Точка возврата

Будь то раннее утро субботы или поздняя ночь посреди недели, машины на дорогах не исчезали; люди различной наружности не переставали сновать по тротуарам и пешеходным переходам. Тэхен, сидя на заднем сиденье такси, смотрел в окно и размышлял: куда человечество всегда спешит, когда должно отдыхать? Рассматривая сотни фонарей, проносящихся мимо, словно крупные светлячки, отмечая свет в окнах домов, он думал о тех, кому эта ночь не предвещала сна: о причинах, что не давали людям лечь пораньше и спокойно уснуть. Кто-то второпях доделывал проект, чтобы завтра не ударить лицом в грязь; кто-то смотрел сериалы, наплевав на то, что через несколько часов предстоит вставать на работу. Кто-то читал книгу, потирая уставшие глаза, но продолжая погружаться в реальность, которая казалась куда интереснее собственной жизни. Где-то тихо скандалили родители, наивно полагая, что дети их не слышат. А кто-то, просто выйдя на балкон, в полном одиночестве курил сигарету, смотрел в никуда и думал ни о чём. Ким не знал, дело в самой суете города или же в самих людях и их суетных мыслях — но понимал: все они, живущие среди холодных высоток, десятибалльных пробок, завышенных требований и хронической усталости, одинаковы. Не могут спать, потому что ошибочно верят, что способны всё в своей жизни контролировать, даже то, что от них не зависит: мнение друзей относительно себя или завтрашнюю пробку, в которой кто-то обязательно застрянет и будет опаздывать на работу, считая, что если изведёт нервы себе и водителю, безостановочно думая о предстоящем скандале с начальством — пробка вмиг рассосётся. Но нет. Это так не работает. Раздражённый таксист будет готов выкинуть тебя, бранящегося, из салона. Люди, добровольно выбравшие тебя ненавидеть, всё равно продолжат своё дело, каким бы идеальным и вежливым ты с ними ни был. Лицемерные друзья будут мило улыбаться тебе до тех пор, пока ты не перестанешь быть для них удобным. Скандальный начальник всегда найдёт причину, чтобы сделать тебе замечание. А пробка… Пробке плевать на твою панику и возможный выговор. Она просто будет существовать, улыбаясь тебе в лицо, и ты никак на это не повлияешь — ведь ты не Бог. Ты не можешь контролировать в своей жизни абсолютно всё. Иногда лучшее решение — позволить себе потерять ненужных людей; просто расслабиться и плыть по течению, когда не можешь ничего изменить. Тэхен часто себе это говорил, особенно последнее: иногда это помогало. Но только не сейчас. Сейчас он не мог расслабиться, но определённо мог контролировать свои решения, мог вернуть сбежавшие мозги на место и поехать с Чимином обратно в особняк — в свою безопасную светлую спальню с журчащим настенным водопадом. Но хмурый водитель продолжал давить на газ: расстояние между ними и домом увеличивалось, а ладони при каждом новом преодолённом километре начинали потеть от возрастающей тревоги и предчувствия чего-то нехорошего. Словно всё происходящее было неправильным — бессмысленная ссора с Чоном, выброшенный шарф, ребяческий побег, заурядный клуб… Детские поступки взрослого человека. Позади: тысячи ночных огней, огромные рекламные проекторы и благоустроенные парки. Впереди: плохо освещённая улица, пошарпанное двухэтажное здание и неоновая зелено-фиолетовая вывеска с расплывчатым из-за яркости названием. Чем ближе такси приближалось к намеченной точке, тем ярче становились горящие крупные буквы. Тэхён, разобрав название забегаловки «Энигма», слегка сощурился от слепящего разноцветного неона и отвернулся к своему окну, смаргивая радужные блики перед глазами. «Безвкусица» — подумал омега. От грязной улицы, на которую они заезжали, неприятно передернуло. Мрачный тротуар освещался всего несколькими фонарями. Взгляд скользнул по пакету, качающемуся на проводах, словно он был каким-то странным символом этого места. Легкий ветер подхватил обрывки бумаги, разбросанные вокруг, и они закружились в воздухе, как призраки. Металлические баки, переполненные мусором, стояли с сорванными крышками, валявшимися в пыли. Здесь не было высоток, деревьев или красивых витрин. Лишь пьяные альфы, похабно справлявшие нужду в углах, да вызывающе одетые омеги с бутылками в руках. Громкие компании, толпящиеся у входа в клуб, и несколько бродяг, копошащихся в переполненных баках, завершали картину этого убогого места. — Приехали, — пробасил водитель, взглянув в зеркало заднего вида. Тэхен вздрогнул. Ему будто приговор вынесли на суде. — Спасибо большое, — уважительно кивнул Чимин и толкнул в плечо неподвижного друга, замершего от увиденного. — Тэ, вылезай. Ким не в силах моргнуть, настолько поражен кошмарной обстановкой: — Может… Может, не пойдем, а? — омега поворачивается к Паку, нервно облизывая губы. Ранняя прыть, с которой Ким уверенно и целеустремлённо перелезал через забор, растворилась по мгновению ока, стоило собственными глазами увидеть незнакомое место, в которое он определенно не вписывался со своим укладом жизни, привычками и воспитанием. Всё ещё не решаясь открыть дверь, он испуганно скользнул взглядом по зрачкам Чимина, мысленно попросив его остаться внутри салона, придумать любую причину, лишь бы не выходить в это смрадное место, кишащее развратом и неблагополучной прослойкой общества. — Здесь как-то… — Уважаемые, время идет, — грубо перебил мужчина средних лет, нервно постукивая пальцами по рулю. — Мне пора ехать на другой заказ. — Да-да, мы уже выходим. Извините, — быстро лепечет Пак, испытывая неловкость перед водителем. — Уже поздно канючить, мы всё решили. Выходи уже!.. — настойчивым шепотом подгоняет Тэхена и, проигнорировав его, тихо выругнувшегося от досады, торопливо открывает дверь со своей стороны. — Безопасной дороги, — напоследок бросает Пак водителю, пока друг с тяжелым выдохом нехотя выползал из машины. — И вам того же, — со смешком отмахнулся мужчина, повидавший в этом месте столько неприятных случаев, что новому, с участием этих двух омег, даже не удивится. Весь город был наслышан: клуб «Энигма» — не про безопасность, VIP-ложи и хороший вкус. Он про вульгарность, дешевое пойло, блевоту, поножовщину и разовый секс в туалетных кабинках. Место, куда приличным омегам путь заказан. Альфе не было жаль своих недавних пассажиров по причине стойкого убеждения: если осознанно выбрали этот гадюшник, значит, уровень жизни ведут соответствующий. Задние двери поочередно захлопнулись. Машина тронулась с места. — Пошли? — Чимин не оборачивается на Кима. Тоже смотрит на шумную толпу, кучкующуюся у входа, не испытывая ни страха, ни неловкости, в отличие от друга. Он бывал в «Энигме» не единожды и знал, как следует себя вести в подобных местах, чтобы не оказаться в центре чужой заварушки или в цепких руках буйных извращенцев. Пак зачесывает волосы назад и начинает переходить дорогу, принуждая и Тэхена послушно последовать за собой. — Запомни: держимся вместе, — на ходу говорит Чимин, слыша приглушенные музыкальные басы, раздающиеся будто из-под земли. — В туалет ходим вместе. Если будут предлагать выпивку, не бери и свой стакан из виду не упускай — могут подмешать что-нибудь. Начнут докапываться, сперва постарайся отшить мирным путем. А если не удастся — бей в рыло и драпай к выходу. — Ты на каком наречии мне сейчас это сказал? — нервно усмехнулся Тэхен. — На общественном, — подмигнул ему Чимин. — Зачем ты выбрал место, где один неверный шаг — и расстрел? — Ким поежился, его охватил холодок страха. — На что денег хватило, то и выбрал, — пожал плечами Чимин. — Паспорт взял? — Взял. Тэхен последовал за Паком, стараясь не смотреть на мужчину, стоявшего возле фонарного столба. С приоткрытым ртом, выгнувшись в спине назад, альфа был похож на зомби — так и застыл в одной позе, не шевелясь, ловя очередной приход под действием наркотика. Чимин шагал быстро, а Ким чувствовал, как его собственное дыхание сбивается. Он не хотел оглядываться, но будто ощущал на себе безумный взгляд того, кто остался позади. Хотя наркоману было вовсе не до него. Каждый шаг отдавался в висках, словно предупреждение. Пак остановился, обернулся и посмотрел на Тэхена, читая его как открытую книгу. «Не оборачивайся, — убедительно сказал он. — На некоторые вещи внимание лучше не обращать». Они подходили к зданию все ближе, запах алкоголя становился насыщеннее, чужие разговоры и пьяный смех отчетливее. Тэхен старался не обращать внимания на альф, с похабной ухмылкой распивающих спиртное и одновременно сверкающих похотливыми взглядами в их сторону. — Крошки, хотите к нам? — прокричал им некто из уличной компании. — У нас весело! Присоединяйтесь! — Посмотрите-ка, какие гордые! Даже не оглядываются. А как же вежливость? — издевательски проорал второй. Влил в себя последнюю каплю спиртного и с замахом бросил пустую бутылку под ноги Чимина. Стекло с громким треском разлетелось по асфальту. Вдогонку прозвучало зазывающее присвистывание. — Э-эй! Глухие, что ли?! — снова смех. — Чим-а, давай уйдем, — на грани паники шепнул Тэхен, переступая через осколки. — Не обращай внимания на мудаков. Вставай за мной, — давно привыкший к хамским выходкам, Пак взял оторопевшего Тэхена за руку и подтянул ближе к себе, занимая место в самом конце уличной очереди. — Такому сброду даже сюда вход закрыт. Вот и развлекаются возле его стен. — А если приставать начнут?.. — Эти не начнут, — уверенно заявил Чимин, мельком взглянув в сторону, откуда им ранее прилетела бутылка. Молодые худощавые альфы сидели на металлических пешеходных ограждениях и продолжали посмеиваться между собой, тихо бросая грязные шуточки в сторону омег. — Борзости много, а в штанах яйца размером с изюм — да и мозги такие же! Ущербные, — Пак бы и на асфальт харкнул в подтверждение своих слов, но уподобляться быдлу не хотелось. — Потерпи, очередь здесь быстрая. Ещё немного, и окажемся внутри. Там обстановка поприятнее будет. Киму в это верилось с трудом. Он нервно сжал пальцы: эти смешки, словно острые иглы, впивались в его сознание. Пак, напротив, держался уверенно — подобные ситуации были для него обыденностью. — Ты слишком много думаешь, — тихо сказал Чимин, слегка сжимая руку Тэхёна. — Никто из них не полезет. Успокойся. Очередь медленно продвигалась вперёд, и вскоре они оказались у входа. Перед носом Тэхёна распахнулась тяжёлая дверь. Он ожидал увидеть мигающие светодиоды, толпу танцующих людей и разноцветные вспышки, сменяющиеся в такт битам. Но к его удивлению, их встретили только узкий коридор с тёмно-лиловыми стенами и высокий альфа в чёрной футболке с логотипом заведения на груди. Выражение лица мужчины было абсолютно непроницаемым. Ким сказал бы: каменным. Старший со скрещёнными руками стоял тяжёлым монолитом, возвышаясь над ними горой мышц, и по какой-то причине надменно смотрел именно на Кима. — Показываем, — прозвучало чрезмерно пренебрежительно, отчего Тэхён в непонимании сглотнул и чуть сжался в плечах. — Что?.. — выдавил омега, но, кажется, из-за растерянности произнёс слишком тихо. — Сумка, Тэ, — шепча, слегка толкнул его Чимин. — Открой сумку. — А-а… Извините, — у Тэхёна на нервах тряслись руки, из-за чего замок открыть не удавалось. — Заел… Да что ж такое?.. Сейчас… — Всем миром вас подождем? — недовольно процедил детина, уже представляя, какая очередь выстроилась на улице, пока этот странный омега продолжал безрезультатно дергать замок. — Послушайте, может, достаточно будет паспорта, а? — замечая заминку друга, Чимин пытается спасти ситуацию. — У меня инструкции. — А у нас хорошее настроение и деньги, которые мы сегодня планируем оставить в этих стенах, — мило улыбается Чимин и делает смелый шаг к мужчине. Тот почти незаметно ухмыльнулся уголком губ, оценив омегу с ног до головы. — Давайте как-нибудь по-другому решим этот вопрос, — Пак намеренно прикусывает свою пухлую губу, привлекая к своему игривому жесту внимание альфы, которого, кажется, сдвинуть с места способен только апокалипсис. — Ну, посмотрите. Разве мы похожи на тех, кто начнет резать всех подряд? — Чимин взглядом заигрывает с «льдиной», приближаясь еще ближе. Мужчина издает скептичный смешок, но Пака, подошедшего в плотную, не отталкивает. Хорошая попытка умаслить его флиртом, но дело это провальное: таких омег, решивших пустить в ход своё обаяние, у него каждую ночь по пятьдесят штук! Охраннику хочется рассмеяться, но из любопытства ждёт — что же будет дальше делать этот розоволосый парень с невинными ангельскими глазами, прямо сейчас встающий перед ним на носочки и склоняющийся к его уху. Вот только вместо ожидаемых клятвенных обещаний или похабных заманчивых предложений он ловит теплый предостерегающий шепот: — Слышал про белый конвертик с черной ленточкой? — Охранник от озвученной фразы внутренне напрягся, но виду не показал. Пак нарочно щекой касался чужой щеки. Уверенно блефовал, а у самого внутри всё дрожало. — Он может случайно оказаться у твоего хозяина в ладонях. Зачем тебе такие трудности? Тебе ведь нужна эта работа, я прав? А если клуб прикроют, то и ты останешься на мели, — альфа упорно молчит, а Чимин продолжает. — Видишь ли, у моего друга сегодня День Рождения. Хочет развлечься, отдохнуть… Не нужно лишать его радости в такой торжественный день. А то, мало ли… — Чимин переводит приторно-сладкий взгляд в темно-карие глаза мужчины — и видит полное понимание. Омега осознавал, что рискованно сейчас крышеваться именем Чона, чья незапятнанная, но пугающая репутация давно утвердилась в социальных кругах. Но попытка — не пытка. Конверта, несущего разруху, боялись все — и крупные компании, и низкопробные притоны. Альфа несколько секунд задумчиво смотрит в голубые глаза, размышляя: стоит ли верить тому на слово, и переводит внимание на ушедшего в себя Тэхена, продолжающего упорно бороться с сумкой. Внимательно оглядывает его внешний вид, ненадолго задерживается на алых волосах омеги, отмечая его красоту и приятный, усилившийся от нервозности аромат, заполнивший узкое помещение. Но ни вздохом, ни взглядом не показывает, что омега ему на самом деле очень даже приглянулся. Тем не менее, к словам Пака относится с сомнениями, учитывая отсутствие у этих двоих дорогих вещей или украшений — хоть каких-то признаков, указывающих на статус, к которому относилась элита города. Да и не ходит «золотая ячейка» по таким заведениям. Слова розоволосого были похожи на отчаянную попытку запугать враньем. Беззастенчивым враньем. — Открылась! — неожиданно восклицает Тэхен, из-за чего Чимин тут же от мужчины отстраняется, прочищает горло и встает к стене. — Вот, — Ким нервно показывает открытую сумку. — Там ничего нет. — Охранник не смотрит внутрь; его взгляд прикован к глазам Тэхена. «Завораживающий омега». Забывшись, альфа несколько секунд не мигает и своим неоднозначным поведением ещё больше путает Тэхена. — Мы… — Ким в недоумении бросает беглый взгляд на Чимина, устало потирающего лоб, а затем снова возвращается к лицу мужчины, застывшего перед ним, — мы можем пройти? Пак уже готовится доставать паспорт, но охранник неожиданно опускает проверку документов. Махнув ладонью, он свободно пропускает их дальше по коридору: — Не задерживаем очередь, — бесстрастно, насколько вообще это возможно, произносит мужчина. Складывает руки за спиной в замок и отходит в сторону, смотря уже куда-то поверх макушки Тэхена. Ему хочется побыстрее избавиться от этих проблемных омег, особенно от этого сногсшибательного запаха роз, который даже стойкого альфу бросил в жар. Даже думать не хочет о том, какая потрясающая смена ему сегодня предстоит: с визгами, мордобоем и изрядно подпорченным имуществом. Все как обычно, но… так задолбало, если честно. Когда омеги скрываются за углом, мужчина встречает новый поток посетителей. Ему протягивают документы, а он мыслями не здесь. Охранник уверен: невредимыми две симпатяжки сегодня из Энигмы не выйдут. А этот запоминающийся парень с огненными волосами — тем более. Хоть одет и недорого, но своей породистой внешностью и дурманящим запахом привлечет к себе весь грязный сброд, от которого самостоятельно ему будет проблематично избавиться. Потасовок избежать не удастся: у альфы бита всегда под рукой — как раз для таких случаев. С другой стороны, какая ему к чёрту разница? Главное, чтобы эти омеги имущество не попортили, а бармену бутылкой по голове не прилетело; в остальном… это уже не его проблемы. Преодолев узкий коридор и лестницу, ведущую в подвал, по телу от макушки до пят прошла мощная звуковая вибрация. Ким прижался к Чимину ближе и ухватился за край его футболки, чтобы не потерять друга из виду. Полумрак каждую секунду сменялся светодиодными вспышками, подсвечивая чужие лица, искаженные в экстазе. Шум был непрекращающимся и заглушал собственные мысли. Ощущение реальности становилось призрачным и неустойчивым. Для Тэхена, не имеющего опыта в подобном безумии, это было настоящим открытием. — Сначала немного расслабимся, — прокричал Пак на ухо омеге. Тэхен удивленно смотрел по сторонам, пока Чимин, проталкиваясь сквозь толпу, крепко держа его за руку, ввел к бару. В свете стробоскопов сложно разобрать, кто из танцующих чем занимается, какова их финансовая ситуация, откуда они родом и какое мнение о них сложится у друзей и знакомых после этого вечера. Здесь нет места нравственности — на этом шумном и пылающем танцполе она оказывается неэффективной. В этом рёве даже имена теряются в толпе. — Слушаю вас, — бармен, вошедший во вкус тусовки, доброжелательно улыбнулся. — Моему другу Б-52, — Пак кивнул на Тэхена, скромно сидящего рядом на барном стуле и любопытно рассматривающего танцующих людей. — А мне Текилу Бум. Без каски. — Сделаем! Танцпол окутан дымом, наполнен резким и удушливым сочетанием ароматов кальяна, сигарет, потной кожи и дешёвого алкоголя. Здесь люди используют свой интеллект для удовлетворения своих похотливых желаний; они приходят на танцпол, чтобы завоевать внимание другого человека своими страстями, не заботясь о сложных социальных нормах и условностях. Они ищут друг друга по запаху, который разносится по танцполу. Природа мудра: посреди хаоса и гибких тел гормоны готовы привести людей, похожих на желе, в объятия друг друга. Они всегда находят именно того партнёра, который полностью соответствует внутренней составляющей каждого из них. Альфа, сидящий за одним из столиков в кругу друзей, с самого начала приметил новых омежек, присевших возле барной стойки. Его взгляд медленно перемещался по границе тьмы, окружавшей танцующих людей, избегая плотных групп извивающихся тел. Мужчина улавливал запах гормонального возбуждения толпы, но сам не был готов погрузиться в эту свалку греховных ароматов. Омеги, четко осознающие свою цель здесь, не вызывали у него интереса; его внимание привлекал другой — потерянный, красивый и пока еще трезвый. Он внимательно наблюдал за Тэхеном из тени, оставаясь невидимым. — А как его пить? — громко спрашивает Тэхен у бармена сквозь гром музыки, пока тот поджигает верхний слой шота и протягивает ему трубочку. Этот классический напиток из трёх слоёв казался омеге чем-то невероятным, особенно восхищало пляшущее на поверхности пламя. — Я не обожгусь? — недоуменно произнес омега. Чимин и альфа весело усмехнулись над наивными глазами, которые Ким широко раскрыл в изумлении, разглядывая этот экзотический для него коктейль. — Опусти соломинку на дно рюмки и быстро пей, — подсказывает Пак. Тэхен неуверенно обхватил трубочку губами и втянул нижний слой напитка. Приятное тепло устремилось по внутренней стенке горла. По мере дегустации кофейный вкус сменялся сливочным, завершаясь яркой цитрусовой нотой апельсинового ликера. Пока Ким был занят изучением нового для него алкоголя, бармен накрыл стопку Чимина несколькими салфетками и пододвинул ближе. Пак широко улыбнулся, взболтнул текилу и, умело ударив дном три раза о барную стойку, залпом выпил вспенившийся коктейль. Обычно к этому напитку подходят творчески, надевая на голову каску, по которой после опустошения рюмки ударяют другим стаканом. Но привлекать излишнее внимание к себе Чимину не хотелось. — Повторите! — уверенно кивнул бармену Пак, услышав со стороны друга: «Ва-ау! А можно ещё?» Стопка за стопкой — череда ударов рюмок по стойке. Глаза Тэхена начинают блестеть, алкогольная эйфория медленно охватывает его. Он пил не впервые и был знаком с каждыми стадиями опьянения, но никогда ранее не заливал в себя шоты в таком ажиотаже: под бешеный грохот музыки, топот танцующих людей и мигающие разноцветные огни, постепенно искажающие фокус зрения. — Как тебе здесь? Только честно, — Чимин подкуривает сигарету со вкусом вишни, взглядом говоря «спасибо» бармену, тут же пододвинувшему к нему стеклянную пепельницу. — Домой не хочешь? — Нет, все отлично! — улыбается Тэхен, пританцовывая плечами. — Здесь оказалось не так плохо, как я думал. — В Аресе лучше, — Пак стряхивает пепел, выдыхая дым. — Но нам туда не попасть, пока Чон не даст добро на это. — Значит, я никогда туда не попаду, — хмыкает Ким и, запрокинув голову, вновь вливает в себя уже новый вид шота. Морщится от крепости коктейля, прикрывая рот рукой. Он облизывает губы, отталкивает рюмку, призывая альфу повторить заказ, и помешкав, в намерении выпустить словесный пар и скопившееся напряжение, неожиданно выдает: — Мы поцеловались. — Да ладно?! — Пак до слез поперхнулся дымом. Бармен протянул ему стакан с водой, но омега отмахнулся, желая немедленно узнать продолжение начатого разговора. — И как? Рассказывай! — Мне понравилось, — Киму от личного признания захотелось завыть в голос. — Очень понравилось. Этот поцелуй… — Тэхен не знает, как правильно выразиться. — Он был лучше, чем с бывшим. Даже сравнивать глупо. — Бывшим? — у Чимина аж в пальцах закололо от любопытства. — У тебя были отношения?! Тэхен, поджав губы, кивнул: — Два года назад. — Во-от это поворо-от! — воскликнул Чимин и, усевшись поудобнее, навострил уши. — Я весь во внимании. Выкладывай! — Что выкладывать-то? — усмехнулся Ким, пряча взгляд. — Мои первые и единственные отношения продлились два месяца. А потом мы попрощались по моей инициативе. Кажется, я обидел его тогда. — Вы переспали? — Пак ехидно передернул бровями. — Нет! — резко встрепенулся Тэхен и оглянулся по сторонам, надеясь, что никто не услышал вопрос Чимина. Затем произнес чуть тише: — Нет, у нас ничего не было. Мы познакомились в интернете, пообщались в чате несколько дней, а потом решили встретиться. Какое-то время гуляли по вечерам в воскресенье. В другие дни я работал. Тогда зима еще была… — Ким улыбнулся, вспоминая. — Очень холодно было. Помню, как он руки мне грел дыханием. И, знаешь, я тогда почти поверил, Чимин, — омега закусил губу, так словно испытывал гнетущее чувство вины перед прошлым собой — перед парнем, тонувшем в заблуждениях. — Почти поверил, что мне наконец-то хоть в чем-то повезло, — Тэхен улыбался, но Пак видел, как грустно другу рассказывать о былом. Ким замечает, как Чимин, полностью поглощённый его рассказом, снова закуривает, не отрывая взгляда от его профиля. Берет небольшую паузу, а после продолжает: — В последний день нашей встречи он меня поцеловал. К своему стыду, я почти не помню тех ощущений. Точнее… В момент, когда тот альфа целовал меня, я был мыслями в другом месте. Думал о работе и документах, с которыми мне предстояло разобраться утром. Я совсем не помню, о чем мы говорили, потому что не слушал его. Мне было все равно, понимаешь? — уголок губ дрогнул в не веселой усмешке. — Я искал отношения для галочки. Хотел вылезти из шкуры отшельника и создать иллюзию нормальной, полноценной жизни как у всех. И всё бы ничего, но у меня всегда была проблема, существование которой отрицать было бы глупо. Бармен поднял взгляд на омегу, на мгновение прекратив протирать стакан. Из-за громкой музыки было трудно расслышать слова охмелевшего парня, но отрывки фраз все же доходили до ушей альфы. Делая коктейли, ему приходилось слушать разного рода истории, но самыми частыми среди них был те, что заканчивались личной трагедией. Рассказ омеги, сидящего напротив, не выделялся чем-то особенным — мужчина мог бы даже назвать его банальным. Тем не менее, он с интересом прислушивался, ведь всегда было любопытно: почему красивые люди зачастую оказываются глубоко одинокими? Причина кроется в них самих или есть что-то еще? Чимин и бармен ждали продолжения, пока Ким, глядя на парочку, целующуюся на диване, немо выстраивал плавающие мысли в логичные предложения — Если человек тебе не подходит, — Тэхен возвращает взгляд к барной стойке, — каким бы добрым и хорошим он ни был, как бы заботливо ни грел тебе руки в холод и ни тратил свои последние деньги на тебя, в буквальном смысле: последние, — он вздохнул, — тебе будет плевать на всё это. Ненужные люди отсекаются сразу, Чима. Да-а, ты все еще можешь находиться рядом с этим человек, и даже верить, что испытываешь к нему чувства, но на самом деле, — Ким ткнул указательным пальцем себе в область сердца и постучал, — на самом деле глубоко внутри ты уже от него отказался. — Чимин не перебивал, внимательно слушал, медленно потягивая сигарету, а тот продолжал: — И первое свидетельство тому — это тело. Оно испытывает дискомфорт рядом с тем, кто тебе чужой и останется таким навсегда. Тот парень мне не подходил, его запах вызывал отторжение, а при его прикосновениях по коже пробегали неприятные мурашки. Я хотел избавиться от его рук и убежать, хотя он не сделал мне ничего плохого, — Ким пододвинул к себе новый стаканчик с шотом и продолжил. — В тот день я впервые задумался о том, чего на самом деле хочу и кого хотел бы видеть рядом с собой. Я мечтаю встретить альфу, в объятиях которого найду покой. Спокойствие — вот что станет для меня настоящим показателем. Потому что страсть — это ложь. Это грёбаный обман, Чимин! Самое недолговечное из всех мимолетных чувств, — Ким рассмеялся, хлопнув друга по бедру. Алкоголь развязал ему язык. — Именно поэтому… я не хочу быть рядом с Чонгуком. Пак нахмурился в недоумении, а Ким нервно взъерошил свои волосы и посмотрел другу в глаза: — Мое тело хочет его, — откровенно признался. — Но рядом с Чонгуком нет спокойствия, в котором я нуждаюсь. Его нет, Чима! Напротив: мне страшно. Я боюсь самого себя, своих желаний, когда он рядом; когда смотрит на меня так, словно мысленно раздевает; когда говорит со мной — его голос прижимает меня к полу. Когда касается… — глубокий вздох, перед глазами вновь возникает река, обнаженная грудь Чона в свете луны и его руки на пояснице. Мысли начинают путаться. — Это не любовь! — уверенно заявляет Тэ, качая головой. — Я не знаю, что это… но точно не она. И я отказываюсь становиться заложником непонятных чувств, — Ким делает резкий выдох и одним глотком осушает рюмку, чтобы спустя минуту вновь продолжить. — Я кричу ему: отпусти меня. Кричу ему в лицо, что свободным хочу быть, но он не понимает! — Тэхен ударяет кулаком по стойке, привлекая к себе сидящих рядом омег, из-за чего Пак делает вывод, что тому уже хватит и пора притормозить. Машет рукой бармену, давая знак больше не наливать взволнованному омеге. — Не понимает, что дело не в его доме, а в нем. Что хочу освободиться от него! Он моя беспощадная тюрьма, — с горечью в голосе произносит Ким, чуть пошатываясь на стуле. — Запер меня на пожизненно в своей клетке, от которой нет ключа. — Он помогает тебе, — Чимин кладет руку на плечо друга. На большее слов не хватает. Что он может сказать, когда сам не знает причины нахождения Тэхена в особняке? — За всё в этом мире нужно платить, и помощь Чона обойдется мне очень дорого. Пак вздыхает, сжимая плечо друга. Они оба знают: иногда платить приходится не только деньгами, но и частью себя. И, возможно, именно это пугает больше всего. — По моим наблюдениям, Чонгук хорошо к тебе относится. — И это самое страшное, — Тэхен икнул. — Лучше бы он вел себя, как последняя сволочь! Сорвал бы с себя эту чертову маску благодетеля! Тогда было бы проще его ненавидеть, и… не тянуло бы так безбожно к нему-у-у, — омега стонет и в отчаянии падает лбом на стойку, начиная вяло невнятно бубнить. — Он даже не понимает, какую бурю творит в моем сердце. Зачем пытается забраться так глубоко в мою жизнь, если не планирует оставаться? — С чего ты взял, что он не останется? Тэхен рассмеялся, не поднимая головы. Вопрос друга показался ему глупым. И только Пак понимал, что кроется за этим смехом, заглушаемым музыкой — безнадежность. — Он не останется, — Ким стойко убежден в своих словах. — Он из тех, кто никогда не остается. Приходит, получает своё, оставляет след, а потом исчезает, как будто его и не было. И я… просто очередной этап. — А если ты ошибаешься? — осторожно спросил Пак, стараясь не сломать хрупкий момент чужого откровения. — Если он действительно другой? Тэхен снова рассмеялся, но на этот раз его смех был горьким, как полынь. — Другой? — повторил Ким, словно пробуя это слово на вкус. — Где он и где я?.. Где он и где я, Чимин?! — Ким со смехом ударил ладонью по стойке и приподнял голову, его блестящие зрачки словно искали утешения в холодной поверхности стола. — Ты правда не понимаешь? — лицо становится серьезным. — Никогда. Вместе. Не будем, — по слогам шепчет уверенно Ким. Чимин только по движению губ смог разобрать чужие слова. — Породистые женятся на «дворняжках» только в мультиках. А я дворняжка. Пак поглаживает Кима по волосам на затылке, а сам смотрит сквозь воздух в размышлениях: когда всё закончится, свидетелем чего он станет: страшной трагедии или счастливого «The end»? Пак боялся, что в конце истории их общих судеб не окажется ни счастья, ни покоя. А всего лишь еще один поворот к бездне. — В его глазах столько тайн, что порой мне страшно в них смотреть. На дне его взгляда лежит мое будущее. И в нем я не дышу, — Тэхен вымученно потер веки, но в глубине души его не отпускало гнетущее чувство. Как можно рваться к человеку, который прячет свою истинную сущность за маской? Эта мысль крутилась в его голове, рождала раздражение и неугасаемое желание разорвать все связи. Он не мог понять, почему его так тянет к этому человеку, который одновременно кажется и спасением, и угрозой. Чимин, осознавая обострённое состояние друга, продолжал гладить его волосы, словно это могло помочь. — Его забота — не просто выгода, Тэ. Это что-то большее, — мягко сказал Пак, стараясь найти нужные слова. — Что бы не стояло за этой заботой, я не хочу этого, — тихо произнес Тэхен. — Я не могу смотреть, как он разговаривает со мной с этой улыбкой, словно все в порядке, словно надежду на что-то даёт, когда на самом деле между нами происходит полная чертовщина. — Тэхен, — Чимин вздохнул, его голос звучал сдержанно, но в нем чувствовалась тревога. — Как ни крути, но он оберегает тебя. — Да-а… Вопрос только в том: для чего он это делает? Ответа Ким не получает. Алкоголь накрывает с головой, Ким чувствует, как его начинает клонить в сон, и сам он растекается по стойке. Тело такое ватное, что лень шевелить даже пальцами. Вот только он пришел веселиться, а не слюни пускать на деревянную поверхность. Но оставаться бодрым оказалось гораздо труднее, чем предполагалось. Музыка в баре гремит, оглушая и завораживая, а вокруг смеются люди, смеются, будто мир остановился, и проблем не существует вовсе. Затуманенный взгляд скользит по танцполу в поисках чего-то или кого-то, что сможет его оживить, вдохнуть энергию в тело. Однако встречается лишь с незнакомцами. Может быть, сегодня это главное достижение — забыть о реальности хоть ненадолго и стать частью этой толпы? Наступает момент, когда даже мысли теряют связь и плотность, превращаясь в мутные образы и обрывки фраз. Ким упирается лбом в ладонь, надеясь, что это поможет вернуть ясность. Пора принять решение — либо окончательно сдаться этому состоянию и отправиться в забвение, засыпая прямо здесь, либо уйти в отрыв. Силком выпрямляется и с восклицанием хлопает в ладоши, вновь пугая сидящих рядом омег: — К черту всё! — внезапное желание пуститься в пляс пронзает затуманенный мозг. Ким спрыгивает со стула, крепко хватает Чимина, не успевшего донести до рта рюмку, и тащит за собой в гущу пьяной толпы, пританцовывая на ходу. Рюмка, которую Пак собирался допить, разбилась о пол, осколки разлетелись как искры от фейерверка. В глазах Кима всё расплывалось, но это не останавливало его от безудержного желания забыться. — Давай танцевать! — кричит Тэхен сквозь оглушительную музыку, вливаясь в ее интенсивный бит. Его не волнует толкучка и чужие взгляды. Ссора с Чонгуком уходит в тень. Жизненные проблемы теперь парят над ним, как легкий дым: невесомые и далёкие. Чимин подпевает песне в унисон Тэхену, щеки его алеют от растекающегося по венам градуса. От Тэхена ни на шаг не отходит, становясь еще одним вспыхнувшим пламенем в танцевальной буре посреди горящих спичек, что с рассветом угаснут. Танцпол затягивает их обоих, поглощая целиком и без остатка. Каждый новый аккорд погружал их все глубже в состояние дикой эйфории. В этом вихре танца они чувствовали себя свободными, забыв о всех тревогах и обязательствах. Их смеющиеся глаза искрились. Каждый всплеск энергии вокруг них заставлял забыть не только о прошлом, но и о будущем. В этот миг, среди звуков и света, они жили полной жизнью. Мужчина, сидящий за столиком и по-прежнему наблюдающий за омегами, сделал смакующий глоток алкоголя и на время отвлекся, когда один из друзей с ехидной ухмылкой толкнул его в плечо. — Эй, Бао? Так сильно понравился? — кивок на смеющегося в танце омегу с красными волосами. — Все может быть, — загадочно ответил мужчина и снова посмотрел на танцующего омегу. Красные волосы, сверкающие под светом неона, уносили его в воспоминания о том, как они вместе смеялись, гуляя по зимней набережной. В тот момент омега казался ему легким, но вместе с тем недоступным, требующим старательного завоевания. Альфа мысленно по течению прошлого плывет. Тэхена в своей машине вспоминает, первый поцелуй, ставший последним, в котором не было никакой вовлеченности со стороны Кима, и сообщение, пришедшее ночью: «Ты хороший, правда. Но мы слишком разные. Давай не будем тратить время друг на друга. Извини». На тот момент альфа не испытывал к Тэхену серьезных чувств, поэтому отреагировал на смс с безразличием. Единственное, что его огорчило — не успел омежку опробовать. — Кадри, пока он еще горяченький. Если что, дружка его отвлечем, просто маякни как-нибудь, — произнес друг, но Бао не стал отвечать. Вместо этого он отпил еще глоток, пытаясь заглушить нарастающее желание. Он склонил голову к плечу, облизнул взглядом аппетитные бедра парня, в раздумьях постучал пальцем по бокалу и, решившись, поднялся из-за стола: — Не ждите меня. — Надо? — окликнул его друг, украдкой помахав маленьким пакетиком между пальцев. Бао хмыкнул на предложение и снова взглянул в сторону Тэхена, прицениваясь: насколько легко в этот раз будет поймать рыбку на крючок. Несколько альф уже пытались подойти к парням в намерении потанцевать вместе, но их поникшие лица говорили о неудачных попытках — омеги явно избегали контакта и в свой узкий мир никого не впускали. Решив заранее избежать возможного провала, Бао незаметно забрал порошок из рук друга, быстро спрятал в карман джинсов и обольстительно улыбнувшись, направился в центр танцпола. — Удачи! — сквозь смех крикнули ему вслед друзья. — Она всегда со мной. Голова кружилась, тело бросало в жар, в горле пересыхало, но Тэхен не останавливался, поддаваясь адреналину и бешеной энергии, вскипающим в крови на фоне опьянения. Продолжал гасить мысли о Чонгуке в грохочущей музыке, пока со спины не услышал знакомый голос над ухом: — Привет, — Бао обошел омегу и встал напротив с такой легкостью, будто знал его всю жизнь. Его улыбка была обманчиво искренней, а взгляд — теплым, словно когда-то были лучшими друзьями, встретившимися спустя много лет. — Не против компании? Тэхен в неверии хлопал ресницами, но не отстранялся. Его глаза скользнули по мужчине, будто бы пытаясь развеять собственную дымку сомнений: бывший ему мерещится или это взаправду он? — Это что за хмырь? — недовольно спросил Чимин, наклоняясь к уху друга, чтобы перекрыть шум музыки. Он заметил растерянность Кима и широкую улыбку на лице альфы, не вызывающего у него никакого доверия. И вроде бы ничего подозрительного, но отчего-то Паку стало не по себе. — Это мой… — Ким сглатывает, — давний знакомый. — Знакомый? — Чимин недоверчиво прошелся взглядом по мужчине с ног до головы. — Я украду вашего друга ненадолго? — вежливо обратился альфа к Паку и в приглашающем жесте протянул ладонь Тэхену. — Сейчас будет медленный танец. Ты слишком красив, чтобы стоять в стороне. — Мы так-то сами по себе, и лапки свои подкатывать к нему не надо, — вскипел Пак. — Чима, все нормально, — Ким друга успокаивает, а сам в серые глаза напротив смотрит, пытается обиду давнюю в них отыскать. Тэхен колеблется, но что-то заставляет его согласиться. Может быть чувство вины из-за того, что когда-то бросил альфу? Не сказал в лицо, а отделался от него одним сообщением, как какой-то мальчишка. — Иди. Я скоро приду. — Если что, бей в рыло и… — Я помню, — обрывает торопливый шепот Чимина. — Не беспокойся за меня. Музыка постепенно начала затухать перед началом акта медленного танца. — Суровый у тебя друг, — не теряя уверенности, усмехнулся Бао, когда розоволосый омега предупредительно стрельнув в него взглядом, направился к бару. — Позволишь? Омега молча кивнул, и мужчина, ухмыльнувшись, взял Кима за руку, притянул к себе и, приобнимая за талию, увлек в размеренный ритм заигравшей песни. Тэхен скромно положил ладони на широкие плечи альфы, стараясь не прижиматься к чужой груди и торсу. — Не ожидал встретить тебя снова, — произнес Бао, голос звучал как шепот, но достаточно громко, чтобы быть услышанным. — Что это, если не судьба? — Я не верю в судьбу. — А во что веришь? — В то, что люди всегда возвращаются. Как бумеранг. Испытывают нас, проверяют: насколько мы поумнели с последней ошибки, которую когда-то совершили. — О чем ты? — мужчина не понимал или даже не пытался вникнуть. — Забудь. На танцполе их тела слегка сблизились, ритм музыки стал их общим языком. Бао чувствовал, как омега постепенно расслабляется, и улыбнулся про себя. Он знал, как играть эту игру. — Ты всегда такой закрытый? — спросил альфа, наклоняясь ближе, чтобы его слова не потерялись. Тэхен лишь пожал плечами: ему не хотелось особо разговаривать. — Может, ты просто не знаешь, как открыться? — продолжил Бао, его голос звучал мягко, но уже настойчиво. Рука его скользнула по спине Тэхена, едва касаясь, но этого было достаточно, чтобы омега слегка вздрогнул. — Я могу помочь, если захочешь. Ким молчал, но его дыхание участилось, а пальцы слегка сжали плечо Бао. Мужчина уловил этот едва заметный жест и улыбнулся шире. Ким был пьян — сильно пьян, чтобы дать четкий отказ на происходящее. У него весь мир перед глазами плыл. Бао тихо смеялся, как будто ощущал внутреннюю борьбу Кима. Омега попытался отстраниться, но его тело реагировало совсем иначе. В груди разливалось тепло, а плечи дрожали от неожиданного лёгкого возбуждения. Совсем не то, чего он ожидал от встречи с этим привлекательным манипулятором, которого сам же когда-то отшил. Ему не нравился альфа: ни тогда, ни сейчас. Но желание «заменить» Чонгука в своей голове кем угодно становилось почти неконтролируемым. Бао такой же широкоплечий и высокий, как Чон. Типажи очень схожи. Вот только глаза серые, пасмурные — не хризолитовые. Родинки под губой нет. Кожа на ладонях грубая, разница с Чонгуковой слишком ощутима, и прическа уложена абы как. А ещё аромат тела совсем другой — снежный, морозный, но, как и в прошлом, ассоциирующийся у Тэхена с запахом стирального порошка. Разница в мелочах, которые начинаешь замечать только тогда, когда эти мелочи выцарапываются на подкормке. Бао не Чонгук и никогда им не станет. Обещал себе много не пить. Ведь, обещал! — Чего ты напрягся? Не бойся, — прошептал Бао, его губы почти касались уха омеги. — Не укушу. — Он его лапает, — бурчит Пак, отпивая обычную газированную воду. Следит за другом безотрывно. — Этот сморчок его лапает! — Здесь все друг друга лапают, — посмеивается бармен. — Если Чон об этом узнает, он этому альфе шею свернет. И мне заодно. И Тэхёну, — омега тяжело вздохнул. — Нам всем каюк. — Тогда чокнемся? За ваше здоровье. — А тебе можно? — удивляется Пак, когда альфа протягивает ему руку со стаканом виски. — Немного можно. Ким закрыл глаза, пытаясь успокоить свои мысли, но дыхание Бао, его тепло, его близость — все это было до тошноты неправильным. А может быть его тошнило в буквальном смысле? Музыка сменилась на более медленную, и Бао воспользовался моментом, чтобы притянуть омегу еще ближе. Их тела теперь почти слились в одном ритме. — Ты чувствуешь это? — его дыхание опалило губы омеги. — Между нами что-то еще осталось… Не так ли? — шепнул он, играя с границами личного пространства. «Что ты несёшь?» — пронеслось в голове Тэхена. Он увел взгляд в сторону — увернулся от чужих губ, надеявшихся на что-то большее. Попытался вырваться из этих душных речей, но ощущение Бао рядом только усиливало его внутреннюю борьбу. — Ну же… Скажи мне, — мужчина продолжал напирать. — Что ты чувствуешь, когда я прижимаю тебя к себе? Неужели ничего? — пальцами позвонки омеги пересчитывает, желая ткань на его спине в клочья порвать. — Я чувствую… — наконец произнес Ким, его голос едва слышен под звуки музыки. Бао, сжимая его талию, цеплялся за этот момент, как за спасательный круг. Еще немного и он достигнет своей цели. Омега и правда был уже подогретым благодаря алкоголю. — Я чувствую… — Не волнуйся так, — шепнул Бао, и в его глазах было столько настойчивости, что Тэхену захотелось издать нервный смешок. — Мы можем разобраться в этом вместе. — Я чувствую… меня сейчас вырвет. Альфа замирает в ступоре. — Чего?.. Ким закрыл глаза, глубоко вздохнув, пытаясь подавить волну тошноты. Его мутило от мигающего света, музыки, движений тел, окруживших его со всех сторон и от запаха альфы. — Извини. Мне срочно нужно… — Тэхен не договаривает. Прижимает ладонь ко рту, сдерживая рвотный рефлекс: живот невыносимо скрутило. Если простоит рядом с бывшим еще секунду, облюет ему всю белую футболку. Отстраняется от Бао и торопливо, насколько возможно в его состоянии, устремляется в туалет, расталкивая людей. Подсыпать порошок не получится. Омегу стошнит им незамедлительно. Фиаско. Но есть и другое решение. Альфа, все еще в недоумении, поспешил следом за омегой, на ходу набирая сообщение другу: «Займись вторым» Тэхен влетел в туалет и, не успев запереть дверь кабинки, подбежал к унитазу. Он опустил голову, стараясь не думать о том, как выглядел сейчас. Музыка за стенами снова набирала громкость, а его мир сужался до серой кафельной плитки и упрямых порывов тошноты. Он пытался сосредоточиться на дыхании, ощущая, как учащается пульс, но каждая попытка расслабиться лишь усиливала спазмы. Омега закрыл глаза, не имея понятия, как выберется из этого позора без чужой помощи. Ведь именно в этот унизительный для себя момент, стоя на коленях на пыльном полу в засратом туалете, Ким был совсем один. Подавив очередной приступ тошноты, он рухнул на пятую точку, прижавшись спиной к стенке кабинки. Попытался сосредоточиться на чём-то, что отвлекло бы его от ощущений. За дверью снова послышался громкий смех, звуки танцев, и он почувствовал, как волна зависти накатила на него. Как они могут быть такими счастливыми, продолжая выпивать, в то время как ему прямо сейчас хочется сдохнуть? Омега представил, как выходит из туалета, идет через шумный зал мимо всех этих счастливых лиц и просто исчезает. Но реальность была жестче: тело отказывалось слушаться. За дверью смех слился в единый гул. Тэхен почувствовал, как его охватывает злость. Не на них, а на себя. На свою слабость и юношескую незрелость, которой в его годы быть уже не должно. Он уставился в пол, чтобы снова не склониться над унитазом, и резко вспомнил про Чимина, мимо которого пронесся быстрее ракеты. Почему друг не пошёл за ним? — Я же сказал: не хочу! Отъебитесь! — вокруг Пака столпилось двое альф, не давая ему и шага сделать в сторону туалета, где прямо сейчас в нем нуждался Тэхен. — Не трогайте меня! — вырывает руки, отталкивая от себя навязчивых мужчин, с наглым оскалом потащивших его под руки на танцпол. Одному все же прилетает в челюсть, но удар смешной, не поставленный, слишком слабый. — Пустите, придурки! — упирается ногами, но те скользят по полу. Сердце забилось быстрее от раздражения и страха. — Я вас не знаю, и мне неинтересно общаться! Домогатели обменялись взглядами, и один из них, худощавый с агрессивным блеском в глазах, наклонился поближе: — Ты просто пока не понимаешь, как весело может быть с нами, — заискивающе произнес мужчина с улыбкой и бросил мимолётный взгляд туда, где все это время стоял в ожидании Бао, уже скрывающийся за дверью туалета. — Пойдем порезвимся. — Помоги! — во все горло орет Чимин бармену, когда его закидывают на плечо. Но тот лишь разводит руками, мол: «Моя хата с краю». — Ублюдок! Ты за мое здоровье пил, сука! Чимин отчаянно бился, но силы были неравны. Его крики разносились по клубу, где никто не спешил на помощь. Худощавый мужчина, не теряя улыбки, подкинул его, чтобы поудобнее уложить на плече. — Завтра вас уже не найдут, уроды! Пусти меня! — омега лупит мужчину что есть силы кулаками по позвоночнику, а тот только смеётся над отчаянными попытками. — Не упрямься, малыш. Мы же просто хотим повеселиться. Чимина тащили по одному из коридоров с лиловыми стенами и множеством дверей. Мимо проходили вызывающе накрашенные омеги со своими клиентами. «Энигма — подпольный бордель» — сразу понял Чимин, раннее даже не догадывающийся о грязных тайнах этого места. Пак надеялся, что хоть кто-то из мимо проходящих ему поможет, но им было наплевать на его просьбы и крики ровно настолько же, насколько наплевать на свои жизни. Они давно сгорели в руках сутенеров. — Ну что, в эту? — спросил у друга второй и, получив кивок, толкнул дверь. Чимин почувствовал, как сердце заколотилось чаще, а в горле пересохло. Омега знал: если они затащат его туда, обратной дороги не будет. Не мог и слова выдавить, настолько сковал страх. Дверь скрипнула, открывая темный, затхлый интерьер. Внутри царила безмолвная тишина. Омеге, с передавленным от ужаса горлом, мерещилось что пространство само пытается затащить его в свою бездну, а страницы его истории уже начинают писаться без него. — Запри дверь, — пробасил тот, на чьем плече висел Пак, и в немигающих глазах омеги сверкнуло осознание: Тэхен в опасности ровно такой же, как и он. Их разделили и по одному загнали в ловушку, как безмозглых овец. — Не раскисай. Тебе понравится! — Чимина грубо хлопнули по ягодице и бросили на постель, возвысившись над ним устрашающими тенями. Пак отполз к изголовью, глазами пытаясь найти хоть что-то, чем сможет себя защитить, но комната оказалось абсолютно пустой. Омега сжался, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Его сердце бешено колотилось, а в голове пульсировала одна мысль: «Надо выбраться отсюда». Но тени, нависшие над ним, казались непробиваемыми, а их смешки только усиливали ощущение безысходности. — Не бойся, — прошипел худощавый и, обхватив Пака за лодыжку, притянул обратно, протащив по постели, от чего футболка омеги слегка задралась. Глаза старшего блестели от предвкушения. — Мы просто поиграем. — Не трогайте меня! — бешено извиваясь на постели, Чимин попытался отбиться ногами, но их тут же прижали к матрасу. Второй парень, стоявший рядом, схватил омегу за запястья и прижал к кровати, лишая последней надежды на сопротивление. Чимин зажмурился, пытаясь отстраниться от реальности, но грубые прикосновения и смешки возвращали его в этот кошмар. — Ты первый или я? — облизнулся худощавый, посмотрев на друга. Чимин стиснул зубы, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Давай бросим монетку? Решка — ты первым его поимеешь. Орёл, значит, я. — А если ребром? — Тогда, вдвоем, — мужчины рассмеялись. У Пака в груди холодный страх, делающий каждый его вдох тяжёлым. Он закрыл глаза, стараясь игнорировать их злобные разговоры, но за стенами его сознания всё равно гремели голоса. Впереди его ждала неизвестность, полная страшных надумок. И почему-то именно в этот момент под веками возникла теплая улыбка Намджуна, с которым до внутреннего воя захотелось оказаться рядом. «Я мечтаю встретить альфу, в объятиях которого найду покой. Спокойствие — вот что станет для меня настоящим показателем» — Даже не вздумай бежать, — прошипел худощавый, склоняясь над лицом тяжело дышащего омеги, сжимая его щёки с ледяной хваткой. — Дверь тебе не открыть, а игра станет лишь суровее. Не испытывай судьбу. Чимин попытался отстраниться, но железная хватка мужчины не давала ему ни малейшего шанса. Сердце бешено колотилось в груди, а в глазах мелькали искры смертельной паники. Он знал, что сопротивление бесполезно, но инстинкт самосохранения заставлял искать выход из ситуации, даже если это было бессмысленно. — Думаешь, что сможешь убежать? Серьезно? — голос альфы звучал как холодный металл, пронизывая омегу до самых костей. — Чем больше ты будешь сопротивляться, тем хуже будет для тебя. Тело Пака дрожало, но он не мог отвести взгляд от пронзительных глаз мужчины, которые, казалось, видели его насквозь. В воздухе витал густой, тяжёлый аромат доминирования, смешанный с едва уловимым запахом страха. — Не заставляй нас применять силу, — альфа приблизился так близко, что их дыхания смешались. — Ты знаешь, чем это закончится, — Чимин знал, что это не просто угроза. Это было обещание, от которого не было спасения. Мужчины отстранились. Омега закрыл глаза, чувствуя, как последние капли надежды утекают сквозь пальцы. Бежать некуда, отбиваться нечем. Это конец. Послышался звон крутящейся на столе монетки. Казалось, она решала не просто, кто сегодня первым засунет в него свой поганый член, а всю его судьбу. Быть может, так оно и было? Монетка постепенно замедлялась, а Чимин представлял, как Намджун обнимает его, ласково шепча: «Я рядом». Почему сейчас так сильно захотелось услышать эти слова именно от него? «Спокойно… — сжав в кулаках простынь, прошептал про себя Пак, как только монетка упала на стол. Игра была окончена и вердикт вынесен, но что-то внутри подсказывало, что настоящая рулетка только начинается. — Сдохну, но вам не дамся». Чимин бросил взгляд на чайный прозрачный столик, стоявший в углу, и, подорвавшись с кровати, на адреналине ринулся к нему. В закрытой смрадной комнате раздался грохот разбивающегося стекла

***

Дверь туалета хлопнула. Бао с довольной ухмылкой скользнул по сгорбленной фигуре омеги, по его дрожащим плечам. — Тэхен… — с наделанным беспокойством произнес он, но тот лишь махнул рукой, словно отгоняя его. — Это туалет для омег, — сорванным голосом произнес Ким, едва слышно. — Просто уйди… Мужчина шагнул вперед, осторожно, как будто боясь спугнуть. Его рука коснулась плеча Тэхена: — Я хочу помочь. Омега не ответил. Он сжал пальцы на краю унитаза, чувствуя, как мир вокруг него плывет. Ему было стыдно, унизительно, но больше всего он боялся, что Бао увидит его таким — в унизительно-паршивом виде. — Пожалуйста, уйди. Но Бао не слушал. Он преследовал иные цели — низкие, пошлые, непростительные. Мужчина опустился на колени рядом с ним и медленно провел рукой по спине Тэхена, ощущая, как тот вздрогнул под его прикосновением. Голос альфы был тихим, но настойчивым: — Ты не должен стыдиться. Я знаю, что ты чувствуешь. Я здесь, чтобы помочь. Ким закрыл глаза, пытаясь отгородиться от реальности, но тепло касаний Бао пробивалось сквозь его защиту: — Я не хочу, чтобы ты видел меня таким, — голос омеги дрожал, но в нем уже не было прежней твердости. Бао не отступал. Он придвинулся ближе, его дыхание теперь ощущалось на загривке Тэхена. — В том, что тебе плохо, нет ничего постыдного. Ты сильнее, чем думаешь, — слова мужчины звучали как обещание, как заклинание. — Позволь мне помочь тебе. Ким не знал, что ответить. Его разум был в хаосе, а тело будто больше не принадлежало ему. Он не хотел этого. Не хотел, чтобы Бао видел его таким. Но в то же время, где-то глубоко внутри, он был благодарен за то, что тот остался. Он чувствовал, как альфа гладит его по спине, и это прикосновение было одновременно пугающим и утешительным. Он хотел сопротивляться, но сил не оставалось. Вместо этого он просто опустил голову и, шмыгнув, бессильно кивнул. Его руки, все еще дрожащие, разжали край унитаза, и он позволил себе немного расслабиться, опираясь на альфу. Бао не спешил, давая Киму время привыкнуть к его присутствию, к его прикосновениям. Мужчина продолжал мягко гладить его спину, словно пытаясь успокоить не только тело, но и душу, а сам в глубине предвкушал — смеялся над чужой доверчивостью. — Ты не один, — утверждение старшего был настолько тихим, что казалось, он боится нарушить хрупкую тишину, окружающую их. Но всё это фальшь. Гнусная игра. — Давай я помогу тебе подняться. Ким не ответил, но его дыхание стало чуть ровнее, чуть глубже. Он все еще не мог поднять глаза, не мог встретиться взглядом с Бао, но его тело, казалось, начало доверять. Он почувствовал, как руки Бао обхватили его подмышки, мягко приподнимая его с пола. Ноги омеги подкосились, и он едва устоял, опираясь на альфу. Голова кружилась, а в горле стоял ком, который он не мог проглотить. Он хотел оттолкнуть Бао, сказать, что справится сам, но слова застряли где-то глубоко внутри, потерянные в хаосе его мыслей. — Держись за меня, — произнес Бао, его голос звучал так, будто он действительно заботился. Но в его глазах, которые Ким не видел, горел холодный, расчетливый огонь. Ким кивнул, не в силах возразить. Его тело, слабое и дрожащее, подчинялось альфе, будто у него не осталось выбора. Он чувствовал, как Бао ведет его к раковине, поддерживая одной рукой, а другой продолжая гладить его спину. Холодная резкая вода ударила омеге в лицо, когда он наклонился, пытаясь смыть с себя следы позора, осевшего глубоко внутри, как пятно, которое он не мог стереть. Они простояли возле крана около пятнадцати минут, игнорируя громкие стуки в дверь. Туалет ведь общий. Тэхен понемногу приходил в себя. Мужчина протянул ему жвачку, чтобы перебить неприятный привкус после рвоты. — Вот видишь, уже лучше, — произнес Бао, его голос был мягким, почти нежным. Но в его словах сквозила едва уловимая насмешка, которую Ким, погруженный в собственные переживания, не заметил. — Я помогу тебе добраться до дома. — Где мой друг? Чимин. Я не уеду без него, — Ким с опущенной головой устало опёрся ладонью о край мойки. — Чимин? — повторил Бао, его голос стал чуть жестче, но все еще сохранял видимость заботы. — Он уехал. — Что?.. — взгляд мгновенно поднялся на альфу. Тэхен почувствовал, как его сердце сжалось. Чимин не мог просто уехать, оставив его одного. Они же… друзья? Но Бао говорил так уверенно, его голос звучал так убедительно, что Тэхен начал сомневаться. — Ты уверен?.. — Он сказал, что устал и поехал домой, — ложь продолжалась, рука мужчины все еще лежала на спине Кима, но теперь его прикосновение казалось тяжелее, почти давящим. — Не переживай. Пойдем. Омега хотел возразить, но альфа крепче обхватил его за талию и направился к выходу. Шаги Бао были уверенными, а голос — спокойным. Но где-то в глубине души Ким знал, что что-то не так. Он не мог понять, что именно, но это чувство не давало ему покоя. Чимин не мог так просто его оставить. Ким прикрыл глаза, пытаясь заглушить внутренний голос, который шептал, что все это неправильно. Но он был слишком измотан, чтобы отличить правду от обмана. Тэхен позволял вести себя сквозь толпу в неизвестном направлении — наивно полагал, что они идут к выходу на свежий воздух. Но у Бао были другие планы на него. — Куда мы идем? — спустя время отмер Тэхен, когда заметил, как его заводят в странный коридор. — Все будет хорошо, — произнес мужчина, его голос звучал так близко, что Ким почувствовал, как по его спине пробежал холодок. В этих словах не было утешения. Только предчувствие чего-то темного, чего-то, от чего Киму захотелось сбежать. — Зачем ты ведешь меня сюда? — тревога застряла в горле. — Нет, подожди… — Тэхен попытался оттолкнуть мужчину, но его талию сжали еще крепче, словно стальные тиски. Дыхание Кима участилось, а сердце заколотилось так громко, что казалось, его слышно даже сквозь шум толпы. Коридор с лиловыми стенами казался бесконечным, а свет от тусклых ламп создавал странные тени, которые будто двигались сами по себе. Ким чувствовал, как его разум начинает путаться, словно он попал в ловушку, из которой нет выхода. — Отпусти. Бао, отпусти, — омега снова дернулся в чужих руках, но его голос звучал слишком тихо, почти неслышно из-за сковавшего его страха, а слабое тело не могло противостоять физической силе мужчины. — Не паникуй, — в висок прошелестел Бао, его тон был мягким, но в нем сквозила непреклонность. — Успокойся. Ким хотел крикнуть, позвать на помощь, но слова застряли в горле. Он чувствовал, как его тело становится тяжелым, словно его ноги больше не принадлежат ему. Внезапно перед ними появилась дверь, темная и неприметная, с едва заметной трещиной по краю. Бао толкнул ее, и Тэхен почувствовал, как душный воздух ударил ему в лицо. — Обещаю: тебе понравится, — в голосе альфы прозвучало что-то, от чего сердце рухнуло ниже пола. Тэхен едва успел вдохнуть, как его втянули внутрь. Комната была маленькой, и казалось, что стены сжимаются вокруг него. В углу горела тусклая лампа, отбрасывая мерцающий свет на старую кровать, столик и пустые пыльные полки. Воздух был густым, пропитанным запахом чего-то сладкого и одновременно горького, от чего голова Тэхена закружилась еще сильнее. Он попытался отступить, но Бао крепко держал его за руку, не давая сделать ни шагу назад. — Что это за место?.. — с панической дрожью в голосе. — Здесь мы сможем отдохнуть, — губы мужчины растянулись в хищной улыбке. — Не бойся, — подобно колыбельной со скрытой угрозой. — Скоро ты поймешь, что сегодня это лучшее, что могло с тобой случиться, — альфа приник носом к виску еле стоящего на ногах Тэхена и жадно втянул его аромат. Ким оцепенел от осознания: глупую овечку обвели вокруг пальца. — Я хочу домой. Пожалуйста… — его разум метался между страхом и желанием упасть в обморок, — отпусти меня домой. — Домой? — Бао усмехнулся, его голос звучал мягко, но в нем явно читалось что-то зловещее. — Не-ет, Тэ, — пальцы мужчины медленно проскользнули под майку омеги, коснувшись голой кожи на пояснице, что лишь усилило дрожь в теле Кима, не способного даже пошевельнуться. — Сегодня ты останешься здесь. Со мной, — альфа напором своего тела прижал безвольного, ослабшего Тэхена к стене. Он пытался оттолкнуть Бао, но его руки словно онемели, не слушаясь. Губы мужчины скользнули по его шее, оставляя за собой влажный теплый след, от которого Ким вздрогнул. — Не надо… — голос дрожащий и полный отчаяния. Тэхен ватными руками пытается мужчину от себя оттолкнуть, но терпит провал. — Пожалуйста, я не хочу этого… — Хочешь, — дыхание старшего обжигало кожу омеги. Он прижал Тэхена к стене еще сильнее, его голос звучал как навязчивый шепот, проникающий в самое сознание. — Ты просто еще не понял. Но скоро поймешь, — рука мужчины опустилась ниже, крепко обхватив бедро омеги, кончик языка пополз вдоль шеи к ключицам. — Бао, пожалуйста…пожалуйста, — на панике затараторил Ким, когда кожаная рубашка начала спадать с его плеч с подачи чужих рук. — Я не хочу, не могу… Невзирая на отчаянные просьбы, мужчина прикусил кожу возле бьющейся вены, заставив омегу вскрикнуть. — Ты можешь, — руки Бао, сильные и уверенные, продолжали исследовать его тело, будто Тэхен был вещью, а не человеком. — И ты будешь. Кима одним движением отодрали от стены и толкнули в сторону кровати. Он упал на постель, не удержавшись на ногах. В голове зазвенело от паники с новой силой. Омега попытался подняться, но Бао уже был над ним, его тяжелое тело прижало Тэхёна к матрасу, лишая последних шансов на сопротивление. Ким снова попытался оттолкнуть альфу руками, но они дрожали так сильно, что казались бесполезными. Слезы наконец прорвались наружу, катясь по щекам. Он не мог сдержать их, как и не мог сдержать дрожь, пронизывающую все его тело. Его разум метался между отчаянием и надеждой, что это всего лишь кошмар, от которого он вот-вот проснется. Но холодные пальцы Бао, задравшие его майку до груди, напомнили, что это реальность — страшная, повторяющаяся реальность. — Перестань, — цыкнул альфа, прозвучало как предупреждение, но в нем также читалось что-то почти ласковое. — Ты только зря тратишь силы. Ким зажмурился, чувствуя, как чужие пальцы скользят по его животу, поднимаясь выше, к соскам. Каждое прикосновение оставляло за собой жгучий след, будто кожа горела. Он хотел кричать, звать на помощь, но вополь застрял в горле, превратившись в почти беззвучные всхлипы. Он ненавидел себя за это, ненавидел свою слабость, свою неспособность в данный момент сопротивляться. Зачем он столько выпил? Слезы продолжали катиться по его щекам, когда Бао, силой раздвинув его колени, навалился сверху всем телом, наклонился к уху и выдохнул: — Расслабься, Тэхен. Это будет проще, если ты перестанешь бороться. Но он не мог расслабиться. Не мог перестать бороться. Разум продолжал кричать, умоляя о помощи, о спасении, о том, чтобы это наконец закончилось. — Пожалуйста… — снова вырвалось у омеги, но это было не просьбой, а протяжной мольбой, которую никто не собирался услышать. — Ты кусок дерьма, Бао! — сквозь рыдания. — Кусок дерьма! — он ударил его кулаком по плечу, на что мужчина лишь усмехнулся. Дыхание альфы стало тяжелее, а движения — настойчивее. Он не собирался останавливаться, и Тэхен это понимал. Мужчина потянулся к пряжке на джинсах омеги. — Ты так красив, когда боишься и злишься одновременно. Тэхен зажмурился еще сильнее, пытаясь скинуть с себя неподъемное тело, но Бао был слишком близко, слишком силен. Ким чувствовал, как джинсы грубыми нетерпеливыми рывками сползают с его бедер, оставляя в одних боксерах, обнажая его уязвимость с голыми трясущимися коленями, и это было невыносимо. Каждое движение Бао, каждое его прикосновение, казалось, прожигало дыру в его душе, оставляя после себя только пустоту и страх. — Перестань… Достаточно! — Тэхен спрятал заплаканное лицо в ладонях, понимая, что не может сделать ни-че-го. Плечи вздрагивали от всхлипов, пока по его бёдрам ладонями грубыми скользили. Глазами кожу гладкую облизывали. — Просто перестаньте делать это со мной!.. — зов к жизни, к небесам, проклятой судьбе. Каждый его нерв натянут, как струна, готовая лопнуть. Небеса молчали, судьба продолжала свой бесконечный танец, а он оставался один на один с последствиями своих решений. Свобода, о которой он так мечтал, обернулась тяжелым бременем, которое он теперь вынужден был нести. Он всегда считал, что свобода — это право на выбор, на ошибку, на падение и подъем. Но сейчас он понимал: это еще и ответственность за каждое слово, каждый шаг, каждый взгляд. Он не смог защитить себя, не смог предвидеть, как его собственные решения обернутся против него. «Ты хотел свободы? Получай» — словно шептали змеи в его голове. Тэхен закрыл глаза, пытаясь заглушить эти голоса, но они звучали все громче, сливаясь с биением его сердца. Чонгук был прав. Всё это время он был прав, но Ким к нему не прислушивался. — Ты сопротивляешься, потому что не можешь признать, что хочешь этого, — тембр старшего был низким, почти ласковым, но в нем звучала непоколебимая уверенность. — Ты всегда был таким, Тэхен. Недотрогой. Всегда сопротивлялся, даже когда твое тело кричало о другом, — мужчина улыбнулся и присосался губами к резко втянувшемуся животу Тэхена. Мир вокруг омеги начинал рушиться. Снова. — Зачем так сильно дрожать? Я же не убиваю тебя, — старший хмыкнул и потянулся к своей ширинке. — Ты запомнишь эту ночь. И меня. Уж я постараюсь. Последняя фраза прозвучала, как приговор.

***

Чонгук шагнул на танцпол, и его взгляд мгновенно приспособился к мерцающему свету. Гул басов разрывал тишину, воздух был насыщен густой смесью духов, естественных запахов тел и чего-то запретного, словно сам грех витал в пространстве. Он приехал не ради веселья. Чон, в обычной неприметной черной футболке, серых джинсах и с маской на лице, чтобы его никто не узнал, медленно продвигался сквозь толпу, ощущая, как незнакомые тела касаются его, словно пытаясь удержать, приковать к этому миру хаоса. Его глаза сканировали зал, выискивая знакомый силуэт. Тэхена невозможно было не заметить, даже в этом вихре безумия. Его внешность, его харизма, его аромат — все это было как магнит, и Чонгук знал, что не ошибется. Громкая музыка била в уши, мигающие огни слепили, но он не отвлекался. Он прошел мимо бара, где люди смеялись и поднимали бокалы, мимо танцпола, где тела сливались в едином ритме, словно части одного организма. Но красной макушки Тэхена нигде не было. Чонгук почувствовал, как его сердце начало биться чаще. Он знал, что омега где-то здесь, чувствовал это каждой клеткой своего тела. Его взгляд скользнул по углам зала, выискивая тени, которые могли скрывать то, что он искал, но снова провал. — Поверить не могу. Из всех притонов, они додумались выбрать самый поганый! — Чонгук был на грани бешенства. — Ты видишь их? — громко задал вопрос Юнги на ухо Чону. — Нет. Разделимся, — Гук похлопал Мина по спине, его прикосновение было твердым, но ободряющим. — Как найдешь Чимина, езжайте домой. — А вы? — Мин в недоумении посмотрел на Чона. — А у нас с Тэхеном будет очень познавательная «прогулка», — скулы Чонгука заиграли. — Пора расставить все точки над i. Юнги знал, куда мужчина повезет омегу, когда найдет. Близился рассвет, но сегодня солнца видно не будет. Над городом сгустились тучи. Тучи, столь же мрачные, как и в душе Чонгука.