Рассеивая сумрак

      Не так тяжело быть нищим. Не так тяжело быть сиротой. Да и не так уж тяжело быть и тем, и другим одновременно.       Тяжелее всего на свете быть человеком. Именно об этом думал Нуска каждый раз, как открывал глаза в своём ветхом домишке в Хаване.       Мир был лишён красок, а воздух — запахов. Кто этот незнакомец, что прошёл мимо дома? Хаванец, фасидец, рир? Неизвестно.       Однако художник, лишившийся рук, может научиться держать кисть пальцами ног. Но что же он будет делать, если выколоть ему глаза?       — Господин Нуска… всё правда в порядке, не переживайте, — сказал Оанн, забинтовывая свою ногу какой-то тряпкой.       Перелом? Вывих? Ушиб?       Нуска ощупывал лодыжку своего подопечного уже в двадцатый раз, но, к сожалению, так и не мог поставить диагноз. Раньше лекарь мог просто коснуться тела больного и увидеть, как по его телу курсирует кровь, как бьётся сердце, как работает печень, желудок. Теперь же он словно ослеп, а одновременно с тем… стал совершенно бесполезным.       Оанн, чтобы не подливать масла в огонь, решил не обращаться к хаванским лекарям, но легче от этого никому не стало. Ушибленная нога заживала долго, а полукровка то и дело прыгал по дому, волоком подтаскивая изувеченную конечность. Когда Нуска уже не смог этого выносить, то разбил кружку. Тарелку. Затем на пол полетело всё, что только можно было разбить в этом доме.       — Уходи. И если вернёшься с больной ногой, то я примусь поджигать перекрытия, — сухо отрезал Нуска.       Оанн бросил на своего господина жалостливый взгляд. И вышел. Вечером он вернулся совершенно здоровый, но нашёл Нуску сидящим на той же софе, на которую он рухнул ещё днём.       Не шевелясь, почти не дыша, Нуска сидел, уставившись в пустую стену, на протяжении всего дня.       Он чувствовал себя инвалидом. Никому не нужным, всеми забытым. Прошёл месяц, а из Эрьяры не было ни одной весточки. Нуска каждую неделю наведывался к местным лекарям на странные процедуры, но те лишь разводили руками: никто не знал, как вылечить болезнь Нуски.       Пошёл второй месяц. Днями напролёт лекарь лежал, уткнувшись носом в обивку софы. Иногда Оанн пытался поднять господина и выманить его то выпивкой, то табаком, то вкусной едой, но всё было безуспешно.       Однако… Нуска не мог слишком долго сидеть на одном месте. Что-то внутри постоянно подмывало подняться и заняться хоть чем-то. Поэтому он нашёл старые анатомические сборники и принялся изучать с ещё большим усердием, чем в детстве. Нуска не просто читал. Он запоминал расположение каждой косточки в теле, каждой артерии, соединения всех существующих сухожилий и мышц.       Оанн бегал вокруг, хлопотал, размахивал руками.       — Господин Нуска, вы вообще не едите и не спите! Да отбросьте книги, отдохните хоть немного…       — Оанн.       — Да? — с готовностью отозвался мальчишка.       — Найди мне труп.       Оанн горестно взвыл и упал рядом на софу.       — Почему вы никогда не прислушиваетесь ко мне?! Все лекари твердят о том, что вам необходим отдых и покой, а вы что?       — А помогает их лечение? Нашёл кого слушать. Если найдёшь мне труп, то обещаю как следует поесть и поспать, — не отрываясь от книги, протараторил Нуска.       Уже на следующий день, когда стемнело, Оанн приволок завёрнутое в чёрное тряпьё тело.       — Господин… куда мне…       — На стол, — спокойно отозвался Нуска и с готовностью поднялся со своего места. Засучив рукава, он направился на кухню и достал из ящика инструменты, очень напоминающие орудия пыток.       Оанн сглотнул. Неужели его господин… тронулся умом? Сегодня он хочет кромсать трупы, а завтра что…?       — Господин… а зачем вам…? — промямлил Оанн, однако с видом самой послушной собаки зашёл следом на кухню и сбросил труп на стол.       — В научных целях. Раз я не могу лечить с помощью дэ, значит, должен научиться другим методам. Например, наши предки изучали строение человеческого тела на трупах, делали зарисовки, по которым сейчас обучаются хаванцы, а также проводили операции, после которых люди не только выживали, но и исцелялись. В своей практике я прибегал к кровопусканию, однако никогда не резал людей живьём в лекарских целях. Думаю, стоит попробовать.       Выслушав всё это, Оанн рухнул на стул. Он не мог сказать слово против, зная, как Нуска страдает, лишённый своих способностей, но и поддержать молодого лекаря в этом варварском деле не хотел. Круглыми и полными отвращения глазами он смотрел, как Нуска натягивает на руки кожаные перчатки, снимает с трупа ткань и берёт в руки острый и тонкий нож…       Крови было совсем немного. Трупы сильно отличались от живых людей — и Нуска прекрасно это понимал. Сунув руки вглубь тела, он вынул наружу кишки, чтобы изучить брюшную полость и находящиеся рядом органы. Оанн тут же сбежал с кухни. А Нуска продолжил.       Не так давно он начал снова есть мясо, теперь же без содрогания перекладывал из руки в руку чьи-то внутренности.       «Всё это ложь. С моей головой всё в порядке. Никакого сильного стресса на поле боя я не испытал. Я здоров как никогда, но мои способности… Они все лгут мне. Все лгут».       Однако докопаться до правды Нуска был не в силах. Он не обладал достаточным количеством информации, да и память стала подводить его чаще, чем раньше. Видимо, дэ усиливала не только слух, зрение и физические способности сурии, но и влияла на многие другие аспекты. Поэтому вместе с зарисовками выпотрошенного трупа Нуска также стал вести дневник наблюдений. Ведь мало кто интересовался разницей между простым человеком и сурии, а Нуска был одним из немногих, кто смог побывать по обе стороны баррикад.       — Достань мне труп женщины либо ребёнка, — на следующий день отдал новую команду Нуска.       Оанн лишь беспомощно развёл руками:       — Господин, это практически невозможно… Вы можете попасть под суд за подобные… гм… исследования. Всё это в корне неправильно, прошу вас, остановитесь, пока не стало слишком поздно.       Нуска же перевёл на Оанна сосредоточенный и спокойный взгляд, а после спросил:       — Мне отправиться самому?       Оанн вздохнул и стал собираться в путь. Нуске ни в коем случае нельзя было заниматься подобным, ведь он не чувствовал дэ, не обладал никакими навыками, а сам Оанн мог с лёгкостью втереться в доверие к любому человеку или сурии. Однако, отворив дверь, полукровка замер, а затем взволнованным голосом сообщил:       — Господин Нуска! К вам тут… гость…       — Пусть проходит и покажет свою морду, я всё равно reh`zal не чувствую дэ.       — А вы уверены, что ему стоит видеть…?       — Без разницы. Пропусти и иди по делам.       Оанн хлопнул дверью с наружной стороны. В прихожей раздались тихие шаги, а вскоре гость вышел на свет. Нуска скользнул взглядом по вошедшему и усмехнулся.       — Тебя я ждал в последнюю очередь. Потерялся, сурии Энки?       Фасидец застыл посреди кухни. Вскинув бровь, он наблюдал, как Нуска копается пальцами в уже полежавшем и ощутимо завонявшемся трупе.       — А у тебя… интересные хобби появились, я погляжу, — со смешком отозвался Энки и, придвинув стул поближе, сел прямо за обеденным столом, на котором Нуска кромсал тело.       Энки, как всегда, выглядел превосходно: его светлые русые волосы были собраны в низкий хвост, а широкие плечи прикрывала синяя с серебром накидка. Закинув ногу на ногу, загорелый и румяный фасидец сразу перешёл к делу:       — Я оторвался от своего провожатого, чтобы успеть перекинуться с тобой парой слов. Мне кажется, твоя болезнь — это чей-то заговор. Дворец просто хотел отослать тебя куда подальше… Водички не найдётся?       — Могу вскрыть желчный пузырь и насыпать тебе камней, — хмыкнул в ответ Нуска.       Энки махнул в ответ рукой и отвернулся, но его синие глаза прицепились к лекарю, наблюдая. Он добавил:       — Готовится что-то масштабное. Эрд собирает армию, Вильна и Нарид выглядят нервными. Что-то явно грядёт, а я собираюсь в этом участвовать. Одной крови дракона мне мало.       — Поделиться? — хмыкнул Нуска, по локоть испачканный в крови.       Однако возможности не предвиделось. Вскоре явился второй гость, коим был Гирру. Его красные одежды пленяли, а стать заставляла задуматься о своём положении. Он был истинным господином, когда говорил:       — Нуска, у меня возникла серьезная проблема…       — Прости конечно, но я больше не лекарь. Обратись к любому другому хаванцу в этом городе. Да и я немного занят…       — Я про… девушек…       Нуска непонимающе изогнул бровь.       — У Ванери переходный возраст, а я ничего не понимаю в девушках…       — А я понимаю?!       — Я понимаю! — горделиво вскинув голову, в разговор влез Энки.       Нуска хлопнул себя по лицу, оставив на нём отпечаток кровавой пятерни, и добавил:       — Главный сурии огня Гирру, он просто бабник. Боюсь, ты не туда обратился…       — Я бабник?! Когда ты последний раз видел, чтобы я менял женщин?!       Нуска вздохнул. Гирру, грустными глазами наблюдая за лекарем, сказал:       — Может… Всё-таки поговоришь с ней? Мне твои советы очень помогли в своё время.       Двое устроились за столом, залитым кровью. Это выглядело и смешно, и грустно одновременно. Нуска продолжал разделывать труп, а двое гостей просто делали вид, что ничего особенного не происходит.       — Позволь… — вдруг обратился Гирру. Встав и подойдя ближе к Нуске, он наклонился, чтобы указать пальцем и сказать: — Вот здесь следует разорвать ткань, чтобы отделить желчный пузырь от других органов. Подними его чуть выше, не бойся.       Энки тоже подошёл и нахмурился. Однако в разделке трупа он ничего не понимал, поэтому просто стоял рядом с недовольным лицом.       Нуска же продолжал орудовать ножом под чутким руководством Гирру:       — Далее следует отделить печень, если хочешь на неё взглянуть. Это важный орган, который необходим человеку, в отличие от желчного пузыря, так что удалять его следует только у трупов. Но ты можешь как следует его изучить…       — Сурии Гирру, как я погляжу, ты изучал строение человеческого тела явно не по книжкам, — задумчиво протянул Нуска, но последовал рекомендациям главного сурии — дело сразу пошло намного быстрее.       — Ты достаточно знаешь о моём прошлом, чтобы строить разного рода предположения, — с улыбкой заметил Гирру, а затем снова тяжко и по-отечески вздохнул.       Нуска, который меньше всего сейчас желал копаться в органах под пристальным вниманием двух сурии, вонзил нож в стол и отошёл в сторону.       — Хорошо, хорошо, я поговорю с ней, но ничего не обещаю… В чём вообще проблема?       — Она нашла себе парня и… каждый день рассказывает мне о том, кого из его окружения ей хотелось бы расчленить… Это, гм… Немного незаконно и напрягает.       — Действительно… — со вздохом согласился Нуска и закатил глаза. Видимо, это типичная проблема у подростков из рода Герье — хочется выпотрошить пару-тройку, а иногда и целую толпу людей.       — Только вот главный сурии Гирру сразу заговорил о своих проблемах, но так и не перешёл к сути нашего визита, — влез в разговор Энки, который со скучающим видом уже начал листать одно из лекарских пособий.       — Нас прислали проверить состояние Нуски, только и всего, — пожал плечами Гирру. Однако он явно что-то недоговаривал.       — Я прямо вижу, как дворец отправляет полубога и главного сурии для того, чтобы справиться о моём здоровье. Учитывая грядущее переломное сражение, это звучит особенно убедительно, — съязвил Нуска. Привалившись спиной к печи, он, не снимая перчаток, набил трубку и с помощью огнива не без проблем, но прикурил. Гирру хотел помочь, но лекарь остановил его жестом руки.       — А ты та ещё заноза в заднице, когда рядом нет эрда, — хмыкнул Энки. Прищурившись, он долго смотрел на Нуску, а затем добавил: — Ты словно маленький злобный дракончик, которому наступили на хвост. Плюёшься огнём, рычишь, а ещё и укусить можешь. У меня где-то остался шрам… поискать?       — Haitee, — грубо перебил его Нуска. Шагнув вперёд, он вновь взялся за рукоятку ножа.       Энки, легкомысленно улыбнувшись, замахал руками и покачал головой.       — Нет и нет, не буду же я при всём честном народе снимать свои шта…       Не успел он закончить, как нож прилетел в спинку стула. Ровно в трёх сантиметрах от лица знатного фасидца. Энки сглотнул и улыбнулся шире, но на этот раз предусмотрительно промолчал.       А Нуска ощутимо закипал. Казалось, хоть кто-то сейчас скажет ему слово — и окажется рядом с тем трупом для дальнейших исследований. Поэтому, когда раздался стук в дверь, лекарь тут же вооружился ножом и направился прямиком ко входу.       — Нуска, может, не стоит… — неуверенно начал Гирру, но было поздно.       Оанн не стал бы стучать в дверь — зашёл бы сразу. Значит, кто-то ещё припёрся прямиком из Эрьяры. Кто-то, кого Гирру узнал по дэ. Однако Нуска, лишённый внутреннего чутья, не мог различить дэ ещё одного незваного гостя. Но кого это должно беспокоить — хозяина дома или сурии, который решился явиться в его дом посреди ночи?       Поэтому Нуска, с ног до головы перепачканный в крови и вооруженный ножом, рывком распахнул входную дверь.       Перед ним стояла молодая и очень красивая девушка, как две капли воды похожая на Гирру. Сначала её глаза расширились от удивления, однако реакция была молниеносной — в Нуску тут же прилетел залп огня. Опалив одежду, руки и лёгкие лекаря, огонь тут же исчез, а девушка заверещала:       — Нуска?! Зачем так пугать, бездна дери!!! Я думала, это какой-то дух-потрошитель!!!       Сурии обступили Нуску, а он лежал, уставившись в потолок. Лёгкие и руки горели от боли, но, собравшись с духом, лекарь громко завопил:       — ПОШЛИ! ВСЕ! ПРОЧЬ!       — Но тебе нужна помощь…       По комнате пролетел нож.       — Может, мы хотя бы позовём лекаря…?       Энки получил в голову ногой.       — Простите, Нуска… Я сильно испугалась…       Но Нуска отпихнул даже девушку.       Трое сурии с несчастными лицами выстроились в ряд прямо у открытой двери, когда в дом, заслышав шум, ворвался Оанн. Быстро оценив ситуацию, он начал выпихивать гостей из дома.       — А куда нам идти…? — ворчливо отозвался Энки.       — В таверну! — злобно выкрикнул Оанн.       — Мы не можем ничем помочь? — виновато отозвалась Ванери.       — Нет! — отрезал Оанн.       — Я приношу свои искренние изви… — начал Гирру, но перед его носом захлопнулась дверь.       Оанн тяжело дышал. Было заметно, что он бежал сюда изо всех сил. Заперев дверь на замок с помощью дэ, он тут же бросился к Нуске на помощь.       — Я не могу… — дрожащим голосом начал он.       Нуска тут же покачал головой. Говорить он не мог — вся глотка была опалена.       Оанн вздохнул и помог своему господину перебраться на софу, а затем призвал ледяное пламя — оно, окутывая голову и грудную клетку Нуски, эффективно снимало болевые ощущения.       Нуска же продолжал пялиться в потолок. С того момента, как он получил травму, он не издал ни одного жалобного звука, не пожаловался, не поморщился. С холодным лицом снося боль, он перевёл благодарный взгляд на Оанна, в котором читалось:       «Только ты один меня понимаешь».