возмутилась я, увидев одним вечером девушку возле двери на крышу. – Уходите, скоро отбой.       У девушки была сероватая кожа, настолько тонкая, что местами под ней были видны не только вены, но и капилляры. Мышиного цвета тусклые волосы были собраны в тонкий низкий хвост. Я не узнала её, так что предположила, что это была пациентка другого этажа. Её тощее непропорциональное тело не могло стоять прямо, поэтому она держалась за стену, выжидающе смотря на меня.       – Девушка, мне нужно...       – Я никому не расскажу, – быстро прошептала она.       Её голос был подобен сухому шелесту бумаги. Она так сжала косяк двери, что я отчётливо увидела, как побелели её костяшки.       – Просто дайте мне подышать пять минут. И я уйду.       С тяжёлым вздохом, не оборачиваясь, я открыла тяжёлый замок и придержала дверь. Пациентку слегка качнуло от образовавшегося сквозняка.       – Ладно. Но чтобы без шума. И никогда не подходить к ограде, ясно? Можешь постоять сбоку от будки, но только с левой стороны. Правая – моя.       «Потому что справа у ограды я спрятала Ирвина».       Пациентка кивнула и, не отпуская стены, проскользнула по металлическим ступеням на крышу. Я напряженно следила за ней, но она выполнила все мои указания, даже не пытаясь пойти в другую сторону. Смотря куда-то вдаль слегка замутненным взглядом, она застыла на месте. Не моргая и будто бы даже не особо дыша. Тонкая больничная одежда, пошитая по одинаковому принципу между всеми пациентами, едва ли спасала её от холода. Сероватые штаны, безразмерная футболка и поверх всего – простейший халат. Сверившись с часами, я чуть позднее окликнула её.       – Время вышло. Идите обратно.       Не взглянув на меня, пациентка послушалась, но не смогла даже чуть-чуть приоткрыть дверь. Она тянула на себя, наваливаясь всем весом, но его хватало. Холодный осенний ветер развевал её халат, и под широкими рукавами оказалось множество болезненно выглядящих следов от капельниц. Синяки наслаивались друг на друга, было видно, что они просто не успевали заживать, когда поверх них появлялись новые.       Я открыла ей дверь.       – Могу я прийти завтра? – спросила она, держась за ручку с другой стороны.       – Хорошо. Только точно в это же время, за полчаса до отбоя. Минутой позже – и останетесь в палате.       Девушка кивнула, поджав обветренные губы. Её слегка потрясывала после пребывания на холоде, но я ни секунды не сомневалась, что увижу её снова. Закрыв дверь за гостьей, я нервно закурила. Старая привычка вернулась ко мне, передавшись от коллег по общежитию. Сложно сдержаться, когда запахом дешевого табака пропитано всё, даже обои на стене. К тому же – это было идеальным оправданием моих постоянных походов на крышу.       Я проверила состояние Ирвина. Он всё меньше походил на фею. Сквозь растительную ткань коры местами пробивался тёмный хитин. Чем больше он сох, тем больше он напоминал богомола или любого другого длинноногого жука. Впрочем, его жутковатый вид мне нравился даже чуть больше – он лучше отражал то, каким я его ощущала.       – Ну как ты сегодня? Получше? – спросила я, приподнимая его голову в рюкзаке рукой.       Ирвин что-то слабо промычал, и мне пришлось наклониться, чтобы расслышать получше.       – Может... та, кого ты приводила, мне поможет?       – Как? – удивленно спросила я.       – Не знаю. Но в ней что-то есть. Попроси её. Не получится – убей, – сказал Ирвин и прикрыл глаза.       Для существа, что заявляло себя невероятно сильным, он определённо не отличался выносливостью. От пребывания на улице у меня снова началась мигрень, но я заранее взяла подавители и быстро, не запивая, проглотила одну из таблеток. Болезненное ощущение не ослабло, но и не усилилось, оставшись на том же уровне. Перед уходом с крыши я смела новые кучки опавших листьев, обновив заодно и укрытие для Ирвина.              Следующие несколько дней прошли довольно спокойно. Скрипя тележкой, я обходила палаты, убирая в них по возможности. Дети редко обращали на меня внимание, быстро свыкнувшись с новым лицом. В палату девочки с мелками я поначалу заходила не без лёгкой опаски. Она всегда рисовала, в какое бы время я не приходила. Её спутанные рыжие волосы, испещрённые неестественной для такого юного возраста сединой, подрагивали при особо резких взмахах рук. Быстро подмести пол рядом с разрисованной стеной, убрать расположенную вплотную комнату санузла, заправить постель – и уйти.       Старшие медсёстры косо посматривали на меня после недавних событий, но, как здесь заведено, напрямую мне ничего не говорили. Скорее всего им хотелось что-то сказать, но это осталось за стенами их собственной курилки, закатилось где-то между кружками чая и осталось пылиться там. Но что бы там ни было – оно наверняка несущественно, поэтому я про местные сплетни не особо думала. Но те щупальца, выползшие из палаты в нашу первую встречу, не давали мне покоя. Никто, даже уборщицы и другой обслуживающий персонал, это не обсуждал. Как будто подобное происходит каждый день. Все просто спокойно продолжали выполнять свою работу, и даже сама девочка будто бы никак не переменилась. Каждый день у неё в руках был новый цвет, поэтому я всё же не удержалась и поинтересовалась, откуда она берёт свои материалы.       – Мне приносят, – не отвлекаясь от разрисовывания стены ответила девочка. – Медсёстры говорят, что это от друзей. Но у меня никогда их не было. Так что наверняка врут.       Яростный стук мела, цветные крошки летели во все стороны, оседая на её плечах и растрёпанных волосах       – Прям совсем никого? – поинтересовалась я, держась в нескольких шагах позади.       – Угу, – девочка кивнула. – Другие меня не особо любят. Говорят, что я слишком... злая. А я не злая. Просто не люблю, когда портят мои картинки.       – Красивые, – кивнула я.       На стене резкими штрихами было изображено нечто, напоминающее огромную рогатую ящерицу. Оно грызло что-то, отдалённо похожее на птицу, занимающую собой большую часть стены. Или быть может они переплетались между собой? Тяжело было понять. Голубые пятна были закрашены слишком тщательно.       – Да, медсёстры тоже меня хвалят. Они каждый день приходят и фотографируют то, что у меня получается.       – Это ведь из каких-то сказок, да?       – Нет. Это то, куда мы все скоро попадём.       – Имеешь в виду... к птицам? На свободу?       Девочка обернулась. Она посмотрела мне в глаза и покачала головой, будто бы не веря своим ушам. Тяжело вздохнув, она опустила руки.       – Я устала рисовать. Но я не могу не рисовать. Здесь больше нечем заняться, понимаете? Я могу рассказать вам побольше, раз уж вы ничего не понимаете. Только найдите мне другое занятие.       Я посмотрела на остальные три стены, идеально белые. Простую тумбочку, кровать. Зарешёченное окно. Весь город страдал от перебоев электричества, но здесь даже лампочки не мерцали. Свет разрешалось не выключать даже ночью, и во время ночной прогулки можно было увидеть, как ярко он пробивается сквозь плотно закрытые двери палат. Холодный, белый. Мне не хотелось задавать слишком много вопросов, чтобы не вызывать подозрений и лишнего внимания в свой адрес. Образ мрачной молчаливой уборщицы давал мне огромное преимущество – никто не трогал, никто не интересовался. Скорее всего этого же принципа придерживались и остальные мои коллеги, отчего в коридорах было по большей части тихо.       – Я чувствую это. Вы уже такая же, как и мы, – задумчиво протянула девочка, рассматривая руки. – Просто чуть-чуть поглупее, уж извините.       – Прости, что?       Девочка развернулась обратно к стене. Стук мела возобновился, заполняя собой небольшую палату. Посмотрев на наручные часы, я подхватила мусорный пакет и поспешно выкатила тележку из палаты. Таким образом количество моих возможных задач увеличилось, но я не могла представить, как именно можно было развлечь девочку с мелками так, чтобы на это не обратили внимание другие.       «Если им так интересны её рисунки, значит они точно заметят, если она остановится. Заставят ли они её продолжать, если такое случится?» – подумала я и тут же резко тряхнула головой. Посторонние мысли лишь отвлекали. Моя цель была неизменна – вернуть Ирвина в сознание. Именно поэтому я каждый вечер поднималась по служебной лестнице под крышу, где меня неизменно ждала девушка-мышь. Её тощее лицо стало мне почти как родным, предзнаменуя скорый заслуженный сон, полный неясных кошмаров.       Но однажды она устроила мне неприятный сюрприз. Уже поднимаясь я почувствовала несвойственную для этого закутка духоту, словно кто-то спалил весь кислород мощным обогревателем. Завернув на очередной пролёт я тут же увидела причину – мышиная девушка в назначенный час привела с собой подругу. Её за плечи, закинув одну руку на свои собственные, придерживала коренастая крепкая девушка с красноватым отливом волос. Даже сквозь халат можно было заметить неестественно выраженные мышцы на загорелой коже. Она была мне незнакома, да и таких взрослых, как эти двое, явно содержали на других этажах.       – Пустите нас, – прямо сказала коренастая. – Очень уж хочется подышать.       – Я разве не просила никому не говорить? – нахмурилась я, скрестив руки и пока что не доставая ключи.       «Не хватало ещё всю больницу собрать».       – А она и не говорила, – заверила меня новенькая. – Просто стало понятно, что что-то не так. Она же маршрут никогда не меняет, а тут – стала всегда пропадать в одно и то же время. Я уж подумала, что её обижает кто. Вы же её не обижаете?       Коренастая испытующе посмотрела на меня исподлобья, пока мышиная усиленно отводила взгляд. Воздух стал отчётливо теплее. От новенькой исходил жар как от небольшого обогревателя, и, если бы так продолжилось – мышиная девушка наверняка бы обожглась.       – У меня других дел полно, не до этого, – я неопределённо махнула рукой. – Силой никого не вожу. Передумали – уходите.       – Вот и славно. – коренастая широко улыбнулась. – Пустите нас. Мы просто постоим и уйдём, всё будет отличненько.       Я смогла только покачать головой в ответ на такое простодушное хамство. Наличие подруги могло осложнить просьбу Ирвина, но её обогревательные способности наверняка облегчат жизнь второй девушки, каждый раз промерзающей до дрожи. С глубоким вздохом, куда я вложила всё своё напускное недовольство, я открыла дверь.       – Но если хоть ещё одна... – начала было я, но новенькая остановила меня поднятием руки.       – Не переживайте. Мы – могила. Да, 57?       Мышиная девушка кивнула.       – 57? Вас тут по номерам называют? – спросила я, пропуская их вперёд.       – У вас ведь тоже должен быть номер, – девушки переглянулись. – Имена остались за оградой. Это все знают.       – Даже у сотрудников?       – Особенно у них, – серьёзно сказала 57, держась за подругу.       Я попыталась вспомнить своё портфолио. Там действительно был номер, но я так и не поняла, что бы он мог значить. Никто за всё время не обращался ко мне по имени, так что даже его я вспомнила не в первую секунду. Оно неохотно всплыло лишь спустя пару минут умственного напряжения, словно практически стёртое из памяти.       Я быстро осмотрелась, отойдя в сторону. Ветер всё также приносил с собой знакомую головную боль. Остатки осени угасали в осевших на крыше листьях, что становились из золотистого и рыжего оттенка жухло-коричневыми. Редкие деревья где-то внизу практически облысели, открывая вид на здания, что до этого не цепляли взгляд. Одного цвета с больницей, они не давали никаких подсказок по поводу того, что в них могло происходить, а в самом центре, как и всегда, начиналась высоченная башня, от одного взгляда на которую болели глаза. Я продолжала игнорировать её существование, чтобы не возобновлять приступы необъяснимой паники, и смотрела в другую сторону.       – Ну, мы пошли, – послышался голос коренастой.       Она с 57 уже открывали дверь, когда я их окликнула.       – Погодите!       Подхватив рюкзак с Ирвином, я подбежала к ним.       – Вы же и дальше планируете сюда приходить, верно?       Девушки внимательно на меня посмотрели и молча кивнули.       – Тогда давайте друг-другу поможем. Мне нужно чтобы ты, 57, засунула руку в рюкзак. Не смотря и особо не щупая. И применила свои способности. Ну или... что у вас всех тут происходит.       57 склонила голову. В её обычно испуганных глазах промелькнуло что-то хищническое, отчего у меня по спине пробежали мурашки. Улыбнувшись, она сказала неестественное ласковым тоном:       – Конечно, конечно. Давайте поможем друг-другу.       Плохое предчувствие било во мне набатом, но раз это был единственный способ пробудить Ирвина – пусть делают что хотят. Девушка аккуратно всунула руку в рюкзак и, что-то нащупав, застыла с широкой улыбкой на сухих губах. Она не отводила от меня постепенно мутнеющих глаз. Её подруга искоса пыталась заглянуть внутрь, но чисто физически не могла ничего увидеть – щель была слишком узка.       – Всё. Всё готово.       Пока 57 вытаскивала руку, я увидела слабое зеленоватое свечение, исходящее от её кожи. Оно тут же прошло, но я лишь мысленно успокоила себя, что едва ли Ирвину была необходима радиация. В голове загудело, стоять на ногах стало невероятно тяжело. Коренастая девушка подхватила меня за плечи, когда я чуть не упала на ровном месте.       – Поспешите, скоро отбой, – весело прощебетала на прощание 57, вприпрыжку направляясь вниз. Её будто бы подменили. Грациозные и быстрые движения, ни следа былой изнеможённости. Тяжёлая дверь, которая ей ранее никогда не поддавалась, захлопнулась следом с дребезжащим звуком.       – Вам помочь спрятать ваш рюкзак? – с волнением в голосе спросила коренастая.       – Да, пожалуй. Что-то мне нехорошо, – честно признала я, оседая на холодный пол.       – Это нормально. Вы очень смелая, что попросили 57 о чём-то, – ободряюще сказала девушка, засыпая рюкзак листьями. – Хорошо, что вы выжили. Не так часто это у кого-то получается.       – А что она вообще... сделала? – уточнила я, пытаясь перевести дыхание.       Мой вопрос надолго повис в воздухе, и лишь спустя время я смогла поднять взгляд. Она смотрела на меня со смесью удивления и ужаса.       – Ладно, – я с трудом поднялась. – Можешь не отвечать. Иди, уже действительно скоро отбой. И... спасибо за помощь.       Коренастая попятилась и поспешно удалилась, то и дело оборачиваясь на меня.       «Мне нет дела до всех этих загадок. Главное – вернуться к нашему договору», – подумала я, прислоняясь к двери спиной. Сил открыть её у меня так и не появилось. Голова кружилась так, будто в меня влили бутылку чистого спирта. Чтобы хоть как-то справиться с этим чувством, я прислонила голову к коленям. И тут же провалилась в сон.       Тёмный коридор моего общежития. Я рылась по карманам длинной юбки в поисках чего-то, когда возник закономерный вопрос – а зачем? Быстро осмотревшись, я обнаружила себя в знакомом месте.       «Я... сплю?»       Но всё вокруг ощущалось вполне реальным. Обшарпанные стены бюджетного учреждения, вездесущий шелест тараканов, гул из шахты лифта. Я определённо не спала.       – Тимур! – тут же крикнула я.       Мой голос эхом отразился между стен, но желаемого результата не принёс. Я всё ещё находилась в общежитии. Пусть оно и было смежным – отдельные комнаты для парней и для девушек соседствовали между собой, но Тимур в те времена точно жил в другом корпусе. Мне, впрочем, никогда не доводилось там бывать – проход был разрешён только старостам и отличникам, коей я не являлась. Эдакий привилегированный корпус для старательных граждан. Услышав тихие шаги за спиной, я резко обернулась.       – Тимур? – я застыла с улыбкой, не зная, как лучше к нему подбежать.       В студенческие годы на его лице ещё местами присутствовали следы акне. Безразмерная футболка и ещё более безразмерная толстовка, которыми он скрывал свою худобу. Из-под них виднелись его тощие ноги, обтянутые чёрными джинсами. Вьющиеся тёмные волосы вполне могли служить заменой шапки. Такой знакомый образ. Даже глубокие синяки под глазами казались мне родными. Но что-то было не так. В осанке ли дело, в том ли, как странно он сутулился больше обычного, спрятав руки глубоко в карманы, но что-то явно выделялось.       – Ты... меня не узнаёшь, да? – я неловко рассмеялась, поправляя волосы.       – Нет, нет, – пробормотал он, натягивая капюшон ещё глубже. – Я просто... удивлён. Откуда ты меня знаешь?       Я удивилась его словам. К этому времени мы уже точно должны были быть знакомы. Более того – испытывать друг к другу своего рода симпатию. Уже спустя несколько дней от начала учёбы он радостно болтал со мной во время многочисленных прогулок вдоль учебных корпусов. Про старые игры, в которые играли в детстве, про фильмы, книги, увлечения – в общем, обо всём и ни о чём одновременно. Но судя по ответу местного Тимура – мы даже не пересекались.       – Да так, слышала, как о тебе говорили одногруппники.       – Кто-то... обо мне тебе рассказывал? – пробормотал он удивлённо и повернул голову в сторону. – Но кто?       – Да разве это важно, – я замахала руками. – Главное, что мы можем сейчас спокойно поговорить. Приятно познакомиться.       Я протянула ему руку. Он уставился на неё так, будто она была пропитана ядом, но всё же протянул свою в ответ. Его ладонь была на удивление холодной, а рука слегка подрагивала. Слегка пожав её, я в рамках приличия хотела было закончить приветствие, но Тимур меня не отпустил. Он на несколько секунд усилил хватку.       – Тёплая, – заключил он, не отводя от наших рук взгляда.       – Ага, – я растерянно хихикнула. – Если хочешь, могу погреть тебе руки. Ну или пойдём к нам в комнату. Девочки, конечно, против того, чтобы мы приводили парней, но если мы тихонько посидим и выпьем чаю – не думаю, что они поднимут скандал.       По моим воспоминаниям соседки всегда ложились спать довольно рано, часов в десять вечера. В отличии от меня у них не было подработки, поэтому они соблюдали график сна и всегда приходили к первой паре. Оно и понятно – никому не хотелось упускать свой единственный шанс на образование, второй попытки в случае исключения не было. Свои прогулы я откупала конфетами старосте и преподавателям, так что они относились к пропуску пар снисходительно, пока я не перебарщивала.       – А... ты всех первых встречных зовёшь в гости?       – Нет конечно. Но тебя я уже достаточно знаю, Тимур. Говорят, что ты хороший парень.       Тимур медленно отпустил мою руку.       – Честно говоря, я здесь на птичьих правах. Проскользнул под турникетом, пока охранник вышел покурить, – шмыгнув носом признался он.       Я тут же взглянула под потолок – лампочка камеры наблюдения мигала красным. Тимур проследил за моим взглядом и тоже задрал голову.       – Чёрт... – он стиснул зубы. Разумеется мы стояли прямо под ней.       Но в коридоре было так темно, что навряд ли охранник что-то увидит, даже если захочет.       – Пошли быстрее, – шепнула я, потянув Тимура за рукав. – Поговорим у меня.       – Бессмысленно, меня сейчас найдут.       – Не найдут, – успокоила я его. – Если охранник не увидел как ты пролезаешь, то ему не будет смысла проверять запись. Гораздо подозрительнее то, что мы уже минут десять стоим в коридоре.       Проверим карманы ещё раз, я полезла в рюкзак и довольно быстро отыскала нужный мне ключ. Заодно проверила на старом телефоне время – около полуночи. Примерно во столько мне и доводилось возвращаться с работы.       Мы тихо вошли в квартиру. Она была разделена на три комнаты: общая, где жили четыре бакалавра, маленькая для пары магистранток и кухня. Разувшись, я подтолкнула Тимура в нужном направлении и прикрыла за нами дверь.       – У вас тут уютнее, чем я представлял, – сказал он, садясь за крохотный столик.       – Стараемся, – и налила воды в фильтр.       На автомате я приготовила ему растворимый кофе с молоком, которое "одолжила" у одной из соседок, но затем застыла с чашкой в руке.                   «Точно, он же в это время пил его просто с сахаром», – поздно вспомнила я. Заметив моё замешательство, Тимур поспешно сказал:       – Я что угодно пью, спасибо.       И забрал у меня чашку. Его холодные пальцы слегка скользнули по моей руке, что никак не могло быть случайным движением. Ну разве что он резко разучился брать предметы.       «Разве это не слишком просто? Он уже сам проявляет симпатию. Что мне тут вообще нужно делать?»       – Так что ты забыл в этом общежитии, если не живёшь тут? Ещё и пешком поднимался на одиннадцатый этаж.       – Я искал квартиру друга, – сказал Тимур, рассматривая чашку. – Последняя электричка уехала, а денег на такси у меня нет. Пешком тоже далековато, даже с пешеходной лентой. Вот и подумал у него переночевать.       – А номера ты не знаешь?       – Нет, – он покачал головой. – Да и на сообщения он не отвечает. Спит, наверное.       Я сидела, внаглую рассматривая его. Не смотря на то, что события отличались – это всё ещё был мой дорогой Тимур. Сидя насупившись, он так ни разу не посмотрел мне в глаза, но я списала это на его природную скрытность. Мне очень не хотелось, чтобы этот сон заканчивался. Треск лампы, звуки машин за окном, две кружки кофе – и он, сидящий напротив. Это по сути было всё, что мне нужно для счастья. Я не могла сдержать улыбки.       – Я сказал что-то смешное? – пробурчал он.       – А? – я поспешно сменила выражение лица. – О, нет-нет. Просто ко мне впервые кто-то в гости заглянул. Рада новой компании, понимаешь? Как тебе кофе?       – Хороший, впервые такой пробую, – он залпом допил остатки. – Обычно завариваю просто с сахаром.       – Тогда в следующий раз сделаю тебе по другому.       – В следующий раз?..       Он наконец-то взглянул мне в глаза. Пронзительный серый цвет дрожью отозвался в моём сердце. Мне пришлось приложить изрядное усилие, чтобы не зацеловать его в ту же секунду.       – Ну да, конечно. Может ты однажды снова пропустишь электричку – можешь тогда прийти погреться у нас. Как там твои руки?       Он с готовностью положил их на стол.       – Всё ещё холодные, – уверенно сказал он с лёгкой улыбкой. – Сможешь согреть?       Не думая ни секунды, я взяла его руки в свои. Его ладони были изрядно больше моих, так что было сложно покрыть всю площадь пальцами. Но я постаралась. Тимур не обманул, его кожа была поразительно холодной. Будто он только-только вынул руки из ванны льда. Или морозильной камеры. Подышав на них несколько секунд, я не добилась особого результата.       – Может у тебя проблемы с кровообращением? Что-то не выходит.       Он аккуратно подхватил одну из моих рук, сплетая наши пальцы.       – Да? Ну и ладно. Зато летом смогу работать кондиционером.       Я улыбнулась и свободной рукой взяла чашку. Тимур задумчиво поглаживал обратную сторону моей ладони большим пальцем, всё сильнее ускоряя темп моего сердца. Мне становилось всё сложнее понять, что вообще происходит и о чём он думает. Обстоятельства слишком отличались.       «Любовь с первого взгляда, что ли? Или он пьян? Но вроде я никакого запаха не чувствую. Странно, что он вот так сразу ко мне расположен, но это же хорошо, верно? Он сидит тут, со мной. Это точно хорошо», – навязчивые мысли вертелись в голове, я никак не могла сосредоточиться.       – Кстати, – вдруг сказал он будничным тоном, переводя взгляд на окно. – Может, у тебя есть лишняя шапка?       – Шапка?       – Да. Я просто подумал, что если завтра пойду на пары, то точно простужу уши. Волосы и капюшон, конечно, помогают, но не на все сто процентов, сама понимаешь.       – Сейчас посмотрю, – я с готовностью встала.       – Можешь не спешить, – ответил он, улыбнувшись и с лёгким промедлением отпустив мою руку.       Тихонько вернувшись в общий коридор квартиры, я стала проверять стоявшие там шкафы. Три громоздких и скрипучих гиганта, они гордо несли в себе вещи не только моих соседок, но и тех, кто жил до них. Кто-то оставлял "наследство" специально, кто-то просто-напросто забывал при переезде, и в итоге на некоторых полках образовались целые кучи вещей, которые не имели определенных хозяев. Обычно их брезговали трогать и в какой-то момент просто выбрасывали, предварительно опросив остальных.       Но то, что выглядело сносным, могло лежать годами. Порывшись несколько минут, я нашла простенькую чёрную шапку, обильно покрытую катышками – видимо, её любили носить под капюшоном. Выдернув большую их часть, я вернулась на кухню. Тимур рассматривал что-то за окном, чуть ли не касаясь лбом стекла.       – Вот, нашла. Она правда пыльная, так что можешь у друга её простирнуть. Посушишь феном – и на один раз вполне сгодится.       – Спасибо, обязательно верну, – он осторожно взял шапку за края.       – Нет-нет, не надо. Лучше просто выброси, когда найдёшь что-нибудь получше.       Тимур кивнул и аккуратно сложил её в карман толстовки прежде чем вернуться к окну.       – Ладно, как скажешь. Спасибо за приют, но я пойду, когда ты допьёшь. Надеюсь, что ваш охранник не очень любит смотреть на камеры.       – О, нет, об этом не переживай, – я тихо рассмеялась. – Он наверняка сейчас смотрит сериал и скоро уснёт.       – Откуда ты знаешь?       Я допила свой остывший кофе. Он стал чуть горче со временем, но я вытерпела и не подала виду.       – Один из них иногда пропускает меня за пачку семечек, если я забываю вовремя оплатить проживание. Если там сейчас сидит тот, о ком я думаю, то проблем у тебя быть не должно. Как только комендант завершит обход и пойдёт спать, уснёт и охранник.       – Хорошо. Замечательно даже, я бы сказал.       Только в тот момент я заметила, что Тимур внимательно рассматривает меня сквозь отражение в стекле. У него было удивительно серьёзное выражение лица, контрастирующее с бодрым голосом. Я почувствовала знакомое головокружение.       – Тимур?..       Вся кухня смешалась перед моими глазами. Тимуров стало заметно больше, и все они закружились вокруг меня, вызывая лёгкую тошноту. Заметив перемену, мой гость тут же развернулся.       – Ты только не волнуйся, – он подошёл ближе и придержал меня за плечи. – Всё будет хорошо.       Я не успела ничего ответить, уже второй раз за тот день теряя сознание. Страха я не почувствовала. Только глубокое удивление вперемешку с тошнотой. Его силуэт слился с окружающей какофонией за секунду до того, как меня настигла спасительная тьма.