Серый берег. Эксперимент 22

      Город без стен, из которого не сбежать. Город, пожравший всех, переваривающий нас каждый день, пока мы все не станем единой массой в его бездонном желудке. Город, где я живу в ожидании, в надежде, что однажды мне в руки попадётся тот осколок, которым я смогу вспороть его брюхо и наконец-то глотнуть немного свежего воздуха.       Под проливным дождем я бежала по пешеходной ленте, прикрываясь рабочим портфелем. Прохожие, как и ожидалось, не забыли с утра послушать прогноз погоды. В отличие от меня, они спокойно стояли на ленте с зонтами, выстроившись в стройную линию. Никто из них и не подумал повернуть голову в мою сторону. Это, впрочем, радовало – для полного "счастья" не хватало только косых взглядов, исполненных жалости. На самом деле, я могла бы свернуть в магазин уже множество раз, чтобы купить зонт или переждать дождь. Вдоль транспортной ленты тянулись ничем не отличающиеся друг от друга магазинчики с неоновыми вывесками продуктовых магнатов. Людей в таких местах редко можно было встретить – в основном там мельтешили дроны-доставщики. Но я не могла себе позволить и минуты промедления, поэтому бежала со всех ног, пока во рту постепенно возникал специфический металлический привкус. Серые блики окон от зданий в это время дня уже начинали потихоньку сменяться теплым освещением ламп. Приходившие с работы люди рассаживались за столы, степенно заваривали чай и начинали долгие обсуждения погоды со своими родными. Сетовали на нерадивых коллег, размешивая таблетки сахарозаменителя. Слегка укоризненно спрашивали у жëн, скоро ли будет готов ужин. В общем – наслаждались жизнью. Но тепло и быт – не та причина, по которой я торопилась домой.       Три раза повернув ключ в двери, я вломилась в собственную квартирку. Студия десяти квадратных метров, где едва помещались кровать и телевизор, встретила меня запахом запустения и уже привычной темнотой. Свет в ней я никогда не зажигала, ограничиваясь только ночником. Не хотелось лишний раз видеть ободранные обои.       Не раздеваясь, я сделала несколько шагов и включила старенький телевизор. Новости еще не закончились, и диктор, ни разу не сменявшийся за всю мою жизнь, продолжал свою монотонную речь. Вздохнув с облегчением, я закрыла дверь и, наконец, сняла с себя все мокрые вещи. Переодевшись в домашний балахон, я села на пол, протерла запотевшие очки и стала ждать.       События в мире. События в стране. События в городе. Диктор проговаривал их все абсолютно одинаковым голосом, ни на чем не делая акцент. Наконец, он на секунду остановился, ожидая, пока ему сменят листок. Бумага – что-то на канцелярском. Они вполне могли использовать голографический планшет, но предпочитали лишний раз напомнить, что у них хватает денег на такую бессмысленную роскошь как белый лист.       – А теперь давайте почтим память ушедших...       Я почувствовала, как все мое тело напряглось. Вплоть до кончиков коротких спутанных волос – оно все обратилось в чистый слух. Я впитывала каждое имя, каждое слово, произнесенное этим безразличным человеком.       – По случайности и неосторожности от нас ушли такие незаменимые члены общества, как Арнольд, Мия, Марта, Богдан...       Каждое имя сопровождалось фотографией, явно взятой с рабочего пропуска. Они на секунду появлялись в небольшой рамочке, после чего лица сменялись. Абсолютно обычные лица с таких же заурядных фотографий. Уже спустя несколько секунд непрерывного показа они превращались в единое размытое пятно. Сердце бешено стучало.       – Особенно следует отметить тех, кто ушел от нас на своей работе, до последнего момента выполняя свой долг. Марат, Арсений, Ангелина...       Никаких фамилий диктор не произносил, чтобы не затягивать некролог. Те, кто знал этих людей, узнает их и без дополнительных сведений. Остальным же такие подробности ни к чему. Эти несколько минут большинство людей тратит на то, чтобы включить посудомойку или перейти с кухни в гостиную, устроиться получше на удобном диване. Мои глаза уже начали уставать, когда наконец-то началась последняя рубрика.       – В настоящее время пропали без вести следующие люди: Соня, Михаил, Тимур, – три фотографии мелькнули одна за другой. – Если кто-то располагает информацией об их местонахождении, просим вас немедленно сообщить в соответствующие органы.       Я выключила телевизор. «До сих пор не нашли», – одновременно и с горечью, и с радостью подумалось мне. Уже больше месяца меня не отпускала последняя надежда, что моего молодого человека, Тимура, наконец-то найдут. Живым или мертвым. Но сегодня был последний день его поисков.       В рубрику "пропавших" нельзя было попасть просто так, и я спустила все накопленные деньги на то, чтобы каждый день его имя появлялось в списке. Но результатов это не принесло. Несколько коллег выразили мне сочувствие - на том тему и закрыли.       В каморке, которую арендодатели гордо называли студией, стало очень тихо. Все, что я слышала - нарастающий шум ливня за окном. Изредка доносились раскаты грома. Ничего не хотелось. Последнее время вся моя жизнь вертелась лишь вокруг этого телевизора и нескольких минут в нем. Мерцающий экран заставлял меня впихнуть в себя немного еды, чтобы были силы добраться до работы. Лишь голос диктора в вечернем выпуске давал мне причину идти на завод и часами стоять, выискивать брак в выпускаемых куклах. Конвейер с прекрасными улыбчивыми созданиями в одинаковых платьях был мне и кошмаром, и спасением. Пока я ощупывала, вертела каждую из них в руках, я ощущала себя заклинившим роботом. Все мысли и тревоги стирались, пока я раз за разом поднимала подозрительную куклу с конвейера, и каждая торчащая нитка в этот месяц была замечена и устранена.       – Посмотрите на нее! – гордо провозгласила начальница, выведя меня на балкон и приобняв за плечи, – Эта девушка за месяц нашла столько брака, сколько каждый из вас наберет разве что за три! А ведь раньше ничем не выделялась, была такой же безответственной, как и все вы. Давайте похлопаем ее стремлению к труду!       В цеху раздались сдержанные хлопки – было сложно одновременно смотреть на начальницу и искать брак, поэтому люди просто ждали, когда им, наконец, разрешат вернуться к работе. Всю выданную в тот день премию "лучшего работника месяца" я тут же отправила на телеканал.       «Не думаю, что завтра она обрадуется моим результатам», – думала я, не вставая с пола. Из закрытого окна сквозь щели тянуло холодным воздухом, но перспективы заболеть я не боялась. Пять лет счастливой жизни медленно крутились в моей голове, все время возвращая меня к первому дню нашего с Тимуром знакомства. В тот день, как мы думали, не произошло ничего особенного – просто познакомились два человека. Но обернулось все долгими годами совместной жизни. Я знала каждую мелочь в нем, а он – во мне. И это исчезло всего лишь за один дурацкий день.       Приложив усилие, я перетащила свое тело на кровать, слишком узкую для двух человек. Спать на ней было не слишком удобно, но мы откладывали каждую копейку на новую, свою собственную квартиру, так что эта мелочь была несущественна для нас. К тому же – спать в обнимку было довольно полезно, учитывая, что отопление в каморке было минимальным. Жарким летом же один из нас, по очереди, спал на полу. Тараканы никогда нас не пугали, поэтому перспектива пробегающего по тебе ночью жука казалась невероятной мелочью. Теперь же, когда у меня практически не оставалось средств к существованию, даже тараканы вскоре покажутся роскошью.       Я лежала на кровати до тех пор, пока окончательно не стемнело. Прислушивалась к шуму дождя и тому, как бегали под потолком жуки. В какой-то момент минут на десять зазвучала сирена, оповещая о критическом уровне нейротоксинов в воздухе. Из-за отсутствия защиты в помещении меня немного мутило – похоже, к нейротоксину все-таки нельзя было выработать привыкание. Впрочем, это выяснилось еще лет пять назад, когда известный телеведущий широко улыбаясь произнес:       – Если вы будете выходить на улицу по пять минут во время шторма, то постепенно вы перестанете замечать его. Ваше тело войдет в резонанс с волнами – и вы сможете дальше наслаждаться жизнью, даже без необходимости защиты в доме!       И ведь люди действительно поверили и действительно вышли. Большинство отделалось мигренью, но некоторых пришлось забрать в больницу. Ведущего после того случая больше никто не видел. Интересно, знал ли он, что его судьба уже была завершена, когда ему принесли на этот злосчастный листок с необходимыми словами?       Кровать с провисшими пружинами неудобно впивалась в спину. Я продолжила лежать, точно зная - на работу я завтра не выйду. Как и послезавтра, как и в любой другой день этой жизни. Оставалось несколько дней до арендной платы, и их я планировала провести, не высовываясь из дома. До самого утра я не смыкала глаз, с блаженной пустотой в голове.       Не знаю, как так вышло, что я не заметила Его присутствия. Спрятаться в каморке было негде. Тумбочка, стул, кровать да расшатанный стол. Вещей Тимура после его исчезновения практически не осталось. Будто здесь никогда и не было этого человека.       В моей памяти всё ещё свежо воспоминание о радостной улыбке, которой он одарил меня, стоило ему увидеть то проклятое письмо. Разбирая рекламные брошюры, я почти выкинула его, посчитав очередным спамом, но он успел его выхватить из моих рук, на автомате рвущих всё подряд.       – Это же мне! Смотри, Саш! – удивлëнно воскликнул он, взглянув на конверт.       И действительно, желтоватый конверт из довольно плотной бумаги нёс на себе его имя.       – Но от кого? – спросила я, вставая и заглядывая ему через плечо.       Тимур нахмурился и стал вертеть его со всех сторон.       – Не написано...       Он осторожно открыл конверт и достал письмо. Первой же строчкой заглавными буквами значилось: «ЗАПРЕЩЕНО К РАЗГЛАШЕНИЮ». Взглянув на меня, Тимур шутливо отошёл в сторону.       – Ой да ладно тебе, Тим, – я хихикнула. – Что там может быть такого секретного?       Но он уже меня не слушал, с непривычно серьёзным лицом погрузившись в чтение. В его очках можно было разглядеть, что письмо было коротким, но он стоял с ним минут десять. Я решила оставить его и вернуться к своему занятию – разрывать на клочки брошюры. Из этих цветных кусочков я иногда клеила абстрактные аппликации. За годы скопился неплохой такой альбом, полный странных композиций. Дочитав письмо, Тимур медленно начал разрывать его. Методично, на невероятно маленькие кусочки. Закончив, он точно так же разорвал конверт и кинул всë в мой мешочек с обрывками бумаги. Желтоватые клочки мгновенно смешались с остальными.       – Так что там было-то?       – Приглашение на работу, – кратко ответил он. – Завтра пойду узнаю, что да как.       Я не сдержалась и на радостях обняла парня. Уже долгое время Тимур не мог найти даже подработку, будто все работодатели мира сговорились против него – а тут целое приглашение! В ответ он только слегка похлопал меня по руке, оставаясь всë так же глубоко в своих мыслях.       – А от кого? – немного успокоившись, спросила я.       – Пока не могу сказать. Если завтра выгорит – объясню.       – Я уже видела письмо, – с улыбкой ответила я. – Так к чему делать сюрприз? Если они тебя пригласили, то дело почти решено. Или там что-то настолько крутое?       – Ну... Можно и так сказать.       Следующий утром он вышел из дома вместе со мной. Вернувшись же вечером с работы, я не увидела ни одной его вещи. Будто они испарились.       Свои же в большинстве своëм я продала в следующие пару недель, оставив только самое необходимое. Даже привыкшие ко всему скупщики "вещей второго пользования" с жалостью смотрели на меня, каждый день приносящей по пакету вещей, однако в те дни мне было не до них. Ни у Тимура, ни у меня не было ни друзей, ни родственников – мы выживали исключительно вдвоëм. Я просто не могла представить свою жизнь в одиночестве или с кем-либо другим...       – И долго мне ещë ждать вашего внимания?       ...поэтому когда около полудня в каморке раздался тонкий недовольный голосок, я подскочила на месте, мгновенно выйдя из двенадцатичасового ступора. Первым делом я подумала на телевизор, стоящий на низеньком столике, но он был выключен. Вторым делом – что это странное побочное явление от нейротоксина. Лишь затем я заметила на подоконнике несуразно худощавое существо размером с локоть. Неестественно склонив голову, оно смотрело прямо на меня огромными кукольными глазами. Выражение "глаза что блюдца" наконец-то обретало смысл. Две пары болезненно тонких рук были вполне человеческими, остальные две пары, выглядывающие из-под плаща на спине, больше походили на лапы богомола. Заметив мой взгляд, существо улыбнулось и убрало лапы под плащ. Через секунду из-под него вместо них высунулись точно такие же руки, что и передние. Если, конечно, забыть, что такое человеческие пропорции, ведь выглядели они так, будто на лапы богомола натянули человеческую кожу.       Даже не знаю, какой вариант смущал меня больше.       – Я же не сошла с ума, да? – на всякий случай уточнила я, потирая глаза.       – Нет. По крайней мере – пока что нет, – существо склонило голову в другую сторону.       Светлые волосы, больше похожие на пучок сухой травы, у существа торчали в разные стороны. Сложно было определить пол существа – определенных или ярко выраженных качеств в привычном понимании оно не имело. Голос же был... Просто тонким и слегка скрипучим. Большую часть тела скрывал темно-зеленый плащ, но не то чтобы мне хотелось знать, что под ним.       Я кое-как нащупала возле кровати очки и вновь принялась его рассматривать.       – Вы... Сбежали из Башни? – наконец спросила я.       – А что, есть ещё варианты? – кривовато усмехнулось существо. – Однако, интересное название. Мне оно нравится куда больше, чем то, как еë называют зануды-работники. Башня... Да, хорошо звучит.       – И что вы здесь делаете?       – О! Вопросы по существу! Вы мне уже нравитесь, – создание захлопало передней парой рук.       У меня не было иллюзий на счет загадочного существа. Если чему-то и удавалось покинуть стены Башни, то оно никогда не предвещало за своим появлением ничего хорошего. Внутренне собравшись, я просто ждала худшего.       «Наверняка оно из тех, что играет со своими жертвами. Иначе бы меня тут уже не было», – рассудила я.       – Скажите, потерянная ли вы душа, которой нет спасения? – существо склонило голову в другую сторону.       Я задумалась. Ситуация у меня тяжёлая, да. Но не безвыходная же?       «Мне бы хоть одну зацепку, и я бы...» – я с силой заставила себя перестать думать. Не хватало еще попасться в такую очевидную ловушку.       – Нет, я вполне обычный человек. Горести-радости. Ничего особого.       – Какая жалость, – существо разочарованно вздохнуло. – Я-то уж подумал, что наконец-то нашел того, кому можно помочь. Раз такое дело, то ничего не поделаешь...       В последний момент я резко бросилась на пол, слыша, как над головой что-то со свистом пронеслось. В кровать вонзилось несколько витиеватых шипов.       – Не поймите меня неправильно. У меня только одна попытка кому-то помочь. Но если я буду оставлять свидетелей – то меня опять где-нибудь запрут.       Бежать было некуда. Я прекрасно понимала, что, стоит мне повернуться к существу спиной и броситься к двери, и оно уже не промахнется. Сдаваться не хотелось, но и выхода я не видела.       – Может, вы все же потерянная душа, просто еще этого не осознали? – с надеждой спросило существо. – Я был бы рад вам помочь, если так. По мере своих сил и возможностей.       В душе проклиная и Башню, и Первопроходцев, я осторожно подняла голову. Надо мной повисло с десяток кривых шипов с локоть размером. Они медленно вращались, ожидая решения своего хозяина.       – И сколько людей ты уже таким образом "посетил"? – процедила я сквозь зубы.       Церемониться перед смертью смысла уже не было. В голове всплывали кадры из некролога – вскоре там должно было появиться неказистое "Саша". Хотя... кого я обманываю? Никто не станет меня искать. Слегка приподнявшись с пола, я ненароком глянула на коробку под кроватью.       «Как жаль, что столько нарезок пропадет».       – А это что такое?       Существо, проигнорировав мой вопрос, плавно спрыгнуло и, прежде чем я успела среагировать, схватило коробку.       – Бумага?       Он растерянно провел одной из передних пар рук по содержимому, держа коробку задними руками.       – Бессмыслица какая. Хотите, я напоследок верну все это в прежний вид?       – Делай уже что хотел и проваливай, дрянь!       Ожидание смерти сводило с ума. Весь гнёт последних дней разом навалился на меня, и, раз другого выхода все равно нет...       – Хватит тянуть!       Шипы испарились. Существо изменилось в лице и еще раз внимательно посмотрело на коробку.       – Да, вы точно мне подходите, – оно улыбнулось так, что у меня по спине побежали мурашки.       Прикрыв огромные черные глаза, оно несколько раз хлопнуло передними руками. Зеленоватый плащ тряхнуло, как от сильного порыва ветра, хотя окно все еще было закрыто. Одето существо было в тунику из жухлых листьев, но не только это привлекло мое внимание. Клочки бумаги взметнулись вверх, закрутившись под потолком. Еще хлопок – и они начали собираться в цельные изображения. Обрезки глаз возвращали себе лица, буквы – складывались в слова. Мое сердце пропустило удар. Под потолком медленно принимало очертания желтоватое письмо.       Я попыталась схватить бумагу, подпрыгнув, но существо молниеносно перехватило ее. Две пары крыльев, напоминающих крылья стрекозы, до того скрытые плащом, теперь унесли существо подальше от меня. Насмехаясь, оно вылетело в окно и повисло напротив. Ласково погладив письмо, сложило его в конверт.       – Завтра я навещу вас еще раз. А пока – подумайте над своим ответом, – сказало оно, глядя мне прямо в глаза.       Я с силой сжала кулаки. Кричать было бессмысленно – шум привлек бы лишнее внимание.       «Нельзя, чтобы его поймали сейчас».       Ногти впились в кожу, оставляя на ней отчетливые следы. Хихикая, существо резко взлетело вверх. Оно уже прекрасно знало, что я согласна на все ради этой злосчастной бумажки.