Взлом судьбы

В сером утреннем свете простыни потеряли свой цвет и перестали быть притягательно опасными. Бледное лицо Сань Лана было так близко и четко очерчено. Глаза были скрыты тенями — но Се Лянь знал, что веки плотно закрыты. Он чувствовал тяжесть обнимающей руки Сань Лана, слышал его ровное и тихое дыхание. Его ладонь сама выскользнула из-под одеяла, пальцы осторожно пробежались по гладкому лбу, прямому носу, сжатым губам, острым скулам — а потом зарылись в угольно-черные волосы. Кожа Сань Лана была такой холодной против его теплой. Конечно, ведь кто-то спит всю ночь под одеялом, а кто-то мерзнет рядом. Дыхание Сань Лана стало тревожным. Тяжесть его руки сместилась, он перехватил запястье Се Ляня и сжал — не больно, но ощутимо. В следующую секунду он полусел на кровати, его лицо отдалилось, а глаза открылись. Он смотрел на Се Ляня, не мигая и не двигаясь — осознавая где он и кто рядом. Се Лянь ждал. Все в комнате за пределами кровати терялось и исчезало в сумеречном свете утра. Существовало ли вообще хоть что-то за этими пределами? Имело ли это хоть какой-то смысл? Захват на запястье ослаб и Сань Лан прижал костяшки ладони гэгэ к своим губам. Прошло несколько долгих секунд, когда его губы сдвинулись — целуя каждую костяшку мелкими поцелуями. Потом сместились ниже — на пальцы — и еще ниже, пока, наконец, не дошли до ногтей. Сань Лан очень медленно втянул в рот средний палец, легко лаская его влажным языком и обхватывая сжатыми губами. Он выполнил несколько неспешных движений вперед-назад. И все это время смотрел на Се Ляня не отрываясь. Се Лянь услышал, как его дыхание сбилось и сердце застучало сильней. Все было правильным. Все было таким правильным в этом утреннем полумраке и сонной тишине. Сань Лан отпустил палец, раскрыл ладонь гэгэ и кратко поцеловал в самый центр. Затем приложил эту ладонь на свою щеку и прижал рукой. Се Лянь не мог больше ждать. Он сел на кровати, притягивая к себе Сань Лана и поцеловал его — мокро, жарко, голодно. Их руки скользили по плечам и спинам друг друга, зарывались в волосы, путались в них. Пальцы Се Ляня наконец подцепили край чужой футболки и рванули вверх. Сань Лан отстранился, чтобы быстро стянуть ее полностью и прижаться обратно — грудь к груди, кожа к коже. Се Лянь позволил себе насладиться этим ощущением еще немного, потом упер руку в центр чужой груди и упал на кровать, отрывая от себя Сань Лана. Оставляя его сидящим в утреннем свете. Он изучал это тело, эту впечатляющую мускулатуру, эту нежную кожу, эти темные соски. Он открывал для себя это тело, скользя по нему взглядом и ладонями. Сань Лан смотрел на него, не отрываясь, и загнанно дышал. Его кожа нагрелась и уже не была такой холодной. Се Лянь почувствовал, каким лишним стало одеяло и сбросил его одним движением. Это подействовало на Сань Лана как взмах сигнального флажка — и он нырнул вниз, накрывая тело гэгэ своим, прижимаясь к нему как можно теснее, находя его губы — и впиваясь в них. Утренний свет исчез — их лица скрыла угольно-черная ночь. И она пахла Сань Ланом. Бедра Сань Лана проделали несколько волнообразных движений, задевая их твердеющие эрекции. Стон, изданный Се Лянем, побудил его целоваться яростней, в попытке заглушить себя, в попытке вернуть контроль хотя бы над своим телом. Потом его сознание потерялось. В какой-то момент он ощутил себя сверху — его бедра крепко обнимают бедра Сань Лана, и двигаются, двигаются, двигаются почти самостоятельно… Горячие руки на своей спине, биение пульса на чужой шее под собственными губами. Он оторвался и положил руки на пояс пижамных штанов, обозначая свои намеренья. Сань Лан застонал и поднял бедра вверх, соглашаясь на все. Се Ляню пришлось слезть с него и он рывком стянул пижаму вместе с бельем почти до колен. После чего не выдержал и нырнул обратно, целуя его грудь, играя языком с сосками, сжимая в руках талию, прижимая к собственному животу его член. Оставив Сань Лана стреноженным и лягающимся в неравной борьбе с лишней сейчас одеждой. Но как только эта битва была выиграна — Се Лянь снова оказался на спине. Захваченный чужими руками, стонущий в пустоту, ощущающий чужой рот на своем горле. Его колени крепко сжимали бедро Сань Лана, чтобы он мог тереться об него. И, кажется, чужое возбуждение терлось о его собственное бедро. Обхватить руками чужие волосы и медленно, почти садистки оторвать от себя. Заставить посмотреть глаза в глаза, рвано дышать и не двигаться. Чтобы все так же держа за те же волосы уложить на спину и накинуться — шея, ключицы, грудь, ребра, живот,… Целовать губами, вылизывать языком, кусать зубами… Мягкая, чуть соленая кожа… Чувствовать, как под тобой вздрагивает сильное тело, его тело, как его руки царапают плечи, стараясь прижать и притянуть. Ниже, ниже, ниже… пока он не натыкается на твердый член. Капелька смазки блестит на самом кончике. Се Лянь хочет слизнуть ее, хочет облизать весь прекрасный член, лежащий перед ним, лежащий для него, ждущий его прикосновения. Но воспоминания — и тошнота — накатывают. Он боится все испортить внезапным приступом паники. И он движется мимо, вниз по бедру, целуя и кусая это бедро, отмечая его своими знаками. Тело под ним все так же беспорядочно дергается и стонет, бедра в его руках пытаются имитировать фрикции, хотя находят лишь пустоту вместо желанного трения. Потом смущение накатывает на него волной. Мне 26 и я испугался члена. Ну что за бред? И он поднимается вверх. Чтобы спрятать лицо в шее Сань Лана, чтобы прижаться к нему и спрятаться от него же. И от себя. Прости. Я не смог. Руки Сань Лана обнимают и гладят его. Тело Сань Лана прижимается к его собственному. Все хорошо. Мне хорошо. Мне так хорошо. Потихоньку, целуя его плечи, гладя его волосы, Сань Лан выманивает Се Ляня из его убежища — и они снова целуются. Се Лянь чувствует пульсацию между ног. Ему нужно, что бы его коснулись. Он перехватывает руку Сань Лана и направляет ее ниже. Касание. Обхват. Движение. Еще одно. Стон. И… ладонь уходит. Новый стон — уже разочарованный. Во второй раз Сань Лан готов намного лучше, и его рука тянется под подушку. Щелчок открывающейся крышки заставляет Се Ляня вздрогнуть — он не этого хотел. Но потом он выдыхает и расслабляется, уверенный — этого и не будет. Не после всего, о чем он рассказал и что показал вчера. Звук выдавливаемой смазки — слишком много — и ладонь возвращается на его член. Так хорошо. Так намного, намного лучше. Он пытается найти тюбик — но это тяжело, ведь не может оглядеться, не может оторвать свои губы от губ Сань Лана. В конце концов Се Лянь решается и отрывает так правильно двигающуюся руку Сань Лана от себя. Ты не этого хотел? Он соединяет их ладони, а потом возвращает руку Сань Лана обратно. Свою же, теперь тоже подготовленную и скользкую — кладет на член Сань Лана. О, так ты этого хотел. Его пальцы изучают, сжимают, гладят горячую плоть. От головки ниже, до самого живота, и снова вверх. Чтобы дойти до самого кончика, чуть сжать и опять вниз. Чтобы опять вверх, и задержаться, надавив большим пальцем на щель… Се Лянь плавится. Он не знал, что его тело может так, что так хорошо вообще бывает. Хуа Чэн же сдерживается и пытается продержаться подольше. Его желание заставляет двигать рукой в бешенном темпе — и он рад, что эта рука сейчас не на его собственном члене. Как и тому, что Се Лянь не следует за его ритмом. Гэгэ продолжает скорее изучать его член, проверяя его реакции — что будет, если сжать тут? Если задать вот такой темп? Сань Лан отпускает себя, лишь когда чувствует горячие капли на животе.

***

DarkWater: 《Деньги перевел 》

CrimsonRain:

《перевод поступил взял в работу》

Хуа Чэн нашел папку, уже давно готовую к работе и ожидавшую оплату. Кликнул, открыл, мельком глянул на фото очередного мудака. Надо признать, довольно красивого, хоть и хмурого. Мудак, но не урод. Хэ Сюань, ну вот совсем не вовремя ты сейчас. У меня сейчас нет времени на возню с чужими мудаками, мне бы со своим разобраться. И он поступил так, как всегда поступал в таких случаях.

CrimsonRain:

《привет есть заказ на поиск информации》

《прям вот по серьезному глаз бога и химеру клиент уже поюзал》

《берешь? 》

YinYu: 《Привет. Чего ж не взять? Оплата до или после? 》 Так, а вот заплатил Хэ Сюань недостаточно. И он в целом чуть не получил услугу бесплатно, если бы не несколько аргументов «против». Во-первых, Хуа Чэн убедился, что все бесплатное не идет на пользу. Если клиент не заплатил хоть что-то — проблем будет больше, чем пользы. Причем у всех. Во-вторых, ему хотелось дать время Хэ Сюаню подумать, точно ли он готов влезать во все это. В-третьих, это удлиняло список людей, которые ему должны. Ему нравилось, когда этот список рос. И строка в этом списке была весомей, если должник заплатил хотя бы часть. Поэтому Хэ Сюань знал полную стоимость. И вот теперь эта прекрасная конструкция приводила к тому, что либо все это нужно объяснить Инь Юю, либо доплачивать лично за работу даже не на себя. Хуа Чэн поморщился и решил доплатить.

CrimsonRain:

《уже получил сейчас переведу》

YinYu: 《Почему не возьмешь сам? Так занят? 》 《Чем? 》

CrimsonRain:

《белый хакинг》

YinYu: 《Зачем? Там ведь нет денег 》 《Нормальных денег》 《Или казино внезапно стало недостаточно кошерным прикрытием? 》

CrimsonRain:

《именно》

YinYu: 《Ничего себе 》 《Возвращайся, как только сможешь. Он слишком положительно на тебя влияет》 Хуа Чэн переслал ссылку на папку и отбросил телефон в сторону. Теперь, когда внезапная утренняя работа была сделана, он мог потянуться от души. Комната больше не пахла сексом — одуряющей смесью запахов смазки, спермы и пота. Он впервые ощутил этот запах вчера, когда они лениво целовались в посторгазменной неге и искали место, куда бы приткнуть ладони, покрытые смазкой. И не только смазкой. В итоге они просто соединили их, переплетя пальцы — и это было так грязно и так естественно. Все компоненты этого запаха были знакомы ему и раньше — и вместе, и по отдельности, за исключением одно ингредиента — Се Ляня. Без него эта смесь была запахом одиночества и тоски после ручной работы по снятию напряжения. С ним эта же смесь пахла чистым сексом. Хуа Чэн зарылся носом в соседнюю пустую подушку — пахло гэгэ. Не так одуряюще, как вчера. Но тоже очень хорошо. Какая потрясающая ночь. И день тоже. Он продвинулся во всех направлениях. Он узнал о жизни гэгэ так много. И даже тот факт, что не вся новая информация его радовала — сам факт появления новых проблем обнадеживал. Так всегда: когда берешься за дело, оно кажется легким. Но когда начинаешь им серьезно заниматься — внезапно узнаешь, что на самом деле предстоит сделать и сколько препятствий преодолеть. В какой-то момент может казаться, что работаешь — работаешь, а конечная цель даже стала дальше — но нет. Она стала ближе. Просто путь до нее теперь намного ясней. В этом смысле Ши Циньсюань была скорее признаком его продвижения к решению, чем проблемой. Но и проблемой тоже. Из общей комнаты доносились голоса. К сожалению, вряд ли ему удастся сегодня переключить на себя внимание гэгэ. Если эта семейная пара давно не виделась — им точно есть, что обсудить. Что ж, у него есть дела и за пределами этой квартиры.