Better Than Cake

      В клинике не предоставляют услуг грумера, но у них есть ванная и душевая кабина специально для животных, а также все необходимые принадлежности для душа. На всякий случай. У них не часто возникает необходимость мыть своих пацентов, но иногда это случается.       Как сегодня.       Ким Югем был другом и коллегой доктора Лима по клинике, в которой они раньше работали.       Иногда он заезжал к ним на велосипеде и тогда это были просто случайные визиты. Но если он появлялся на машине, то обязательно привозил животное, которому срочно требовалась помощь.       Например, эта староанглийская овчарка — ужасно грязная, ее запах мгновенно сбивает с ног.       — Что случилось? — спрашивает Минхо, как только Сынмин зовет его к выходу.       — Я нашел ее, бродящей возле моста, — говорит Югем с озабоченной складкой между бровями. — Мне понадобилось время, чтобы она начала мне доверять. Не думаю, что она серьезно больна, видимых трав у нее вроде тоже нет. Но точно слишком много шерсти.       К сожалению, никого из главных ветеринаров еще нет на месте, так как в этот день не было назначено никаких встреч до позднего вечера, и ранним утром здесь только Минхо с Сынмином.       — Думаю, нам сначала придется ее побрить, прежде чем что-либо предпринимать, — с сожалением говорит Сынмин, приседая. — Колтуны слишком запутанные. Есть идеи, что с ней случилось?       — Если честно, я не уверен, — вздыхает Югем, — ребятишки из моего района рассказали о ней, и я поехал проверить сегодня утром. Я пытался найти у нее чип или какие-то опознавательные знаки, но это сложновато сделать через шерсть.       Минхо опускается на колени рядом с собакой.       — Я решил пока что назвать ее Ариэль, — говорит им Югем.       Она — бобтейл. Минхо раньше не сталкивался с этой породой и не знает, насколько она популярна в этих местах, но предполагает, что не слишком. Найти первоначального владельца через интернет, вероятно, будет проще, хотя в такой ситуации нужно учитывать множество нюансов. Он делает несколько фотографий.       Ариэль дают немного времени, чтобы привыкнуть к ним и обстановке клиники. Затем Минхо берет поводок у Югема и прогуливается с ней по комнате ожидания. Она спокойно реагирует на других собак в задней части клиники, что уже радует.       Им не хочется делать ей прививки или давать лекарства, кроме препарата от глистов, поскольку у них нет данных о ее медицинской истории или состоянии. Проблем с глазами у нее тоже не наблюдается.       Минхо в тайне надеется, что сегодня его не покусают.       Не все бобтейлы любят воду, так что им предстоит проверить, как собака отнесется к купанию. Пока что, похоже, у нее нет проблем с прикосновениями — она не проявляет ни нервозности, ни типичных признаков тревоги.       На то чтобы побрить их гостью уходят усилия трех человек. Югем следит за поводком, в качестве меры предосторожности, в то время как Минхо бреет собаку, а Сынмин немедленно убирает выпавшую шерсть — нельзя допустить, чтобы потенциальные паразиты передались от нее другим животным, которые уже идут на поправку.       Это занимает почти тридцать минут, потому что приходится работать предельно осторожно с колтунами под лапами и у паховой складки. Клещей не наблюдается, что уже хороший знак.       Когда приезжает Кай, Югем уходит — у него занятия, которые он должен посетить.       Они медленно подходят с собакой к душевой кабине, сначала включая средний напор воды и направляя струю рядом с ней. Некоторое время она пьет воду, но, в целом, ничего против, кажется, не имеет.       Успокаивающе беседуя с ней, Сынмин начинает медленный и тщательный процесс мытья. Они тут не для того, чтобы наводить красоту, поэтому не обращают внимания на эстетику. Хенджин расплакался бы, увидев, как некрасиво побрил овчарку Минхо.       Купание занимает почти двадцать минут, а вот процесс сушки оказывается сложнее, так как звук фена пугает собаку. Они мягко разговаривают с ней, высушивают полотенцем как можно лучше и используют фен, который не так громко работает.       К концу процедуры Сынмин выглядит так, будто ему не помешал бы короткий дневной сон, а Ариэль, напротив, наполняется энергией, как будто до этого спутанная шерсть давила на нее.       — Я выведу ее на прогулку, — говорит Минхо Сынмину.       — Мы еще не пробовали надеть на нее шлейку, — хмурится тот.       — Все когда-нибудь случается в первый раз, — говорит Минхо, надевая самое мягкое из имеющихся у них снаряжений.       К их удивлению, Ариэль реагирует абсолютно спокойно. Вполне возможно, что она была хорошо обученной собакой, что делает ее ситуацию еще более печальной. Он говорит Каю, чтобы тот разместил объявление о том, что они ее нашли, и пролистал социальные сети в поисках собаки, которая могла бы быть похожа на Ариэль.       Минхо знает, что парк безопасен для домашних животных, так как несколько раз сопровождал Хенджина и Ёнбока с их пушистыми подопечными. Поскольку сейчас полдень, людей здесь немного, и его это искренне радует.       Они энергично гуляют первые полчаса, прежде чем Ариэль начинает показывать признаки усталости.       Решив сделать небольшой перерыв, Минхо садится на скамейку, а Ариэль растягивается на боку, тяжело дыша с высунутым языком. Вероятно, они могут себе позволить задержаться еще на полчасика, просто наслаждаясь видом парка, прежде чем отправиться обратно. К счастью, сегодня стоит прекрасная погода, и Минхо решает воспользоваться моментом, чтобы тоже подышать свежим воздухом.       Он действительно наслаждается этим днем и делает несколько снимков парка, в котором почти никого нет, и Ариэль, и отправляет их Югему, который присылает в ответ множество веселых стикеров.       Собака садится и кладет голову ему на колено.       — Ой, — умиляется Минхо, нежно поглаживая ее, — я все еще тебе нравлюсь, несмотря на то, что я сделал тебе такую ужасную стрижку?       Минхо отмечает, что Ариэль ни разу не залаяла с тех пор, как Югем ее привез.       — Не переживай, — говорит он собаке, — если твои люди потеряли тебя, они сделают все, что в их силах, чтобы вернуть тебя обратно. А если они ублюдочные крысы, то Югем-хен позаботится о том, чтобы ты нашла самый идеальный дом на всю жизнь, хорошо?       Возможно, они могли бы разместить пост о ней на YouTube-канале DoubleBSalon. У них много подписчиков.       Он садится на землю (помня о пятнах от травы) рядом с Ариэль, чтобы сделать еще несколько фотографий и отправить их Хенджину. А та, видимо, воспринимает это как приглашение забраться к Минхо на колени.       Ласково воркуя, Минхо чешет ее теперь, к сожалению, некрасивую (НО ВСЕ ЕЩЕ МИЛУЮ) морду, посмеиваясь над уродливой стрижкой, которую ей пришлось пережить.       — Может быть, Хенджинни сможет снова сделать тебя красоткой, да? — усмехается он.       Он фотографирует себя с Ариэль на коленях и отправляет снимок буквально всем, включая своих родителей.       И Хан Джисону.       Ответ приходит мгновенно.       Hannie Bee:       Я СЕЙЧАС В БИБЛИОТЕКЕ И ЕСЛИ БЫ У МЕНЯ БЫЛО ЧУТЬ МЕНЬШЕ САМОКОНТРОЛЯ МЕНЯ БЫ ВЫГНАЛИ ОТСЮДА       Я ЧУТЬ НЕ ЗАКРИЧАЛ       БОЖЕ МОЙ ХЕН       КТО ЭТА ХОРОШАЯ ДЕВОЧКА       И ПОЧЕМУ ОНА ТАКАЯ СЛАДКАЯ       Подожди       Ты ее выгуливаешб?              В том парке около салона?       I Know, You Know, Let’s Go       Да       А что       Hannie Bee:       Я УЖЕ В ПУТИ       Минхо недоверчиво посмеивается.       Подождите. Он же несерьезно, правда?       I Know, You Know, Let’s Go       Эй       ЭЙ       Хан Джисон       ХАН ДЖИСОН       ПРОЧТИ СООБЩЕНИЯ       Минхо быстро пытается дозвониться, но гудок идет, а Джисон не берет трубку.       Расстроенный, он набирает номер снова и снова в течение следующих десяти минут, прежде чем слышит, как кто-то зовет его по имени, и…       Там Джисон, такой веселый и размахивающий руками, как будто Минхо мог бы его не заметить в джинсовой куртке и темно-бордовой рабочей форме. Это что-то новенькое.       — Хан Джисон, какого хрена? — первое, что удается сказать Минхо.       Джисон радостно улыбается ему, его волосы развеваются, когда он подбегает и останавливается перед ними, переключая свое внимание на Ариэль.       — Привет!       Минхо не может удержаться от недоверчивого смеха.       — Как ее зовут? — спрашивает Джисон, немедленно присаживаясь на корточки.       — Э-э-э… Ариэль.       — Ариэль! Как русалочку? — Джисон смотрит вверх.       — Да, кстати, я пытался дозвониться до тебя. Нам скоро надо будет возвращаться, так что… — нерешительно начинает Минхо.       — Так что я должен по полной использовать оставшееся время с этой сладкой малышкой! — говорит Джисон, наклоняясь еще ниже, чтобы посмотреть в глаза спокойной и теперь уже уставшей староанглийской овчарке. — Зрительный контакт с собаками, кажется, известен тем, что повышает уровень серотонина и у собаки, и у человека, не так ли?       — Эм-м-м, да… — удается выдавить из себя Минхо.       Минхо испытывает неловкость, хотя знает, что в этом нет его вины. В конце концов, он не просил Джисона проделывать весь этот путь.       — Я собираюсь получить как можно больше серотонина, общаясь с этой хорошей девочкой, — твердо говорит Джисон, прежде чем поднять взгляд на Минхо с сияющей улыбкой. — Хен, почему ты все еще стоишь?       Он подскочил на эмоциях, когда пытался дозвониться до Джисона. Моргнув несколько раз, Минхо тоже присаживается на корточки рядом с ним и протягивает руку, чтобы несколько раз погладить Ариэль по голове.       — Прости, что не ответил на твои звонки, — говорит Джисон, протягивая руку, чтобы погладить Ариэль, а затем обхватывает ее мягкую голову ладонями, стараясь сохранить зрительный контакт. — Телефон в библиотеке стоял на беззвучном, а потом я в спешке забыл включить звук обратно.       — Почему… э-э-э… — Минхо моргает еще немного, не зная, как спросить, почему Джисон буквально все бросил и проделал весь этот путь (пусть и не слишком долгий), только чтобы погладить собаку.       — М-м? — Джисон смотрит на него, улыбаясь.       — А как с тобой связываются по работе? — вместо этого спрашивает Минхо.       — Пейджеры, — ухмыляется Джисон, глядя на него.       — Пейджеры.              — Да.       — В наше время?!       — Технически это все еще один из самых надежных способов передачи сообщений, — смеется Джисон, — долговечный аккумулятор, широкий диапазон возможностей, и даже в случае отключения электричества или чего-то такого им все равно можно пользоваться!       — Я просто… — Минхо хмурится. — Я помню, у моего отца был пейджер, когда я был маленьким, буквально ребенком.       Джисон смеется.       — У моего тоже!       — Как прошел твой день? — спрашивает Минхо, просто усаживаясь на траву, к черту пятна. Джисон делает то же самое.       — Утомительно, — усмехается Джисон, — как обычно. Что насчет тебя, хен? Я имею в виду, кроме заботы об этой хорошей девочке!       Минхо все еще в шоке и борется с нахлынувшими чувствами, грозящими вырваться наружу в уродливой форме. Он не замечает, что смотрит на Джисона, пока тот не поднимает глаза.       — Что такое? — спрашиваетДжисон, выглядя немного смущенным.       Минхо быстро соображает. Он наклоняется, слегка щурясь.       — А, это… — он осторожно смахивает воображаемое что-то с уголка глаза Джисона. — Немного мягкого пуха.       Джисон с облегчением выдыхает.       — Спасибо, хен. Было бы больно, если бы он попал мне в глаз, — серьезно говорит Джисон, прежде чем полностью повернуться к нему лицом и слегка встряхнуть волосами, — Наверно, это из-за новой рабочей формы. На волосах и лице больше ничего нет?       Минхо улыбается, пользуясь возможностью, обхватывает лицо Джисона ладонями и слегка сжимает.       — Хм, дай-ка я посмотрю!       — Эй! Это жестокое обращение! — жалуется Джисон, хотя Минхо все делает нежно.       Ему хочется встряхнуть Джисона и потребовать ответа на вопросы, которые сам Минхо не знает, как задать. Вместо этого он просто смеется, мягко похлопывает его по щеке, затем взъерошивает волосы, зачесывая их назад.       — Вот, теперь порядок.       Джисон стонет, когда Минхо треплет его по волосам, его щеки розовеют и он немного отстраняется.       — Я подумываю о том, чтобы снова покрасить волосы, а то корни уже сильно заметны, и я скоро стану похож на какого-то енота, — говорит Джисон, по-прежнему не глядя на него, пытаясь одной рукой привести волосы в порядок, а другой — гладить Ариэль.       —…еноты бывают черными, серыми и белыми, а у тебя волосы в буквальном смысле каштановые.       — Ну-у-у, ладно, возможно, я выбрал неверное животное для метафоры.       Они начинают смеяться.       — Ты сказал, что тебе скоро нужно будет идти обратно? — спрашивает Джисон.       — Да, — Минхо слегка хмыкает, вставая, — я не могу оставить Кая одного присматривать за клиникой на слишком долгое время, пока Сынмин восстанавливается после купания Ариэль.       — Не можешь или не должен?       — Возможно… И то и другое? — Минхо смеется.       — Если ты не возражаешь, хен, можно я отведу ее обратно? — спрашивает Джисон, все еще почесывая голову Ариэль руками, пока овчарка спокойно позволяет ему это.       — Я… Конечно? — Минхо смеется, качая головой, а затем отдает ему поводок. — Просто, знаешь, будь осторожен.       — Конечно, хен, — фыркает Джисон, вставая и закатывая глаза, а затем, жестом, указывает вперед. — Пожалуйста, веди.       Они начинают идти рядом, находясь при этом достаточно близко, чтобы время от времени соприкасаться локтями.       — Я ведь не буду мешать или что-то в этом роде, верно? — неуверенно спрашивает Джисон.       — Нет, нет, — Минхо ругает себя за то, что выглядит неловко и, возможно, неестественно по непонятной Джисону причине. Ему нужно взять себя в руки. — Я просто хотел спросить, а ничего что ты просто… Я не знаю, пришел в парк вот так вот посреди дня?       Джисон смеется.       — Я работал над дипломом — точнее, пытался, но застрял еще со вчерашнего вечера. И я подумал, что мне не помешает немного свежего воздуха. На фото, что ты прислал, все выглядело очень красиво…       На той фотографии был буквально вид сверху на Минхо и Ариэль, немного травы и кусочек скамейки, но ладно.       — Подожди, хен, — Джисон выпрямляет спину, пока они идут, комично втягивая подбородок в шею и расправляя плечи.       — Что ты делаешь? — смеется Минхо, видя, как Джисон решительно старается сделать так, чтобы их плечи были на одном уровне.       — Хен, ты ведь ненамного выше меня, верно?       Минхо задумывается об этом.       — Ну наверно я выше, но не сильно? — отвечает он, прежде чем выпрямить спину, отвести плечи назад и повернуться к Джисону, когда они останавливаются. — А если так посмотреть?       Джисон стремительно краснеет, буквально съеживаясь, и издает натянутый смешок, моргая так, словно каждая пылинка в мире пытается попасть ему в глаза.       — Ладно, я понял, я низкий, — удается ему выдавить из себя, он делает большой шаг назад и снова движется вперед по тропинке.       — С чего это ты вдруг стал сравнивать рост? — Минхо усмехается.       — Да так, ни с чего, — заявляет Джисон с комичной твердостью, прежде чем указать на Ариэль, — Разве у нее не должно быть больше шерсти или…?       — Я медбрат, а не грумер, отстань.       К тому времени, как они возвращаются в клинику, Джисон уже связался со всеми, кого знал, в том числе с Чаном, чтобы рассказать об Ариэль.       — Чан-хен знаком с самыми разными людьми, — говорит он со смесью благоговения, веселья и гордости. — Надеюсь, разговор с ним даст какой-то результат.       — Чем больше людей, тем веселее.       Джисон недоверчиво смеется над этим.       — М-м? Что такое? — спрашивает Минхо.       Но Джисон только с усмешкой качает головой и заходит в клинику, двери которой открываются автоматически.       — О, как дела, детка? — Сынмин машет рукой с ресепшена. — Спасибо, что привел обратно мою рабочую жену.       — Прошу прощения, но это ты моя рабочая жена, — отвечает Минхо, когда Сынмин обходит стол и садится на корточки, чтобы погладить Ариэль, которая тут же плюхается на пол.       — Вы могли бы оба быть рабочими женами друг для друга? — предлагает Джисон с веселым видом.       Они оба усмехаются одновременно, заставляя его рассмеяться.       — Похоже, она хорошо провела время, — говорит Сынмин, когда Кай выходит из комнаты для персонала.       — О! Здравствуйте, доктор Хан!       — Нееет! — Джисон практически рефлекторно стонет.       — Я… я не должен тебя так называть?! — заикается Кай, нервно моргая.       — Пожалуйста, зови меня просто хен, честное слово, — умоляет Джисон, когда Сынмин падает на пол, со смехом указывая на Джисона и его испуганное выражение лица.       — Но…— Кай смотрит на Минхо, который тут же напускает на себя беззаботный вид.       — М-м?       — Боже мой, хен, как ты мог так предать меня, — драматично произносит Джисон.       — А что такого, разве ты не врач? — спрашивает Сынмин, немного приходя в себя.       — Да, но это странно, — хнычет Джисон, подпрыгивая на носках. — Ладно еще, когда пациенты так делают, но, пожалуйста, не мои друзья.       Сынмин улыбается, но кивает.       — Я думаю, этой малышке понадобится еда, — улыбается Минхо, глядя на Ариэль сверху вниз. — Югем сказал, что покормил ее утром, но наверно небольшой перекус не повредит?       — Я пойду принесу ей миску! Она пока что останется у нас? — спрашивает Кай.       — Думаю, на данный момент — это правильное решение, — отвечает Минхо.       — Можно мне быстренько сходить в туалет? — Джисон ни к кому конкретно не обращается.       — Конечно! — Кай жестом приглашает Джисона следовать за ним. — Идем, там специфическая ручка, я покажу тебе, как ее повернуть.       Джисон озадаченно смотрит на него, прежде чем кивнуть и последовать за стажером.       Сынмин с Минхо выжидают, пока не окажутся за пределами слышимости, и…       —…ни слова, клянусь богом…       —…не ожидал, что ты вернешься в большей компании…       Они, прищурившись, смотрят друг на друга.              — Хочу ли я знать, как это произошло?       — Не понимаю, почему я вообще должен тебе что-то объяснять, — выпаливает Минхо чуть резче, чем планировал, все еще чувствуя себя немного странно и в какой-то степени виноватым из-за того, что Джисон сорвался посреди дня вот так вот, по сути, на ровном месте.       — Справедливо, — сдается Сынмин, все еще поддразнивая, но замечая тон Минхо, добавляет: — Прости, хен.       — Ах, нет, — Минхо быстро качает головой, — прости, Сынмин, мне жаль, что я так вспылил.       — Эй, я серьезно, дай мне знать, если тебе не комфортно, что я тебя дразню, или что-то в этом роде, — серьезно говорит ему Сынмин. — Я знаю, ты понимаешь, что это просто шутки, но если…       —…все в порядке, правда, — снова повторяет Минхо. — Я просто… немного не в себе.       Сынмин медленно кивает, понимая, что Минхо больше не хочет об этом говорить.       — А вот и мы! — радостно объявляет Кай без всякой видимой причины, миски с собачьим кормом в его руках не наблюдается. Это заставляет Джисона рассмеяться, он протягивает руку и легонько хлопает его по плечу.       — Приятно знать, что у вас все в порядке с мочевым пузырем, — без энтузиазма отвечает Сынмин.       — И с дверной ручкой проблем не было! — радостно сообщает им Кай.       —…все в порядке? — Сынмин удивленно смотрит на стажера. — В любом случае, мне пора возвращаться к скучной работе администратора, так что пока.       — А я пойду! — Джисон машет на прощание Сынмину, который в ответ посылает ему нежнейшее сердечко из пальцев.       — Он такой очаровательный, — выдыхает Джисон, притворяясь, что падает в обморок, посылая в ответ агрессивные сердечки. — Возможно, мне придется украсть твою жену, хен.       — Он весь твой, — сухо отвечает Минхо.       Кай громко смеется.       — Увидимся позже, ребята, — машет Джисон и уже выходит, когда Минхо кричит ему вслед:       — А где сердечки для меня???       Джисон смеется, дверь за ним закрывается, и он делает руками огромные сердечки, притворяясь, что бросает их в Минхо, который делает вид, что отбивает их, пока Кай продолжает хихикать рядом с ним.       По какой-то причине Кай кажется слишком довольным. Он не перестает улыбаться Минхо, и, вообще, ведет себя слишком мило. Он хороший парень, и все в клинике по-своему его обожают. Но Минхо начинает чувствовать себя немного сбитым с толку и слегка встревоженным.       — Давай устроим ее поудобнее, пока Югем-хен не вернется.       Он на мгновение отвлекается, наблюдая за Каем, когда Джисон пишет ему сообщение, спрашивая, не возражает ли он, если он даст Чану его номер. Минхо отвечает утвердительно, и буквально через минуту Чан начинает писать ему, чтобы узнать больше подробностей про Ариэль.       Когда Югем приезжает незадолго до конца рабочего дня Минхо, он подробно рассказывает ему о прошедшем дне, а также о том, что, возможно, стоит попросить DoubleBSalon взять их в качестве «гостя» на YouTube-канале.       Помахав на прощание Югему и Ариэль, он собирается домой. Кай все еще дарит ему очень подозрительные довольные улыбки, и на данный момент Минхо решает просто смириться с этим.       Но, возможно, ему стоило насторожиться, потому что, когда он открывает свой шкафчик, на его сумке лежит знакомая белая коробочка.       Его сердце буквально пропускает несколько ударов, прежде чем бешено забиться в груди, предательское чувство.       Он осторожно протягивает руку к коробочке и открывает ее, чтобы увидеть конфету с изумрудным камнем. Минхо не может сдержать улыбку, от которой его щеки приподнимаются, и разворачивает маленький листок бумаги.       «Драгоценный камень ярко-зеленого цвета».       А сердечки аккуратно выстроились в ряд под ним. Мелким почерком было написано: «Хен, ты бы видел, через какое количество слизи мне пришлось пройти, чтобы добраться до залежей!»       Под бумажным наполнителем снова спрятано сахарное печенье, но на этот раз круглое, в форме кошачьих лап.       Подождите-ка. Как Джисон принес это в комнату для персонала…       — ЭЙ, ХЕНИН КАЙ!       Из-за двери доносится истерический смех.       Минхо решает, что Кая можно простить, открывает обертку от печенья и откусывает кусочек.       Он аккуратно кладет подарочную коробку в свою сумку и направляется к выходу, проходя мимо архива. Там Сынмин, слегка прищурившись, смотрит на монитор перед собой, медленно печатая и одновременно читая что-то на лежащем рядом листе бумаги.       Тихо войдя, Минхо улыбается, когда Сынмин ненадолго отрывает взгляд от монитора.       — О, хен, ты домой? — спрашивает он.       Минхо хмыкает в ответ, пододвигая стул к себе и усаживаясь.       — Не забывай, что Юна берет отпуск на всю следующую неделю, — напоминает он ему.       — Ах, да, экзамены, верно? — Сынмин быстро кивает.       Минхо подталкивает друга локтем и протягивает ему одно из печений в форме лапок.       Сынмин сразу же понимает его жест, с улыбкой толкает его в ответ и принимает печенье без вопросов.       — Возвращайся домой целым и невредимым, — говорит он, когда Минхо выходит.       — Ты тоже.

***

      — Ян Чонин.       — Ли Минхо.       Они оба прищуриваются, глядя друг на друга.       — Чхве Бомгю!       — Меи Мина!       Минхо улыбается и приветствует коллегу и супевайзера Чонина.       — А мы как раз думали, что нам придется подавать скучные напитки до конца вечера, хен, ты идеально выбрал время, — Чонин приподнимает брови, глядя на него. — Что я могу тебе предложить?       — Все, что ты захочешь сделать, можешь поэкспериментировать, — говорит ему Минхо, усаживаясь на барный стул. — Сегодня вечер пятницы, и я планирую вызвать такси, чтобы отвезти свою подвыпившую задницу домой примерно через три часа.       — Звучит как план, — одобрительно кивает Чонин. — Сынминни-хен сказал, что он тоже придет?       Минхо закатывает глаза.       — Да, он скоро будет. Ему нужно переделать расписание на следующую неделю с Давон-хеном, потому что он забыл, что Юна будет в отпуске из-за промежуточных экзаменов.       — Эй, а тот парень с газировкой тоже придет? — с дразнящей улыбкой вставляет Бомгю. — Я бы хотел показать ему множество различных сортов итальянской содовой, которые у нас есть в наличии.       — Прежде чем ты что-то скажешь, это действительно классная история, и у нас здесь не часто происходит что-то приятное, к сожалению, — говорит Чонин сразу, указывая на всю зону отдыха. — Это маленький лучик света в наших скучных и порой даже тревожных днях здесь.       — …хочу ли я знать? — медленно спрашивает Минхо.       — Нет! — Чонин сияет, приступая к приготовлению таинственного напитка Минхо. — Кое-что не следует произносить вслух, иначе оно повторится.       — Звучит очень зловеще, но ладно, — хмурится Минхо.       — Но мы бы с радостью подали хоть тысячу содовых, если бы это означало, что нам удастся понаблюдать за неловкими попытками флирта, — хихикает Чонин. — Как там дела с Газировкой-ши?       — Ты же знаешь, как его зовут, — закатывает глаза Минхо.       — Но что в этом веселого? — глаза Чонина буквально сверкают, когда Бомгю смеется у него за спиной.       — У него все хорошо, он сейчас занят своей ординатурой, — добавляет Минхо.       — Бу, грустно, — вздыхает Чонин, что-то отмеряя за стойкой, — так вы, ребята, не виделись последнее время? Я спрашиваю так, будто не знаю.       — Как… — Минхо замолкает, прежде чем простонать. — Могу я заказать кое-какую особенную выпивку?       — Конечно?       — Можешь приготовить что-нибудь с большим количеством васаби?       Чонин от души смеется.       — Хорошо, но я должен спасти Сынминни-хена от твоего гнева, потому что эта информация не от него.       — Тогда от кого, — допытывается Минхо, — я сверну им шеи.       — Боюсь, эти данные конфиденциальны, — Чонин лучезарно улыбается, зачерпывая немного колотого льда, — я не раскрываю свои источники.       — Ты мог бы просто спросить меня напрямую.       — Я так и сделал, но ты даешь мне самые короткие ответы на свете, — Чонин остается невозмутимым, прежде чем выражение его лица меняется на менее дразнящее и игривое. — Хен, но ведь все в порядке, правда? Типа, с ним все нормально? Он не ведет себя как придурок и не пытается…       —…нет, — быстро лопочет Минхо, — нет, черт возьми, нет, это…       Чонин хмурится из-за его колебаний.       — Что ж, я пойду и прикинусь невидимым, — говорит Бомгю, наклоняясь, чтобы взять бутылку, стоящую около Чонина. — Буду на приличном расстоянии от вас на том конце барной стойки.       Минхо хихикает себе под нос.       — Что случилось, хен? — обеспокоенно спрашивает Чонин.       — Ох, наверное, я слишком много думаю, — со вздохом говорит ему Минхо, — но я не знаю, буду честен, он мне действительно нравится.       Чонин кивает, нарезая что-то, что пахнет лаймом. Он по-прежнему выглядит серьезным.       — В том смысле, что, э-э-э…— Минхо, честно говоря, сам не ожидал, что скажет это вслух перед кем-либо, поэтому он немного удивлен сам себе.       — В том смысле, что ты, возможно, влюбился в него? — предлагает Чонин.       — Да, — сглатывает Минхо, слегка морщась. Это даже не «возможно», это уже факт.       — Очевидно, ты ему тоже нравишься, очень, — медленно произносит Чонин, — по-настоящему нравишься.       — Да, я, э-э, знаю, — выдавливает из себя Минхо.       Чонин смотрит на него еще некоторое время, прежде чем тихо сказать:       — О, так все настолько плохо.       — Да, все настолько плохо, — повторяет за ним Минхо, оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что кто-то может подслушать их разговор.       — И ты беспокоишься, потому что не хочешь потерять то, что у вас с ним есть сейчас, из-за попыток завязать отношения другого рода? — спрашивает Чонин.       Минхо знает, что нет смысла пытаться обдурить Чонина, поэтому он просто кивает.       Он рассказывает Чонину о кексе с маком и леденцах в форме драгоценных камней, о неожиданной встрече в парке, прерываясь только для того, чтобы позволить Чонину шумно взболтать напиток.       — Я беспокоюсь в основном потому что… когда люди привыкают к чему-то, когда они ожидают чего-то, что стало нормой для них в определенных обстоятельствах, и потом этого не получают, или получают, но не так, как привыкли, то это… меняет их. Понемногу делает все чувства более горькими, — вздыхает Минхо, затем с печальной улыбкой смотрит на Чонина. — Я думаю, ты понимаешь, о чем я.       Чонин усмехается, качая головой.       — Я понимаю.       Чонин был асексуалом и аромантиком.       Он понял это довольно рано в своей жизни, в отличие от Минхо, но это не означало, что у него не было своей доли разочаровывающих и откровенно оскорбительных ситуаций.       Но есть ключевая разница в их подходах к жизни, которая заключается в том, что у Чонина куда более позитивный взгляд на мир, особенно когда дело касается людей.       — Придурки всегда найдутся, несмотря ни на что, — сказал он Минхо пару лет назад, когда ему было всего девятнадцать. — Но будут встречаться и такие люди, как ты.       — Такие, как я? — Минхо усмехнулся, чувствуя себя выжатым, растоптанным и использованным после первого и, хотелось верить, что последнего провала в отношениях. Все закончилось, и он должен был бы чувствовать себя лучше, учитывая, как много это все отнимало у него эмоциональных, ментальных и физических сил. Но он чувствал себя опустошенным, как будто с него сняли все, что у него было, оставив ощущение полной пустоты.       — Да, — Чонин улыбнулся так тепло, так уверенно, как будто то, как он видел Минхо, было истиной в последней инстанции, как будто неуверенность в себе, ненависть к самому себе и неадекватность, которые пожирали его, были всего лишь временными. — Люди, которые являются полной противоположностью мудакам.       — Это довольно низкая планка.       Чонин рассмеялся.       — Ах, хен, — фыркнул он, — однажды ты точно поймешь, что я имею в виду.       — Кто ты такой, а? Тебя тоже прокляли, как Кассандру, за то, что ты предсказывал будущее, но тебе никто не верил?       — Ты увидишь, — вот и все, что зловеще сказал Чонин. — Или, возможно, однажды мы все сможем помочь тебе увидеть.       Минхо до сих пор не знает, что Чонин имел тогда в виду, и помнит ли он вообще, что когда-то говорил это Минхо. Но эти слова остались с ним — словно маленький росток непонятной надежды, не имеющий корней.       — Как ты думаешь, ты хотел бы поговорить с ним об этом? — спрашивает Чонин, наливая его напиток в очень красивый бокал, аромат удивительно освежающий, и Минхо не может сразу определить, чем пахнет.       Это, безусловно, было бы логичным шагом.       Убедиться, что они друг друга понимают, быть открытыми и честными. И хотя Минхо уверенно общается, стараясь, чтобы не было никаких недопониманий, по крайней мере, с его стороны, когда дело доходит до этой конкретной темы, он колеблется.       — Я, э-э-э, это прозвучит плохо, но я вроде как жду, когда ему надоест это все, — говорит Минхо, пока Чонин заканчивает украшать напиток тонким ломтиком маракуйи. Так вот что это был за аромат.       — Надоест? В смысле?       — В смысле, когда ему надоем я, — признается Минхо. Когда Джисон устанет от него, устанет от этой игры, у которой нет названия, устанет от отсутствия направления, устанет от пустоты.       — Хен.       — Что?       Минхо не может смотреть в глаза Чонину, поэтому тот пододвигает стакан к нему.       — Вот, возьми этот Pornstar martini, — Минхо разражается смехом, берет красивый напиток и слегка вдыхает.       — Пахнет великолепно.       И тут Чонин наклоняется над стойкой с серьезным, но таким радостным выражением лица.       — Хен, не важно где, не важно с кем, в любой ситуации — я говорю не только о том, что происходит с Газировкой. Я надеюсь, ты знаешь, что все в тебе заслуживает счастья.       — ЧОНИННИИИ!       Они оба вздрагивают так резко, что Минхо едва не проливает свой мартини. Но он рад отвлечься, когда Хенджин, Ёнбок и Сынмин уверенно направляются к ним, потому что он знает, что был всего в шаге от того, чтобы расплакаться.       Он делает большой глоток своего ароматного напитка и морщится от жжения, потому что, вау, он правда крепкий. Идеальное оправдание для слезящихся глаз.       Но Минхо уже смеется, когда Хенджин пытается наклониться через бар, чтобы поцеловать Чонина, который угрожает выгнать его, хотя сам звонко хихикает. Сынмин тут же требует самый сладкий коктейль, который Чонин может приготовить, произнося это торжественным тоном, но при этом выглядя до комичности уставшим. Ёнбок совершает ошибку, решив попробовать напиток Минхо ровно в тот момент, когда ему сообщают его название, из-за чего он едва не выплевывает легкие от кашля, а Бомгю трясется от смеха, протягивая ему салфетки.       Как и в прошлом, слова Чонина не выходят у него из головы.       Они такие же теплые, как шум в голове от нескольких коктейлей, такие же теплые, как объятия Хенджина, такие же теплые, как смех Сынмина, такие же теплые, как рука Ёнбока, лежащая в его ладони, когда они ждут свои такси, поддерживая друг друга в вертикальном положении.       Они такие же теплые, как мягкая красная ленточка, привязанная к его ключам.