Мы скроем шрамы рисунками страхов...

      - Петра, черный с малиной.       Настроение Леви после того, как он стал встречаться с Микасой, радовало окружающих с каждым днем все сильнее. Он уже не приходил хмурым на работу и не злился на каждую допущенную ошибку. Возможностей увидеть его улыбку все еще было мало, но, по крайней мере, морщинка между его бровей уже перестала быть обязательным атрибутом. Петра расслабилась, и работа больше не доставляла ей неудобств, связанных с ее забывчивостью. Не сказать, чтобы Леви был сильно недоволен ею, как раз наоборот, но ее грабли с завидным постоянством встречались с ее прекрасным лобиком.       - Тебе не жарко? Солнце палит, а ты еще и горячий чай пьешь.       - Горячий чай хорошо утоляет жажду, а кондиционер никто не отменял, - его указательный палец игриво приподнимает кончик носа администратора, отчего та широко улыбается. Колечко в губе дергается, и Петра знает, что Леви сегодня снова доволен жизнью. – Что у меня сегодня? Я запутался в днях.       - Сегодня у тебя готические мотивы на спине, а завтра мужской рукав с обнаженной женщиной.       - Все готово?       - Да, только смягчающую мазь не положила, она растает.       Леви кивает администратору и делает большой глоток горячего чая, держа чашку за верхний ободок. Пальцы обжигает, зато ручка не отколется и не даст ароматной жидкости пролиться на одежду и оставить ожог на коже.       Переодевшись в рабочее, он выходит из зоны кухни и смотрит на часы: клиент немного опаздывает. Его тонкая бровь приподнимается, а взгляд останавливается на Петре, которая, если бы могла, исчезла бы прямо сейчас. Несмотря на то, что опаздывает не она, чувство вины за клиента накрывает с головой. На ее счастье, дверь студии широко открывается, впуская высокую блондинку с пышными формами.       - Ох! Прошу прощения! Таксист заблудился. Я поставила ему тройку. Всем здравствуйте!       - Доброе утро, Хитч. Проходи, у нас все уже готово.       Работать с молодыми девушками Леви научился с самого открытия студии. Несмотря на шрам, на него часто заглядывались и даже пытались соблазнить. В основном в таких случаях он прикидывался геем, но иногда все же отвечал на симпатию. После того как в его жизни появилась Микаса, он категорически отказался от любых проявлений эмоций на работе.       С Дрейс Хитч он познакомился на консультации, когда та пришла в студию с желанием украсить спину чем-то мрачным и готическим. Общение грозило зайти в тупик, потому как Хитч с чего-то решила, что любой мужчина, встречающийся на ее пути, априори хочет завладеть ею. Она не говорила этого вслух, да Леви это и не требовалось: такие, как она, поправляли сползающую корону с завидным постоянством. Мужчина закатил глаза и с готовностью расставил все точки надi, сказав, что у него есть девушка и что он никоим образом не претендует на то, чтобы рассматривать прелести других особей женского пола. Хитч кивнула и расслабилась.       - Я не нашла ничего с открытой спиной, поэтому буду сидеть раздетая. Тебя это не сильно смутит?       - Нет, но футболку оставь рядом с собой. В перерывах прикроешься.       - Хорошо.       Время за работой текло незаметно. Леви казалось, что Хитч практически не чувствует боли, потому что она только и делала, что болтала. С другой стороны, он думал о том, что девушка таким образом пытается отвлечься от происходящего. Пусть уж лучше так, чем слушать ее драматичные стоны. Назвать Хитч хорошим собеседником не повернулся бы язык. Да он и не поворачивался, потому что болтала в основном она, мужчина же лишь изредка многозначительно кивал и хмыкал, делая заинтересованный вид.       - Леви, - легкое касание Петры отвлекает Леви от работы и музыки, льющейся из наушников: Хитч решила, что пора переключиться на сериал и дала ему передышку от бесконечных разговоров. – Мне пора собираться.       - Закрой дверь, пожалуйста. Вряд ли кто-то придет, а с наушниками работается быстрее.       Монотонная работа по закрасу рисунка не доставляет неудобств, но и веселой ее назвать нельзя. Упругая кожа на спине Хитч не создает никаких проблем, но невольно Леви вспоминает о том, как рисовал крылья на спине Микасы. Фарфор ее кожи с еле заметными веснушками пробуждал внутри вулкан из смеси чувств, который рано или поздно все равно извергся бы на окружающих. Леви улыбается и думает о том, что не сможет сегодня вернуться домой, потому что неведомая сила тянет его в дом через улицу, туда, где живет она. И силу эту не иначе, как любовью не назовешь.       - Ай! – звонкий вскрик Хитч заставляет вернуться в реальность, и Леви аккуратно сдвигает наушник запястьем. – Ты чего?       В руках у Леви зажат пузырек с черной краской, брызги которой уже успели разлететься по сторонам, запачкав собой окружающие вещи. Его рабочая одежда, кушетка и футболка Хитч – все покрыто черными подтеками. Задумавшись о Микасе, Леви заметил, что в колпачке закончилась краска, но совершенно не подумал о том, что крышка от пузырька не закрыта, и начал взбалтывать его. Салфетка, которой он держит пузырек, превратилась в мокрое черное месиво.       - Твою ж мать! Хитч, извини! Я заработался. Сейчас. Вот, возьми бумажные полотенца.       Латексные перчатки летят в корзину, а пальцы проворно стягивают футболку. Леви остается обнаженным по пояс, думая только о том, как бы стереть разводы краски с кожи. В этот момент раздается настойчивый стук в дверь.       Он не подумал о том, как происходящее выглядит со стороны. Он не знал, что ему придется искать оправдания тому, что он мечтал о сегодняшнем вечере, когда будет засыпать, обнимая Микасу. И он совершенно не рассчитывал на то, что ему придется бежать за ней, оставив Хитч в студии.       - Вот только не говори мне, что ты ее не нашел! – Ханджи уже трижды попыталась позвонить Микасе со своего номера, и ей уже осточертело слушать автоответчик. – Она не могла уйти далеко.       - Мне нужно было закончить работу и отпустить клиента. Я и так бежал за ней на красный светофор, пока она не свернула в сторону парка.       - Бесчувственный идиот!       - Заткнись, Хандж! Она не отвечает на звонки и сообщения.       - Я это и без тебя уже поняла. Иди к ней домой.       - Она отключила звонок, и стуки в дверь игнорирует.       - Может, она опять у брата?       - Может быть. Завтра утром зайду в кафе.       - Почему не сегодня?       - Мне нужно отмыться от краски. И завтра у меня опять сеанс на весь день, не могу же я его отменить. Мне хватает криков Эрвина в отношении тебя.       - Бесчувственный идиот в квадрате.       Показав сестре средний палец, Леви скрывается в ванной комнате, прихватив с собой телефон. Его пальцы уже устали стучать по клавиатуре на экране. Придумывать оправдания он не собирался, просто хотел поговорить с ней и объяснить произошедшее, чтобы потом вместе посмеяться над этим.       Микаса не отвечала. Звонки и сообщения уходили в пустоту, и даже попытки Эрена и Жана оказались безуспешными. Леви был в отчаянии. Никогда бы не подумал, что простой сеанс татуировки сделает его несчастным. Он думал о том, что могло нарисовать воображение Микасы, и бесконечно винил себя в том, что прикрыл дверь и вышел к ней в коридор вместо того, чтобы впустить ее в студию. Телефон упрямо молчал, и в грудной клетке становилось все теснее от всеобъемлющего чувства вины.       - И что ты собираешься с этим делать? – Майк морщится от крепости алкоголя, поглаживая бедро Нанабы, присевшей на край кресла рядом с ним.       - Для начала я напьюсь.       - Слушай, ты никогда не славился разработкой планов. Твой конек – импульсивные действия. Может, обратимся к Эрвину?       - Я все еще предпочитаю пользоваться своим коньком вместо того, чтобы сидеть и думать над стратегией.       Небесная гладь окрашивается в лавандовый цвет, когда очередная пустая бутылка из-под алкоголя ставится под стол на веранде. Титан, несмотря на огромную преданную любовь к Леви, смотрит на него настороженно, будто готовится к тому, чтобы отнести того на спине в гостевую комнату, под дверью которой пёс обычно спит, сторожа сон гостя. Майк улыбается и отпивает очередной глоток, наслаждаясь видом захмелевшего Леви: он напивался редко, но метко.       - По-моему, мой друг, тебе достаточно.       - Согласен. Вези меня к ней. Буду сидеть под дверью до тех пор, пока она не откроет.       Отговаривать Леви – ужасная затея, и Майк знает об этом. Поэтому в очередной раз посылает Нанабе воздушный поцелуй и идет заводить старый пикап. Леви выходит следом, слегка покачиваясь, будто тонкое дерево на ветру, но тут же берет себя в руки и… не рассчитывает количество ступенек на крыльце. Цепляется за перила и показывает смеющемуся Майку средний палец.       - Справишься без меня? – Майк тормозит прямо у подъезда Микасы и наблюдает за тем, как Леви пытается справиться с ремнем безопасности: за время поездки его состояние немного ухудшилось.       - Думаешь, я не смогу просто сидеть под дверью?       - Думаю, как бы ты не вынес ее своими силами, потому что в таком состоянии рассчитать их ты не в состоянии, ха-ха!       Лифт становится для Леви очередным испытанием, и он всерьез задумывается над тем, чтобы идти по ступенькам, когда в очередной раз понимает, что проехал нужный этаж. Мужчина матерится себе под нос, сам перед собой извиняясь за несдержанность. Наконец, перед глазами заветная дверь с нужными ему цифрами над глазком.       - Микаса! – кулак с силой ударяется о полотно. – Открывай! Я никуда не уйду! – Леви опирается лбом о дверной наличник, потому что стоять прямо не хватает сил. – Буду сидеть под дверью, пока…       Дверь резко открывается, и его взгляд встречается с удивлением и нотками страха в серых глазах Микасы. Алкогольное опьянение все так же крепко держит его в своих объятиях, и поэтому переступить порог после немого приглашения девушки становится почти невыполнимой задачей.       - Ты пьян?       - Я не уйду, пока мы не поговорим! – его речь с каждым словом становится все более невнятной, и Микасе сложно скрывать улыбку, несмотря на злость и обиду на него.       - Где твой телефон? Ты прочитал мое сообщение?       - Можешь кричать на меня, сколько захочешь, но мы должны обсудить…       - Где твой телефон, Леви?       - Ахйегознайт, - ладонь мужчины проходится ото лба к подбородку, пока он сползает спиной по двери вниз.       - Может, пройдешь в кухню? Я сделаю тебе кофе.       - Не выгоняй меня.       Вид эмоционально разбитого Леви заставляет все внутренности ныть от боли. Микаса и не собиралась его выгонять, хотела лишь обсудить с ним завершение их отношений и ее будущий переезд. Она наблюдает, как он удобно устраивается на ее дорожной сумке и что-то бубнит себе под нос.       - Пойдем на кухню, Леви. Леви! – она трясет его за плечо, на что мужчина пытается отмахнуться от нее, как от назойливой мухи.       - Не уйду, пока мы не пгврим…       - Вот же гадство!       Микасе ничего не остается, как прикрыть его пледом, потому что возможность нести его на руках до дивана на кухне она полностью исключает: слишком тяжелая ноша, несмотря на рост. Девушка бубнит себе под нос ругательства и укладывается так, чтобы было видно гостя, уснувшего на пороге. Глаза не могут сомкнуться довольно долго, но все же, изнуренная сбором вещей и самобичеванием, девушка засыпает под громкий сап Леви.       Она уже привыкла посыпаться от ароматов завтрака, который для нее готовит Леви. Но сегодня ее будит шум льющейся воды, доносящийся из ванной. Плед аккуратно сложен в ее ногах, которые затекли от неудобного положения, а на столе стоятдве чашки крепкого чая. Несмотря на летнюю жару, царящую за окном, Микасе холодно. Озноб пробирает ее мышцы, доходя до костей, отчего конечности рвано дрожат. Судя по пару, поднимающемуся над чашками, он совсем недавно залил кипятком сушеные травы, и девушка тянется к керамике, чтобы согреть об нее свои руки.       - Доброе утро, - хриплый голос дает понять, что проснулся его обладатель совсем недавно. – Извини за это представление. Я ничего не натворил?       - Ты не прошел дальше порога, поэтому не волнуйся.       Леви стоит в дверном проеме, опасаясь приближаться к Микасе, несмотря на ее заверения в том, что он не сделал ничего плохого. После душа от него уже не пахнет алкоголем и чем-то, похожим на помойку, и все же они еще не поговорили о том, что будет дальше, чтобы он мог свободно себя чувствовать.       - Почему около двери стоят твои сумки?       - Я собираюсь съехать. Потому что не смогу оплачивать аренду квартиры.       - Я не говорил, что аренду будешь платить ты.       - Слушай, все стало понятно, когда…       - Подожди, дай мне все объяснить. Пожалуйста. Я ведь для этого сюда и пришел.       Микаса кутается в плед и внимательно слушает рассказ Леви. Его извинения смазывают обезболивающим гелем раны, оставленные на сердце, словно линии свеженанесенной татуировки. Крылья за спиной могли бы расправиться, если бы не ощущение подкатывающего к горлу кома, проглотить который девушка не в состоянии. Душевная горечь во рту сменяется физической. И дело совершенно не в крепости чая. Микаса с усилием делает глоток и проводит ладонью по шее, чтобы немного ослабить неприятные ощущения.       - Почему ты не впустил меня в студию и не объяснил все сразу?       - Затупил. Знаю, что виноват. Даже не представляю, что ты думала и чувствовала. Но я даже представить себе не могу жизни, где нет тебя.       Тошнота достигает своего пика, рот наполняется горькой слюной, и Микаса вскакивает с дивана, чтобы успеть добежать до ванной. Желудок моментально опустошается, извергая остатки пищи и напитков через рот. Вокруг нее царят жуткие запахи, несмотря на то, что Леви принимал душ и после него в ванной всегда оставался легкий шлейф аромата сладкой мяты. Ее висков касаются прохладные пальцы, заботливые руки стягивают волосы в хвост на затылке.       - Спасибо, - хрипло шепчет она, кривя лицо от того, что он не должен сейчас находиться рядом с ней.       - Я настолько соплив? Ты блевала радугой?       - Я бы посмеялась, если бы могла, Леви, - еще один рвотный позыв, из ее глаз тонкими ручейками бегут слезы. Руки дрожат от холода, и подняться на ноги сразу не получается. – Помоги мне встать, пожалуйста.       - Ты отравилась? Что ты вчера ела?       - Ничего, - Микаса споласкивает руки под струей холодной воды и умывает лицо, глядя в зеркало на бледную почти просвечивающую кожу. Оттягивает вниз покрасневшие веки и думает о том, что сейчас ее снова вырвет. – Принеси мне мою сумочку, пожалуйста.       Леви выполняет ее просьбу и долго отпирается, когда она просит его оставить ее в одиночестве. Складочка между бровей с радостью занимает свое место, пока он проветривает комнату, чтобы избавиться от посторонних запахов. Вытирает все поверхности чистым полотенцем и проверяет их на наличие неприятного аромата. Заваривает свежий чай себе и Микасе и присаживается на диван, разложив рядом с собой плед.       Микасу трясет, когда она медленно выходит из ванной комнаты, обнимая себя за плечи. Между пальцами сверкает что-то инородное. Леви хмурится, когда она подходит ближе и кладет перед ним три тонкие полоски.       - Я беременна, Леви.