Чучело

      — Борис Олейнык?       В медпункте финского университета царила по-настоящему стерильная чистота. Почти как в операционной: белые стены, кафельный пол и стойкий запах лекарств. Интерьер дополняли лишь стеллажи с медикаментами и одинокая кушетка, поверхность которой была покрыта дермантином.       Борис закивал.Карабины в его ушах издали звенящий звук, столкнувшись с другими металлическими украшениями. Он с интересом разглядывал медсестру, изучавшую его справки. Это была полноватая женщина средних лет с сухими волосами, окрашеными в пепельный блонд. Кожа на ее лице казалась какой-то нездоровой, даже слегка сероватой.       — Диабет первого типа, — Олейнык подлез к столу и нагло тыкнул в справку. Женщина нахмурилась.       — Как обычно, с инсулиновой терапией... Рекомендую преобрести помпу.       Борис чуть не подпрыгнул от таких новостей.       — Но вы видели цены на них? — возмутился юноша. — Я переехал в Хельсинки с сестрой. Из нас двоих работает только она. А у меня из дохода будет лишь мизерная степендия и пенсия.       В родном Запорожье Боре выплачивали пенсию по инвалидности. Заболевание, конечно, сильно мешало жизни молодого человека: соблюдение диеты, отказ от вредных привычек, плохое самочувствие. Еще и низкий рост вкупе с проблемами с весом был не самым лучшим дополнением для девятнадцатилетнего парня, но все же справка позволила Борису поступить в престижный вуз по льготе.       Медсестра вздохнула, протерев лоб рукавом белого халата.       — Шагай на занятия. И... — она сделала паузу. — Олейнык, постарайтесь выбирать более подходящую одежду для этого учебного заведения.       Ее взгляд скользнул по массивным ботинкам, розовому сарафану и чулкам в сетку, натянутым на небритые ноги. Юноша поежился. Перечить этой даме не хотелось. Придется идти и подавать документы на пенсию. Все же помпа это куда лучше, чем колоть инсулин из шприца. Стерильнее и меньше хлопот. Пребывая в странном расположении духа, Олейнык покинул медицинский кабинет.

***

      "Красиво тут", —подумал Боря, проходя по коридору. Сейчас шел обед. Многие студенты покинули учебный корпус и направились в ближайшую булочную. Вот только Борис сегодня прихватил еду с собой. Да и есть не очень хотелось.       Он рассматривал портреты ученых и пытался вычитать что-то из объявлений, написанных на финском. "Интересно, а выйдет ли у меня подружиться с ребятами из группы?" — подумал Олейнык, проходя мимо аудитории, оформленной словно зал суда. Подобные кабинеты не были редкостью для юридических учебных заведений.       Все друзья Бориса остались в Запорожье. Компания скинхэдов из музыкальной школы и все, как на подбор, духовики! Чего только Боря не вытворял с ними. Иногда даже вспоминать было страшно.       — Девушка, постойте!       Борис вздрогнул. Справки из медпункта выпали из рук, а юноша поспешил поднять их.       — Извини, если напугал.       Олейнык поднял взгляд на собеседника. Перед ним стоял высокий мужчина в строгом костюме и круглых очках. Выглядел он как самый типичный преподаватель в подобном заведении: официальный стиль в одежде, приятный голос. Все впечатление портили лишь всклокоченные темные волосы и неаккуратно оформленная борода.       — Извините, но не девушка, — пробубнил Борис, поднимая справки с пола.       Преподаватель улыбнулся, рассматривая новенького, у которого была действительно необычная внешность: низкий рост, славянская внешность и большое количество пирсинга и татуировок в виде паутин на локтях.       — Ты националист? — спросил мужчина, не спуская взгляд с Бориса. Олейнык поежился. Этот мужчина показался ему странным. Разве что пропитые панки на тусовках в родном Запорожье носили столь безвкусные, по мнению Бори, прически. Все же родной растрепанный малет с короткой челкой, в народе именуемой "мефедроновой", считался для юноши эталоном в мире стрижек.       — Что за вопросы? — Борис рассматривал лицо собеседника. И все же в этой внешности Олейнык рассмотрел некое очарование.       — Ой, извини, — преподаватель улыбнулся и протянул широкую ладонь Боре. — Винсент Айсман. Милое платье, кстати. А вас как звать, молодой человек?       Боря поджал губы и пожал руку мужчины.       — Борис Олейнык.       В это время Айсман скользнул взглядом по справкам, которые прижимал к себе Борис.       — Борис, — начал Винсент с неким сочувствием. — Если что, не стесняйся обращаться за помощью.       Борис демонстративно закатил глаза, вспоминая, как колол инсулин в ресторане быстрого питания "KFC", сидя за столиком и дожевывая куриный наггетс. Стесняться мог кто угодно, но точно не Борис.       — Мне нужна помощь только в нахождении нужной аудитории, — доложил Боря. — Второй курс. Юриспруденция.       Винсент улыбнулся. Первую пару уголовного права он проводил именно у той группы, в которую добором поступил этот чудак.       — Я провожу тебя. Первую пару веду я. Как раз ближе познакомимся.       На душе у профессора Айсмана стало тепло.       В аудитории было немноголюдно. Первые ряды были полностью заняты, а вот ближе к так называемым "рядам для поцелуев" учеников наблюдалось все меньше и меньше.       — Я подсяду? — Борис жался в проходе, рассматривая высокую девушку в черной атласной рубашке и вельветовых штанах. Она излучала спокойствие, возможно, даже некое безразличие. Заколов темные красно-каштановые волосы шпилькой, она соизволила обратить внимание на Бориса. То, что девушка была удивлена, значило не сказать ничего.       — Шарлотта, Борис пока посидит с тобой, — донесся голос профессора Айсмана. — Позже мы пересадим его ближе к доске.       Шарлотта постаралась и сдержала улыбку. Было очевидно, почему этого странного новенького хотят посадить в первый ряд. Даже массивные ботинки знакомого девушке бренда не компенсировали недостаток роста юноши.       — Ну садись, — Ротерберг убрала свою кожаную сумку с свободного стула, приглашая Олейныка присесть рядом.       "Еще бы аленький цветочек сделал", — пррмелькнуло в мыслях у студентки, пока она подсчитывала количество проколов на лице соседа по парте. Пара проходила спокойно. Но Борис то и дело ловил себя на мысли, что он не ведет конспект, а рассматривает Винсента, смешно бегающего от одного края доски к другому.       — Странный у вас препод, — шепотом обратился Боря к Шарлотте. — Перепутал меня с девкой и спросил, не националист ли я.       Ротерберг нахмурилась. Ей самой Айсман казался странноватым.       — Борис, ты прав, — девушка кивнула. — Мы с ребятами уже год за ним наблюдаем, и, кажется, он что-то скрывает.       Перед ними все это время сидела девушка с приятными плавными чертами лица и длинными прямыми светлыми волосами. Заслышав разговор Бориса и Шарлотты, она повернулась к ним.       — Вы оба правы, — студентка хитро улыбнулась, посмотрев на изумленного Борю. — На перерыве я все тебе расскажу. Как раз сбегаем за пышками.       Шарлотта задумалась, а после произнесла:       – Должны успеть.       Неожиданно в аудиторию ворвался юноша с рыжими волосами чуть ниже плеч. Он тяжело дышал и нервно всхлипывал.       — Что стряслось, Злотницкий? — удивленно спросил Айсман, подбегая к молодому человеку.       Все студенты повскакивали с своих мест. Все это выглядело крайне напряжно.       — Профессор... — ученик все еще пытался отдышаться. — Они... Они снова пришли...       Девушка, сидевшая впереди Бори и Шарлотты побледнела.       — Только не они...