Мёртвый глаз

      Ода Сакуноске не имел привычки бегать от своих проблем. Наоборот, он всегда предпочитал сталкиваться с ними лицом к лицу и решать, желательно жёстко и радикально, чтобы без непрошенных и нежданных последствий в виде никому не нужных покушений на его жизнь. Ему часто говорили, что это было, пожалуй, самой привлекательной чертой его личности, ведь ничто так не привлекало людей, как твёрдая уверенность и ощущение защищённости рядом с ним. Из-за этого к Сакуноске часто цеплялись люди, самые разнообразные. Он не особо понимал, что именно они в нём находили, но это не мешало ему отмахиваться от них, как от маленьких детей, цеплявшихся за его штанину. От одного, правда, отделаться не особо получилось, потому что Дазай Осаму — задание со звёздочкой, заведомо провальная миссия, загадка без ответа. Он въелся в жизнь Оды так крепко, что не оставлял даже после смерти.       Смерть. Так странно говорить о ней так обыденно. Ода и не подумал бы, что когда-нибудь будет принимать факт своей кончины с таким удивительным спокойствием. Не сказать, что он вообще в целом о подобном думал. Разве можно ожидать, что окажешься в такой странной ситуации?       Всё, что он помнил, — боль от огнестрельного и могильный холод, окутавший его тело с головы до ног. Время от времени всплывали прочие воспоминания: дрожащие руки Дазая, горящие окна фургона, заложенные от собственного крика уши, потом мешанина из детства и взрослой жизни, а под конец много-много бессвязных фраз, сказанных одновременно сотней тысяч голосов. Это и есть смерть? Холодная и опустошающая, какой, наверное, и должна быть. Удивительно, что он ещё мог мыслить. Разве смерть — не конец твоего существования? Одасаку никогда особо об этом не задумывался, но обычно предполагалось, что после остановки твоего сердца ты просто… исчезаешь.       Но он не исчез. А умер ли вообще? Да вроде умер — на надгробии, у которого он совсем внезапно очнулся, аккуратно выгравировано его имя и годы жизни. Хотя, возможно, он выжил после ранения и теперь находился в коме. Боли не было. Он просто никак себя не ощущал. Даже в чувствах сквозила весьма странная и непривычная ему пустота, а ещё навязчивый шёпот в голове твердил, что что-то было не так.       — Свеженький, да?       За спиной послышался низкий женский голос. Ода обернулся, натыкаясь взглядом на высокую женщину в паре десятков шагов от него. Казалось, что весь кладбищенский туман и холод исходил именно от неё, ибо в каждой черте её бесстрастного лица сквозило нечто загробное, неживое.       — Не пугайся, ты всего лишь умер, — эти слова прозвучали немного насмешливо, но всё равно невероятно странно. «Ты всего лишь умер» — да кто так успокаивает? Серые глаза незнакомки мазнули по надгробию за его спиной. — Я Арым, хозяйка кладбища.       Ода замер, не зная, что ответить. Всё происходящее казалось ему сюрреалистичным сном, из которого он никак не мог выбраться. Он окинул Арым внимательным взглядом, пытаясь понять, что она за человек — или, вернее, что она за существо.       — Хозяйка кладбища? — Сакуноске переспросил, пытаясь осмыслить её слова. — Что это значит? Я… действительно умер?       Арым кивнула, её тонкие губы тронула едва заметная усмешка.       — Да, ты мёртв. Твоё физическое тело погребено под этим симпатичным камнем, — она указала на надгробие. — Но твоё сознание осталось. Ты — один из тех, кто не смог полностью перейти в мир мёртвых.       Одасаку нахмурился, пытаясь осознать услышанное. Если он действительно мёртв, то как он может ещё мыслить и воспринимать окружающее? Разве смерть не должна означать конец всего?       — Но почему? Почему я остался? И что теперь со мной будет? — он чувствовал себя маленьким ребёнком, которому дали слишком много информации. Казалось, понять и переварить это всё было невозможно… Ода ощутил, как внутри нарастает волнение и тревога. Быть не живым, но и не мёртвым, чем-то между — звучало не очень привлекательно.       Арым пожала плечами.       — Не знаю. Каждый, кто оказывается в таком положении, имеет на то свои причины. Возможно, ты ещё не готов отпустить этот мир. Возможно, у тебя осталось незавершённое дело. А может, просто твоя душа слишком сильна, чтобы полностью уйти. Или её что-то здесь держит. Кто-то.       Она сделала шаг вперёд, её взгляд стал более пристальным.       — Но в любом случае, ты теперь находишься в промежуточном состоянии. Ни живой, ни мёртвый. Ты — призрак, Ода Сакуноске. И тебе предстоит решить, что делать дальше.       Ода молчал, пытаясь переварить услышанное. Призрак? Он — призрак? Это казалось таким нереальным, таким невозможным. Но в то же время он чувствовал, что Арым говорит правду. Он действительно больше не был живым человеком. Он отчётливо помнил боль от выстрела, помнил, как утекала из него жизнь. Смерть трудно забыть, особенно если она твоя.       — Что значит — решить, что делать дальше? — наконец спросил Ода. — Разве у меня есть выбор?       Арым едва слышно усмехнулась. Острые черты её лица немного смягчились, и в них будто расцвело что-то человеческое. А может Одасаку просто выдумал эту неуловимую перемену в загадочной женщине.       — Конечно, есть. Ты можешь попытаться упокоиться, а можешь продолжить бродить по миру, как призрак. Это твоё решение.       Ода молчал, взвешивая все возможные варианты. Жить как призрак казалось одновременно странным и пугающим, но была ли у него вообще альтернатива?       — А если я выберу вариант с… упокоением, — Ода немного помялся, подбирая слова. — Что из этого получится?       Арым снова пожала плечами. Казалось, ей глубоко плевать на то, что в итоге выберет Сакуноске. Она говорила без энтузиазма, словно ей приходилось повторять одни и те же фразы несколько тысяч раз на дню. А может, так всё и было. Кто знает, чем обычно занимаются хозяйки кладбищ. Интересно, как давно она в этом месте обитала. Разве у кладбищ вообще бывают хозяева?       — Никто из тех, кто оказывался в такой ситуации, не возвращался, чтобы рассказать, что там, на другой стороне, — она говорила бесстрастно, не стараясь нагнать жути, но Ода всё равно ощутил, как мурашки бегут по спине, если призраки вообще могут чувствовать что-то подобное. — Думаю, этот вариант — путь в неизвестность. Возможно ты просто исчезнешь, а может переродишься в другой эпохе. Как тебе такое?       Он нахмурился, чувствуя, как тревога внутри растёт с каждым мгновением. Неизвестность была той вещью, которую он всегда ненавидел больше всего. Всегда было проще идти туда, куда есть путь, чем слепо шагать в темноте… Ситуация казалась безвыходной. Его будто закинули в открытое море, не позаботившись узнать, умеет ли он плавать.       — А второй вариант?..       — Второй вариант сложнее. Ты останешься в мире живых и будешь бродить как призрак. Твое существование будет… весьма ограниченным. Ты будешь видим только для тебе подобных и тех, кто может видеть мёртвых. Ты не сможешь ничего касаться или осязать… будешь просто существовать.       Ода тихо вздохнул. Этот вариант оказался ещё менее привлекательным, чем первый. Жить в мире живых, но при этом не быть его частью? Быть лишь наблюдателем, неспособным вмешиваться в течение событий?       — Но, конечно, у тебя есть некоторые преимущества, — Арым продолжила с едва заметной улыбкой. — Ты сможешь свободно путешествовать в пределах этого мира, и тебе больше не нужно будет волноваться о таких вещах, как еда, сон или комфорт. Сможешь беспрепятственно перемещаться между разными местами и наблюдать за жизнью живых. Так что… Есть над чем подумать, не так ли?       Она улыбнулась чуть шире и пожала плечами. Сакуноске хмуро посмотрел на неё в ответ. Арым говорила так спокойно, будто предложила ему выбор между двумя вариантами десерта вместо того, что делать после смерти. Ему и в голову не приходило, что когда-нибудь придётся выбирать между таким. Сумасшествие какое-то. Значит, жизнь после смерти всё-таки существует. Ода вздохнул и потёр переносицу, чувствуя, как мысли в голове сбиваются в непонятную кашу. Он метался из крайности в крайность, понятия не имея, что выбрать. Жизнь в качестве призрака не привлекала, но и шагнуть в небытие и неизвестность самостоятельно у него не получалось. Или исчезнешь, или переродишься — а как понять, повезёт ли тебе сегодня получить шанс на новую жизнь? Разве кто-то не должен посчитать, сколько у него там хорошего и плохого в карме, а потом решить, переродится он свиньёй, камнем или снова человеком?       — Как… Как мне упокоиться? — вопрос звучал странно, даже абсурдно. Арым расплылась в очередной улыбке, пропитанной вежливым безразличием, а после принялась отвечать. Казалось, она умела только натянуто улыбаться и пугать серьёзностью.       — Хороший вопрос, на который у меня нет ответа. От тебя мало что зависит в данной ситуации, — она вдруг вздохнула и развернулась к нему спиной, начиная куда-то идти. Туман перед ней расступался, открывая путь вглубь кладбища. — Если проблема в том, что твоя душа слишком сильна, чтобы уйти с миром, то тебе нужно просто принять смерть и спокойно умереть с концами. Но если же проблема в том, что кто-то или что-то тебя не отпускает… В этом случае ты мало что можешь сделать, ведь дело в мире живых, а не мёртвых.       — И что тогда делать?       — Можешь сидеть, сложа руки, и ждать, пока причина твоей проблемы не умрёт, но это может занять больше полувека. А можешь попытаться что-нибудь сделать, — Арым обернулась и, расплывшись в лукавой усмешке, подмигнула ему. Одасаку встрепенулся и сделал пару шагов ей навстречу, но туман поглотил её за пару мгновений, оставив лишь белёсую дымку. — До встречи, Ода Сакуноске.       — Погоди! — Одасаку нырнул в туман, но нашёл лишь пустоту. Теперь его окружали лишь одинокие могилы и гробовая тишина.       

***

             Сюэ не спалось. Ей было трудно засыпать в незнакомых местах, потому что она чувствовала себя небезопасно, поэтому приходилось как-то мириться с напавшей на неё бессонницей. Совсем рядом с ней сопел Дазай, которого, кажется, не смущало и не напрягало ничего. Она чувствовала его дыхание у своего затылка, сдерживая навязчивое желание заехать ему кулаком в нос и притвориться лунатиком просто потому, что терпеть его спящим было намного легче, чем бодрствующим. По крайней мере, он не издавал раздражающих звуков в виде шуршания пакетов и ещё чего-то подобного, пока спал, и не пытал её вечной недосказанностью. Интересно, а если она сейчас попытается его задушить подушкой, то у неё что-нибудь выйдет? Вряд ли, конечно, но попробовать очень хотелось. Чего она, к сожалению, не сделала бы, ведь этот сумасшедший наверняка бы убил её по привычке. Сломал бы Ли шею, например.       Сюэ тяжело вздохнула, отгоняя мысли о том, как бы она с удовольствием придушила Дазая подушкой. Нет, это определённо не выход. Она одна в незнакомом городе, так ещё и совершенно слепая. К сожалению, на данный момент самым безопасным вариантом было остаться с Дазаем, ведь он мог как минимум защитить. Факт того, что корнем всех её проблем был именно он (и один мёртвый молодой человек), Сюэ решила опустить, дабы не портить себе настроение окончательно. Вместо этого она попыталась сосредоточиться на чём-то более приятном, но сон по-прежнему не шёл.       Осторожно повернувшись на бок, Сюэ сунула левую руку под подушку, пытаясь принять хоть немного удобную позу. Простыни были неприятно горячими. Осаму, спавший как убитый, даже не пошевелился, продолжая лежать ровно (ну, она на это надеялась) в полуметре от неё. Может, он притворялся и совсем не спал всё это время? Хотя, честно говоря, ничего это толком не меняло. Сбегать бесполезно, по крайней мере сейчас. Закрыв глаза, она прислушалась к окружающим её звукам. За окном тихо гудели машины, проезжавшие по трассе. Этот звук разбивали тихие переговоры и редкий звон стекла — Сюэ предположила, что кто-то отлично проводил время в компании алкоголя. Она хорошо помнила этот звук, ведь в Чайна-Тауне часто любили собираться по ночам и обсуждать всякое за парой бутылочек всякой дряни. Обычно это заканчивалось пьяными драками или слезливыми завываниями по прошлому.       В дальнем углу что-то зашуршало. Ли приоткрыла глаза и обвела невидящим взглядом комнату. Пустота. Действительно, что она надеялась увидеть? Она неуютно поёжилась и уткнулась лицом в подушку, пытаясь отогнать тревожные мысли и наконец заснуть. Шорох повторился, становясь чуть ближе. Волосы на руках встали дыбом, когда Сюэ поняла, что этот звук похож на чьи-то шаркающие шаги. Они медленно приближались к кровати, будто их обладателю было немного тяжело ходить, и Сюэ почувствовала, как сердце забилось где-то в глотке, грозясь выпрыгнуть из неё с концами. Она протянула руку и зашарилась по кровати, пытаясь найти плечо или любую другую часть тела Дазая. Пальцы мелко подрагивали от волнения и тревоги, когда она наконец наткнулась на него.       — Дазай, — Ли тихо шепнула, пытаясь разбудить его лёгким похлопыванием. Шорохи за её спиной стали громче. Она придвинулась немного ближе, крепче хватаясь за его руку. — Проснись. Дазай, тут кто-то есть.       Сюэ услышала дыхание над своим ухом. Кажется, её сердце перестало биться на мгновение, а лёгкие отказали в работе, потому что у неё не получилось даже толком закричать. Чьи-то ледяные руки схватили её за плечи, впиваясь острыми, как бритва, пальцами в тонкую кожу, и оттянули назад, буквально отрывая от Осаму. Откуда-то отчётливо несло кладбищем. Её окутал запах гниющей древесины, влажной почвы и чего-то неясного, чуть сладковатого. Сюэ беспомощно трепыхнулась, прежде чем нашла в себе силы набрать воздуха и закричать во всю мочь, чтобы хоть как-то разбудить Дазая.       — Сюэ?       Она почувствовала лёгкий хлопок по щеке и забрыкалась. На плечи ей легли горячие руки, вдавившие её в мягкую постель. Сюэ испуганно вскрикнула что-то невнятное, пытаясь освободиться от чужой хватки, и начала ощущать, как сильно ей не хватало воздуха. Сердце колотилось как бешеное, кровь шумела в ушах, перебивая любые другие звуки. На бёдра ей опустилась какая-то тяжесть, похожая на человеческое тело, и обездвижила ноги. Ли почти истерично провыла протяжное «нет», попытавшись подорваться и сбежать куда-нибудь, но крепко державшие её руки не дали этого сделать.       — Сюэ, это я, — она услышала голос Осаму и немного притихла, продолжая дрожать. Ясность ума начинала понемногу возвращаться.       — Дазай?       — Да, это я. Что за чёрт? Ты вдруг начала кричать и брыкаться, — он звучал немного растерянно, будто произошедшее его если не напугало, то точно ввело в некое смятение. Сюэ и сама хотела бы знать, что за чертовщина только что творилась, но у неё не было даже предположений. Тело всё ещё подрагивало, но боли от впившихся в плечи пальцев уже не было. Вместо этого она чувствовала горячие руки Дазая, крепко державшие её на месте, и его тяжёлое дыхание на своём лице. — Тебе приснился кошмар?       — Я не знаю, — Ли говорила сипло, едва находя в себе силы на ответ. Ей редко снились сны, но она никогда не теряла грань между реальностью и выдумками своего разума. Сюэ немного морозило. Она чувствовала, как немеют кончики пальцев и как с неё сходит холодный пот. Верить себе было сложно. Как понять, что это не очередная выдумка? Что Дазай не вцепится ей в шею ледяными пальцами-бритвами и не начнёт терзать её тело? По спине пробежались мурашки. — Это точно ты?       — А кто ещё?       Он отозвался немного раздражённо. Сюэ вытянула дрожащую руку, пытаясь найти его лицо. Дазай вздохнул и слез с неё, переставая вжимать её в кровать. Ли шумно втянула воздух, когда он вдруг схватил её за предплечье и потянул на себя, заставляя присесть. Одежда неприятно липла к спине, а взмокшие волосы — ко лбу и к мокрой от пота шее. Сюэ тяжело выдохнула, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Рука Дазая, крепко сжимающая ее предплечье, по ощущениям, была единственной вещью, которая действительно существовала в этот момент. Казалось, она до сих пор не могла осознать, что сейчас всё происходящее было реально.       — Все в порядке, это был только сон.       Сюэ ничего не ответила, всё еще пытаясь прийти в себя и успокоить сердцебиение. Осаму аккуратно убрал прилипшие пряди волос с её лба и, чуть склонившись к ней, позволил ей обхватить подрагивающими руками своё лицо. Сюэ застыла, чувствуя тепло человеческой кожи под подушечками пальцев. Она медленно обвела его скулы и задела сухие губы большим пальцем. Размеренное дыхание Дазая щекотало её кожу. Дазай молчал некоторое время, вслушиваясь в её сиплое дыхание. Она была напряжена, как натянутая струна, вот-вот готовая лопнуть. Он чувствовал, как бился в бешеном ритме пульс и дрожали холодные руки. Ли выглядела почти обезумевшей: её слепые глаза разбегались, кожа побледнела до такой степени, что она и сама стала похожей на привидение, а губы совсем потеряли цвет. От взгляда на неё в груди рождалась странная жалость, заставляющая возиться с Ли Сюэ как с маленькой девочкой. Осаму глянул на часы — половина шестого утра. Небо за окном было уже посветлевшим, но всё равно не слишком ярким.       — Успокойся, Сюэ, всё позади, — негромко произнёс он, не спуская ладонь с её предплечья. — Дыши ровно.       Сюэ кивнула, пытаясь успокоиться. Она сосредоточила всё внимание на приятной теплоте руки Осаму и медленно вдохнула через нос. Рука на её предплечье слегка сжалась, заставляя сосредоточиться на этом прикосновении.       — Вот так, вдохни ещё раз. Дыши ровно.       Дазай нежно перехватил чуть успокоившиеся руки Сюэ, мягко отстраняя их от своего лица, и поднялся с кровати. Он присел на корточки у края постели, рядом с ней, и тихо вздохнул.       — Нужно тебя умыть. Ты вся покрыта потом.       Ли ничего не ответила, только прикусила губу, пытаясь привести свои мысли в порядок. Она медленно кивнула и осторожно спустила босые ноги на пол. Дазай снова взял её за руку и помог встать с кровати. Они медленно прошли к ванной комнате, дверь в которую была открыта нараспашку. Тихо щёлкнул выключатель. Осаму чуть прищурился от яркого искусственного света, резавшего непривыкшие глаза. Ванная была небольшая, отделанная светло-голубой плиткой. Он усадил Сюэ на край ванны и убрал упавшие ей на лицо локоны спутавшихся волос. Её веки и губы были чуть припухшими от недавнего сна, а щёки медленно начали возвращать лёгкий румянец, лишаясь той мертвенной бледности. Дазай с минуту просто стоял над ней, разглядывая её помятый после истерики вид. Она была мягкая и хрупкая, как фарфоровая статуэтка. Он не удержался от желания аккуратно прикоснуться к ней, проводя рукой по блестящим волосам.       — Знаешь, тебе бы не помешало помыться. Я наберу ванну.       — Хорошо, — она просипела в ответ. Тело было ужасно липким. Хотелось смыть с себя остатки ночного кошмара, от которых по спине до сих пор бегал холодок.       — Нужна моя помощь?       — …извращенец, — Дазай лишь тихо хмыкнул в ответ.       Скрипнул вентиль. Мгновение спустя послышался шум воды. Сюэ немного неуютно поёжилась. Обычно компания Осаму её невыносимо раздражала, но теперь она чувствовала странное облегчение от его присутствия. Ли тихонько вздохнула. Почему-то сейчас ей было сложно злиться на Дазая, несмотря на то, что в такой ситуации она находилась как раз по вине его необъятного эгоизма.       — Сумка с твоими вещами в машине. Залезай в ванну, а я пока схожу за ней.       Дазай вышел из комнаты и слегка прикрыл скрипящую дверь ванной. Через пару мгновений хлопнула входная дверь, оповещая о том, что он и вправду пошёл за сумкой. Сюэ сбросила вчерашнюю одежду, снимать которую отказалась. Ей не хотелось спать полуголой рядом с Осаму, поэтому предпочла лечь одетой. Аккуратно держась за холодный бортик ванны, она залезла в воду, набравшуюся примерно ей по пупок, и прижала ноги к груди. Что за чертовщина с ней творилась? Дазай мог убеждать её в том, что это всё было лишь страшным сном, но интуиция подсказывала, что он ошибался. Проведя мокрыми ладонями по лицу, Ли тихо вздохнула и положила голову на поджатые колени. Что творилось с её жизнью? Сначала забыла две недели своей жизни, потом похищение, а вишенкой на торте стали какие-то непонятные ужасы, происходящие с ней уже не первый раз. Как отличить бессмысленные галлюцинации от чего-то реального? Раздражённо вздохнув, она дёрнула на себя шторку для ванной, так невовремя мазнувшую её по плечу.       — Ты её так сорвёшь.       Над головой послышалось тихое бормотание, заставившее Сюэ вздрогнуть всем телом и едва слышно вскрикнуть. Она вскинула голову и вдруг увидела перед собой косвенного виновника всех её проблем, смотрящего куда-то в сторону. Неужели Ода Сакуноске решил почтить её своим присутствием?       — Ты…! Ты! Это всё ты!       — Да, это моя вина, не отрицаю, — он не смотрел на неё, продолжая пялиться в одну точку перед собой.       Атмосфера была напряженная, воздух буквально звенел от неловкости и невысказанных обвинений. Он наконец-то взглянул на неё, пристально смотря в её бесцветные глаза. Она была похожа на испуганного зайца, готового броситься наутёк в любую секунду, но при этом черты её лица были искажены странной злостью. Впрочем, было честным признать, что Ли Сюэ имела полное право злиться на него.       Сакуноске тихо вздохнул и отвернулся от неё, глядя куда-то в сторону двери. Он всё ещё чувствовал себя виноватым за то, что натворил, но не совсем понимал, как именно он должен сейчас пытаться извиниться перед ней.       — Прости меня, — наконец-то произнёс он тихо. — Я не ожидал, что мои слова приведут к чему-то подобному.       —Тебе следовало забрать Дазая с собой, когда ты отбрасывал коньки, — Сюэ отозвалась резковато, не сдерживая поток злобы, которая била из неё ключом. — Там бы и разбирались в своей бесконечной Санта-Барбаре, не впутывая меня. А теперь, когда я в чёрт знает скольких километрах от Иокогамы, застрявшая с психом, решившим меня похитить после твоих добрых советов, ты просто хочешь извиниться и сделать вид, что это действительно что-то меняет? Чёрт, да ничего это не меняет!       Она всплеснула руками, а после обессиленно уткнулась лбом в свои колени, тихо промычав парочку нецензурных выражений.       — Полегчало?       — Немного.       Он чуть усмехнулся, покачав головой, после произнёс тихим низким голосом:       — Что ж… по крайней мере, ты больше не выглядишь так, будто готова вот-вот разреветься.       — Почему ты не появлялся? Я каждый день мечтала, чтобы ты просто пришёл и сказал ему хоть пару слов, но тебя не было. А теперь мы и вовсе уехали из Иокогамы и сейчас едем бог знает куда. И я даже не знаю, смогу ли когда-нибудь вернуться домой.       — У меня мало времени, но я постараюсь объяснить, — Сакуноске тихо вздохнул и потёр переносицу. — Я не приходил, потому что это лишь усугубит ситуацию. Проблема Дазая в том, что он просто одержим мной и не может отпустить даже после смерти. Чем чаще я буду появляться, тем тяжелее придётся тебе, ведь тогда ему сорвёт крышу окончательно. Сейчас он более-менее стабилен благодаря общению с тобой, поэтому… Так будет безопаснее. Для тебя в первую очередь.       Сюэ прикрыла лицо руками, чувствуя, как начинают гудеть от напряжения виски. Как же всё сложно с этими двумя! Ей начинало казаться, будто она будет жертвой их сложных взаимоотношений до конца своих жалких дней, пока не состарится и не умрёт. Оставалось надеяться, что Дазая эта участь настигнет раньше, чем её.       — И что мне делать?       Входная дверь чуть слышно скрипнула, оповещая о том, что Осаму вернулся обратно. Ли едва ощутимо дрогнула, рефлекторно поворачивая голову на звук, и немного растерянно глянула на Одасаку.       — Пока ничего. Но я обязательно что-нибудь придумаю, — Ода задрожал и зарябил, в последний раз поворачиваясь к Сюэ. — И прости, что напугал. Я ещё не очень привык быть призраком.