Пожиратель Людей

      В кои-то веки я оказываюсь застигнут врасплох.       Я не часто бываю удивлен.       Я не часто получаю удовольствие от того, что меня удивляют.       Это все равно что открыть подарок, предназначенный кому-то другому, и найти именно то, что ты всегда хотел.       Теперь это мое, и теперь я не никому это не отдам.       Я обхватываю капитана за шею сзади, перехватывая инициативу, разворачиваю его, вжимая в нишу, где на двери без вывески отслаивается краска. Старое дерево скрипит под нашей тяжестью.       Капитан испуганно ахает, я проглатываю этот звук.       Еще секунда, и он стонет, его язык находит мой. Я чувствую сладковатый привкус рома.       В одно мгновение его член твердеет и упирается в изгиб моего бедра.       Это подарок мой. И я, черт побери, готов разорвать упаковку.       — Капитан, — говорю я, когда его хватка на моем бицепсе усиливается, словно он тоже хочет разорвать меня. — Если бы я знал, что то, что я убиваю ради вас подействует на вас так возбуждающе, я бы давным-давно вырезал целую деревню.       — Заткнись, — шипит он.       Я смеюсь ему в рот и грубо хватаю его между ног.       Он прерывает поцелуй, прижимается к двери, пытаясь вырваться, задыхаясь от приступа паники теперь, когда я держу его за яйца.       И это чертовски восхитительно.       — Мы не можем здесь оставаться, — повторяю я.       Позади нас четыре трупа, и мостовая выглядит как скотобойня. Пусть стража, возможно, и патрулирует эту часть города без особого энтузиазма, но рано или поздно кто-нибудь обязательно пройдет мимо.       Капитан кивает.       — Давай вернемся в мою комнату.       Я облизываю губы. Его глаза вспыхивают, следуя за движением моего влажного языка.       — Скажите мне, капитан, вы трезвы? Вы хоть понимаете, на что напрашиваетесь? Потому что, получив это, вы не сможете вернуться назад.       — Ты намекаешь на то, что ты как наркотик?       Я улыбаюсь, показывая все свои острые зубы.       — Я намекаю на то, что, преспав со мной, ты уже не будешь прежним.       Он фыркает.       — Ты высокомерный мудак.       Я сжимаю его сильнее, он шипит, но член его безусловно реагирует. Значит, капитан любит боль не меньше, чем удовольствие?       Или, может быть, ему нравится, когда его испытывают. И контролируют.       — Отвечай на гребаный вопрос.       — Да, — быстро произносит он и хмуро смотрит на меня, как будто считает, что управляет ситуацией. Это не так. Со мной он никогда не сможет ничего контролировать.       — Я трезв, — утверждает он. — Я знаю, что делаю.       Но так ли это?       Никто не знает, во что ввязывается, залезая в мою постель.       — Когда в последний раз у тебя в заднице был член?       Он криво усмехается.       — Какое это имеет значение?       — Ты знаешь, какое.       На его лице вдруг появляется мягкое смущенное выражение.       — Довольно давно, — признается он.       Как я и думал.       — Тогда я буду с тобой нежным. — Я отпускаю его яйца, и он вздыхает с облегчением. — К концу ночи ты будешь стонать и кричать мое имя.