Чучело

      После первой пары студенты ринулись на обед: кто-то в столовую, а кто-то за пределы учебного заведения: в кафе или магазин.       — Как тебя зовут, мелкий?       Борис шагал в направлении булочной в компании Шарлотты и еще одной девушки из их группы. В этом заведении, по словам Ротерберг, продавались довольно вкусные пышки. Олейнык отметил, что светловолосая одногруппница была одета очень стильно: клетчатый сарафан, поверх которого был накинут пиджак с вышивкой, колготки в сетку, прям как на нем самом, и черные берцы, явно из натуральной кожи.       — Меня зовут Борис, — Олейнык улыбнулся. — Стильный пиджак. Я тоже люблю винтаж.       Девушка улыбнулась.       — А я Кортни. Фамилия Марш, — она протянула Боре руку с острыми ногтями. — Очень приятно. У тебя образ тоже ничего, — Марш усмехнулась. — Я сначала подумала, что у нас не новенький, а новенькая.       Борис услышал вздох Шарлотты, которая с неким осуждением посмотрела на Кортни. Так называемые "дружеские подъебы" Ротерберг приветствовала лишь по отношению к близким ей друзьям, но, к ее удивлению, едва знакомый и свалившийся словно птичье дерьмо на бошку Борис оценил эту шутку.       — Меня постоянно с девкой путают, — не растерялся Олейнык. Компания уже подошла к небольшому зданию пекарни.       — А как ты вобще к нам перевелся? — вдруг спросила Шарлотта, поправляя серебряную цепочку на шее.       Борис задумался. Стоит ли говорить о неудачной музыкальной карьере и льготе по здоровью?       — Я сбегаю сама, там очередь большая, — крикнула Кортни. — Потом отдадите мне нал, — Борис кивнул. — Я оплачу вам пирожки. Кому с чем?       Борис нахмурился, ибо совершенно не знал местную кухню. Вот девочки уже давно тут учатся, а он совсем ничего не знает.       — Возьми мне и Боре штрудель с яблоком и вишней, — Шарлотта неловко пошарилась в рюкзаке в поисках пачки сигарет и зажигалки.       Олейнык так и подпрыгнул на месте.       — Нет! — крикнул он вслед удаляющейся Марш. — Мне что-то не сладкое.       Чиркнуло колесико зажигалки и Шарлотта щедро затянулась сигаретой. Боря скривился, почуяв запах табака.       — Не ешь сладкое? — девушка рассмотрела лицо юноши, усыпаное веснушками. — У тебя вроде бы нет прыщей. Только веснушки и родинки.       Олейнык вздохнул. Может Шарлотте можно это доверить?       — У меня диабет, — ответил ей Борис, поворачиваясь боком и тыкая себе в плечо, указывая на круглый белый сенсор. — С утра сахар высокий был.       — Теперь понятно, — Ротерберг кивнула. — Льготник. А ты по справке поступал или как?       Пришлось соврать.       — По вступительным экзаменам, — ответил ей Боря, чувствуя некоторую тревогу. Шарлотта хоть и выглядит очень спокойной, но она выше и явно его сильнее. — А справка нужна только для того, чтобы встать в больницу на учет и получать пособие.       Вскоре вернулась Кортни. Девушка довольно улыбалась, сжимая в руках бумажный пакет с едой для товарищей. Было принято решение устроиться на скамейке вблизи университета.       — Как меня заебал этот профессор, — пробубнела Кортни, пережевывая пирог с рисом и яйцом, крошки от которого сыпались под ноги. — Фу. Какая булка сухая.       — Речь об Айсмане? — Борис спрятал шприц-ручку в рюкзак и тоже приступил к еде.       — А о ком еще? — Шарлотта подозрительно покосилась на выход из здания учебного заведения, словно опасаясь кого-то. Что он тебе говорил?       Борис сделал глоток малинового чая из стакана Шарлотты с ее позволения. Это вкусно. Такой чай явно нужно купить домой, чтобы по вечерам блаженно потягивать его из кружки с логотипом группы Burzum и писать конспекты.       — Он по моим справкам шарился...       Но Боря не успел закончить свой рассказ. Его перебила Кортни.       — Помнишь про бумажник этого придурка? — обратилась Марш к Ротерберг.       Шарлотта изумленно посмотрела на одногруппницу:       – Как такое забыть...       — Короче, я как-то раз подобрала бумажник профессора Айсмана, — Кортни смяла упаковку от пирога и кинула ее в урну. — И пока не несла его ему, решила слегка нарушить личные границы Винсента, а там у него был пакетик с травкой и фотография какого-то пацана... Светленький такой, почти как ты, — она указала на Олейныка. — Так что наш препод либо наркоман, либо педофил.       Вскоре к компании подошли два юноши. Одного Борис уже видел. Рыжий, аккуратно сложеный. Одет он был в темно-синюю футболку и свободные брюки. Рыжие блестящие на солнце волосы струились по худым плечам. Его спутник же выглядел крайне угрюмым, а выкрашеные в блонд волосы и темная одежда придавали студенту некой таинственности.       — Может хватит на Айсмана гнать? — вместо приветствия произнес второй, протягивая руку Борису. — Будем знакомы, Борис. Я Нэд. О тебе уже наслышан. Кортни написала.       Олейнык улыбнулся и пожал руку внезапно появившемуся Нэду.       — Я учусь на правоохранительной деятельности. Поэтому мы еще не раз пересечемся.       В розговор встрял рыжий юноша.       — А я Лукьян, — он улыбнулся Борису, поправив волосы.       — Поляк что ли? — Олейнык потеребил кольцо в носу, уставившись на Луи. — Будем знакомы, мой белый брат.

***

      Винсент Айсман стоял у окна своего кабинета, рассматривая компанию студентов, сидевших на скамейке. Нет. Он не рассматривал Кортни Марш, которая так нагло шарилась в его кошельке, или вечно хмурую Шарлотту Ротерберг. Даже Нэд Вархо и Луи Злотницкий не вызывали у преподавателя настолько сильного интереса. Студенты как студенты. Сильнее всех его заинтересовал новенький по имени Борис. Эти светлые волосы, нежная кожа рук, тонкий голос и веснушки.       — Ильмари, вот мы и снова вместе, — себе под нос пробубнел Винсент. — Спустя двадцать два года.       Он залез рукой под рубашку и нащупал там массивный кулон с изображением солнца. Внутри украшения покоилось фото блондинистого юноши с широкой улыбкой и хитрыми глазами. Подпись на второй створке кулона гласила.

"Ильмари Вирман. Скончался в возрасте шестнадцати лет от инфаркта"

      — Мы снова вместе.