Рассеивая сумрак

      Утром Нуска как следует набил брюхо в таверне и заглянул к Сину, который мучился похмельем и не хотел просыпаться. И… это был отличный шанс для того, чтобы успеть что-то разузнать!       Угорелой белкой Нуска выскочил на улицу и стал искать следы Вильны. Это было легко, потому что молодая арцентка всё ещё с трудом контролировала свою дэ, повсюду её разбрасывала, а оставленные ей частички энергии выглядели как горящие огненные следы на траве.       Лекарю удалось застать арцентку посреди работы: она ругала стражников, которые вчера напились, раздавала распоряжения и рявкала даже на тех, кто ещё не успел провиниться. Но Нуску она больше не пугала — прошли те времена, когда знатные сурии могли смотреть на него свысока, задирать нос и указывать ему.       Нагнав вторую помощницу, Нуска сразу перешёл к делу:       — Что было в том предсказании?       Вильна нахмурилась.       — Тебе какое дело? Раз Син тебе не сказал, то и знать тебе не следует.       — Это важно. Син был очень расстроен.       На этот раз Вильна вздохнула.       — Нуска, мы все расстроены. Идёт война, страна разорена, дворец разрушен, а в Хаване мы чувствуем себя как рыба на берегу. Наверняка Син сообщил тебе, что нам суждено победить.       Нуска усмехнулся и возразил:       — Я уже принимал участие в битвах. И знаю, что есть победы, которые не так далеки от поражения.       — Тебя это всё равно не касается.       — Хорошо, раз вас не беспокоит настроение Сина… вы наверняка обеспокоены его физическим состоянием. Он болен. Я нашёл в библиотеке книги, в которых говорится о его болезни. Мне нужно знать, кто наложил особый навык на эрда.       Вильна поперхнулась и закашлялась. Сощурившись, она уставилась на Нуску и… проигнорировав вопрос, направилась по своим делам.       Нуска чуть не порвало на куски от возмущения.       — Вильна! Да вы …! — подавившись ругательством, кое-как сдержался Нуска и нагнал арцентку. Он запалённо продолжил: — Как я должен вылечить его, если ничего не знаю?!       — Пошевели мозгами, — злобно бросила она.       — Что это значит?!       — А что ты знаешь о навыках, Нуска? Почему я должна указывать тебе на очевидные вещи? Син мне тоже ни о чём не рассказывал. Я догадалась сама. Ты знаешь об особых навыках всех тех, кто окружает Сина. Так и подумай, чей навык ты никогда не видел.       Нуска недовольно хмурился. Вильна могла казаться глупой, но во всём, что касалось войны, навыков, способностей, мечей и магии она была настоящим спецом. Нуска остановился посередь улицы. Он понял, что не получит ответов. Однако у него был ещё один вопрос, который он был обязан задать:       — Вы знаете, что Вьен мёртв?       Вильна остановилась. Её красный плащ всколыхнул ветер, на секунду из-за туч выглянула звезда, а её золотые доспехи ярко блеснули. Она взглянула на Нуску через плечо, и в этот момент… лекарю впервые удалось увидеть сходство между ней и Вьеном. Сердце защемило.       — Да. Но никто не видел ни его тела, ни его останков. Я собираюсь дойти до границы Дарвеля, а затем вместе с малочисленным отрядом отправиться вглубь их территории.       — Я пойду с вами, — тут же вызвался Нуска.       — Не тебе решать. Но я буду иметь в виду.       Вильна поспешно ушла, но Нуска ещё долго смотрел ей вслед. Он был рад, что… есть хоть один человек в Скидане, который тоскует по Вьену так же, как и он.       Не имея представления о том, чем он может ещё заняться, Нуска направился на поиски очередных зацепок прямиком в местный храм, где Син и получил предсказание.       «Чей навык я ещё не видел… О чьём навыке я не имею представления… Неужели…».       Нуска помотал головой. Сначала нужно обдумать одно, а затем — второе.       Крыша храма была выложена в виде полусферы, украшенной сверкающим перламутром. Когда лучи освещали храм, то его белые стены, казалось, светились, а крыша мерцала так, что слепило глаза. Несколько высоких колонн с резными канителями были установлены по обе стороны от входа. Дверей в хаванском храме не было, ведь храм — это место, куда может прийти каждый в любое время дня и ночи.       Несколько служителей в длинных белых туниках и плащах оглядели Нуску с головы до ног. Один из них медленно подошёл к лекарю, склонив голову, и сказал:       — Приветствую сына Аргаль. Мы вас ждали.       — Ждали? — удивился Нуска.       «То ли шаман, то ли прорицатель… не разберёшься. Я даже не знаю, кто из них чем занимается, чем они отличаются друг от друга. Слишком уж обособленно они живут в своих храмах».       Служителем, который заговорил с Нуской, оказался небритый мужчина средних лет. Как и у большинства хаванцев, его волосы были практически белыми, а глаза — бледно-серыми.       «Значит… шаман? Обычно прорицатели — потомки хаванцев и лесных. Его глаза были бы жёлтых или янтарных оттенков».       — Энлиль указал на тебя, Нуска.       Лекарь захлопал ресницами. Стоит верить или нет? А духи точно существуют? Или служители все сны и видения после выпитых снадобий считают пророческими?       — Что это значит? — без особого энтузиазма уточнил Нуска. Он хотел бы знать что-то более конкретное: например, что за предсказание услышал Син.       — В твоих руках судьба Скидана, — не моргнув и глазом, отозвался служитель. Нуска устало выдохнул.       — Да, я очень важная фигура, я могу всех спасти, а могу не спасти, ещё я наречённый, могу менять судьбу, я это всё слышал. Можно что-то поконкретнее. Что ждёт эрда?       Служитель покачал головой и ответил:       — Мы не имеем права разглашать чужую судьбу, но и ваша незавидная. Если человек теряет свою родину, то он находит новый дом. Когда теряет любовь, то отправляется на поиски другого человека. Вы же слишком постоянны и преданны. Даже потеряв всё, вы не сумеете смириться.       Нуска уставился в ровные тёсаные камни под своими ногами. Он тихо спросил:       — Я… потеряю всё, что мне дорого?       — Либо всё, либо половину. Если скир сдох, то следует найти другого, а не ждать, пока труп скира поднимется и снова повезёт вас.       Нуска выругался. И рывком развернулся, направившись к выходу. Он услышал за спиной:       — Нуска! Нуска Аргаль! Куда вы?! Разве вы не хотите узнать свою судьбу и судьбу всего Скидана?! Мы уже подготовили для вас священные одежды для проведения обряда! Вы можете узнать всё, что вас ждёт!       — Чхал я! На будущее, на ваши пророчества, на судьбу! Я сам волен решать, что случится, а что нет! Моя жизнь и судьба только в моих руках! И никто, даже духи, не смеют решать, что случится со мной, а что нет!       Нуска перешагнул через порог храма и еле сдержался, чтобы не плюнуть на входе. Нервы снова шалили, эмоции и дыхание вновь не поддавались контролю. Но… у Нуски всё ещё перед глазами стояла картина с мёртвым гниющим скиром, который с каждой секундой всё больше напоминал человека.       Нет. Он не позволит никому управлять его судьбой или будущим или как хотите называйте всю ту бурду, что произойдет с ним. Он не позволит какому-то пророчеству, духам или высшим силам решать, какова будет его жизнь. Он разобьётся в лепёшку, сотрётся в порошок, сгорит дотла, но сам разрешит все перипетии судьбы. И никакой служитель храма, никакое пророчество и никакое слово духов ему не указ.       Нуска шёл по улице и изучал следы. Наткнувшись на знакомые, он свернул в проулок и вернулся в таверну. Множество следов сурии вели к одной комнате. Нуска постучал, а затем вошёл. И улыбнулся.       Видимо, ему повезло оказаться на собрании высших сурии. Как повезло! Вот кто действительно решает судьбу и влияет на неё! Чем слушать полоумных служителей храма, лучше уж послушать донесения Вильны с границы.       В комнате за маленьким низким столиком устроилось шесть человек: Син, Вильна, Отэн, Хаз и ещё два генерала, которых Нуска не знал.       Словно оказавшись у себя дома, лекарь плюхнулся на подушку рядом со столом и принялся слушать.       — Дарвельские войска вновь пересекли границу. Мы не можем это так оставить. Нужно выдвигаться. Немедленно, — констатировала Вильна.       — Так и есть, высший сурии, послушайте вторую помощницу, — согласился Отэн. — Хоть мы и имеем некоторые трудности с продовольствием, да ещё скоро холодный сезон, но затянувшаяся война разорит Скидан подчистую. Мы должны завершить эту войну до наступления нового года.       Син выглядел уставшим. Его глаза были полуприкрыты, а потому длинные ресницы тенью накрыли зрачки. Он явно глубоко задумался.       — Однако если мы не сможем нанести сокрушительный удар и бросим все силы сейчас, не будучи уверенными в победе… то мы проиграем, — добавил Хаз.       Все притихли. Нуска же решил влезть в разговор:       — Так давайте будем уверены в победе. Используем все силы, чтобы разбить противника, выманить Тиаму и уничтожить её. Используем карборские разработки, заставим всех сифов день и ночь выращивать продовольствие, а оставшиеся города вынудим прислать регулярную армию на фронт. А заодно ещё и другим странам предложим союз против Дарвельской империи.       — Звучит хорошо, Нуска. Так хорошо, что ты, наверное, уверен в том, что являешься первым, кто подумал об этом. Однако все, кого ты перечислил, отказались помочь нам. Мы можем рассчитывать только на себя, на столичную армию и на добровольцев.       — Один сильный сурии стоит тысячи бойцов. Я хочу предложить кандидатуру на должность генерала, — уверенно говорил Нуска, размахивая рукой.       — Чтобы делать какие-то предложения, дорасти ещё надо! Кто ты такой?! Думаешь, каждый сурии в стране имеет право на то, чтобы высказывать своё мнение нам в лицо и принимать участие в военных советах?! — завелась Вильна. Она уже повернулась к Нуске лицом и сверлила его злобным взглядом.       Однако Син прервал перепалку, подняв руку вверх. Он устало смотрел перед собой, когда говорил:       — Нуска назначается третьим помощником Скидана. В…       — Протестую! — завопила Вильна.       — В протестах отказано, — хмуро закончил эрд.       — Да что же такое! Какой толк от него! Что он может понимать!       — Предлагаю кандидатуру Энки на должность генерала, — получив новую должность, тут же выдал лекарь.       Син вдруг нахмурился и перевёл взгляд на Нуску. Его губы уже сложились в слово «отказано», но новоиспечённый третий помощник тут же продолжил:       — Эрд Син, его уважают фасидцы. Он — сильнейший фасидец на континенте, это факт. Один утукку, которого он может призвать, способен пообедать целым флангом противников. Он стоит нескольких тысяч обычных солдат. А за ним подтянется и армия Фасида.       Син вздохнул, но возражать не стал.       — Ещё я хотел предложить один манёвр. Вы ведь всегда ведёте войну в открытую — атакуете южную границу Дарвеля, а затем отступаете через пустоши. Я предлагаю в этот раз задействовать флот.       — Нуска, у Скидана нет военных кораблей, только торговые. Мы не сможем противостоять флоту Дарвеля… — начала спорить Вильна.       — Так одолжите их или купите, — развёл руками Нуска. — У Сонии так много военных кораблей, которые не используются, что они отдадут их задарма. Конечно, их суда нуждаются в ремонте, но наши карборцы и сифы справятся с поставленной задачей за несколько дней, в отличие от неспособных к управлению дэ сонийцев.       — И что ты предлагаешь? — хмурясь, уточнил Отэн.       — Воспользовавшись кораблями Сонии, высадить часть армии на территории Дарвеля. Они не ожидают удара с моря. В это время несколько флангов начнут наступать со стороны Вересковых пустошей. Там мы двинемся через горное ущелье. И затем…       — Звучит превосходно, — с усмешкой заметила Вильна, а затем грубо гавкнула: — Только вот мы не знаем ни местности, ни морских путей! Ты хочешь высадить нас на берег и чтобы армия шастала в лесах, пока всех солдатов ни перебьют?!       — Бумагу, — коротко ответил Нуска, а затем, растолкав генералов и главнокомандующих, пробился к столу. Вытянув руку, он дождался, пока ему дадут уголь и лист бумаги. Игнорируя все сопутствующие возгласы, сосредоточившись, лекарь начал что-то быстро черкать на листе. Не прошло и нескольких минут, как он хлопнул рукой по столу и показал всем карту Сонии и близлежаших земель, в том числе все морские порты, что соединяли Сонию с Ансолем и Дарвелем.       Несколько секунд все молчали, в изумлении уставившись на бумагу. Отэн чесал подбородок, часто кивал, на его лице появилась улыбка. Хаз хлопнул себя по лбу и воскликнул что-то вроде «Ха! Вот-то и оно!». Остальные, будучи потомственными вельможами, воздержались от возгласов, но на их лицах всё равно застыло выражение немого удивления.       Первой возразила Вильна:       — Да что это за мазня?! Все так уверены в том, что эти данные точны?! Вы готовы бросить свою армию в пекло из-за информации, которую дал лекарь, вернувшийся из Сонии?! Кто-нибудь вообще задумывался о том, что он может быть шпионом? Син! — восклинула она, напрямую обратившись к эрду. Её волосы стояли дыбом и пылали. — Должна быть какая-то грань! Ты должен разделять личное и государственные дела! Должен!       Син лениво взглянул на неё и протянул руку. Ему подали набросок карты. Эрду хватило десяти секунд, чтобы положить карту на место и сказать:       — Данные точны. До войны с Дарвелем мне доводилось видеть несколько карт мира. Однако я не картограф и не смог бы изобразить их так точно, как начертано здесь. Нуска, какова погрешность?       Лекарь сглотнул. Он никогда не обучался этому мастерству специально — сейчас засомневался и он. Однако… карта из покоев Октавия так и стояла перед глазами. Он точно не допустил ни одной ошибки. Припомнив слова с военных сонийских собраний, Нуска наконец ответил:       — Погрешность сонийских картографов составляет пятьдесят-семьдесят метров. Мне нужно начертить карту на большем масштабе, чтобы уменьшить собственную погрешность. Тогда я смогу в точности воссоздать данные сонийских карт.       — Это невозможно, — простонала Вильна и схватилась за голову. — Если мы погибнем по вине этого мальчишки…       — Вторая помощница Вильна, вы можете обвинить Нуску во многом, — вдруг влез в разговор Отэн. — В разгильдяйстве, в непостоянстве, в неповиновении старшим, но не в предательстве или желании навредить Скидану. Я лично присутствовал во время отступления с вересковых пустошей. Тогда наш фланг спас именно Нуска. Если он говорит, что данные точны, то я ему верю.       Голос подал один из незнакомых Нуске генералов:       — Моё мнение: план хорош. Намного лучше дубильных предложений Вильны. За столько лет мы так и не смогли победить Дарвель, я считаю, что пришло время сменить тактику.       Второй генерал тоже кивнул:       — Противник не ожидает, что мы сделаем такой ход. Дарвелю прекрасно известна слабость Скидана на море. Они ожидают удар откуда угодно, но не с воды.       — Они не будут ожидать атаки нашего флота, если каждый из вас сейчас принесёт клятву духам о неразглашении этой информации, — сказал Син.       Его взгляд был спокоен и суров. Он взял карту и, надкусив кожу на собственном пальце, оставил на ней кровавое пятно. Следом так поступил каждый из присутствующих, в том числе и Нуска. Тогда эрд заключил:       — Все собравшиеся клянутся духами, что военная информация с этого и последующих собраний не коснётся ушей, которым она не предназначена. Если хоть один из нас нарушит обет, то все мы будем прокляты.       Лица собравшихся стали хмурыми. Никто не желал заполучить проклятье духов. Нуске однажды пришлось с ним столкнуться. Любое проклятье заключалось лишь в одном:       «Человек, совершивший грех по отношению к дарованной ему дэ, недостойный её носитель, никогда не сможет получить желаемое. Чем бы оно ни было, как бы близко к нему не лежало — оно обязательно выскользнет из рук и разобьётся вдребезги, как хрустальная ваза».       — Следующее собрание состоится в столице. Мы не можем быть уверены, что нас не подслушивают. Из последних донесений известно, что было поймано несколько шпионов, которые пытались украсть поддельное сердце дракона из Фасида. Дарвель не будет просто ждать нашего нападения. В любой момент они могут сделать свой шаг.       — Они уже сделали шаг, эрд Син! Прямо на нашу границу! Ещё вчера! — громко заключила Вильна и вышла из комнаты.       Остальные как следует распрощались с эрдом и тоже вышли. Один Нуска сидел и очень долго и внимательно смотрел на Сина. Именно сегодня, именно на этом собрании, когда его мозг работал на полную, выдавая одну гениальную идею за другой, именно на этом пике своих умственных способностей, ему в голову вдруг пришла страшная догадка…       — Син, чего более всего вы желаете в этой жизни? Процветания Скидана?       Эрд в этот момент стоял, раскладывая по стопкам донесения и иные документы. Услышав вопрос, он замер, а несколько листов полетели на пол.       — Нуска, сейчас не лучшее время…       — Ответьте, — с нажимом сказал Нуска.       — Иди и займись картами. Вся таверна снята под наш отряд. Выбери любую комнату. Скоро к тебе придут люди и принесут всё необходимое, чтобы ты начал работу. Времени почти не…       — Не увиливайте! — закричал Нуска. Он сорвался с места и подскочил к эрду. Лекаря переполняла светлая энергия, что бурлила в Хаване, а Син наоборот был очень слаб. Светлая дэ подавляла все его силы, он был бледен и, казалось, уже несколько дней как следует не спал и не ел (выпивка не в счёт).       — Мне нечего тебе сказать, — ровным тоном отвечал Син. Он отступил к стене, в тень. К собранию он привёл себя в порядок: его волосы были собраны, а чёрные одежды выглажены и вычищены. Не к чему придраться, как и всегда, кроме его несчастного, уставшего лица мертвеца.       — Син! — продолжал наступать Нуска. Он почти навалился на эрда и придавил того к стене. — Ответьте на один вопрос — и я уйду! Я не буду насмехаться, не буду рассказывать другим. Мне это нужно из лекарских соображений.       Но эрд отвернулся. Его взгляд был прикован к столу, где догорали последние три свечи. Он хранил молчание.       Взбешённый Нуска отстранился и стал расхаживать по комнате. Дэ ударяла ему в голову волна за волной, ему казалось, что вот-вот — и он потеряет над собой контроль. Куда грубее, чем раньше, он начал задавать вопросы, с не сходящей с лица усмешкой:       — Tha`re. Разве эрд не должен желать процветания своей стране? Раз вы молчите, то моё предположение неверно? Вы поэтому так не хотите говорить? Что такое страшное вы не желаете озвучить?       Син молчал. Нуска мерил комнату шагами, сцепив за спиной руки и царапая их ногтями. Он продолжал давить:       — Чего же вы хотите? Быть великим правителем, которому никто не указ? Чтобы люди падали эрду в ноги, только заслышав его шаги?       Син, дождавшись, пока последняя свеча потухнет, а огонёк мягко опустится в жидкий воск, наконец тихо ответил:       — Всю жизнь меня разрывало самое низменное для такого отродья, как я, желание. Желание, которому я никогда не позволю исполниться, ведь никогда не смогу этого заслужить.       Нуска рывком развернулся. Вновь придавив эрда к стене, он даже использовал давление своей дэ, прежде чем спросить:       — Что же такое ужасное вы хотите? Отвечайте.       — Я… Всю жизнь я просто хотел, чтобы меня любили.       Нуска бы никогда не поверил в эти слова, ни при каких обстоятельствах, если бы не увидел, как глаза эрда в одну секунду стали влажными. Он не смотрел на Нуску, он и вовсе закрыл глаза. Не так, будто бы ожидал удара, а словно его уже ударили.       Конечно, Син не мог позволить себе заплакать. Однако это признание так сильно его ранило, что реакция последовала сама собой.       Однако Нуска не испытал какого-то искреннего сострадания. Ведь теперь он всё отчётливо понимал. И предсказание, невольно высказанное служителем храма, и все те несчастья, что преследовали его с того дня, как они встретились в землях лесного племени. Поэтому Нуска, не переставая усмехаться, приблизился, накрыв руку эрда своей.       — Что же делать окружающим людям, Син, если вы готовы на всё, чтобы вас не любили? Если вы просто не позволяете себя любить? Если вы сами себя ненавидите и превращается в бездну жизнь каждого, кому вы дороги?       — Я не заслужил этого, — он отдёрнул руку.       — Не вам решать, заслужили или нет!       Нуска никогда не думал, что сможет сделать что-то подобное. Но он был в неописуемом бешенстве. Столько лет! Столько лет он добивался внимания Сина. Столько лет он делал всё, чтобы быть полезным ему и Скидану. Он закончил vae`al школу, он принимал участие в войне, tha`re, он выбрался живым из многих reh`zal схваток, он три долгих года пробыл в рабстве в чужой vevih`al стране, чтобы вернуться и узнать…       Нуска пнул стол, отшвырнув тот к стене, а затем повалил эрда на пол. Когда Син попытался отпихнуть его, то лекарь как животное вцепился зубами в его руку, прокусив ладонь до крови. И зрачки, и белки глаз лекаря были красными, когда он, сплюнув кровь эрду прямо в лицо, сказал:       — Вы. Вы никогда не признавались в том, что прокляты. Никому. Вы не имеете права руководить страной. Вы не имеете никакого права быть… в моём… — Нуска сглотнул и чуть не зарычал по-звериному. Он давил на плечи эрда, перехватывал его руки, не позволяя нанести себе удар. Собравшись с силами, он выдавил: — Как… кто… почему вы прокляты?       Син сглотнул, закусив губы. Нуска видел эрда разбитым совсем недавно, и теперь — снова.       — Я.       Нуска почувствовал, как внутри что-то ухнуло. Как его руки и вся голова онемели, а уши заложило. Он переспросил:       — Вы?       — Это я себя проклял. У такого чудовища, как я, должен быть соответствующий особый навык. Я могу проклясть, низвергнуть в бездну отчаянья, лишить счастья, любви, благодати, семьи, жизни любого, кого возненавижу. Но какова судьба, — Син через слёзы рассмеялся. — Какова судьба! Единственный, кого я искренне ненавижу, — это я! Только я! И никто больше! Я бы закончил войну в считанные секунды, наложив проклятье на Тиаму, но я не способен ненавидеть никого, кроме одного единственного отвратительного существа на свете! И при этом я смею желать, чтобы меня любили! Разве есть на свете кто-то более ничтожный, отвратительный и жалкий, чем эрд Скидана?       Нуске казалось, что каждый мускул его лица покрылся коркой льда и промёрз до кости. Он побледнел. Руки сначала сковали конвульсии, но затем и они успокоились. И с этой секунды выражение лица лекаря не менялось. Склонившись ниже, он тихо сказал эрду на ухо:       — Раз вы так сильно жаждете любви… Кто я такой, чтобы отказать самому эрду Скидана?