Мы скроем шрамы рисунками страхов...

      Сидя за столом с Ханджи и Петрой, Микаса чувствовала себя довольно странно. Она бы с удовольствием сослалась на слабость и ушла обратно, в комнату Леви, и, если бы он разрешил, поужинала в постели. Но тот поймал ее на выходе из ванной комнаты и провел в кухню, где уже ворковали между собой девушки. Петра неловко улыбается, поглядывая на Микасу из-под пушистых рыжих ресниц. Румянец на ее щеках приобретает яркий розовый оттенок, отчего Микаса приподнимает вверх уголки губ.       - Как ты себя чувствуешь? – Ханджи смутить практически невозможно. Ее голос с нотками истерического интереса заставляет девушку вздрогнуть, а Леви, сидящего слева от нее, перестать жевать.       - Кружится голова и ломит кости. А в целом все нормально.       - Ох, детка! Ты так нас напугала! Когда я увидела тебя, лежащую на скамейке…       - Хандж! Просто ешь, хорошо?       - Угрюмый болван, - стекла очков Ханджи блестят так же ярко, как и ее зубы, показавшиеся в широкой улыбке. Она высовывает кончик языка, дразня Леви, и тут же опускает взгляд в тарелку с лазаньей и запеченными овощами. – Но готовишь вкусно.       Ковыряясь вилкой в тарелке, Микаса украдкой поглядывает на Леви, стараясь делать это незаметно. Прямая осанка, изысканные манеры за столом… Его внешний вид плохо вяжется с внутренним содержанием, потому что татуировки и пирсинг выдают в нем черты развязного подростка, скрывающегося за внешностью взрослого. В личном же общении он не такой уж и скандальный. Просто Леви, на которого невозможно не обратить внимание.       - Будешь чай? – его тихий уверенный голос вытаскивает девушку в реальность. – Я испек шоколадный бисквит.       Ее горящий взгляд говорит сам за себя. Любоваться полуулыбкой этого мужчины, украшенной колечком в губе, становится еще одним запретным удовольствием для нее. Когда Леви отходит от стола, чтобы заварить чай, Микаса глубоко вздыхает и чуть кривится от боли в ребрах. Голову слегка ведет, и она прикрывает глаза ладонью.       - Все в порядке? – Ханджи открыто беспокоится за девушку, не выпуская при этом из рук ладонь Петры.       - Нет, но я хочу выпить чая, - признается Микаса, виновато глядя на нее.       - Или съесть шоколадный бисквит, - тихий голосок Петры с нотками улыбки заставляет издать смешок, прикрыв рот ладонью. Похоже, о ее личном наркотике уже знают все.       Нежный вкус шоколада и клубничного сиропа воспринимается вкусовыми рецепторами как нечто волшебное и изумительное. Девушка абсолютно забывает о боли и головокружении, как только погружает в рот вилку с кусочком бисквита. Она не замечает пожирающего её взгляда Леви, наблюдающего за ней сбоку, но ее тело отзывается на телепатические вибрации его желания. Волоски тут же встают дыбом, а мурашки медленно пробираются по коже, отчего Микаса начинает мелко дрожать.       - Все хорошо? – осведомляется Леви и кладет ладонь на ее предплечье. – Пойдем, надо сделать перевязку и принять лекарства.       Тон не терпит возражений, и девушка подчиняется. Встает из-за стола и идет следом за мужчиной, оставляя Ханджи и Петру наедине.       - Это все ты приготовил?       - Да, а что?       - У тебя так много талантов. Еда изумительная.       - Легко научиться чему-то, когда этого требует жизнь. Садись и давай мне ногу.       Его длинные пальцы аккуратно распутывают бинт и приподнимают ступню девушки. Она слегка прищуривается, когда Леви прикасается к выпирающей косточке, и тихо шипит.       - Ушиб и вывих, - его выводам и задумчивому выражению лица Микаса внимает, будто он врач. – Раз нога не посинела и не распухла, то перелома или трещины нет. Скоро будешь бегать. Но повязку с мазью все равно нужно наложить. С рукой сложнее.       - Я заметила там швы…       - Да. Не волнуйся: у нас есть свой врач - мы никуда не обращались. Но я все равно не понимаю, почему ты этого не делаешь.       - Сложно объяснить, - Микаса хмурится и смотрит на Леви из-под сведённых бровей. Его взгляд говорит о готовности ее выслушать, и она продолжает. – Сама себя плохо понимаю, наверное. Однажды я обратилась в полицию, когда она порезала мне лицо. И с ее стороны все было представлено так, будто я все еще не отошла от смерти родителей и везде вижу угрозу. Я могу за себя постоять, но разбираться с последствиями потом совершенно не хочется. Вдобавок опека и арест везде оставляют свой след, пока мне не исполнится двадцать один год. Я даже в университет поступить не смогла из-за всего этого. А теперь еще и не знаю, как вернуться домой…       - Ты уже убегала раньше?       - Нет. До такого не доходило. Она всегда ограничивалась обычными побоями.       - Почему… ты… почему под курткой на тебе ничего не было?       - Она порезала мою толстовку и спортивный топ, когда пыталась оставить как можно больше ран.       - Что за знак? Он что-то означает? – Леви проводит подушечками пальцев по порезам, оставляя на них заживляющую и дезинфицирующую мазь.       - Нет. Не знаю. Скорее всего, это первая буква ее фамилии, как моя принадлежность.       - Но ты не вещь, чтобы принадлежать кому-то, - его брови сходятся у переносицы.       - Пока мне не исполнится двадцать один год, я целиком и полностью принадлежу тетушке и подчиняюсь ее власти, - грустная улыбка моментально покидает ее приятные пухлые губы, стоит только упомянуть то, что связано с Киёми. – Не знаю, как вернуться домой. Да и возвращаться не хочется. А если не вернусь, будет еще хуже. Она нажалуется миссис Доук. А это еще куча проблем, разгребать которую придется мне.       - Доук? Мари Доук?       - Да, мой проверяющий. Ты ее знаешь?       - Кхм. Мы знакомы. Косвенно.       - Она, конечно, всегда старается встать на мою сторону и замечает всякие мелочи, но все же мне хватило и того, что она увидела татуировку.       Когда на запястье белеет свежий бинт, а лекарства запиты водой, Микаса укладывается в уютную постель, а Леви накидывает на нее тяжелое одеяло, подтыкая его со спины. Он ласково гладит девушку по волосам, и она очень быстро проваливается в сон под действием слабых успокоительных, прописанных Моблитом. Сказанное ею заставляет Леви задуматься и глубоко погрузиться в свои мысли, наполненные фантазиями и воспоминаниями о прошлой жизни, от которой ему самому пришлось убежать.       Тусклый свет прикроватного торшера падает на открытую книгу. Леви сидит на кровати, прислонившись спиной к изголовью и опершись на подушку. За дверью комнаты слышатся шаги босых ног и хихиканье: видимо, Ханджи все-таки добилась своего. Колечко в его губе дергается от улыбки, и он снова погружается в чтение, поправив очки на переносице. Не сказать, чтобы он плохо видел, и все же в тусклом свете предпочитал надевать их, чтобы буквы на страницах не смешивались в непонятную массу. Движение тела, лежащего на другой стороне постели, он замечает боковым зрением и прислушивается к дыханию девушки. Из-под одеяла высовывается ее колено, а ступня закидывает одеяло на бедро: Микасе жарко. Леви еле заметно улыбается. Но когда видит ее длинную стройную ногу и оголенное бедро, громко сглатывает.       «Я в тебя верю, Леви. Ты сможешь сдержаться. Тот поцелуй произошел просто на эмоциях, и ничего не значит. Просто выключай свет и ложись спать».       Заснуть не получается: подушка слишком твердая, из окна прямо на глаза падает лунный свет, а за дверью не умолкает хихиканье и топот босых ног. Леви ругается про себя и то и дело закатывает глаза. Вновь переворачивается на бок, ложась спиной к Микасе, и закрывает глаза, начиная считать до ста. В ягодицы упирается что-то упругое, а совсем рядом с ухом раздается томный вздох и невнятное бурчание.       - Ты опять развалился на всю постель. Подвинься, придурок.       «Придурок? Опять? Нет, это девчонка хочет окончательно свести меня с ума».       Но отодвинуться в сторону или повернуться так, чтобы не касаться ее, Леви даже не пытается. Слишком приятна ее близость.       От Микасы снова едва уловимо пахнет цветами и свежескошенной травой, и Леви хочет дышать этим воздухом до тех пор, пока легкие не лопнут. Ее волосы, раскинувшиеся по подушке, кончиками щекочут его затылок, и сдерживаться становиться еще сложнее: поглаживания затылка всегда приводили его в состояние, близкое к возбуждению. Он сжимает губы в тонкую полоску и снова принимается за счет, закрыв глаза и представив рядом Ханджи, как в старые добрые времена, когда приходилось ютиться в маленькой комнатке. Плечи постепенно расслабляются, и разум мутнеет из-за прошлой бессонной ночи. До того момента, как слух улавливает тихий девичий стон. Глаза моментально раскрываются, и безумный блеск в них говорит о том, что ей все же удалось разбудить спящий вулкан.       Микасе жарко. Тяжелое одеяло придавливает ее сверху, будто бетонная плита, и она пытается откинуть его ногой. Становится чуть прохладнее, когда ей удается освободиться от пояса халата и распахнуть его. Эрен все равно спит, как убитый. Вряд ли он проснется раньше, чем прозвенит будильник. Да и смущаться можно кого угодно, но только не его. Правда, запах от его постели обычно бывает немного другой, не такой приятный и свежий. Девушка ближе придвигается к телу, лежащему рядом, и просит подвинуться. Слышит громкое сопение рядом с собой, когда упирается в него ягодицами, и снова погружается в спокойный беззаботный сон. Перед глазами мелькают картинки, похожие на воспоминания, и взгляд цепляется за одну, на которой она целуется с Леви. Микаса чувствует, как по телу проходится волна жара и возбуждения, и прикасается ладонью к шее. Прикусывает щеку изнутри, когда пальцы скользят по коже и задерживаются внизу живота. Изнутри вырывается тихий стон, и девушка утыкается лицом в подушку, чтобы продлить приятные ощущения. Почувствовав шевеление за спиной, она лениво приоткрывает глаза. Когда она чувствует уверенное прикосновение чьей-то ладони к талии и тяжелое дыхание на своей шее, веки снова смыкаются, а мозг не желает прерывать происходящее, даже если это сон.       - Зачем ты это делаешь? – низкий томный голос, не похожий на знакомые до этого, заливается в уши возбуждающей субстанцией, и Микаса прижимается ягодицами к бедрам за спиной.       - Что?       - Стонешь. Ты вообще представляешь, что со мной происходит, когда я слышу твой голос? – укус в шею, наполненный страстью, доставляет боль на одном уровне с удовольствием, и Микаса снова стонет. – Еще раз, и я больше не смогу сдерживаться.       Когда уверенное прикосновение ладони переходит с талии на оголившийся живот, Микаса понимает, что это не сон, и распахнутый халат в данной ситуации может сыграть для нее решающую роль. Широко распахнув глаза, девушка пытается сообразить, где находится и кто лежит за ее спиной.       - Леви? – именно в момент осознания его ладонь поднимается и накрывает ее грудь, слегка сжимая пальцы. – А-ах!       - Сама напросилась.       Резким рывком Леви переворачивает ее на спину и перекидывает ногу через ее бедро, нависая над ней своим телом. Она такая беззащитная сейчас, все еще сонная, но в глазах читается возбуждение и желание.       - Леви, я…       - Ты. И я. Мы вдвоем в одной постели. И твои стоны говорят сами за себя, - он резко прижимается своими губами к ее рту и увлекает ее в страстный поцелуй, от которого кружится голова.       Такое Микаса могла увидеть только в своих самых смелых фантазиях, но не прочувствовать. Сейчас же спектр ощущений близится к максимуму. Она охотно отвечает на поцелуй, хоть он и наполнен чем-то, похожим на приказ о беспрекословном подчинении.О да, ему она готова подчиниться, чего бы он ни пожелал.       Чувственные укусы на ее губах пульсируют приятной болью, а прикосновения его ладоней к коже оставляют после себя горящий след. Девушка не сдерживает стоны, пусть они и заглушаются близостью его губ. Ее пальцы хватаются за край футболки и стаскивают ее с тела Леви. Мужчина привстает, чтобы было удобнее освободиться от одежды, и читает в ее взгляде восхищение. Микаса проводит ладонями отплеч к груди и удивлено натыкается на маленькие штанги в его сосках. Леви приподнимает уголок губ в нахальной полуулыбке, когда понимает, чему она удивляется.       - Соски? У тебя проколоты соски?       - Захотелось острых ощущений.       - И как?       - Если хочешь проверить, могу и тебе проколоть.       - Я подумаю.       Острые короткие ноготки царапают его торс, отчего Леви откидывает голову назад и низко стонет. Волнообразные движения его тела кричат о том, что ему хочется большего. Он нуждается в близости, хочет разрядки, желает получить Микасу целиком. И она готова исполнить его желание.       Когда страстные укусы, переходящие в поцелуи, спускаются от шеи к груди, Микаса закусывает нижнюю губу и сжимает пальцами длинные пряди волос Леви. Он ладонью приподнимает ее грудь и массирует ее пальцами, прикусывая сосок зубами. Тело девушки выгибается, и она снова стонет, прикрывая рот ладонью. Свободной рукой Леви обхватывает ее здоровое запястье и притягивает ладонь к себе.       - Здесь не нужно стесняться и сдерживаться. Можешь кричать, если тебе захочется. Я хочу слышать твой голос.       - Но там же…       - Им сейчас не до нас. А если они что-то услышат, это не наши проблемы.       Девушка кивает и погружается в море приятных ощущений, доставляемых мужчиной ее мечты. Движения его рук уверенные и отточенные, будто он уже не раз прикасался к ней и знает, как правильно обращаться с ее телом. Каждая эрогенная зона, просящая прикосновений, тут же получает желаемое, когда Леви уделяет ей внимание. Отзыв ее тела на его ласки максимальный.       Микаса проходится ноготками по его спине и снова слышит низкий стон. Чувствует, как напряжен его член, упирающийся в ее бедро. Между ними всего два кусочка ткани, которые сдерживают палящее желание, и от них нужно непременно избавиться. Цепкие пальцы Леви сжимают ее бедра, уверенно оглаживая их внутреннюю часть и поднимаясь вверх, к пульсирующим от возбуждения влажным половым губам.       - А-ах! – Микаса закидывает голову, упираясь затылком в подушку.       - Ты даже представить себе не можешь, что со мной происходит, когда я слышу твои стоны.       - М-м-м, а-ах! – его средний палец аккуратно двигается по промокшей ткани трусиков, нажимая на набухший клитор. – И что же?       - Внутри взрывается Сверхновая, мозг полностью отключается, а инстинкты работают на пределе возможностей. Когда ты сидела ко мне спиной и стонала от боли, мне крышу срывало от возбуждения.       - Это все, конечно, прекрасно, но может вместо крыши будут мои трусики? Трахни меня уже.       В глазах Леви загорается новый похотливый огонек, когда он слышит в ее словах желание. Пальцы проворно цепляются за кружево и стягивают его с ног девушки, оставляя ее полностью обнаженной перед ним. Микаса раскрывает бедра и проходится пальцами по влажным половым губам, массируя их.       - Зрелище, раздирающее мою похотливую душу на сотни кусочков. Повтори.       Девушка улыбается и снова двигает пальцами, раздвигая половые губы и проникая ими во влагалище. Смазка медленно стекает к ягодицам, отражаясь блеском в тусклом свете из окна напротив. Леви наконец стягивает с бедер свои боксеры. Чувствует прикосновение скользких ладоней к члену, и когда они начинают ритмично двигаться, издает гортанный стон.       - Член не проколот?       - Проколот, но безопасность важнее. С пирсингом неудобно пользоваться презервативами, поэтому я снял украшение.       Навалившись на нее всем телом, Леви тянется к тумбочке и достает из нижнего ящика фольгированный пакетик, разрывает его зубами и натягивает тонкий латекс на стоящий член. Хватается за бедро девушки и подтягивает ее ближе, так, чтобы было удобно. Закидывает одну ее ногу на свое плечо, а вторую прижимает к постели, и плавно погружается внутрь.       - Стой, стой! Подожди! – Микаса хватается ладонями за его предплечья. – Дай мне привыкнуть.       - Настолько большой?       - Широкий, - она облизывает губы, отчего член внутри нее дергается вверх, слегка задевая чувствительную точку. – М-м-м… Ах, продолжай.       Его резкие движения не приносят дискомфорта. Микасе хочется прочувствовать его настолько глубоко, насколько она может себе позволить. Красивое тело, нависающее над ней, горячее дыхание, посылающее по коже табун мурашек в место скопления энергии, сосок, зажатый его длинными изящными пальцами – все это не идет ни в какое сравнение с тем сексом, который был до Леви. Его мощная мужская аура обволакивает хрупкое женское существо девушки. С каждым толчком ей хочется стонать все громче и громче.       Леви резко выходит из нее и хватается ладонями под колени, раздвигая их так, чтобы Микаса перед ним была полностью открытой. Редких занятий растяжкой хватает для того, чтобы ей не было больно, и она охотно подчиняется ему. Когда член снова входит в нее, а низ ягодиц чувствует вибрацию тугой мошонки, Микаса снова облизывает губы и стонет, запрокидывая голову назад.       - Убери подушку, так будет удобнее. Ласкай свою грудь, покажи мне, как ты умеешь.       Девушка подчиняется с улыбкой. Несмотря на грубый тон, она желает сделать так, как он требует, потому что это Леви, сильный, мужественный и горячий. Ее голос становится выше, когда она чувствует прикосновение его пальцев к клитору, и ладони крепко сжимают округлости груди.       - А-ах! Леви! М-м-м! Ах! Да!       - Давай сама. Только не кончай. Я еще слишком мало тобой насладился.       Микаса кивает и проводит ладонями от груди к животу. Дрожит от возбуждения и чувствует прилив влаги в промежность. Он такой открытый - прямо говорит о своих желаниях, совершенно их не стесняясь, возбуждая ее этим еще сильнее.       Леви двигается, напрягая мышцы спины и торса так, чтобы не нависать над ней, а наслаждаться картиной ее долгоиграющего удовольствия. Он видит и чувствует, как ей хорошо с ним, и внутри поселяется уверенность в том, что это первый нормальный секс в ее жизни. Как же ему повезло, что она не девственница, но при этом совсем не избалована удовольствием от близости. Когда ее ладонь перемещается с лобка на его яички, он зажмуривается и прикусывает щеку изнутри. Приятная щекотка передает разряд по позвоночнику в мозг, а ее тонкий приятный стон заглушается страстным поцелуем.       - Перевернись на живот, - его низкий голос и блеск в глазах гипнотизируют девушку, и та кивает, прикрывая глаза от поглаживания его ладони по щеке. – Нет, не вставай - лежи. Положи под бедра подушку.       Так его проникновение ощущается острее, и Микаса почти кричит, уткнувшись лицом в матрас. Его пальцы скользят по вспотевшему позвоночнику, задерживаясь на каждом углублении позвонков, массируя их. Вторая ладонь крепко сжимает ягодицу, и девушка уверена, что завтра сможет увидеть на ней синяки от его пальцев. И все же это удивительно приятно.       - Шлепни меня, - решается она озвучить свое желание.       Звонкий звук и горящий след от его ладони на нежной коже. Ее пальцы цепляются за уже смятую телами простынь, а стон просит еще и еще. Леви исполняет ее желание и останавливается только тогда, когда его ладонь горит от шлепков. Он проводит пальцами по линиям татуировки, визуально наслаждаясь представшим перед ним зрелищем. Крылья за спиной двигаются, когда девушка выгибает спину, наслаждаясь его близостью. Она подается бедрами назад, чтобы чувствовать его в себе еще глубже, и ее голос вновь срывается на крик. Ноги её дрожат, и бедра сжимаются от обилия ощущений.       - Ты как?       - Восхитительно. Не останавливайся.       - Подними задницу.       Микаса вытаскивает из-под бедер подушку и подтягивает к себе колени, отчего член выскальзывает из нее.       - Эй!       - Что? Сейчас верну на место.       - Ха… А-ах! – резкий толчок – и ее спина снова выгибается. – М-м-м… Леви… Твою ж мать!       Леви чувствует приближение своего оргазма, но кончать раньше Микасы никак не планирует. Но когда стенки ее влагалища начинают сокращаться и усиливать давление на член, он понимает, насколько оба близки к желаемому. Он наклоняется и дергает на себя ее запястья, скрещивая их на пояснице, отчего девушка утыкается щекой в матрас и оказывается обездвиженной. Он крепко держит ее руки, не собираясь отпускать их до тех пор, пока она не захлебнется своим же криком.       - Давай, девочка. Покажи мне, как ты кончаешь.       - А-ах! Только не останавливайся! Я сейчас… Почти… Я…       Ее глубокий стон, напряжение мышц во всем теле, зажмуренные глаза и желание уцепиться пальцами за что-нибудь говорят сами за себя. Сбитое дыхание и дрожащие конечности, взрыв фейерверков перед глазами и расслабление всего тела свидетельствуют о мощном оргазме, и девушка не может сказать ни слова, пока Леви резко двигается сзади. Его низкий долгий стон, пропитанный исполнением желаемого, звоном звучит в ее ушах. А когда он, обессиленный, падает на нее, Микаса не может удержаться от счастливого смеха.       Сейчас ее мысли путаются в паутине блаженства, и она не может правильно сопоставить все, что с ней произошло. Но она точно уверена в том, что так, как прежде, не будет уже никогда.