Рассеивая сумрак

      С позволения жителей деревни было решено сжечь старый деревянный сарай. Обратившись за помощью к тем людям, которые решились выйти из своих домов, они сумели всё подготовить. Земля не успела промёрзнуть, днём всё ещё чувствовалось тёплое дыхание уходящего сезона, а потому, воспользовавшись лопатами, они быстро вырыли небольшой ров вокруг сарая и заполнили его снегом. Разжечь костёр посреди холодного сезона было тяжело, но потушить его в деревне, построенной из дерева, — ещё сложнее.       Теперь Нуска стоял с пинтой в руке у маленького постоялого двора и наблюдал, как среди ночи разгорается кострище. А напился лекарь в хлам. Он так и не смог научиться пить с тех пор, как потерял свои способности. Его тело, привыкшее к большим дозам алкоголя, требовало ещё и ещё для этого щекочущего душу чувства опьянения. Однако отсутствие способностей сурии делало последствия таких пьянок ужасными. Нуска не стоял на ногах, его придерживали Оанн и Энки, а Робэр то и дело бросал на Нуску обеспокоенный взгляд.       Эти четверо были слишком разными, но сегодня собрались вместе, чтобы помочь жителям выстоять против диких волчаков.       Нуска знал, что он не должен был напиваться в такой сложной и опасной для жизни ситуации. Но ещё он понимал, что, даже будучи трезв, всё равно не сможет принести хоть какую-то пользу.       Высоко над деревней поднимались красные языки, а дым шёл такой, что наверняка Эрьяру, находившуюся в нескольких часах езды отсюда, заволокло густым смогом.       Стражники прибыли очень быстро. Нуска даже не успел вывести из себя всех окружающих. Когда столичная стража разогнала волчаков, то тут же потушила пожар. Один отряд остался в деревне для защиты, а в Эрьяру было направлено донесение. Скорее всего, в ближайшее время вокруг всех деревень будет стоять стража… а это значит, что Нуска всё равно не сможет спрятаться.       — Почему знать всё время меня ловит? Почему их возможности ничем не ограничены? Что власть делает с людьми, если они могут так легко поймать одного единственного лекаря во всем Скидане? Даже когда я жил в трущобах, не был известен, нигде не светился — меня так же легко поймали. Разве это нормально? Как можно давать кому-то такую власть над другими?       Всё это Нуска обиженно бубнил, пока его арестовывали стражники.       Энки облегчённо вздохнул и с улыбкой сказал главе стражи:       — Теперь это слушать вам, удачи, друзья.       — Я бы хотел пойти с ним, — тут же влез Оанн и встал по правую руку от Нуски. — Я тоже принимал участие в поджоге храма.       — И я пойду, если никто не против, — с улыбкой проговорил Робэр и встал рядом.       Энки нахмурился и возмутился:       — Вы хотите выставить меня предателем, не так ли? Все такие честные и преданные… Ладно, дружище, скручивай меня тоже.       Стражники, которым пришлось посреди ночи пробираться через лес, разбираться с дикими волчаками, тушить костёр, а теперь иметь дело с пьяными преступниками молча тёрли лбы и качали головами.       Пока они ехали в повозке, Нуску ещё и стошнило, а затем он, завалившись на плечо Оанна, уснул.       Оанн ничего не имел против вонючего и пьяного господина, но то и дело трепал ткань своего плаща и щёлкал суставами пальцев.       Энки не выдержал:       — Ну арестовали вас, что теперь? С Нуской ничего не случится, Син его отпустит, а заодно и тебя.       — Меня не это беспокоит… — устало выдохнул Оанн и уставился в пол.       — А что? — участливо уточнил Робэр.       — То, что может натворить Нуска в Эрьяре, будучи пьяным…       Спутники преступников на секунду задумались и тоже погрустнели. Сколько там Нуска выпил…? Шесть пинт эля…?       — Нам конец, — подытожил Оанн.       Прибытие Нуски в Эрьяру было грандиозным. Несмотря на что была глубокая ночь, вторая помощница Вильна подняла почти всю стражу в городе и заставила организовать позорный ход Нуски и его сопровождающих по главной улице Эрьяры. Так как дворец всё ещё не был отстроен, все уполномоченные лица Скидана расположились в родовом доме Нарида — четырёхэтажной каменной коробке, такой же скучной, серой и неприступной, окружённом высокой металлической изгородью, как и сам первый помощник.       Нуска хоть и шёл вместе со всеми, но, скорее, по наитию. Его взгляд был расфокусирован, а сам он шатался из стороны в сторону.       Преступников провели по длинному коридору, а затем выстроили в ряд посреди огромной приёмной. Все канделябры были зажжены, впереди на невысоком постаменте, отчасти напоминающем трон, расположилась, закинув ногу на ногу, Вильна. Она была при параде: натянув красные одежды, а поверх позолоченные доспехи, арцентка сидела с таким довольным выражением лица, что Нуска снова почувствовал приступ тошноты.       Двери за спиной захлопнулись, со всех сторон выстроилась стража, включающая большое количество сурии, владеющих магией боли. Нуска легко отличал их по зелёной одежде и хмурым лицам.       — Какая встреча, какая ночь! — взмахнув руками, воскликнула Вильна и даже хлопнула в ладоши. Однако уже через секунду она выпрямилась и села ровно, так, как ей полагалось по статусу, а затем произнесла: — Я, вторая помощница Скидана, созываю трибунал. Лекарь Нуска обвиняется в сожжении храма…       «Ик». Нуска вдруг громко икнул, а этот звук эхом разнёсся по залу, отражаясь от полукруглого высокого свода и стен.       — … в сожжении хаванского храма и надругательстве над духами…       «Ик».       — … а также в бегстве и препятствии хаванской и эрьярской страже. Вина уже была доказана, а все свидетели…       «Ик».       — Заткните его кто-нибудь! Засуньте ему кляп в рот! — взмахнув рукой, закричала Вильна.       Глава стражи подошёл к второй помощнице и, низко склонив голову, ответил:       — Но вторая помощница Вильна, подсудимому нельзя завязывать рот, это противоречит законам Скидана… Он должен иметь возможность оправдать себя…       — Да он же пьян! Запишите в судебную летопись, что он также был пьян и невменяем!       Единственный сидевший за столом сурии, который всё это время без остановки орудовал пером, несколько раз кивнул.       Пока уполномоченные лица препирались, Нуска наконец поборол икоту, а затем, указав пальцем на Вильну, громко сказал:       — Запишите, что она — старая кошёлка, которая ненавидит меня и уже несколько лет мечтает посадить меня в тюрьму. Требую созвать трибунал заново и в полном составе!       Вильна вскочила, её лицо побагровело и она заорала:       — Кто здесь старый?! Я всего на три года старше эрда!       — Старуха. Карга, — продолжал Нуска, смакуя каждое слово.       — Да как ты смеешь!       Вильна уже обнажила меч и была готова броситься в бой, но все стоящие рядом с ней стражники замотали головами и подняли руки, пытаясь её остановить.       — Я не хочу, чтобы меня судила мерзкая старуха. Да и вообще klaam я ваш суд. Кто судит людей по ночам? Жмётесь по углам как последние hvee и воры.       Вильну затрясло. Несколько стражников держали её, но, казалось, она их сейчас порвёт зубами, лишь бы добраться до головы Нуски.       — Неуважение к суду! Неуважение к высшей власти! Казнить на месте!       — Shjee свою казни, тупая svishe, — грязно выругался Нуска. — Кто подсудимый, а кто судья, если ты ведёшь себя не лучше меня?       В ту же секунду в Нуску полетело несколько залпов огня. В своём глубоко пьяном состоянии он не мог отреагировать вовремя — лишь как заворожённый смотрел на летящие красные огоньки.       Оанн выскочил вперёд и закрыл Нуску своим телом. Однако быстрее всех оказался Энки — взмахнув в секунду обнажившимся посохом, он вызвал поток воды, который потушил огонь, а заодно облил половину стражников, судебную летопись и летописца, а также саму Вильну…       Вторая помощница с мечом наголо вырвалась вперёд. Очевидно, что она не умела решать конфликты словами. Её меч уже должен был схлестнуться с посохом Энки, когда…       Холодная как лёд рука коснулась Нуски. Он успел заметить лишь тонкие длинные пальцы, спрятанные под тканью перчатки, что нежно сжали его плечо.       Нуску оттолкнули, а вместе с ним — и Оанна. Оба повалились на пол, а Энки отступил в сторону, освобождая место для ворвавшегося в зал суда эрда.       Неизвестно, о чём он думал, но Син не только блокировал атаку Вильны, но и, сделав поворот на сто восемьдесят градусов, разломил свой меч. После чего кинулся в бой и, орудуя двумя клинками, так быстро и легко оттеснил Вильну к стене, словно она была котёнком, а он — дышащим жаром сонийским пазузу.       Одна была в тяжёлых доспехах и махала огромной дубиной — тяжеленным двуручным мечом, второй же боец был одет в обыкновенный чёрный костюм, а его тонкая, почти прозрачная фигура, выглядела жалкой на фоне вооружённой женщины. Но сила, что исходила от него, заставила всех попятиться, прижаться к стенам, а Вильну — упасть на пол и выронить меч. В прямом противостоянии на одних мечах она продержалась только десять секунд.       — Я ведь правильно понял, вопросы в суде теперь решаются таким методом, вторая помощница Вильна?       Его голос был полон холодной ярости. Нуска, валяясь на полу и разглядывая вертящийся потолок, даже уловил нотки возмущения в этих словах.       Конечно, Син хотел защитить Нуску, но возмутило его другое: своеволие Вильны и нарушение законов Скидана. Очевидно, что суд не был тем местом, где обнажаются мечи. Это не эшафот, здесь не должна была проливаться кровь и лететь головы с плеч. Никто не отрицал, что Нуска вёл себя безобразно, но Вильна нарушила саму судебную систему Скидана, будучи одним из главных представителей страны.       Нуска поднялся, отряхнул пятую точку. Теперь пришла его очередь самодовольно улыбнуться.       Лекарь не знал, когда и каким образом эрд прознал про происходящее, успел без скрипа двери ворваться в зал и вступить в бой. Но Нуска не был удивлён — эти мечи творили и не такие чудовищные чудеса.       — Прошу главу стражи обезвредить вторую помощницу до окончания суда, а после сопроводить в камеру. Как высший сурии эрд Скидана я приговариваю её к трём дням заключения. Также попрошу собравшихся оказать мне помощь в вынесении решения по делу о сожжении храма.       Все, склонив головы, беспрерывно кивали, пока сифы скручивали своей дэ Вильну. Несмотря на всё произошедшее, второй помощнице нечего было сказать в свою защиту — приговор эрда был суров, но справедлив.       Теперь на постаменте сидел Син, а Нуска стоял в нескольких метрах от него и, шатаясь, улыбался.       Стражники подбежали к эрду и стали что-то шептать ему на ухо. На несколько секунд Син прикрыл рот кулаком и несколько раз кашлянул. Была высока вероятность, что он сдерживал смех…       — Сурии Нуска, — вдруг обратился он, — я же достаточно молод для того, чтобы проводить этот суд?       — Разве эрд Скидана не всегда молод и прекрасен? — парировал Нуска с усмешкой. — Как вы могли об этом забыть? Так сильно ударились головой, когда падали из мира духов в мир людей?       Син долго молчал, нахмурив брови, а затем спросил:       — Ты меня хвалишь или оскорбляешь?       Нуска закатил глаза и промолчал.       «Да, Син справедлив, но с ним даже позаигрывать нельзя».       Одна из стражниц приблизилась к эрду и тоже что-то зашептала ему на ухо. На секунду лицо эрда стало таким сложным, будто он читал военные донесения, только прибывшие с границы. Он отмахнулся, попросил всех помощников отойти, а затем, приняв позу единственного и неповторимого властителя Скидана, заговорил:       — Я, высший сурии эрд Скидана, обвиняю Нуску в сожжении хаванского храма. Сурии Нуска, вы отрицаете данное обвинение?       — Ни в коем случае, высший сурии эрд Скидана.       Где-то вдалеке раздались шипение и причитания Вильны:       — Вот как заговорил сразу!       — Тишина, — бросил Син. И, дождавшись гробового молчания всех присутствующих, продолжил: — Вы также обвиняетесь в уклонении от наказания и оскорбительных высказываниях в сторону уполномоченных лиц, нарушении порядка во время трибунала, а также непотребном поведении.       Нуска, округлив глаза, совершенно невинным тоном ответил:       — Но я ещё не успел сделать что-либо непотребное…       Однако в следующую секунду лекаря сильно пихнул локтем Энки. Он прошептал:       — Захлопни пасть уже. Он и так делает всё возможное, чтобы вытащить тебя.       Син вновь заговорил:       — Так вы отрицаете данное обвинение?       — Ни в коем случае, высший сурии эрд Син, — со вздохом ответил Нуска, в голове которого одна за другой крутились непотребные вещи, которые он мог бы сделать, но не успел. Неужели придётся потом и за них отсидеть в камере?       — В таком случае я признаю вас виновным во всем вышеперечисленном. Однако этой ночью вы спасли жителей деревни Равир, а также помогли предотвратить многие грядущие происшествия, связанные с нападениями голодных волчаков. Также это помогло нам найти новые зацепки в деле об исчезновении животных в лесах, расположенных вокруг столицы. Мы не можем казнить вас или заключить в камеру… — Син вдруг подозвал к себе главу стражи и с абсолютно серьёзным лицом уточнил: — А мы не можем освободить его, потому что он спас людей?       Заикнувшись, глава стражи быстро ответил:       — Н-нет… высший сурии эрд… Я прошу прощения, но мы не можем…       Со вздохом Син облокотился на спинку своего «трона» и, постукивая пальцами по подлокотникам, казалось, глубоко задумался. Через несколько секунд он предложил:       — Тогда в качестве наказания… пусть убирает мои покои в течение месяца?       Первой и последней возмутилась Вильна:       — Это какие-то шутки?! Меня в камеру на три дня, а его за сожжение храма вы решили чуть ли не наградить?! Да вы посмотрите — он весь светится! Вы не можете быть таким предвзятым! Даже если Нуска полезен Скидану, он должен возместить ущерб и понести наказание за разрушение храма! Что будут думать о вас верующие люди, если вы отпустите и не накажете этого мерзавца?       Син перевёл на неё взгляд, сощурился и сказал:       — А что будут думать обо мне простые люди, если я накажу того, кому они обязаны жизнью? Что важнее — одно здание или сотни жизней скиданцев? Расставьте приоритеты правильно, вторая помощница Вильна.       — На чём будет зиждиться страна, если не будет веры и закона?! Что станет со Скиданом, если разрушить основание, на котором он когда-то возник?!       Син уже хотел что-то возразить, но Нуска вдруг упал на колени и, высоко подняв голову, заявил:       — Я готов возместить ущерб за храм. Заложите мой дом в столице — этого будет достаточно, чтобы восстановить храм в Хаване. А также я готов понести наказание за надругательство над духами.       Син медленно кивнул и прикрыл глаза. Холодным тоном он вынес приговор:       — Тогда сурии Нуска приговаривается к трём дням заключения в камере, штрафу и месяцу работы в поместье первого помощника Нарида, временной резиденции дворца Скидана. На этом я распускаю трибунал.       Всё то время, что Син говорил, лекарь очень внимательно его разглядывал. К сожалению, он не мог почувствовать дэ, не был в состоянии оценить состояние эрда, но… сразу же заметил, как ввалились его щёки, побледнела кожа. Он уже выглядел как ходячий мертвец. Лишь невероятная сила и уверенность заставляли эрда подниматься по утрам, ведь Нуска догадывался, что сейчас для Сина каждый новый прожитый день в этом гниющем заживо теле — целая война.