Protect me from what I want

      Тот момент, когда всё началось, Адар честно пропустил мимо себя. Вместе с прекрасным ангелом они путешествовали уже довольно долго, побывав во множестве разнообразных удивительных мест. Длань Наследницы, взявший себе новое имя Ренат, познавал смертных, их культуры и обычаи и выдавал себя за смертного, тем самым пытаясь искупить бремя вины. Адар верно сопровождал его, своего возлюбленного, и поддерживал на протяжении всего этого пути, стараясь исцелить его раны, физические и душевные, которые на прекрасном ангеле оставили события последнего крестового похода.       Они заботились друг о друге и любили друг друга, и от нежного, чистого, глубокого чувства внутри командора всё по-прежнему трепетало, словно впервые. Он называл светоносного герольда своим супругом, но иногда это всё ещё казалось ему сном. Они были преисполнены нежности друг к другу, и Адар лелеял это чувство в своём раненом сердце и душе. Любил ангела так сильно и был готов отдать ему всё, что имел, и даже больше.       А потом пришли они. Мысли и сны. И оно. Желание. И Адар не просто честно упустил момент, но и совершенно не знал, что с этим делать.       Всё было совсем не так, когда его пыталась совратить Грессила. Тогда, в Бездне, нечестивые желания и влечение слабой плоти не давали жития, заставляя снова и снова сгорать в постыдном огне. Грязные мысли, очевидно, подпитывала аура проклятого места, и Адару с большим трудом (и травмами) удалось заглушить зов плоти. Ведь прекрасный, величественный ангел был выше и чище низменного влечения, и одна мысль осквернить, опорочить его чем-то настолько грязным, как секс, казалась кощунством и святотатством.       Сейчас, однако, ощущения были совсем другими. Такими же интенсивными — о, Адар всегда был впечатлительным и чувствительным! Но они не несли боли и не казались чем-то грязным. В конце концов, несмотря на то, что командор всегда относился к сексу как к порочному проявлению похоти, он признавал его красоту, когда интимная близость становилась высочайшим проявлением любви. Истинным единением тел и душ — лишь в таком случае это не было чем-то грязным и нечестивым. И наверно, именно потому сейчас Адар чувствовал себя гораздо лучше, чем в Бездне, ведь он был переполнен любовью к своему прекрасному супругу, и этой любви с годами не становилось меньше, а казалось, она лишь наполнялась ещё больше.       И тем не менее командор был смущён. Он всё ещё был полон сомнений, ведь он был тифлингом тех порождений Бездны, которых опасались и ненавидели даже демоны. Его душа была экспериментом мерзкой ведьмы, и пусть она уже давно была мертва, Адар по-прежнему иногда стыдился и опасался себя. Пытался искупить вину самого своего существования, и ему казалось, что делает он для этого недостаточно и никогда не достигнет желанного избавления.       Возлюбленный в такие моменты всегда утешал его и старался убедить в обратном. Терпеливо и чутко убеждал, что Адар ни в чём не виноват. Что его душа и аура чисты и словно принадлежат небожителю — большая редкость среди смертных. Адар всегда смущался от этих слов, но они несли успокоение, ведь иначе прекрасный ангел не оставался бы рядом с ним, не стал его супругом и не одаривал бесценным даром любви. Мягко прижимал к своему сердцу, покрывая поцелуями его лицо, и в последнее время с каждым новым разом Адар ощущал, как в груди разгорается пламя, и тело горит в предвкушении.       Ему хотелось любить своего ангела ещё больше. Ощутить жар его кожи и разделить чувственную близость, и от смелых мыслей и жарких фантазий командор сгорал от стыда и смущения, не зная, как правильно выразить своё желание. Будет ли оно вообще уместным? Ведь это они, смертные, слабые и хрупкие, нуждались в подобном, ведь иначе не могли продолжить свой род. Но чистые светозарные небожители? Зачем им была нужна близость, если они пополняли свои ряды из сонма перерождённых душ и при этом пребывали в вечном блаженстве Верхних Планов?       Сомнения не давали покоя, равно как и росло нереализованное желание. Но если в Бездне оно причиняло физическую боль, то сейчас несло невыносимую тоску. Жаркие сны и навязчивые мысли заставляли крепнуть постыдные части тела, и Адар не знал, что ему делать. Рукоблудие по-прежнему казалось чем-то омерзительным и грязным; молитвы едва ли помогали успокоить томящийся дух; а от одной мысли просто прийти и озвучить супругу своё желание командор сгорал от жгучего стыда. Так и получался замкнутый круг, и конечно, чуткий возлюбленный не мог не заметить его затруднительное положение.       Ренат ощущал, что Адара что-то беспокоит. Довольно быстро он сумел распознать, с чем именно это беспокойство было связано. У него крепко стоял, и даже выдержки и самоконтроля Защитника хватало едва ли, чтобы усмирить непокорную плоть, которая очевидно желала ласки и близости. Но Адар не спешил заявлять о своём желании, и ангел осторожно наблюдал за возлюбленным, не желая смутить его и побеспокоить. Вдруг у него был тяжёлый неприятный опыт, и теперь он боялся открываться вновь? А даже если причина была в чём-то другом, Ренат не хотел торопить, позволяя любимому успокоиться и сделать шаг навстречу. Впрочем, за столько лет ангелу следовало привыкнуть, каким упрямым и стойким был его возлюбленный Защитник.       Поэтому да, Адар не спешил хотя бы дать какой-то намёк, хотя очевидно, нереализованное желание с каждым днём причиняло всё больше дискомфорта. И наблюдая за мучениями командора, Ренат всё же рискнул сам осторожно взять инициативу в свои руки. Особенно после того, как случайно услышал болезненное воззвание Адара к Саренрэй, испрашивающего у неё прощения за свою порочность. — Почему ты считаешь себя порочным? — мягко поинтересовался ангел, опустившись рядом с Адаром. Тот в ответ глухо всхлипнул и спрятал лицо в ладонях, пылая как маков цвет. — Моя плоть слаба, — почти неслышно пробормотал он, преисполнившись стыда. — И я вожделею тебя. Хочу разделить с тобой близость. — И что же в этом постыдного? — с искренним удивлением спросил Ренат, и Адар, слегка отняв от лица руки, бросил на него осторожный и страдальческий взгляд. — Ты ведь ангел, — неуверенно прошептал он. — Чистое светлое создание. А я… я… — Мой возлюбленный супруг, — не позволив договорить, перебил Ренат, ласково отняв ладони от горящего румянцем лица. Мягко огладил его, с нежностью заглядывая в растерянные глаза, и добавил: — Разве для супругов близость друг с другом не есть высочайшее проявление любви? — Ну… да… — шмыгнув носом, по-прежнему неуверенно пробормотал Адар. — Но для нас, смертных, зов плоти обусловлен необходимостью продолжения рода… А вы… ты… ну… — покраснев ещё сильнее, командор растерялся окончательно. Взгляд Рената смягчился и наполнился умилением, и он подался к супругу ближе, аккуратно прижав его к себе. — На Верхних Планах мы чтим любовь во всём её великолепии и во всех её проявлениях. Ты прав, нам не нужно воспроизводить потомство так, как вам, смертным. Но единение тел, на самом деле, не ограничивается лишь этой необходимостью. Это — высшая форма любви. Прекрасная форма любви. Когда двое становятся одним, разделяя друг с другом свои сердца, души и тела. Близость, порождённая любовью, не может быть порочной, и я с ответным желанием разделю её с тобой, если ты доверишь мне этот бесценный дар.       Адар всхлипнул, ближе прижавшись к груди возлюбленного, и Ренат утешающе погладил его по плечам, чувствуя, как слабо дрожит тело. Он был напряжён и возбуждён, но ангел не спешил переходить к каким-то активным действиям, давая супругу время успокоиться и привыкнуть. В конце концов он шмыгнул носом, и ткнувшись куда-то Ренату в ключицу, тихо пробормотал: — Ты у меня первый. До тебя я никогда не знал ни женщины, ни мужчины. — Я не сделаю тебе больно, — погладив Защитника по жёстким чёрным волосам, заботливо заверил Ренат. — Но с большим удовольствием отдам тебе всю свою любовь, которой к тебе у меня так много, — он улыбнулся, когда Адар аккуратно отстранился, заглядывая в золотые глаза. Наклонился и мягко накрыл губами его губы, втягивая в неспешный, но глубокий и чувственный поцелуй.       Адар отзывчиво откликнулся, пылко целуя в ответ, вцепившись в крепкие плечи супруга, как утопающий в доски. Ренат в это время мягко огладил чувствительное тело, прежде чем юркнул под нательную рубаху, задирая её вверх, оглаживая горячую кожу на боках и животе. Адар чувственно откликнулся, простонав сквозь поцелуй, и ангел с мягким снисхождением удивился тому, как на самом деле возбуждён был супруг. — Я могу лишь восхищаться твоим терпением и выдержкой, — стянув рубаху через голову и отбросив её в сторону, Ренат аккуратно уложил Адара на спину. Беззлобно усмехнулся, заметив, как Защитник смутился ещё сильнее, и склонился, оставляя поцелуй за ухом, продолжив гладить чувствительную кожу. — Ты очарователен, сердце. Прикосновения к тебе заставляют мой дух трепетать в чистой радости. — Нат… — Адар смущённо отвернул голову, ненамеренно подставляясь под ласковые поцелуи, и его пальцы слегка соскользнули с плеч ниже, крепко сжав сильные руки. Хвост беспорядочно метался по постели, выражая нетерпение и возбуждение, и ангел видел, каким твёрдым и крепким был супруг.       Он игриво усмехнулся, спускаясь поцелуями ниже по шее. Адар снова тихо простонал, подставляясь под ласку, мелко дрожа под тёплыми нежными руками, рисующими неведомые узоры на пепельной коже. Медленно по животу они опустились ниже к бёдрам, ненавязчиво стягивая исподнее, обнажая полностью. Ласково огладили острые выступающие кости таза, прежде чем скользнули на возбуждённую кожу внутренней стороны, пока поцелуи спустились ещё ниже по твёрдой ключице, и Ренат мягко прихватил губами затвердевший сосок.       Адар чувственно, музыкально откликнулся, подавшись навстречу. Тело его по ощущениям сгорало, и это определённо было лучше всякого жаркого мечтания, терзавшего разум. Куда себя деть было решительно непонятно, и он вцепился в простынь у своей головы, словно пытаясь подтянуться, растянуть нарастающие интенсивные ощущения, горячими волнами омывающие саму его сущность.       Ренат чутко следил за реакцией супруга. Он всегда был отзывчивым и чувствительным, и длительное воздержание определённо не шло на пользу его выдержке. Копящемуся напряжению следовало дать выход, прежде чем ангел сможет окунуть возлюбленного в чистое удовольствие. Поэтому влажно обведя сосок, нежным поцелуем он коснулся шрама над сердцем — самого великого свидетельства любви Адара, некогда принявшего и разделившего со светозарным герольдом его рану.       Тёплые пальцы ласково гладили внутреннюю сторону бёдер, прежде чем аккуратно коснулись напряжённой плоти. Горячая, твёрдая и влажная — она пульсировала желанием столь сильным, что Адару было почти больно. И когда ангел прикоснулся, мягко провёл кончиками пальцев от основания до головки, а затем бережно обхватил ладонью, он громко простонал, слегка прогнувшись в пояснице, и крепче сжал простынь. Хвост против воли обвился вокруг свободной руки Рената, словно пытаясь заземлить хозяина, и ангел мягко тихо посмеялся, погладив острый конец.       Поцелуи спускались ещё ниже, оставляя влажную дорожку от шрама по животу и к паху. Рукой ангел мягко водил по члену, сжимая ощутимо, но не крепко. Адар чувственно отзывался громкими стонами, сжимая простынь и поджимая пальцы на ногах. Он горел, сгорал, не зная, куда себя день, пока интенсивные ощущения нарастали всё больше и больше под неспешными ласками. И когда твёрдой напряжённой плоти коснулись мягкие тёплые губы, оставив сухой поцелуй на уздечке, он наконец не выдержал.       Внутри взорвался огненный шар, и Адар широко распахнул глаза. Громко вскрикнул, обильно излившись себе на живот, прежде чем обмяк, считая вспыхивающие перед глазами искры. Ренат, мягко выпутав из обмякшего хвоста руку, отстранился, избавляя от одежды себя, с теплом и нежностью рассматривая тяжело дышащего супруга. А затем забрался на постель обратно, нависнув над ним, аккуратно обхватив его пылающее лицо. — Это… это… — беспомощно хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, Адар пытался одновременно совладать с чудовищным смущением и необычными ощущениями. Схватился за запястья ангела, пытаясь заземлиться, и он оставил тёплый поцелуй на его лбу. — Нужно было позволить твоему напряжению уйти, — заботливо произнёс Ренат и улыбнулся. — Прежде чем мы сможем соединиться. Если ты всё ещё этого хочешь и позволишь мне провести тебя, — Адар в ответ вспыхнул и потянулся за объятием, пытаясь скрыть смущение и неловкость. Ангел бережно обхватил его, прижимая к своей груди, чувствуя, как в живот упирается по-прежнему твёрдое желание командора — что ж, похоже, он был совершенно не против чужих слов.       Ему понадобилось несколько долгих, тёплых и уютных мгновений, чтобы совладать с собой и побороть смущение. Неловко потянуться за поцелуем, и ангел охотно ответил, мягко подхватывая, ведя за собой. Ласково гладил лопатки и спину, спускаясь к взмокшей пояснице, и Адар доверчиво расслабился, позволив уложить себя обратно. Скромно улыбнулся, глядя в полные тихой любви золотые глаза, и Ренат мягко поцеловал запястье, прокладывая дорожку поцелуев к локтю, ловя сдавленный смешок возлюбленного Защитника. Тоже улыбнулся, подавшись ему навстречу, прикасаясь грудью к груди, покрывая поцелуями чувствительное место за ухом и шею. Адар охотно подставился, нежно скользя руками по твёрдым плечам и лопаткам, лаская спину и бока своего прекрасного ангела.       Ренат отзеркалил его действия, снова очерчивая ладонями изгибы тела. Бока и влажный от вязкого семени живот, оттуда ниже к бёдрам. И одну руку он так и оставил там, вновь прикоснувшись к твёрдой горячей плоти, на что Адар откликнулся восхитительным стоном. Зажмурил глаза, когда тёплые пальцы огладили головку, размазывая вязкую прозрачную смазку, а затем опустились ниже, лаская крепкий ствол, так правильно и хорошо ложащийся в руку.       Ангел снова разжигал огонь, чувственно скользя по члену, собирая на пальцы обильную смазку. Второй рукой ласкал тело, гладя бока и грудь, пока чувственные губы оставляли горящие метки поцелуев везде, куда он мог дотянуться. Зацеловывал шею, ключицу, плечо, спускаясь к груди, покрывая поцелуями каждый сантиметр глубокого шрама, прежде чем губы находили сосок, мягко втягивая его и прижимая. Адар отзывался на каждое действие музыкальными чувственными стонами, хаотично блуждая ладонями по лопаткам и плечам супруга. Хвост метался по постели, выражая всё обилие ощущений, и мягкий восторг волной поднимался внутри Рената. — Ты такой отзывчивый, сердце, — тихо и нежно он выдохнул в приоткрытые припухшие губы, втягивая возлюбленного в поцелуй, и Адар беспомощно обвил руками его шею, пытаясь податься всем телом навстречу. Он снова был так возбуждён и распалён, и это определённо было даже лучше, чем в самом смелом жарком мечтании.       Изводить любимого простыми ласками и дальше не было никакого желания. Хотелось большего, истинного единения, и влажные пальцы мягко соскользнули с члена ниже, легко проехавшись под мошонкой, коснувшись тугого кольца мышц. Ангел шепнул слова заговора, обильнее смочив пальцы, и осторожно надавил, скользя вглубь девственного тела на первую фалангу, аккуратно растягивая. Адар на это всхлипнул без слёз и сжался, и Ренат утешающе погладил его по щеке, нежно, ласково целуя. — Расслабься, сердце, — губы мягко коснулись взмокшего тёмного виска, затем оставляя поцелуй за ухом. — Доверься мне. Я не причиню тебе вреда и не сделаю больно, — Адар снова всхлипнул, беспомощно кусая губы, давясь тяжёлым сбивчивым дыханием и короткими стонами. Обвил руками шею ангела и подался к нему, прижимаясь грудью к груди, так что Ренат заботливо обнял его, поглаживая по пояснице. Постепенно доверчиво расслабился, и герольд осторожно толкнулся ещё на одну фалангу, туго разводя в стороны мышцы.       Адар всё-таки не сдержал стон, запрокинув назад голову, и Ренат припал к влажной солёной коже утешающими расслабляющими поцелуями. Повёл пальцами, имитируя слабые фрикции, растягивая ощутимее, снимая напряжение с непривыкших мышц, делая их более податливыми. Толкнулся глубже, проталкивая пальцы до конца, подушечками надавив на чувствительную возбужденную точку, выбив из супруга громкий стон.       Он задрожал, отчаянно кусая губы, и прильнул ближе, словно желая слиться с Ренатом в единое целое. Крепко сжал его плечи в поисках опоры, и ангел послушно подхватил его, прижимая за поясницу, потираясь своим членом об его член. Дополнительная стимуляция, отвлекающая от лёгкого дискомфорта, с которым ангел осторожно растягивал супруга, снимая напряжение и обильно смачивая его изнутри смазкой. И Адар отзывался так чувственно, что всё внутри светозарного небожителя трепетало от чистого восторга. — Нат… — всхлипнув, тяжело дыша, он простонал имя любимого, и ангел поймал его губы, одаривая глубоким поцелуем. Мягко и аккуратно вывел пальцы и толкнулся членом о член Адара, пачкаясь его смазкой и отдавая свою влагу. Он в ответ снова всхлипнул, и Ренат слегка отстранился.       Лишь для того, чтобы приставить влажную головку к таким же влажным мышцам и с мягким толчком скользнуть внутрь, чувствуя, как плотно и чувственно Адар обхватывает собой. Девственно узкий и горячий, он тем не менее принимал так хорошо и правильно, что Ренат сам не удержал стон удовольствия, утонувший в громком голосе супруга.       Тёплая, горячая, влажная плоть наполняла Адара букетом неизведанных, но невероятных ощущений. Даже в смертном облике его ангел был большим и крупным; не входил до конца, несколькими глубокими плавными движениями достигнув максимальной длины, на которую Адар мог впустить его, по крайней мере сейчас. Но даже этого было так много, чтобы чувствительный командор снова превратился в сплошную возбуждённую точку. И он не знал, куда себя деть, сгорая от возбуждения и удовольствия, и весь мир, казалось, сузился до одного Рената, его горячего крепкого тела и твёрдого члена, наполняющего изнутри. И он замер, позволяя привыкнуть к себе, а после начал осторожно двигаться, растягивая ещё сильнее.       Адар обхватывал его плотно, и его узость была особенным источником удовольствия. На каждый толчок он откликался стоном, и Ренат поймал его ладонь, крепко переплетя с ней пальцы, давая заземлиться и себе, и ему. Уложил обратно на постель, но наклонился так близко, что притянув его к себе за шею, Адар смог прижаться грудью к его груди. Ногами обнял за бёдра, надавливая, словно желая слиться в единое целое даже больше того, что уже было, и сильнее сжал пальцы. — Нат… — он снова простонал имя любимого, выгибаясь, подаваясь навстречу ещё ближе, кожа к коже. — Ох, Нат, прошу… — распалённый и раскрасневшийся, он не знал, куда себя деть, подставляя шею под поцелуи. И ангел вновь приник к ней, будто жаждущий к источнику, покрывая пылающую кожу влажной дорожкой.       Он двигался медленно, очень осторожно и неспешно. Скользил глубокими чувственными толчками, раз по разу прижимая чувствительную точку. Наполнял мягким теплом и чистым удовольствием, толкаясь глубже, заполняя собой всё пространство. И влажные звуки тонули в искренних чувственных стонах Адара, наслаждение внутри которого расползалось по мельчайшим капиллярам.       Ощущений было так много, горячих, сладких и приятных. Казалось, они становились самой сутью командора, начиная литься через край. С каждым новым осторожным движением в его теле, с каждым осознанием и чувствованием тёплого твёрдого члена, который сам Адар по-прежнему обхватывал так плотно. Казалось, он мог прочувствовать каждую выпуклость сосудов и неровность кожи, и это осознание возбуждало ещё сильнее, делая ощущения ярче и интенсивнее. И вместе с ним приходил жар, тепло и твёрдость тела, в которое командор так отчаянно вжимался. Истинное единение с единственным возлюбленным, таким прекрасным, чутким и заботливым, и если это не была вершина блаженства, то Адар не знал, что может быть ещё лучше. — На-ат… — хрипло выдыхая, он всхлипнул, и горячие слёзы потекли из глаз, теряясь на взмокших висках. До побеления пальцев сжал пальцы ангела, задыхаясь жаром, не замечая, как беспокойство отразилось в золотых глазах. — Дар, сердце, — также хрипло, но мягко Ренат позвал его, заземляя звучанием своего голоса. Замер внутри, остановившись, и плывущим взглядом Адар с трудом смог сфокусировать взгляд на встревоженном лице. — Любимый… Тебе больно? Я сделал что-то не так? — сцеловывая солёную дорожку слёз, ангел утешающе погладил по щеке, в любой момент готовый остановиться и прекратить. — Нет, — свободной рукой отзеркалив движение супруга, Адар мучительно закусил губу. Притянул его к себе, стукнувшись мокрым лбом о такой же мокрый лоб, и честно прошептал: — Ни с кем и никогда мне не было и не будет лучше, чем с тобой. — О сердце, — Ренат мягко улыбнулся, погладив своего Защитника по голове. Коснулся губ, нежно целуя, и снова толкнулся, глубоко и чувственно, проезжая по всей доступной длине, нажимая головкой на чувствительную точку. Снова поцеловал, ловя стон, и повторил, вновь толкнувшись.       Адар чувственно откликался, обхватив рукой за шею, притягивая к себе ещё ближе. Распалённые, горячие и взмокшие тела прижимались друг к другу, словно вливаясь друг в друга, и они двигались навстречу друг другу, качаясь в едином ритме, доводя друг друга до вершины блаженства. И когда Ренат, скользнув горячей рукой по боку к бедру, просунул её между тесно прижатыми друг к другу животами, и в жаркой, но аккуратной нежности обхватил мокрый член Адара, он наконец-то не выдержал.       Он выгнулся, вжимаясь в мужа, и громко длинно простонал. Сжал его руками и ногами, и зажал в себе, щедро изливаясь в подставленную ладонь. Ангел мягко улыбнулся, послушно замирая, позволяя Адару кончить, и покрывал нежными лёгкими поцелуями висок и скулу, чувствуя, как в порыве экстаза его хвост плотно обвился вокруг ноги, почти до боли пережимая её. Его чувственная реакция стала настоящей усладой и желаннейшей наградой для Рената, и отпустив себя, он излился следом, наполняя супруга своим теплом, вместе с ним возносясь на вершины блаженства, качающие тёплыми волнами разливающегося удовольствия.       Когда Адар расслабился и отпустил его, ангел мягко выскользнул, опустившись рядом. Провёл рукой, заботливо очищая возлюбленного от своих и его следов, и бережно обхватил, скрывая в коконе своих рук, пряча в согревающем объятии. Адар поспешил доверчиво прижаться ближе, смущённо пряча лицо на его плече, на что Ренат мягко тепло посмеялся, оставив утешающий поцелуй на макушке. — Тебе было хорошо, милый? — когда первая волна ощущений немного улеглась, заботливо поинтересовался ангел. Адар пробурчал что-то неразборчивое и очень смущённое, прижавшись ближе к тёплому сильному телу, прежде чем громче и внятней ответил: — Мне никогда не было так хорошо, как с тобой, — и поразмыслив мгновение, скромно неуверенно спросил: — Мы можем повторить это когда-нибудь ещё?       Ренат нежно улыбнулся, с любовью глядя в поднявшего полные любви глаза Адара. Погладил его по щеке, склонившись, оставив несколько тёплых поцелуев на веке, кончике носа и уголке губ. Супруг на это смешно фыркнул, охотно принимая и подставляясь под ласку, и ангел прошептал, поцеловав висок: — Конечно, можем. В этом ведь прелесть супружеской жизни, разве нет, мой дорогой?       Адар снова смущённо ткнулся в плечо, прижавшись ближе, перекинув ногу через ногу мужа. Тот не спорил, принимая, ласково поглаживая по лопаткам и перебирая вихры. В этом была вся прелесть и красота любви, её высочайшее проявление. И оба они были большими счастливцами, разделившими её друг с другом.