Рассеивая сумрак

      Они скакали до самой темноты, объезжая дарвельские деревни. В ближайшем перелеске было решено устроить привал: на этот раз некоторые караульные сифы сидели на верхушках деревьев.       А высшее командование наконец смогло обсудить дальнейшие планы у костра.       — Вильна, это было слишком рискованно. Мы не можем продвигаться в таком темпе и дальше, — игнорируя все формальности, перешёл сразу к делу генерал Отэн.       Его поддержал Нуска:       — Я тоже так думаю. Как минимум, мы должны отправить вперёд несколько разведчиков. Мы не можем в сложившейся ситуации рисковать оставшимися корпусами.       — За два дня — пять корпусов солдат, — с тенью злости в голосе добавил генерал Хаз.       Однако им наперекор выступил Минхэ:       — Это уже не имеет значения. Задержимся — у дарвельцев будет больше времени на подготовку. Но я согласен с Нуской по поводу разведки. Предлагаю отправить несколько отрядов, обученных полётам на лётомеллах.       — Принято. Генерал Хаз, распорядитесь, — ответила Вильна.       Хмурясь, Хаз встал, громко прочистил горло и отправился выполнять поручение.       К тому времени, как он вернулся, уже разгорелся спор:       — Если мы так и будем продвигаться к порту, они догадаются, что мы ждём подкрепления с моря.       — Но как мы сможем объединить наши силы, если не отправимся туда?!       И вновь разумное решение предложил Минхэ:       — Значит, мы должны отправиться к ближайшему к порту городу и пополнить запасы. А затем захватить порт, потопить все дарвельские корабли и оставить лишь несколько на случай отступления.       — Принято, — согласилась Вильна.       После ранения главнокомандующая выглядела не лучшим образом. Кажется, её лихорадило, но как следует обследовать себя она не позволила — времени на это попросту не было.       Наконец Нуска задал интересовавший его всё это время вопрос:       — Кроме меня у нас нет ни одного хаванца, так?       — Да, — безучастно отозвалась Вильна.       Нуска вздохнул, хлопнул себя по коленям, встал и потянулся.       — Что же… тогда вы справитесь здесь и без меня. Я должен подлатать раненых. Не хочу, чтобы половина свалилась по пути от какой-нибудь гонореи.       Никто препятствовать лекарю не стал — все были настолько измучены, что просто продолжили обсуждать дальнейшие планы.       А Нуска на протяжении всей ночи делал обход по палаткам, старался уделить внимание каждому солдату. Конечно, солдат с лёгкими травмами пришлось отправить отсыпаться, но своё дело Нуска выполнил на славу. Однако не успел он даже прилечь, как пришлось вновь садиться верхом, а спать — в дороге.       Нуска и сам удивлялся тому, что не скатился кубарем вниз на первой же кочке. Видимо, когда обстоятельства не оставляют выбора, привыкаешь ко всему.       Только приняв участие в этом походе, Нуска стал немного понимать Вильну. Война была изматывающей. Каждое сражение — это необходимость победить не только противника, но и собственное замешательство и страх. Та скорость, с которой Вильна принимала решения, заслуживала не только одобрения и похвалы, а… именно звания второй помощницы и главнокомандующей Скидана. Не успел Нуска моргнуть и глазом, как начал искренне её уважать.       Да и она больше не относилась к нему как к «подстилке» эрда. Вильна рассчитывала на него и строила планы с его участием. Она ему доверяла, а он — ей. Видимо, с этой воякой можно было построить доброжелательные отношения только на поле боя.       Времени на то, чтобы разговаривать, делиться своими мыслями, опасениями и страхами с друзьями не было. Военное собрание — бешеные скачки по незнакомой территории — короткий сон, а затем всё заново. Именно так выглядела настоящая война.       На протяжении трёх дней они продвигались без препятствий. Отряды разведки докладывали обо всех передвижениях дарвельцев, о ловушках, которые могли поджидать. Так что вскоре они наконец добрались до города, но тот… был пуст.       Ни души. Все запасы зерна сожжены, а скотина забита. Туши коров и лошадей уже начали разлагаться, когда скиданцы прибыли в город. Было решено не задерживаться, а сразу направляться к порту. По плану Син уже завтра должен был прибыть вместе с подкреплением.       Однако первым неладное почувствовал Нуска. Уловив в воздухе знакомую дэ, он тут же догнал Вильну и с мрачным видом сказал:       — Всё было зря. Син уже прибыл. Поэтому деревня и пуста. Предполагаю, он уже на полпути к столице Дарвеля. Он не послал гонца, не оставил нам ни послания, ни весточки. Он планирует вступить в битву без нас.       Вильна заскрежетала зубами. Несмотря на то, что она была такой уставшей, что валилась с ног, её дэ вспыхнула, а волосы объяло пламя.       — Этот сын собаки! Этот! Мы проиграем, бездна дери, из-за него! Я первая напишу прошение об его отставке, как только мы вернёмся в столицу!       — Я ожидал это, — покачал головой Минхэ и разумно заключил: — Значит, двигаемся к столице. Все следы занесло, поэтому отправьте сегодня разведку дальше, чем обычно. Мы должны знать, как далеко Син и Энки успели продвинуться.       Нуска не сдержался и застонал в голос. Он был бы уже рад битве. Его shjee уже стала квадратной от бесконечных скачек. Он уже и не помнил, когда спал лёжа, а не сидя верхом.       Когда на горизонте уже стали видны огни столицы Дарвеля, было решено устроить последний привал. По пути было ещё несколько небольших сражений, но потери Скидана были минимальны.       Перед сном Нуска ушёл поглубже в лес, чтобы справить нужду. Сделав своё дело, он уже направлялся обратно в лагерь, когда вдруг услышал… детский голос.       — Иди за мной, — звал он.       Нуска опешил. Ему доводилось читать о слуховых галлюцинациях. Возможно, он так устал и так мало спал в последние дни, что окончательно сошёл с ума и дошёл до бредового состояния. Шлёпнув себя по щекам, Нуска, не оборачиваясь, зашагал быстрее.       — Не уходи, — вновь прозвучало над ухом.       А затем лекарь почувствовал, словно… ребёнок дёрнул его за рукав. Но, резко обернувшись, Нуска никого не увидел.       В растерянности застыв посреди леса, Нуска в ужасе выдал:       — Я… сошёл с ума. А ведь Оанн предупреждал, что война мне не по характеру, а я не слушал. Всё. Теперь ты — сумасшедший лекарь.       «Разговор с самим собой — тоже признак сумасшествия», — вспомнил Нуска. И застонал громче.       «Впредь буду слушаться Оанна во всём. Да. Да и кто, кроме него, останется со мной, если узнает, что я слышу голоса и разговариваю сам с собой?! Придётся взять Оанна в жёны и поселиться на соседней от Минхэ горе…».       Нуска уже чуть не плакал, представляя свою несладкую судьбу.       «Ещё можно попрошайничать на дорогах… Сумасшедшим неплохо подают… Я точно не умру с голоду…».       Неизвестно, как долго бы Нуска убивался вот так посреди леса с наспех завязанными штанами, если бы впереди не мелькнул силуэт. Лёгкое дуновение дэ защекотало нос.       А вот это уже не было похоже на галлюцинацию!       Зачастую Нуска поступал так, как поступил бы самый слабоумный храбрец в деревне. Этот раз исключением не был. Нуска, раздвигая заросли дикого можжевельника, последовал за голосом.       «Вдруг это на самом деле потерявшийся ребёнок? Я что, брошу его в лесу на съедение медведям? Я слышал, что они водятся в Дарвеле. Бездна… а что делать, если я сам столкнусь с медведем?! Я ведь даже меч не взял! Их шеи намного толще человеческих, а шкура — прочнее, да я до утра буду душить его своим хлыстом…».       Нуска нервно чесался, но продолжал брести вглубь леса. Вскоре он вышел на поляну, в середине которой было маленькое замёрзшее озеро. Не решившись выйти на открытую местность, зная, чем это может чревато, Нуска затаился и стал ждать.       «Голос точно шёл с той стороны…».       Подумав так, Нуска стал внимательнее вглядываться вперёд, но… внезапно чьи-то холодные руки накрыли плечи. И лекарь чуть не завизжал, будучи застигнутым врасплох.       Мгновенно обнажив хлыст, Нуска обернулся и… замер.       Маленькая девочка со смуглой кожей и белоснежными волосами, в красивом дорогом платье стояла и смотрела на Нуску своими бледными серыми глазами.       «Ха… хаванка? В дарвельском лесу? Да что они кладут в этот вечерний суп…».       — Ты — Нуска? — спросила она.       Нахмурившись, лекарь промолчал. Неужели это всё-таки видение? Откуда ребёнок может знать его имя? Что ребёнок забыл в лесу?! Да что, бездна дери, происходит?!       — Ответь, — нахмурившись, сказала она.       — Сначала сама представься, — хмуро ответил Нуска.       — Меня зовут Анту. А ты — Нуска?       Ситуация была непредвиденной. Могла ли это быть ловушка? Стоит ли называть своё имя? Однако, если промолчать… Нуска никогда не узнает ответов на свои вопросы.       — Да, — ответил он.       Девочка склонила голову и потрепала угол своего платья.       — Я пришла, чтобы встретиться с тобой. И попросить отступить. Я слышала, что мой отец был скиданцем. Я не хочу, чтобы всех вас убили.       — Почему ты думаешь… что нас всех убьют?       Девочка подняла свои большие круглые глаза на Нуску. Вдоль позвоночника забегали мурашки. Кого же она… напоминает? Почему её присутствие так сильно пугает Нуску?       — Потому что… я сама видела, как моя мать убила несколько десятков скиданцев, напавших на столицу. Поэтому я пришла сюда, чтобы попросить вас отступить. Те солдаты будут убиты… но вы хотя бы успеете убежать.       — Те… солдаты? Отряды… уже прибыли к столице и сражаются…? — Нуска попытался сглотнуть ком в горле, но не смог. Дыхание перехватило. — Откуда ты… узнала моё имя?       Девочка вдруг улыбнулась, сложила руки за спиной и покачалась из стороны в сторону.       — Красивый черноволосый дядя сказал. В отличие от тебя, он знал, кто я. Он сразу обратился ко мне по имени и попросил передать: «Нуска, возвращайся домой».       Но Нуска не поверил. Он не мог в это поверить.       — Ты врёшь. Живо уходи домой. Не знаю, кто тебя подослал, но не пытайся одурачить меня. Я не стану убивать ребёнка, но впредь держись подальше от нашего лагеря. Вдруг я решу передумать.       Улыбка сползла с лица девочки. Она вздохнула и наклонила голову набок, лицо её стало серьёзнее. Из-за того, что она всё время стояла к Нуске лицом, а её длинные волосы не позволяли увидеть, есть ли что-то у неё за спиной… лекарь очень удивился, когда девочка спустила со спины длинный мешок, с лязгом бросив его на землю. Она отступила на несколько шагов назад, а затем сказала:       — Он попросил передать это тебе.       Нуска нагнулся и аккуратно развернул ткань. Сердце забилось быстрее, чем в пылу битвы, а затем его будто прищемило дверью.       Ошибки быть не могло. Прекрасные агатовые ножны, а в них… такой же сверкающий чёрный клинок с маленькими розами и шипастой ветвью, оплетающей рукоять.       Это был меч Сина.       У Нуски в голове стало пусто. Девственно чисто. Он не мог даже предположить, каким образом меч оказался здесь. Он не мог догадаться, что это за девочка. Ни один логический довод не звучал достаточно правдоподобно, ни одна попытка угадать не увенчалась успехом.       Если меч здесь, значит, Син жив. Но если меч здесь… то где его владелец? Разве он не должен быть сейчас на поле боя и орудовать этим самым мечом? Зачем он отдал его?       Пока Нуска пытался вернуть себе способность говорить, двигаться и дышать, девочка коротко поклонилась и сказала:       — Тогда я пойду! Передай скиданцам, чтобы отступали! Дарвель больше не будет лезть в ваши дела!       — Да что такая малявка, как ты, может об этом знать?! Какие гарантии ты можешь дать?! Ты всего лишь ребёнок!       — Но… моя мама так сказала, — обидевшись, ответила она.       — Твоя… мама?       Наконец мысли в голове зашевелились. Наконец Нуска стал о чём-то догадываться… Но прежде чем все пазлы в голове легли на положенное место, девочка ответила сама:       — Да. Моя мама. Тиамат, императрица Дарвеля. А теперь, прости, я пойду. Меня ждут к ужину.       Девочка помахала рукой и… её вдруг окутал белоснежный вихрь. Ветер поднялся такой, что Нуска отлетел к соседнему дереву, но так и не выпустил из рук ножны.       На месте, где стояла девочка… появился белый дракон размером с приличный двухэтажный дом. Она явно была мельче Тиамы, но уже могла раздавить парочку скиданских отрядов, просто сев сверху.       Это внушало страх. Нуска знал, что даже воспользовавшись хлыстом и мечом Сина, он не сможет одолеть дракона. В древние времена люди побеждали драконов с помощью хитрости, уловок и ловушек. Лишь Энлиль мог вступить в схватку с драконом и остаться победителем, потому что доподлинно знал все их слабые места.       Но Анту не стала нападать. Взмахнув крыльями, она подняла настоящую снежную бурю, а затем взмыла над лесом с громким чудовищным рычанием.       Если Нуске снился кошмар, то было самое время проснуться. Но снег болезненно жёг холодом. Лес горько и одновременно сладко пах хвоей. А меч в руках лежал тяжело и крепко.       Нуска сжимал меч, пока не побелели костяшки, а затем шёпотом спросил:       — Риннэ… как это случилось? Как ты мог оставить своего хозяина прямо в логове врага? Риннэ, почему ты молчишь? Риннэ…       Нуска воткнул меч в землю и прижался к нему лбом.       Больше всего пугало незнание. Син явно направился прямиком к Тиаме в лапы, но зачем-то оставил свой меч Нуске. Он хотел… чтобы Нуска вернулся домой.       С нечитаемым выражением лица лекарь побрёл обратно в лагерь, но, вернувшись, увидел не мирно спавших в своих палатках солдат, а уже одетых в доспехи и собранных в путь скиданцев.       — Генерал Нуска, вас искала главнокомандующая Вильна! — тут же выдал первый попавшийся солдат.       Нуска помчался к Вильне, но то, что он услышал…       С хмурым лицом главнокомандующая впустила его в свою палатку. И, стоя к Нуске спиной, сказала:       — Син проиграл.       — Ч… что?       Для Нуски это звучало как: небо и земля перемешались, рыбы научились летать, а мухи теперь живут под водой.       — Син проиграл, — повторила она. — У нас есть два пути. Отступить либо, рискуя жизнями, прорваться с боем.       — Я не отступлю, — покачал головой Нуска.       Вильна кивнула.       — Мы отберём три сотни лучших солдат, прорвёмся и освободим Сина. Это вопрос нашей чести.       — Зачем вы спрашивали меня, если и так приняли решение? — угрюмо отозвался Нуска.       Вильна повернулась и недоумённо вскинула бровь.       — Я просто спросила со мной ты или с теми трусами, которые сейчас поедут домой, чтобы шататься по тавернам и валяться пьяными посередь улицы. А решение я способна принять и без тебя, генерал Нуска. Син прорвал оборону Дарвеля, сломал крепостную стену и уничтожил почти всю их действующую армию за пару часов. А я что? Брошу его и поеду домой пировать? Я шут при Скидане или главнокомандующая, бездна дери?