Взлом судьбы

Это было, как с разбегу напороться на гвоздь. Прямо сердцем. Насквозь. На тот, что двести тридцать миллиметров. И контрольный удар по шляпке, загоняющий ее поглубже внутрь — чтоб не вытащить. — Твоя кто? Се Лянь ничего не ответил. Но Циньсюань посмотрела на Хуа Чэна с каким-то торжествующим весельем и произнесла звонко и четко: — Его жена. Вдоволь насладилась реакцией Хуа Чэна и повернулась к Се Ляню. Мозг Хуа Чэна начал работать на каких-то бешенных оборотах. Это она его что ли так отходила вчера? Нет, не сходится, не стыкуется. И тут же другая часть его личности задала самый мерзкий и самый ужасный вопрос — Не сходится или тебе хочется, чтобы не сходилось? Ведь было бы просто, было бы так просто, если бы твоим конкурентом был мужчина. С мужчиной можно драться, мужчину можно убить, с мужчиной можно соперничать. А как соперничать с ней? Кулаками? Нет, так в эти игры не играют — так в эти игры проигрывают. Что, если он предупредил об отсутствии нормального секса с тобой только потому, что нормальный секс у него с женщинами? С одной вполне конкретной женщиной? С ней это явно проще, чем с тобой. Что ты можешь предложить вместо ее мягкой груди, нежной кожи, мокрой вагины? Свой член? Который продержался ровно три секунды в прошлый раз? Но даже работай он по протоколу — интересует ли твой член гэгэ в принципе? И раз так — то синяки по всему телу у него появились не против воли. Он хотел этого. И не от тебя. Все это пронеслось в его голове буквально за доли секунды, пока лицо Циньсюань меняло выражение с торжествующего на обеспокоенное: — А теперь ты! — ее наманикюренный ноготь уперся гэгэ в грудь. — Что, черт возьми, происходит? Почему ты не отвечаешь на мои сообщения… больше месяца уже не отвечаешь! Хуа Чэн вздрогнул. Больше месяца! Значит, это не она! Значит, главная проблема гэгэ — это мужчина. И решить ее можно по-мужски. И следом тут же пронеслось — Чему ты радуешься? Ты по-прежнему ничего не знаешь и не понимаешь. —….Я думала, ты тут уже при смерти! Я там с ума сходила! Что случилось? Се Лянь на все это только виновато кивал, его голова наклонялась все ниже и ниже. А потом он просто обнял ее и… заплакал: — Прости. Я всех подвел. Она в полном шоке посмотрела на Хуа Чэна широко распахнутыми глазами — и увидела его не менее удивленное лицо. Я никогда не видела его плачущим. Даже в тот раз. И тут же перешла в режим утешения — обняла в ответ и заговорила тихим голосом: — Я не сержусь, я просто очень беспокоилась. Я рада, что ты здоров. Но я правда хочу понять, что случилось. Наверняка ничего страшного. Давай сядем и поговорим, хорошо? И потихоньку она увела его в комнату Се Ляня. Где, как Хуа Чэн прекрасно знал, сесть два человека могли только на кровать. А он остался в коридоре. Тяжело дышать и сжимать кулаки. Жена… Жена… Жена… То есть он с ней в загс ходил, они там целовались, белое платье, кольца, горько, первая брачная ночь, да кто там ждет до брачной ночи сейчас, путешествие свадебное… Да на хер все! Он выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью. Частично потому, что был зол. Частично для того, чтобы дать им знать — я свалил, квартира ваша, не сдерживайтесь. Одно дело — быть в отношениях с парнем, у которого еще какой-то мудак на стороне. Совсем другое дело — быть в отношениях с женатым парнем, у которого еще какой-то мудак на стороне. Отношения ли это вообще? На каких он тогда ролях? На третьих? Это если ты еще про всех знаешь. А то вернешься домой — а там новые участники этого многоугольника подъехали. Он буквально пробежал квартал, пока не задал себе вопрос — а куда я иду? Была одна задача за пределами квартиры — хотя после таких новостей ее актуальность резко снизилась. Но ведь идти больше некуда, так? Уже изучая витрины — для нормализации давления, при стрессе, от паразитов (еще бы от паразиток что-нибудь) — он вдруг точно понял: все же нет, не сходится, не стыкуется. Гэгэ не носил кольцо. Никогда. Носила ли Циньсюань? Он не рассмотрел. И никаких фотографий со свадьбы в его соцсетях. Никакой Ши Циньсюань — или вообще кого-то с таким лицом — у него в друзьях. Никаких фотографий с ней вообще. И более того — они обнялись, но не поцеловались. Да даже не попытались! Даже в щечку! И это после разлуки минимум в месяц. Они не любовники. Они супруги, они кто угодно еще друг другу — но не любовники. Во всяком случае — больше не любовники. И есть один способ убедиться… Обратно он летел — и его сердце колотилось, как сумасшедшее. Потом стоял перед дверью, пытался отдышаться и боялся ее открыть. Прошло всего 20 минут — это было идеально. Наконец, он успокоил дыхание, тихо открыл дверь и вошел. Они говорили. Просто говорили. Очень тихо, он не мог разобрать слов — но это точно были только разговоры. И — он даже выглянул, что бы убедиться — они не закрыли дверь. Он завозился в прихожей нарочито шумно, что бы дать им понять — я пришел. И ничего. Никаких резких шумов, попыток найти одежду или закрыть дверь, никаких криков «ты не вовремя». Они не любовники.

***

Когда Циньсюань вышла из комнаты Се Ляня, Хуа Чэн смог спокойно наблюдать, как она медленно идет, достает казан из холодильника и накладывает себе плов. Причем, задумавшись накладывает то слишком много — и начинает перекладывать обратно в казан, то слишком мало — и цикл начинается заново. Один раз случилась полная перезагрузка, и она убрала казан в холодильник, посмотрела на пустую тарелку — и достала обратно. Прерывание произошло на четвертой итерации. Потом она сидела и медленно ела, глядя в окно невидящим взглядом. Она совершенно не выглядела ни человеком после секса, ни в принципе счастливым человеком. Скорее — очень озадаченным. Хуа Чэн уже почти принял решение уйти с кухни и оставить ее переваривать рис и эмоции, но тут внезапно раздалось: — Нет, ну так меня еще никто не оскорблял! — с удивлением Хуа Чэн понял, что Циньсюань наконец заметила его и теперь смотрела ему прямо в глаза. — Я вообще молчал. — Вот именно! Внимание, обнаружен ярчайший образец женской логики. — Ты ведь его парень, я верно поняла? Я его сосед. — Можно и так сказать, — Хуа Чэн даже не соврал. Сказать действительно можно было все, что угодно. — Тогда где моя законная сцена ревности? Я что, страшная? Толстая? Старая? Что со мной не так? Теперь он смог посмотреть на нее относительно объективно и понять, что она была довольно симпатичной. И не толстой. И она была молодой. Очень молодой. Точно моложе гэгэ и, возможно, моложе самого Хуа Чэна. А еще у нее глаза, как у меня. Широкие, но с миндалевидным разрезом. Это его тип? Не важно. Пока стоит подыграть. — С тобой все отлично. Ты просто немного опоздала. Я успел понять, что у вас нет секса. А у меня нет причин для ревности. — Ну, так не интересно… — И у вас никогда не было секса, — тут он блефовал, надеясь вытянуть из нее информацию. — Ага. Он всегда предпочитал вареникам сосиски. То есть, я хотела сказать… — Спасибо, я понял! Ура! Фиктивный брак! Им нужен был документ. Бумажка. Им обоим? Только ему? Только ей? Это как-то связанно с проблемами гэгэ? — Ты можешь объяснить, что за фигня у вас тут происходит? С А-Лянем явно что-то не так, но ничего внятного он мне не рассказал. — Я сам пытаюсь понять. — Готовил ты? Как же она скачет с темы на тему. — Да. — Догадаться было не сложно. Больше ты тут не готовишь. Это было очень смелое решение — указывать Хуа Чэну, что он будет, а чего не будет делать. — Ты ж добавку положила! — Я на эмоциях еще и не такое съем! Но давай честно — ту же свинина, так? Чеснока нет? И специи из набора «специи для плова», ага? Причем не самая удачная смесь — барбариса вообще нет, зато большую часть занимает сушеная зелень. Так плов не готовят! — Нас этот плов полностью устраивал. — Хорошо, давай по-другому. Вы же как-то делите работу по дому? — Как-то делим. — Клининг по-прежнему раз в неделю? — Да. — Отменяй. Готовлю и навожу порядок теперь тут я. — А можно я оставлю клининг? А ты соберешься и свалишь? А то бесишь ты прям профессионально. — Пойми, у меня проблемы с деньгами. Не в смысле, что я кому-то должна, а в смысле — вроде бы они есть, а вот их уже и нет. То есть, мне должны были дать отпускные, которые не отпускные. Я не помню, как они называются. Выходные, что ли. Но в итоге я просто хлопнула дверью и уехала прям так. И даже на билет заняла. — Ты можешь устроиться на работу тут. — Да, но это еще минимум месяц без денег. — Не страшно. Финансово ты нас не слишком обременишь. А не финансово — очень даже. — У меня нет проблем с тем, чтобы жить за чужой счет — но жить за его счет я не хочу. И пока я буду тут, мне нужно как-то компенсировать, что ли? — Ладно, — Хуа Чэн понял, что продолжать этот спор без гэгэ нет смысла. Все равно все будет, как он скажет. — Но просто деньги тебе нужны? На карманные расходы? Она задумалась. — Нет. — Не ради тебя. Ради него. Твои проблемы в итоге станут его проблемами, ты же понимаешь. Быть совсем без денег просто не удобно. — Ладно. Хуа Чэн ухмыльнулся и открыл приложение на телефоне. — Но немного! Я транжира. Хуа Чэн убрал один ноль и отправил перевод. — О, идеально! Погоди, тут не от Сань Лана. Крим… Кримсо… — Crimson Rain. — И что это значит? — Кровавый дождь. — Ого… Ты не пробовал быть чуть менее пафосным? — А ты не пробовала быть чуть менее раздражающей? Хуа Чэн очень четко понимает, что с кухни пора уходить. Пока они окончательно не разругались. Потому что расстановка сил не в его пользу. Если уж гэгэ женился на ней — не важно, фиктивно или нет — то она ему близкий человек. И знаком он с ней дольше. Но что еще важней — Хуа Чэн может без гэгэ прожить. Физически по крайней мере. А эта бесящая личность с долгом за билеты, без работы и с ужасным характером — нет. Если придется делать выбор, кого из них выставить из квартиры — гэгэ точно выселит Хуа Чэна. И не важно, с кем у него секс. Он решает выпить воды и выйти. И вот когда он пьет, Циньсюань начинает отвечать на риторический вопрос: — Давай попробую. Деньгами долг отдать не смогу, так что придется тебе брать натурой. Хуа Чэн давится и кашляет так, что фонтан брызг разносится по всей кухне. Пока он пытается избавиться от излишков воды, он успевает понять, что ответ да иди ты на хер тут не подойдет. Во-первых, она сама туда собирается. Во-вторых, в этой квартире нет ни одного хера, который он мог бы с легкой душой представить конечным пунктом ее путешествия. В-третьих, он находит отличный приличный синоним: — Это лишнее. — Отказы не принимаются. Где-то на фоне ярости проскальзывает восхищение — так выбешивать людей и при этом все еще ходить на своих двоих без костылей это… это действительно впечатляюще. Черт побери, сколько будет стоить от тебя избавиться? И получится ли отделаться деньгами?