In Joy And Sorrow

В семь вечера Джерард ехал на своём джипе по пустой трассе, направляясь домой. Радио не работает, и мысли как будто растекаются в туман. За окном исчезает последний свет уходящего дня, и он смотрит на закат — ту же картину, что видел и раньше, но сегодня она вызывает у него какое-то особое чувство. Ветви деревьев, заливаемые золотыми и багряными лучами, казались чуть более живыми, чем раньше. Дом Джерарда, когда-то амбициозного молодого художника, находился в пригороде Нью-Йорка, где тишина была не просто фоном, она была частью его жизни. А ведь когда-то всё было совсем по-другому. Джерард вернулся домой около восьми вечера. Он снял пальто и, едва переступив порог, тут же оказался в объятиях Берта. Тот, не теряя времени, страстно поцеловал его, прижимая к себе крепче, чем обычно. Джерард ощутил на себе знакомое тепло, но в этот раз что-то внутри не отзывалось. — О, я вижу тебе уже лучше, — слегка отстраняясь, тихо сказал он и посмотрел на Берта своими измученными глазами, уголки его губ дёрнулись вверх. — Да, намного, — томно прошептал Берт, прижимая своего парня к стене. Джерард чувствовал усталость и пустоту после долгого рабочего дня, но… не смог устоять под напором Берта. Какая-то внутренняя преграда мешала сказать «нет», как будто отказ мог разрушить что-то большее, чем просто момент. Они продвинулись в комнату и Берт легко подтолкнул Джерарда на кровать и сел сверху на его бёдра. Они продолжали целоваться и продвигались дальше по кровати, пока не оказались в удобном положении. Берт был очень возбуждён и ему хватило пары движений руки Джерарда на своём члене, чтобы быстро достичь пика наслаждения. Они даже не успели толком раздеться. Джерард всё ещё оставался в джинсах и рубашке. Берт покрывал его шею поцелуями, поглаживая внутреннюю часть бёдер. Когда его рука задела промежность Джерарда, он понял, что тот всё это время не был возбуждён ни капли. Берт очень старался, но тело Джерарда совсем не реагировало и он почувствовал, что что-то не так. Парень резко остановился и притих, его дыхание замедлилось, но в этой тишине чувствовалось напряжение. Их близость была странной, натянутой, менее всего удовлетворяющей за весь период их отношений. Берт на это не сказал ни слова, только сослался на усталость Джерарда: — Ты, наверное, измотан. Давай просто полежим. Джерард виновато на него посмотрел и на его лице появилась кривая улыбка. Они забрались под одеяло. Берт, стараясь отвлечься, начал рассказывать, как прошёл его день. Он заговорил о шоу, которое посмотрел — новом сезоне «Survivor». — Ты не представляешь, что они вытворяют! — с явным возмущением начал Берт. — Они устроили испытание на выживание, но одного из участников заставили выпить какую-то хуйню, сперму быка что ли, а потом весь эпизод смаковали его страдания. Это пиздец! Почему людям так нравится смотреть на чужие мучения? Джерард слушал вполуха, кивал в нужные моменты, но его мысли блуждали далеко. Он снова и снова возвращался к сегодняшней, неловкой для него, встрече с Фрэнком, к тому, как он шутил и смеялся и казался совсем невозмутимым; стоит ли делиться этим со своим любимым? Джи пытался сосредоточиться на словах Берта, но этот внутренний хаос затягивал его глубже. Когда Берт закончил рассказывать и предложил посмотреть что-нибудь вместе, Джерард мягко отказался: — Прости, я правда хотел бы, но мне нужно проверить работы студентов. Это не займёт много времени. Я скоро вернусь, обещаю. Он наклонился и нежно поцеловал Берта в висок, прежде чем ускользнуть наверх, на второй этаж дома. Там, в своём маленьком кабинете, Джи сел за чертёжный стол. В комнате стояла приглушённая лампа, которая отбрасывала тёплый свет на бумаги. Он надел наушники и включил плеер. На минуту его глаза приковались к портрету покойной бабушки, который висел на стене. Через несколько секунд в ушах раздались звуки метала — одной из любимых его групп Alice in Chains. В песне звучала строчка, застрявшая в его голове: «I’m the man in the box, buried in my shit. Won’t you come and save me, save me?..» Он начал что-то чертить, пытаясь отвлечься, его рука двигалась по инерции, линии, словно оживая, образовывали сложные узоры. Но мысли снова возвращались к Фрэнку. Эта встреча взбаламутила его внутренний мир, вывела из привычного равновесия. Джерард никак не мог разобраться, что с этим делать. Глубоко в душе он знал, почему эта встреча выбила его из колеи, но закинул эти мысли в длинный ящик, закрыл на ключ, а ключ выбросил. Внизу, Берт остался ждать. Он часа два переписывался с коллегой, с которым хорошо общался и потратил все деньги на смс-ки, долго смотрел телевизор, но его мысли были заняты Джерардом. Он знал, что «скоро» Джерарда — понятие растяжимое и может затянуться на неопределённый термин. И Бог свидетель, Берт был терпим к этому. В конце концов ему пришлось ужинать в одиночестве. Время шло, но его возлюбленный не возвращался. Берт принял душ, почистил зубы и, уже в раздражении, отправился в кровать. Ему было одиноко, хотя Джерард был совсем рядом. Обида кипела внутри, но он старался не думать об этом, переворачиваясь на другой бок. Джерард вернулся в спальню только около трёх часов ночи. Осторожно забравшись в кровать, он обвил руками тело Берта, его касание было тёплым и нежным. Берт чувствовал, как его злость испаряется, но внутри всё равно оставалась обида. Он не хотел злиться на Джерарда, не хотел конфликтов, но он чувствовал будто им пренебрегают. Берт скучал по ночным разговорам, по тем моментам, когда они гуляли вместе, по совместным вылазкам в люди. В последнее время они отдалились, и это сжирало его изнутри. Берт вздохнул и придвинулся ближе, не говоря ни слова. Он слишком устал от этой внутренней борьбы, но сейчас, в объятиях Джерарда, это казалось чуть менее важным. Летний вечер окутал город тёплым ветерком, и двое влюблённых сидели на тротуаре под тусклым светом уличного фонаря. Они только что вышли из маленького бара, но не смогли устоять перед тем, чтобы задержаться здесь, на краю дороги, насладиться мгновением. Оба были в лёгких футболках, босиком, и беззаботно смеялись, затягиваясь сигаретами. Джерард гладил Берта по спине, залезая рукой под футболку, пока Берт, улыбаясь, взъерошивал волосы возлюбленного, превращая их в ураган. Их смех разносился по пустынной улице, создавая ощущение, что весь мир принадлежал только им двоим. Джи притянул своего парня ближе к себе, их губы соприкоснулись и они снова погрузились в безмятежность этого летнего вечера, где не было никого, кроме них двоих и их смеха.

***

Джерард выехал с работы, направляясь на встречу со своим братом Майки и его другом Бобом. Вечером они собирались провести время вместе и договорились встретиться в «The Bitter End» в центре Нью-Йорка, известном своей живой музыкой и уютной атмосферой. Когда Джерард вошёл в бар, он увидел, как Майки и Боб весело дурачатся за столом, громко смеясь и легко толкая друг друга в плечо. Они оба были студентами и учились на звуковых инженеров в Berklee College, что давало им возможность не только изучать теорию, но и погружаться в практику, создавая свой уникальный звук. Они делили одну комнату в общежитии. И хоть Майки и мог позволить себе условия куда лучше — предпочёл жить вместе с лучшим другом и полностью наслаждаться своими студенческими годами. — Майки, ты помнишь, как ты пытался настроить тот микрофон на последнем концерте? — смеялся Боб, глядя на друга. — Это было ужасно! — Эй, я просто хотел, чтобы у всех был хороший звук! — оправдывался Майки, усмехаясь. — А ты сам, между прочим, тоже не лучше: у тебя вся команда по звуку сбежала после того, как ты запутал все провода, тупица! — Да похуй! Зато я успел сделать отличный видеоролик, — сказал Боб и отпил немного из стакана. — О да, разлить пиво на всех — это отличная идея, — добавил Майки с насмешливой улыбкой. Джерард ни слова не понимал, но рассмеялся, когда Боб, во время очередного приступа смеха, так хлопнул Майки по спине, что у того аж очки слетели и упали в салат. После нескольких шуток Майки предложил Джерарду выпить немного виски с колой. Тот чуть смутился и попытался отказаться: — Ребята, вы же знаете, я уже давно не пью… — Да брось ты! — вмешался Боб, наклонившись ближе. — Мы просто будем пить немного. Всего пару глотков! Завтра всем нам рано вставать. — Ага, почему-то именно после этих фраз всё заканчивается грандиозной пьянкой, — ответил Джерард, подпирая кулаком щёку. — Не бухти, брат! — подхватил Майки. — Мир не рухнет, если ты сегодня немного расслабишься! После настойчивых уговариваний Джи всё же согласился. Парни весело провели время, они смеялись и даже начали подпевать живой музыке, что звучала в клубе. — Кстати, а где Берт? Мы давно не виделись. Как вы вобщем? — спросил Майки, отпив из своего стакана. — Вы уже придумали какой подарок хотите от меня на свадьбу? — О, да! Всё отлично! — врал Джерард, пытаясь скрыть свои истинные чувства. — Никаких подарков нам не нужно. После нескольких коктейлей и весёлого времяпрепровождения парни решили прогуляться по городу. Они шли по улицам Нью-Йорка, разговаривали и громко смеялись, пока не остановились в парке, где сели на лавочку, чтобы покурить. Боб остался стоять, его глаза блестели от смеха. — Знаешь, Джи, — начал он, — у меня есть очень интересная история о нашем новом знакомом — Пите. — О, нет, только не это! — засмеялся Майки. — Да-да, я расскажу! Это настоящее позорище! Так вот, мы гуляли на хате у Лейси и этот Пит уже изрядно выпил и решил, что ему нужно пойти отлить. Он указал на кухонный стол, где стояли вся наша еда и напитки и спросил у меня занято ли там? Я не понял и ответил, что нет. Вот это все охренели, когда он достал своего Пита младшего и стал ссать прямо на стол. Этот гений перепутал двери ванной с дверьми кухни. — На стол? — смеялся Джерард, отвернувшись и мило сморщив носик. — Ладно, даже я до такого не допивался. — Да! И в итоге наш писающий мальчик уже хуй знает сколько не высовывает свою рожу из дома, — добавил Боб. — Ага, ещё бы! Я бы на его месте вообще переехал и сменил имя, — сказал Майки, делая очередную затяжку. Пока Майки и Боб беззвучно смеялись, глядя друг на друга, Джерард погрузился в свои мысли. Они выглядели такими счастливыми. Уэй попытался вспомнить, как давно он чувствовал себя счастливым. Джерард всегда был дружелюбным, весёлым и открытым парнем, который регулярно посещал вечеринки, концерты и различного рода тусовки. Но, с утратой бабушки Елены, мир, который Джерард когда-то знал, разломался. Парень никогда не думал, что это подкосит его настолько сильно. Он закрылся в себе, начал искать утешения на дне бутылки, стал нелюдим, больше не посещал концертов и вечеринок и утратил интерес ко всему. Молодой парень, который был полон энергии и оптимизма, который творил, создавал, зажигал и двигался вперёд стал превращаться в мрачного, угрюмого профессора философии. Возвращаясь домой, Джерард был в приподнятом настроении и немного пьян. Он напевал мелодию, когда подкрался к Берту, обняв его со спины. Берт, находясь в наушниках, немного испугался и отпрыгнул. — О, ты меня напугал! — улыбнувшись, сказал он и повернулся к Джерарду, который тут же поцеловал его. Берт прижался к нему. Кожаная куртка Джерарда была холодной, руки ледяными, а от самого Джерарда несло запахом алкоголя, сигарет и лёгких духов. — Привет! Я принес нам бутылочку красного сладкого вина, которое ты любишь! — с радостью сказал он. Хоть Берта и смущало, что Джерард был пьяным, но он не стал как-то его упрекать. Они так редко стали проводить время вместе. Берт радостный ушёл на кухню и разлил вино по бокалам. С напитками в руках он направился в гостиную, где уже переодевшийся Джерард включил фильм «Крупная Рыба». Но фильм был скорее для фона, ведь парни были заняты другим. Они оживлённо разговаривали друг с другом, не вникая в сюжет. Берт остался очень доволен сегодняшним вечером и надеялся на ещё более приятное продолжение в горизонтальном положении, но когда он умылся и вернулся в спальню, Джерард уже крепко спал. Берт лёг рядом с ним, укрыв их обоих одеялом.