Точка возврата

Разгоряченные силуэты движутся в такт оглушающей музыки. Под куполом алых неонов пальцы жаром проходятся по плавным изгибам тел, впиваясь в чужую кожу до ощутимо-болезненных синяков. Алкоголь кружит мысли, затерявшиеся в ночном безумии. Проникает в извилины мозга, рисуя перед глазами распадающуюся на атомы реальность. Это чувство опьяняет. Безрассудно вскрывает ранее спящие пороки, принуждая каждого желать больше. Иллюзия шаткости жизни становится осязаемой. Кажется, протяни руку, и ты будешь способен одним взмахом перевернуть неудобный сердцу мир. Чонгук делает глоток крепкого скотча и удовлетворенно морщится от приятных нот горько-дымного послевкусия. Расстегивает пуговицы на своей темно-лиловой рубашке, углубляя вырез, и с балкона VIP-клиентов окидывает ясным взглядом тучу опьяненной толпы. Он сравнивает их с муравьями, поклоняющимися лишь одной королеве. Эти люди трудятся день и ночь, изматывают себя, ссорятся с семьями на почве большого объема работы и маленького дохода, копят значимые для себя деньги, а после приходят сюда, чтобы добровольно положить все свои труды к ногам «Ареса». Когда-то это место устойчиво стояло на одном уровне с дешевыми забегаловками, привлекающими посетителей, чьи карманы светились от дыр. Небольшое прокуренное помещение, беззвучно кричащее о спасении. Альфа верит во внутренний потенциал всего, что имеет физическую форму. Будь то человек, не подающий никаких надежд, или же какой-либо неодушевленный предмет. Суть лежит далеко не в существовании: глубинный смысл заложен в значимости. Как только форма обретает весомость, цель и четкое предназначение, все встает на свои места. — Эти стены достойны большего, — несколько лет назад многообещающе произнес Чон. И Хосок, стоявший по левую руку от своего друга, был полностью с ним согласен. В планы Чонгука не входило становиться полноправным владельцем клуба, чей доход на сегодняшний день приятно ласкает взгляд. Ему было достаточно иметь небольшую долю с прибыли, потому с уверенной перспективой на будущее дал возможность Хо показать свои способности в сфере ведения бизнеса. К слову, ожидания Чонгука были более чем оправданы. Их дружбу нельзя причислить к той, что рождается в детстве — знакомство двух альф произошло при иных обстоятельствах. Фамилия Чон пронеслась над жизнью Хосока подобно урагану. Развалила укрепившиеся в голове устои и заставила посмотреть на мир под другим углом. В двадцать два Хоби успешно закончил университет. Чуть позже устроился на работу среднестатистическим программистом, не имея большой любви к своей деятельности. В двадцать четыре повелся на сказки собственного начальства, что сладкими речами убедили парня взломать систему ненавистных конкурентов. А после, лицом к лицу столкнулся с тем, чьи глаза по сей день вызывают внутри непоколебимое уважение. Система конкурентов, конечно же, беспрепятственно была вскрыта, как и сама личность, возглавляющая компанию. Белый конверт тогда лишь мельком сверкнул в глазах Хосока, черной лентой фантомно опутывая его горло. Казалось бы, один вздох, и он рухнет в реальность, где за ним по пятам будет ходить убивающее клеймо неудачника. Вот только колени пола коснуться не успели — чужая крепкая рука в момент личностного падения подхватила и безмолвно потянула за собой. Не было обвинений, угроз тюрьмой, как и не было никаких обещаний. Чонгук протянул пустой билет в неизвестность, а Хо, закрыв дверь в свою старую жизнь, добровольно его принял. — Сегодня их больше, чем обычно, — слышится за спиной Чонгука давно знакомый голос. Хосок подходит к границе балкона и, постукивая пальцами по металлическим перилам, воодушевленно осматривает личное царство, возведенное на человеческом расточительстве и дьявольских соблазнах. Хо не было жаль тех бедолаг, что бездумно опустошали свои кошельки и счета за стойками заведения. Выбор происходит каждую секунду нашей жизни, и если их выбор — обкрадывать самих себя таким столь губительным образом, то это лишь их проблемы, с которыми в силу своей слабости эти люди никогда не справятся. — Вот только, что ты здесь забыл, Гук? Это явно не то место, где ты хотел бы находиться. — Ты прав, — стакан, ранее находившийся в руке альфы, безразлично опускается на стеклянный столик. — Я к тебе по личному делу. Намджун должен был связаться с тобой. — По поводу омеги? — Хосок вскользь проходится по профилю друга, на доли секунды замирает на чужой шее, где виднеется бледный шрамик, выступающий из-под ворота рубашки и, безнадежно помотав головой, вновь возвращает внимание к танцполу. — Найти на него информацию оказалось не трудно, ее не так уж и много. Узнал возраст, парочку нюансов и место, где ранее он жил. — Ранее? — Да, — Хо берет стакан спиртного у подошедшего к нему официанта. — Двадцать шесть лет. Приезжий. На данный момент живет один на съемной квартире, имя арендодателя не пробивали. Друзей нет. Из родственников только пожилой омега: зовут Рин. Он тоже не из этих мест, проживает в деревушке в нескольких часах езды от Адрума. — Фармхорс? — с долей удивления интересуется Чон. — Именно. Внешний вид омеги ничем не выдавал его провинциального происхождения: элегантный, сдержанный образ; благородная осанка; приятный, мягкий парфюм, тонко сочетающийся с природным ароматом; бархатный тембр голоса в совокупности с безупречными манерами, и глаза, янтарный взгляд которых, так роскошно сочетался с огненным цветом волос, создали у Чонгука впечатление, отличное от того, что оказалось на деле. — У них своя ферма? — Была когда-то, — кивая, Хосок делает глоток виски. — Занимались разведением лошадей для выставок. Но что-то в их семье нечистое случилось. Старший Ким уехал на сделку, но так и не вернулся. По сей день считается без вести пропавшим. Хотя-я, — поджимает губы альфа, — думаю, там уже и искать-то некого. Двадцать лет прошло все-таки. Кстати, — загадочно улыбается Хо. — Ты знал, что Тэхен — внебрачный ребенок? Чонгук покусывает внутреннюю часть губы. Сужает взгляд, смотря куда-то мимо толпы. Заинтересованность в омеге растет с каждой минутой все быстрее, как и сомнения относительно реализации своих планов на него. — Продолжай. — Папа отказался от него еще в роддоме. Как я понял, он занимался эскортом или что-то вроде того: его не особо интересовала семейная жизнь. А вот отец забрал к себе ребенка не раздумывая. После его пропажи ферма разорилась, и семья Ким скатилась в нищету. Рин взял над ним опекунство. — Дай угадаю, — уголком губ скалится Чонгук. — Он хочет восстановить ферму отца и для этого отправился в Адрум за большими деньгами. — Возможно, это его тайная мечта, — пожимает плечами Хосок. — Но не думаю, что, устраиваясь секретарем, он рассчитывал на большой доход. Здесь вопрос в выживании. Тэхен не приучен к богатой жизни. Напомню: на момент разорения ему было всего лишь пять лет. В любом случае, детская голова забыла тот период, когда они жили в достатке. Поэтому сомневаюсь, что он гонится за мешками купюр. — Говоришь, друзей нет? Рычаги давления созданы для того, чтобы умело ими пользоваться. Распадающиеся до недавнего времени пазлы в голове Чона, начинают складываться в весьма логичную, четко отрисованную картину. Он, хрустнув шеей, делает пару заметок в своей голове и, поймав нужную мысль, сам себе победно улыбается. — Хорошая работа, друг, — Чонгук с довольным видом хлопает по предплечью собеседника. — Не окажешь мне еще одну услугу? — альфа поворачивается к Хо, убирает руки в карманы и, склоняясь к чужому уху, подробно поясняет суть своей просьбы. Хосок слушает, кивает в такт чужим словам, эмоции на лице скачут от удивления до сомнений. — Чем скромнее, тем лучше, — в конце добавляет Чон. Понимающая ухмылка на лице Хосока появляется незамедлительно. Он проводит кончиком языка по нижней губе и устремляет взгляд в глубину толпы, сосредоточенно выискивая глазами необходимую розовую макушку. Черный омут охватывает своей темнотой все помещение, проходится по головам подпрыгивающих в опьяненном экстазе людей и спустя минуту выделяет на всем этом безумном фоне лишь одну тихую фигуру, напряженно забившуюся в угол дальней мягкой зоны. — Тридцать девятая. Куда идти, ты знаешь. И еще… — не поворачиваясь к уже отходящему от него Чонгуку, ровным тоном произносит Хо. — Ты же понимаешь: Ким — не тот омега, что добровольно согласится на это? Мне наплевать на него, но прошу тебя, Гук, не соверши ошибку, за которую расплачиваешься до сих пор, — Хосок указывает взглядом на еле виднеющийся шрам на чужой смуглой шее. — Это только моя точка возврата, не бери на себя слишком много, — безразлично произносит Гук. — Все, что ты планируешь относительно него — невозможно. Просто прислушайся к моим словам. Никто не хочет снова наблюдать твое… Альфа не успевает договорить, замечая, как Чонгук на секунду замирает, кидает исподлобья предупреждающий взгляд, чтобы Хо вовремя остановил свою речь и, забрав пиджак с подлокотника дивана, через плечо уверенно бросает: — Возможно все, что возможно в моей голове. Хосок усиленно потирает пальцами глаза. Провожает скрывающуюся за углом крепкую спину и, выдыхая, вспоминает ту самую роковую ночь, когда его друг безвозвратно перешел черту дозволенного.

***

Пустые мысли сопровождали Тэхена на протяжении всего пути домой. Сложенный зонтик безразлично тащился где-то сзади, поэтапно знакомясь с каждой ступенью, пока ватные ноги омеги преодолевали непостижимо дальнее расстояние до семнадцатого этажа, где и находилась его квартира. Лифт, как назло, вышел из строя. Тэхен тогда мысленно проклял высотку, в которой выбрал свое временное проживание, и поплелся с тяжелым вздохом наверх. Ему хотелось зайти в свое безмолвное пристанище, скинуть с себя груз одежды, буквально провонявшей чужим парфюмом. Он помнил, как Джэ-Сон в слезах об него обтирался, оставляя мерзкие отпечатки на свежевыстиранной рубашке. Тэ с омерзением морщит нос от тошнотворных воспоминаний, на ходу расстегивает пуговицы, понимая, что в такое позднее время его все равно никто не увидит, и, идя по еле освещенному коридору с номерами квартир, отрывает взгляд от пола, чтобы в испуге замереть на знакомой ему фигуре. Эстетично выглядывающие ключицы из-под промокшей рубашки привлекают заинтересованное внимание незваного гостя. Альфа медленно проходится глазами по столь привлекательному для него образу, буквально ласкает каждый обнаженный участок омеги и, замечая, как тот наспех запахивает расстегнутую рубашку, расслабленно отстраняется от стены, на которую до этого облокачивался плечом. — Я звонил тебе. — Чужие медленные шаги принуждают Тэхена внутренне напрячься. — Почему трубку не брал? Я довольно долго стою возле твоих дверей. — Забыл убрать с беззвучного, — Тэ берет себя в руки, обходит альфу, откровенно сейчас разглядывающего его, и, безразлично открывая дверь квартиры, тихо добавляет: — Уже поздно, Сун Хи. Не думаю, что сейчас подходящее время для важных разговоров. — Да я на минутку, ничего важного, — отмахивается гость. — Я за оплатой зашел. Омега хмурится: старается вспомнить, какое сегодня число. Замечает легкий запах алкоголя, исходящий от человека, что сдает ему квартиру, и, чуть поведя плечом, делает заключительный оборот ключа в замке. — Мы договаривались, что оплату я буду переводить пятнадцатого числа каждого месяца. А сегодня, если мне не изменяет память, только одиннадцатое. — Ве-ерно, — с наигранной печалью вздыхает альфа. — Но мне очень нужны деньги, понимаешь? — подходит вплотную со спины к застывшему Тэхену, обжигая перегаром его правое ухо. — Пойди мне навстречу, я в долгу не останусь. Ким открывает дверь, заставляя Сун Хи сделать шаг назад. Ему неприятны эти неоднозначные поползновения в его сторону. До сегодняшнего дня альфа ни словом, ни действиями не проявлял особого интереса к нему. Просто приходил за наличными и, весело салютуя, уходил. Вероятно, дозы алкоголя своеобразно ударили в голову: ничем другим подобное поведение Тэхен для себя объяснить больше не может. — Хорошо. Постой здесь, я сейчас вынесу. — Окей! Без вопросов, — широко улыбаясь, поднимает ладони альфа, принимая чужие условия. Омега проходит в прихожую, прикрывая слегка дверь. Отчаянно трет ладонями лицо, осматривает свой внешний вид в зеркале, расположенном по левую руку. Замечает синяки под глазами, которые ничем уже не скроешь, и, устало мотая головой, проходит в глубь не своего дома. «Покой нам только снится» — думает он про себя. Шагает по холодному полу в спальню. Капли с волос падают на паркет, нарушая въевшуюся в светлые стены тишину. Тэ смотрит на незаправленную с утра постель, приценивается, под каким углом бы он сейчас с разбегу закопался в ворох подушек, и, присаживаясь на край кровати, тяжело опускает голову. Ему не хочется вставать, не хочется плестись к тумбочке возле окна, где хранятся отложенные деньги. Тэхену не хочется ничего, кроме сна. — Кхм-кхм, — доносится чужое из арочного проема. — Извини, что вошел без разрешения, но у меня так в горле сушит… — иллюзорно сжимает свое горло альфа. — Можно я воды себе налью? Тэ даже головы не поднимает. Поджимает губы, вскользь указывает рукой в сторону кухни, давая безмолвное разрешение. Пока Сун Хи гремит бокалами, вероятно, неудачно уронив один из них, омега подходит к окну и заглядывает в темноту ливня. Струи прозрачной воды скатываются по стеклу, рисуя на отражении его лица несуществующие слезы. Ким прислоняется лбом к холодной поверхности, делает несколько вдохов и выдохов, красочно представляя, как открывает створку и, потянув за собой все свои проблемы, спрыгивает вниз. Фантазии становятся все отчетливее. Омега буквально чувствует эмоции, зарождающиеся в момент полета: легкость и завершенность. Потому не сразу замечает, как чужие горячие ладони ложатся на его талию и мерно ползут вверх, сминая влажную рубашку. Осознание происходящего приходит лишь в тот момент, когда скрывающие его тело пуговицы медленно начинают вылетать из петель. — Хочешь, помогу тебе расслабиться? — проносится над ухом заискивающий шепот. Он раскаленной сталью проходит по слуху Кима, порождая на подкорке сознания беззвучный крик о помощи. — Только попроси… — чужое дыхание пробивается сквозь волосы на затылке, разгоняя пожар ненависти в глазах Тэхена. Кулаки с силой сжимаются, он переводит глаза на стекло, в котором отражается чужой, ненужный ему человек, и, резко разворачиваясь, со всей силы, что осталась в его руках, отталкивает альфу. — Я хочу, чтобы ты забрал свои деньги и ушел! — огненный локон закрывает дьявольскую злость во взгляде омеги. Жар приливает к лицу. Кажется, еще секунда, и вся накопившаяся внутренняя боль потоком ринется на обескураженного наглеца, погребая его заживо. — Ты не имеешь права находиться здесь без моего разрешения. По договору: на момент съема помещение переходит в мое полноправное пользование без права продажи. Поэтому я требую покинуть квартиру сейчас же, иначе я вызываю полицию! Кстати, хочу уведомить тебя: в ближайшие дни наш договор будет расторгнут. Сун Хи склоняет голову к плечу, смотрит на вытянутый палец, указывающий ему на выход и, с ухмылкой закусывая губу, хватает Тэхена за руку, заключая в плен своих подавляющих объятий. — Отпусти! — Ты серьезно думаешь, что мне что-то будет? — мужчина хрипло посмеивается в чужую шею, ощущая, как из его рук пытаются вырваться. — Мой отец работает в полиции, а ты всего лишь ничего не представляющий из себя омега, не имеющий за душой ни статуса, ни сильной защиты. Думаешь, кому-то будет дело до твоих обвинений, брошенных в мою сторону? К тому же замок не взломан, а это значит, — оставляет укус на мочке уха, — ты впустил меня к себе добровольно. Попробуй доказать, что я вломился к тебе в дом. — Уберись от меня! — Тэхен рычит, вцепляясь пальцами в стальные руки. Он не хочет слушать всю грязь, оседающую на дне и больно царапающую его гордость. Обида ударяет в центр груди, норовясь разорвать на части ритмично бьющееся сердце. — Да что я вам всем сделал?! Отпусти, подонок! Пара неудачных попыток оттолкнуть от себя альфу, и Тэ больно ударяется копчиком о жесткую поверхность пола. Навалившееся на него сверху грузное тело втаптывает своим унизительным доминированием в пыль. Прижимая щекой к паркету, разбивает вдребезги веру в чужую человечность. Разрывая на нем рубашку в порыве неконтролируемого желания, убивает последнюю надежду на лучшее будущее. «Кажется… здесь пахнет пеплом, —невольно звучит в голове Тэхена тихий голос. — Вы ощущаете этот аромат?» Ощущает — отчетливо ощущает. Так пахнет терпение, безвозвратно сгораемое в ярком пламени ненависти. Ким сам не понимает, как находит силы ударить коленом между чужих ног. Не понимает, как подскакивает с пола, пока воющее от боли ничтожество скрючивается пополам. Не понимает, как хватает с тумбы керамическую вазу и, не думая о последствиях, со всего размаха разбивает ее о голову альфы. Осколки с хрустом разлетаются, падая на пол в унисон падению чужого тела. Ким не помнит себя в данный момент. Перед глазами лишь скопление всех картин, когда он чайной ложкой сглатывал брошенный ему в лицо яд. Рука, до крови сжимающая осколок от некогда красивой вазы, содрогается в припадке. Тишина в голове наступает как-то резко. Словно Тэ — наблюдатель, а лужица красного вещества, расползающаяся по светлому полу — всего лишь игра его бурной фантазии. Он делает шаг назад, заторможенно сглатывает и переводит взгляд на свое отражение в окне, где собственный темный силуэт губами шепчет ему: — Убийца. Рука вздрагивает. Осколок звонко падает под дрожащие ноги. — Боже… — голова медленно поворачивается в сторону гробового затишья. — Что я наделал? — Тэхен смотрит на свои руки, снова на не подающего признаков жизни Сун Хи, затем вновь на пораненную ладонь и мотает головой: не верит. Не хочет верить в то, что черта дозволенного была им собственноручно в эту ночь стерта. Он бросается к телефону, набирает дрожащими пальцами номер полиции, но тут же его стирает. Печатает номер скорой, но и тут не решается позвонить. Страх заполняет все здравомыслие и доброе естество омеги. Прокрадывается в извилины мозга, транслируя неизбежность тюремной камеры. Нет, он не может. Не может бросить Рин на произвол судьбы. А что он сейчас может? Рука тянется к верхнему карману порванной рубашки. Достает помятый листок, не так давно переданный незнакомцем, и на скорости набирает цифры, расплывающиеся сейчас перед глазами. Гудки пошли, как и время.

~~~

Чимин чувствует вибрацию в кармане джинсов. Обреченно смотрит на человека, расслабленно развалившегося в черном кресле, и, порываясь посмотреть, кто звонит ему в столь поздний час, останавливает себя, услышав бескомпромиссный приказ: — Позже ответишь. Сейчас все твое внимание должно быть сосредоточено на мне. К слову, у меня к тебе деловое предложение, — загадочно улыбается Чонгук, пальцем подзывая омегу ближе к себе.