Рассеивая сумрак

      Утром Нуске пришлось осознать несколько вещей: во-первых, он — человек. Давненько он так отчётливо это не осознавал, однако, стоило эффекту снадобья, которое оказывало возбуждающее и болеутоляющее действие, спасть, как он познал бездну на земле. Его тело ломило так, что он то и дело просыпался посреди ночи от приступов боли. Утыкаясь Сину в шею, он жалобно мычал и хмурил брови, а эрд его обнимал, мягко поглаживая по плечам. Только тогда Нуска засыпал снова.       Во-вторых, Син всё ещё был рядом. Он не убежал по важным делам, не оставил его, не придумал причину, чтобы отдалиться. Неужели… одной фразы было достаточно для того, чтобы их отношения сдвинулись с мёртвой точки? Но разве чувства не были очевидны? Поэтому вторая вещь, которую осознал Нуска, — это необходимость озвучивать чувства. Даже самый близкий человек может лишь предполагать, что таится в твоём сердце до тех пор, пока ты сам не расскажешь о своих чувствах.       В-третьих… всё было слишком хорошо. Так хорошо, что Нуска испытывал приступы тошноты, но не от боли или воздействия веществ, а от страха. Такое уже было… Син был так внимателен к нему, лишь когда собирался исчезнуть.       Окончательно Нуска проснулся уже в ванной. Пускай она и уступала сонийским термам в изысканности, но это всё-таки было поместье первого фасидца Скидана. Огромная круглая купальня была расположена посреди комнаты с высоким круглым куполом, а на полу была выложена замысловатая яркая жёлтая и синяя плитка, образуя сложные геометрические узоры. Син в одном полотенце сидел в воде на ступеньках, уходящих глубоко под воду, а Нуска расположился между его ног. Лекаря бережно обтирали полотенцем, натёртым мыльным корнем, его волосы медленно перебирали, расчёсывали и промывали. Испытывая неописуемое блаженство вместе с невыносимой усталостью, Нуска не противился и, откинувшись спиной на грудь эрда, наслаждался всем происходящим. Кажется, Син так старательно отмывал его лишь по одной причине — всё тело Нуски было усеяно чёрными следами дэ. Вскоре вода в купальне стала серой и продолжала чернеть. А вместе с тем портилось настроение Сина.       Нуска обернулся. Заглянув в глаза рира, он широко улыбнулся: казалось, эта улыбка могла зажечь все огни в Скидане.       — Син, вы не грязный. Вы не омерзительный. Вы — самое прекрасное, что я встречал на этом континенте.       Видимо, Син не ожидал внезапного излияния чувств. Полотенце выпало из его рук, взгляд стал стеклянным. Ресницы вздрогнули и опустились. Одна чёрная дорожка от уголка глаз до подбородка расчертила лицо, но Нуска тут же развернулся, чтобы стереть её губами.       — Не спорьте со мной. Это то, что я чувствую. Вы не можете решать, что мне чувствовать, верно?       — Нуска, ты… слишком добр ко мне.       — Это тоже решать мне, насколько добрым или злым быть. А вы можете лишь принимать или отвергать мои чувства, разве не так? — шептал Нуска, продолжая улыбаться. Его голова упала на плечо Сина, снизу вверх он, не отрываясь, разглядывал своего эрда. Каждое его неловкое движение, каждую таящуюся на глубине этих грустных глаз мысль.       Син сменил тему:       — К тому же… ты всё ещё не рассказал мне о том, что случилось вчера. Кто дал тебе то снадобье?       Нуска кашлянул и, сославшись на желание отмыть остальные части своего тела самостоятельно, отплыл на другой конец купальни. Благо, именно плыть было не нужно — пальцы ног легко доставали до дна.       Син только хмыкнул. Проследив за сбежавшим лекарем, он вытер руки сухим полотенцем и, сев на край купальни, принялся читать старую, потрёпанную книгу.       Нуска ворчал, опустившись по нос в воду, пускал пузыри. Закончив с тем, чтобы избавиться от следов прошедшей ночи, он вернулся к Сину и прямо так, в голом виде, сел рядом, вглядываясь в страницы.       Син его не прогнал, но мягким касанием перебросил золотые локоны Нуски, с которых текла вода, на одно плечо, чтобы не испортить старинный манускрипт. Нуска долго рассматривал загогулины, лишь отдалённо напоминавшие буквы, а затем спросил:       — Что это за язык?       — Это язык бездны.       Нуска удивился и уточнил:       — Разве в бездне разговаривают и пишут?       — Сейчас — нет. Но говорят, что раньше провинившиеся люди, отбывающие вечность в бездне, не теряли рассудок и могли разговаривать и писать. Этим языком пользуются духи бездны и иные существа, которые сохранили рассудок. К тому же, этот язык пришёл от драконов-риров, которые семь тысяч лет назад населяли бездну.       — Почитайте мне, — попросил Нуска и устроил голову на плече Сина, ткнув в начало страницы. — Вот отсюда.       Син, не противясь, начал читать:       — «Здесь правят Нергал, которому подвластны лесные пожары, лихорадка, чума и война, он правит падшими людьми.       Ниназу, дух войны и змей, правит падшими духами и неразумными тварями.       Эрешкигаль, старшая сестра Инанны и жена Нергана, царица подземного мира, правит каждым из них.       Их поступь решает кончину мира, их настроение направляет заразное дыхание хвори.       Не покаявшийся человек, бойся оказаться в руках Нергала — он не щадит ни одну падшую в бездну душу, не щадит ни одного заблудшего путника. Он пересекает бездну верхом на пятиглавом чёрном скире, чья грива и хвост увешаны внутренностями мучимых им тварей. Подковы его скира выточены из костей, а в ноздри вставлена…»       Син на секунду замялся и нахмурился, тогда на помощь пришёл Нуска:       — «Тазобедренная кость». В прямом переводе здесь сказано что-то вроде «огромная ножная спица», но я уверен, что они пишут именно об этой кости.       — Ты… уже можешь это читать? — изумился Син. Впервые за долгое время он посмотрел на Нуску. Его глаза блестели от интереса.       Нуска рассмеялся и ответил:       — Вам так сильно нравятся древние языки? Да, я уже запомнил большую часть символов. Этот язык не такой сложный, как кажется на первый взгляд, отчасти он даже похож на скиданский. Если бы это был кнонский, где один символ может означать сразу несколько слов — я бы так быстро не разобрался, но каждая из этих закорючек означает букву или слог. Это проще.       Син долго оценивающе смотрел на Нуску, а затем подтянул его ближе, к себе на колени, и тогда они продолжили читать вместе.       — «Ниназу является низшим духом бездны. Несмотря на то что он наказывает самих духов небосвода, ему часто приходится наказывать самого себя за излишнюю мягкосердечность. Когда Нергал отсутствует, Ниназу помогает людям, попавшим в бездну, вернуть рассудок. Возвратившись домой, Нергал долго ругает Ниназу, отправляет его отбывать наказание, а спасённые люди становятся слугами духов бездны.       Разум — это высшая ценность в бездне, каждый, сохранивший его, не подвергается пыткам. Радуйся, смертный путник, если ты первым делом встретил Ниназу. Его волосы и глаза сверкают как алмазы, а туника из чистого серебра звенит каждый раз, как он делает шаг…»       — Эрд Син… — вдруг прервал Нуска.       — Да?       — Вы ведь были в бездне? Вы встречали кого-то из них?       Син несколько секунд молчал, уставившись в воду. Казалось, он доставал из памяти одни из самых тяжелых воспоминаний, чтобы ответить Нуске.       — Я не встречал Нергала, но слышал поступь Ниназу. Большую часть времени в бездне я не видел ничего. Меня окружала тьма.       — Поэтому вы это читаете? Вы собираетесь снова отправиться в бездну? — предположил Нуска.       Син ответил:       — Я читаю это, чтобы получить информацию. Когда медиумы и шаманы подтвердили, что мы имеем дело с самими духами, я задумался.       — О чём?       Син вздохнул и поднял голову к потолку. Под его тяжёлым взглядом потухла большая часть свечей, а комната утонула в полумраке. Любой бы подумал, что в глазах Сина сейчас светится уверенность, но Нуска знал, что это не то чувство. Скорее, это можно было назвать неизбежностью.       — Могут ли духи лично вступить в игру, которую затеяли?       Нуска распахнул глаза. Об этом он… не задумывался. Разве духи не живут где-то там далеко, возле звёзд, и глубоко-глубоко, в бездне? Какое им дело до людей? Однако… если близка развязка этого представления, не захотят ли они посмотреть на концовку и лично вручить лавры победителю?       — Син… вы думаете о том… можно ли убить духа? — тихо уточнил Нуска, словно, если бы он перешёл на шёпот, то вездесущие властители континента его бы не услышали.       Син улыбнулся и покачал головой.       — На самом деле, я уже изучал этот вопрос. Их нельзя убить. Они не имеют тела. Нельзя уничтожить то, у чего нет физического обличия. Во всяком случае, я читал, что даже если они обладают телом, то никогда не ступают в нём на землю, здешний воздух им не подходит.       — Я видел вас в драконьей пещере. Что на самом деле вы ищите? — хмурясь, стал расспрашивать Нуска. Он забрал книгу, убрал её в сторону, а затем оседлал Сина и забросил руки ему на плечи. Они оказались в очень неловком положении… Син теперь не сбежит!       — Я… — эрд задышал чаще и отвёл взгляд. Под таким сексуальным давлением ему явно было трудно придумать ложь, оправдание или способ уйти от темы. — … ищу вход в бездну.       — Зачем? — допытывал Нуска. — Вы же и так можете туда попасть?       Син покачал головой.       — В своём физическом теле я бывал там только тогда, когда врата бездны открывала Шайри. Я могу возвращаться в бездну во сне или подсознании, но не могу ступить туда собственными ногами.       — Зачем вам это?       Син молчал и отворачивался. Нуска фыркнул, а затем повалил эрда на пол, пригвоздил к полу и коснулся губами его почерневшего кончика уха, чтобы прошептать:       — Зачем вам спускаться в бездну?       Всегда бледное лицо Сина покраснело, его пальцы уже сжались на поясе Нуски. Кажется, ситуация выходила за рамки приличий…       — «Освещая дорогу чистым сердцем, лишь однажды живой спустился в бездну. Он похитил оттуда четыре вещи: книгу знаний, принадлежавшую Эрешкигаль, что вела историю мира со дня его основания, меч Ниназу, способный разрубить дракона, доспехи Нергала, что не мог пробить ни один дух, и тело своей возлюбленной».       — Именно тело? — уточнил Нуска. Несмотря на очень интересный разговор, его руки занимались не менее увлекательным делом — лезли под полотенце, обернутое вокруг бёдер Сина.       Син вдруг вздрогнул, а затем прикусил свои пальцы. Его лицо было красным, дыхание сбившимся, потому что рука Нуски уже ласкала его член.       Однако эрд всея Скидана счёл необходимым ответить на вопрос жаждущего знаний (их ли?) подчинённого:       — «Тело человека гниёт в бездне, а его сущность — спит на небосводе»…       Однако продолжить Син не смог, он и так с трудом подавил стон, когда Нуска с немалым энтузиазмом стал водить рукой вдоль члена, мягко сжимая головку кончиками пальцев.       Прошло несколько секунд, а Нуску уже уронили на плитку, придавили сверху и затянули в поцелуй. Разгорячённый Син был хуже любого афродизиака… его обжигающее тело, сбившееся дыхание, руки, которые он больше не мог контролировать, а также безумная страсть заставляли Нуску забыть, где он находится и кем является. Син, склонив голову, поцелуями стал спускаться ниже...       — Ах, эрд, как же легко вас вывести из равновесия… вы наверняка забыли об этой строчке в своём Священном писании… Ай! Ах…       Зубы Сина сомкнулись на соске лекаря, мокрый язык проскользнул по нему вверх, раздразнивая саднящее место.       Нуска не знал, что делать, он обмяк, а горячее тело сверху и ледяная плитка под спиной заставляли сознание путаться ещё сильнее. Син обкусывал шею Нуски, оставлял отметину за отметиной поверх вчерашних, его руки сжимали бедра лекаря так, словно хотели их оторвать и повесить в качестве трофея в покоях…       «Это невозможно вынести… но я постараюсь», — усмехнулся про себя Нуска и нырнул в омут с головой. Он обхватил бёдра эрда ногами, его руки, царапая кожу, скользнули по спине Сина.       Нуска, продолжая усмехаться, сказал:       — Только давайте не повторять то, что было вчера. Вместо бездны можете найти масло, эрд?       Син тут же поднялся, а затем оторвал Нуску от пола за пояс и утащил к небольшому столику в ванной. Лекарь и сам не ожидал, что его шаловливые слова обернутся против него… Упав грудью на стол, Нуска стыдливо отворачивался от зеркала, пока Син давлением одной руки прижимал его к столешнице, а второй откупоривал маленькую бутылочку. Липкое тёплое масло потекло между ягодиц и ниже, по бёдрам; но Нуска, не желая весь процесс пролежать придавленным к столу, вдруг вывернулся, сел на столик, повернувшись к надоедливому зеркалу спиной, а затем, широко расставив ноги, скользнул собственными пальцами по бёдрам, смазывая их маслом, надавил ниже и зажмурился. Прямо на глазах у эрда проникнув внутрь себя пальцами, он ещё шире развёл ноги, стараясь, чтобы Син видел всё от начала до конца.       Раскрыв сфинктер, Нуска вставил два пальца, начиная толкаться внутрь, смазывать стенки, и, не жалея себя, проникал всё глубже, самостоятельно пытаясь достать до простаты. Ощущение, будто в его затылок одновременно вонзились сотни иголок, сорвало с его губ тихий стон. Нуска добавил третий палец и толкнулся в то же самое место, а затем второй рукой обхватил свой член. Мысль о том, что эрд сейчас смотрит на него, сводила с ума, а ещё безумнее казалась мысль грязно кончить прямо на глазах у правителя Скидана, а заодно запачкать его лицо.       Нуска, продолжая ласкать себя и наполнять комнату пошлыми звуками, вскинул голову и наконец решился посмотреть на Сина. И Син в это самое мгновение… склонившись прямо над Нуской, трогал самого себя, скользил рукой вдоль текущего чёрной смазкой члена, а его подобные бездне глаза, не отрываясь, следили за каждым действием Нуски.       — Tha`re, Син, я сейчас кончу… — громко выдохнул Нуска и подтащил эрда к себе за плечи. Заглянув в глаза Сина, Нуска прикусил его губы, не сдерживаясь, глухо простонал в них, чтобы в следующую секунду обхватить оба члена вместе, несколько раз скользнув по ним рукой, и кончить, к сожалению, чуть ли не на собственное лицо, а не на лицо эрда. Откинув голову назад, Нуска сильно треснулся ей о зеркало, чуть не разбив его. От боли он простонал во второй раз, что Син уже никак вынести не смог.       Нуску снова перевернули. Его красное лицо за подбородок подняли вверх, заставляя в упор смотреть в зеркало, на свои же затуманенные от возбуждения глаза. После оргазма тело Нуски было расслабленным, а потому Син, раскрыв шире его ягодицы, сразу же вставил. Не медленно, а сразу во всю длину, вогнав внутрь рывком по самые яйца.       Нуска вцепился побелевшими пальцами в стол и застонал. Его золотистые влажные волосы рассыпались по столешнице, его пальцы царапали её, а из глаз вновь покатились слёзы, потому что за первым толчком сразу же последовали другие. Несмотря на бешеный темп, Син то и дело задирал лицо Нуски вверх, кусал его за нежное место на задней части шеи, а его пальцы крепко держали подбородок лекаря, оставляя за собой чёрные полосы. Губы, щеки, подбородок, плечи… всё было испачкано, но Нуска как завороженный продолжал смотреть на оставленные Сином отметины. Это не грязно, это просто божественно, видеть, в каких местах и как часто трогает его Син.       К сожалению, на этот раз у Нуски не было ни сил, ни времени, чтобы дразнить эрда или болтать пошлую чепуху. В него входили с такой силой, что перед глазами темнело, чужая рука давила на спину, не позволяя оторвать тело от стола, а другая наоборот высоко поднимала его задницу, чтобы член в максимально быстром темпе входил внутрь.       Прошло несколько секунд, а Нуска уже снова ударился о зеркало, на этот раз лбом, а затем склонил голову вниз и обильно кончил, дрожа всем телом, теряя себя в этих ощущениях, борясь с желанием отключиться и оставить эрду, превратившемуся в животное, своё неподвижное тело.       — Син, Син… Не могу… Ах, я вас очень люблю, но медленнее, пожалуйста… Ах!       Кажется, Нуска кое о чём забыл. Например, о том, как быстро Син терял самообладание от каждого слова Нуски, сказанного в подобной атмосфере.       Бёдра Нуски резко потащили назад, задрали чуть выше, раскрыв сильнее, а долбиться в него стали с такой силой, что, как бы лекарь ни сдерживался, он почти сразу сорвал голос.       Губы Сина без остановки целовали его плечи и открывшуюся шею. Нуска с трудом за своими криками мог различить, что Син говорит, но тот постоянно повторял одно и то же:       — Нуска, я… Нуска, я не могу сдерживаться, почему ты такой… Ничто в мире не сводит меня так с ума… Я не представляю, как сильно привязался к тебе, я больше не представляю, как… без тебя жить.       Нуска завёл дрожащую руку назад и коснулся щеки эрда. Такая нежная ласка совсем никак не соотносилась с происходящим, но… Нуска сказал:       — Вам и не надо представлять, я всегда буду рядом.       Нуску обхватили за пояс, сдавили так сильно, что он не мог дышать. Запрокинув голову назад, Нуска пытался вдохнуть, а Син целовал его волосы, зарывался в них лицом, пока грубо двигался внутри, вплоть до оргазма. Син кончил, а Нуска без сил повалился вниз.       Плотно прижавшись сверху, Син нежно оглаживал ухо Нуски и заправлял за него волосы. Склонив голову и толкнувшись лбом к виску лекаря, он тихо ответил:       — Спасибо.       — Не за что, Син, обращайтесь, когда некуда будет спус…       Но Син нахмурился и заткнул Нуске рот, тяжко вздохнув.       Нуска мягко скользнул языком вдоль пальцев, вылизал их, а, когда Син убрал ладонь, сказал:       — Хорошо, но тогда поцелуйте меня, пока моё тело не провалилось прямиком в бездну, — проворчал Нуска. Внутри было липко, весь живот был в сперме, повезло, что они ещё не вышли из ванной…       Син бережно перевернул Нуску, склонился и поцеловал. Глубоко, долго, встречаясь и медленно отираясь языками. Это было так мягко и необычно, что Нуска чуть не завёлся снова, но решил сдержать свой порыв. Следующий раз точно окончится похоронами.       — Идём снова мыться? — с улыбкой спросил Нуска. У него в глазах всё расплывалось, поэтому он позволил Сину во второй раз о себе позаботиться.       Эрд поднял его на руки, а затем они вместе опустились в воду. Вернувшись в исходное место на ступеньке, Син уже во второй раз намылил полотенце, чтобы отмыть своего лекаря, но…       — Высший сурии! Эрд Син! Срочное донесение! Вы в ванной?! Я зайду?       Голос Вильны на секунду вернул Нуску в прошлое. Он вскочил и начал быстро тараторить:       — Высший сурии эрд Син занят и… ммм!       Нуске заткнули рот. Затем его сверху укрыли полотенцем, спрятав всё его тело, кроме головы, и усадили на колени, приткнув лицом в плечо.       «Неужели он…» — Нуска от страха распахнул глаза и дёрнулся, но уже было поздно.       — Я не один, но входите, сурии Вильна.       Нуска ничего не видел, сидя ко входу спиной, да и, честно говоря, не очень-то и хотелось.       Со скрипом дверь отворилась, а в ванную ворвалась Вильна. Не глядя, она начала вопить:       — Были замечены дарвельские разведчики в лесах у Эрьяры! Мы созываем собрание через час! Син, вы планируете…       А затем её речь оборвалась. Нуска прямо слышал, как рухнула на пол её челюсть, а глаза лопнули и вылетели из орбит.       — Я слушаю, сурии Вильна, — в спокойном тоне подбодрил её эрд.       — Это… это… означало, что вы не один?! Вы, вы!       — Только не спалите поместье сурии Нарида, очень вас прошу, — хмыкнул Син.       Вильна то ли что-то прокричала, то ли прорычала, то ли провыла, — разобрать было трудно, но вскоре дверь за ней захлопнулась.       Нуска тут же поднял голову, скинув в воду полотенце. Он очень долго смотрел на Сина, в его глаза, а затем прижался плотнее и тут же так глубоко и сильно поцеловал эрда, что чуть не выбил ему челюсть.       Когда они оторвались друг от друга, то оба тяжело дышали, сглатывая слюну, вновь соприкасались лбами, а Нуска шептал:       — Если хотите… можем повторить. Хотя я готов klaame каждый раз, как вы будете вытворять что-то подобное прямо на глазах у Вильны.       Губы Сина тронула улыбка. Даже когда они находились так близко, даже когда сливались в одно целое, Нуска чувствовал, что между ними есть непреодолимая преграда изо льда. Но сейчас на секунду она растаяла: Син улыбался, его пальцы мягко гладили губы Нуски. Он ответил:       — Даже если весь Скидан будет знать, я не против. Я не могу стыдиться лучшего, что случилось со мной в этой жизни, Нуска.       Услышав собственное имя, лекарь тяжело вздохнул, повалив Сина на плитку во второй раз.       — Высший сурии, ну что вы творите, посмотрите… Придётся мне вам лично сообщить, что да как устроено в бездне. Правда не знаю, от чего я умру раньше — от того, как мы klaame, или от того, как, tha`re, сильно я сейчас хочу klaame вас.       Со смехом Нуска вновь повалился в объятия эрда. Вроде как, у них есть ещё час, верно…?