Daugther of Fire

Сакура сделала глубокий вдох. Запах родных деревьев Страны Огня и мокрой травы завладел ее чувствами, знакомый с детства, он успокоил дикую суматоху в голове. Прошло совсем немного времени, прежде чем она осознала всю безысходность ситуации, и осознание тяжело сдавило ее грудь, дыхание резко сбилось. Это был относительно обычный день. После завтрака мама попросила ее сходить за продуктами, и ноги сами, по привычке, приняли неосознанное решение пройти мимо тренировочной площадки. Не успела она опомниться, как солнце ударило ей в глаза, отражаясь от мемориального камня, и она перестала дышать. Она упала на колени посреди тренировочной площадки № 3 и попыталась набрать воздуха в легкие, но вместо этого задохнулась. Она не знала, когда это произошло, но внезапно ее руки оказались на мягкой почве под ней, спина сгорбилась, а тело так сильно тряслось, что она не могла понять, как еще не развалилась на части. Она не понимала, как ее суставы все еще были на месте, как она просто не превратилась в груду конечностей прямо там, на прохладной земле. Впервые в жизни она была так расстроена, но не плакала. Она лгала, конечно, потому что весь ее мир перевернулся с ног на голову, и ей негде было найти опору. Она в беспамятстве прошла три поворота обратно, но все равно не смогла заплакать. Кажется, она могла бы упасть на траву и подавиться слюной. Она была одна. Она была совсем, совершенно одна. Седьмой команды больше никогда не будет. Наруто ушел учиться к Саннину, Саске покинул Коноху — Саске сбежал из Конохи к Саннину-предателю, и, черт возьми, неужели это сделало нукенином? Неужели ей придется пойти за ним и встретиться с ним лицом к лицу, как с врагом, — и это конец для Седьмой команды? Какаши-сенсей… Нет. Она больше не могла называть его так. Сакура не была глупа. Теперь она знала, что его назначили главным в ее команде из-за мальчиков, чтобы он мог приспособить их к своему стилю боя, и чтобы Коноха получила идеальную команду атакующих. Но сейчас, когда осталась только она, существование команды не имело смысла. Она не была бойцом ближнего боя, и у нее не было достаточного запаса чакры для эффектных ниндзюцу. Она не была хороша ни в чем. Все эти разговоры, которые она вела на экзаменах на чунина о том, что она настоящий ниндзя, о том, что ее больше не оставят в стороне. Отрезала волосы, чтобы доказать свою правоту. Большое признание, которое она сделала, и абсолютно ничего не получила взамен. Ничего не изменилось. Она по-прежнему была единственной, кто остался позади. Непрошеный, ее разум начал привычно перебирать вопросы о том почему, где и как. Это обычно происходило, когда она пыталась что-то понять. Последние несколько недель промелькнули перед ее мысленным взором. Она почти не тренировалась. Какаши Хатаке-сан, как она предпочитала его называть с этого момента, всегда использовал своеобразный метод повышения уровня маленьких учеников, чтобы преподавать. Теперь она могла понять, почему он так поступил. Он с самого начала отчаянно пытался создать из них команду. Пытался внедрить командную работу в их привычки, чтобы, может быть, этого было достаточно, и они смогли бы заставить Саске остаться. Теперь Сакура могла видеть, что он был абсолютно, совершенно не подготовлен к тому, чтобы справиться с ними. Логически она понимала, что это не его вина, но горькая обида все равно комом застряла у нее в горле. В некотором смысле, это была та же обида, которую она испытывала по отношению к себе. Она делала все для Саске-куна. Она снова и снова пыталась понравиться ему, а когда это оказалось почти невозможным, она старалась еще больше, просто чтобы сделать его счастливым. Сакура почувствовала, как картинка, возникшая у нее в голове, где беззаботный мальчик улыбается, сидя на руках своего нии-сана, разлетелась на тысячу кусочков. Долгие годы она думала, что сможет вернуть этого мальчика, она думала, что сможет стать причиной того, что он снова так улыбнется, но теперь она поняла, что это невозможно. Глупо было думать, что она когда-нибудь сможет заставить его остаться. Если Какаши-сенсей не смог, если Наруто не смог, у нее не было бы ни единого шанса против тьмы внутри него. При мысли о Наруто у нее по спине пробежал холодок, и к горлу подступила еще одна волна тошноты, потому что бл***, она никогда раньше не произносила этого слова, даже не думала о нем про себя, но чувствовала, что это оправданно, потому что они чуть не убили друг друга. Они почти убили и ее тоже, но это казалось немного несущественным. Она была бы всего лишь случайной жертвой в той схватке, но эти двое? Они целенаправленно применяли смертельные дзюцу друг к другу, и все из-за того, что вражда, которую никто не заметил, выходила из-под контроля. Это было странно - плохо думать о Саске-куне, но она ничего не могла поделать с тем, насколько аналитически ее разум обдумывал последние шесть месяцев ее жизни. Саске был завистлив. Он был завистлив, он был неуверен в себе и при этом ошеломительно самоуверен. Он злился на Наруто — не важно, что Наруто был для него теперь почти братом, — потому что думал, что именно он должен быть самым сильным. Просто из-за того, что у него была цель в жизни — отомстить своему нии-сану. Он ошибался. Ее сердце обливалось кровью из-за детства, которое он потерял, и из-за тех ужасных вещей, которые ему пришлось увидеть, но он все равно был неправ, и она наконец смогла это признать. Неожиданно осознание этого и признание самой себе сняли тяжесть с ее плеч. Она очень долго думала, что Саске не мог поступить неправильно. Что он отомстит — и только теперь она осознала, что это означало убийство, на самом деле, убийство его собственного брата, — и что после этого он вернется счастливым и будет стремиться создать с ней семью. Она думала, что ее роль — быть рядом с ним, и только теперь, когда она осталась совсем одна, она поняла, насколько все это было неправильно. Очередная волна тошноты заставила ее уткнуться лбом в землю. Она знала, что случалось с ниндзя, чья команда распалась. Иногда их оставляли в запасе, чтобы занять любое место, если они были достаточно хороши. Но, по большей части, ниндзя, у которых не было команды, особенно генины, или те, у кого не было клана, поддерживающего их, становились бумажными ниндзя. И навсегда терялись в архивах или, если им повезет, в отделе распределения миссий. Она не хотела этого. Она хотела стоять бок о бок с 9-ю новичками, она хотела быть сильной, она хотела защищать. Сакура сделала несколько глубоких вдохов, ее легкие наконец-то наполнились воздухом, прежде чем она откинулась назад и скрестила ноги. Мемориальный камень по-прежнему отражал солнечный свет, но на этот раз она позволила глазам проследить за иероглифами на камне и задумалась. Сакура думала, планировала и анализировала, потому что вопреки отчаянию считала, что это что-то, что у нее хорошо получается. Она была первой в классе на письменных экзаменах, она знала все вопросы первого задания на Экзаменах на Чунина, она была умна. Она не могла сидеть сложа руки. Плач и нытье абсолютно не помогли обеспечить безопасность мальчиков. Хорошо, что она не расплакалась во время своего маленького нервного срыва, потому что ей придется к этому привыкнуть. С этого момента она больше не будет плакать. Зеленая вспышка промелькнула в ее мыслях, и она вспомнила Ли. Она вспомнила его глупые ставки против самого себя и то, что он не мог использовать чакру, и на нее словно снизошло озарение. Ли был сильным. Ли был сильнее и быстрее всех, кого она когда-либо видела, кроме джоунинов. Конечно, в конце концов, он не смог победить с Гаару и даже приблизиться к этому, но ему все же удалось пробить его броню и продержаться довольно долго, учитывая, что внутри Гаары был монстр. Ли достиг этого благодаря тренировкам. Это была не та тренировка, которую Сакура обычно проводила с Седьмой командой, когда они щадили друг друга или практиковались в метании кунаев, пока не уставали и не расходились в разные стороны. Это была такая тренировка, что единственным оправданием для остановки было то, что ты терял сознание. Сакура изо всех сил пыталась вспомнить тот день, когда она ушла такая же потная и измученная, как мальчики, и не смогла. Всякий раз, когда она начинала уставать, то останавливалась, ложилась на спину своему сенсею и смотрела, как мир поднимается и опускается с каждым его вдохом. Ей больше не было смысла бездельничать, больше не было пререканий между Наруто и Саске-куном, которые отвлекали ее от тренировок. Теперь Сакура осталась одна, и ей нужно было немедленно усилить собственную игру, если она планировала встать плечом к плечу с мальчиками. Она решила, что должна сосредоточиться на своих сильных сторонах. Сакура знала, что она не так хорошо владеет тайдзюцу, как Саске-кун, но она выстояла против Ино, верно? И Ино была лучшей куноичи в их классе, она много лет тренировалась со своим кланом, это должно было что-то значить. Вполне вероятно, что у нее была какая-то предрасположенность к рукопашному бою, если инстинкты так хорошо руководили ею в этом поединке. Если верить Хатаке-сану, у нее был отличный контроль чакры. Ей удалось с первой попытки освоить упражнение по лазанию по деревьям, в то время как мальчики боролись за это всю ночь. Она была действительно хороша. Кипучая энергия заструилась по ее венам. Это было то же самое чувство, которое она испытывала, когда читала книгу, и оставалось всего несколько глав, которые она должна была закончить до рассвета. В ней поселилась решимость, и она знала, что так просто не сдастся. Наруто исчезнет из деревни на некоторое время, на годы, если она верно догадывается, и Сакура воспользуется этим временем, чтобы стать самой лучшей версией себя. Она должна была это сделать. Она будет стоять рядом с Наруто на равных, когда он вернется, и они вместе схватят Саске и вернут его в Коноху, силой, если потребуется. Сакура встала, даже не потрудившись отряхнуть грязь со своего платья. У нее было чувство, что она вот-вот станет еще грязнее. Она в последний раз взглянула на мемориальный камень, запоминая иероглифы, даже не осознавая, что делает. С этого момента он будет служить напоминанием о ее решимости. Она не позволит Наруто и Саске появиться среди имен, вырезанных на этом камне. Это был ее путь ниндзя. Ее первой остановкой была больница. Она знала, что Ли находится там под наблюдением после того, как перенапрягся во время спасательной операции, и ей была нужна его помощь. Сакура не знала ни одного джоунина, у которого нашлось бы время помочь ей с новым режимом тренировок по тайдзюцу, и, честно говоря, почти не видела джоунинов в деревне. В эти тяжелые дни все они пользовались большим спросом, Коноха должна была показать другим деревням, что все еще сильна. Она знала, что все это было фарсом. Коноха едва сводила концы с концами из-за продолжающейся реконструкции. То, что Цунаде-химе согласилась занять этот пост, было чудом. Коноха была в упадке и отчаянно нуждалась в деньгах, это было трудное время для того, чтобы взять на себя управление деревней. К тому времени, как Сакура добралась до Главного штаба Конохи, солнце стояло уже высоко в небе, а улицы были полны людей. Звуки строительства раздавались со всех сторон, и от громкого стука молотков у нее разболелась голова. Она как раз дошла до входа, когда Ли выскочил из двойных дверей, подняв вверх большой палец и сверкнув зубами так, что Сакура невольно проверила себя на наличие гендзюцу. — Есть! Сегодня прекрасный день, чтобы вернуться к тренировкам! — прокричал он в небо. — Ли! — Девушка с двумя темными пучками волос на макушке подошла к нему сзади и взяла его в удушающий захват. Сакура вспомнила, что она была его товарищем по команде. — Цунаде-сама сказала, что тебе не следует заниматься чем-либо тяжелым в течение следующего месяца! Сакура была уверена что то, как она душила его, было расценено как излишнее проявление чрезмерной силы, но решила не указывать на это. Вместо этого она шагнула вперед и обозначила свое присутствие. — Привет, Ли-сан? — Она изобразила свою лучшую дружелюбную улыбку и позволила себе в глубине души посмеяться над их выходками. — Сакура-сан! — Ли, наконец, высвободился из объятий девушки и улыбнулся ей. — Это утро стало в два раза прекраснее! — Да, конечно? — Сакура съежилась от собственного ответа, но не смогла придумать, что лучше сказать. — Мне нужно кое-что у тебя спросить. — Все, что угодно, ради самого красивого цветка в деревне! — Ли ободряюще улыбнулся ей, и Сакура могла поклясться, что на мгновение у него за спиной вспыхнула радуга. — Я хотела узнать, есть ли у тебя какие-нибудь советы о том, как улучшить мои навыки тайдзюцу, — Сакура на мгновение неловко потерла руки. — У меня не самый лучший запас чакры, и, ну, я действительно восхищена тем, как ты преодолеваешь свои собственные... трудности. Сакура заставила себя посмотреть ему в глаза и была ошеломлена, увидев в них слезы. — Ах, Ли-сан, я не хотела вас обидеть! — Она в отчаянии замахала руками перед собой. — Гомен! — Вы никогда не смогли бы обидеть меня, прекрасная Сакура-сан! — Юноша шагнул вперед и схватил ее за руки, по его лицу текли слезы. — Для меня большая честь, что Сакура-сан так высоко обо мне думает! Это действительно лучший из дней! Отныне я сделаю своей миссией помочь тебе овладеть искусством тайдзюцу! Пойдем со мной сейчас же! Мы немедленно начнем тренировки! А потом он побежал обратно тем же путем, каким она пришла. Сакура стояла, совершенно ошеломленная, пока ее тело, наконец, не поддалось ей, и она не заставила себя двинуться за ним. — Чотто матте , Ли-сан! Сакура услышала шаги позади себя, прежде чем девушка из команды Ли ускорила шаг и побежала рядом с ней. — Прекрасная Сакура-сан, да? — Она бросила на нее оценивающий взгляд. — Я Тен-тен. Приятно познакомиться с тобой официально. — Просто Сакура подойдет, — смущенно рассмеялась Сакура. — Йорошику . — Слышала, тебе удалось сыграть вничью с лучшей куноичи на твоем курсе во время экзаменов. Жаль, что я попала в больницу во время этой драки. Всегда приятно видеть, как дерутся девчонки, понимаешь? Сакура предположила, что поняла, к чему клонит девушка. Соотношение куноичи в академии было примерно таким же, как и среди мальчиков, но очень немногие из них закончили школу и еще меньше стали генинами. Было приятно видеть, как сражаются сильные женщины. Иметь такую в качестве Хокаге было огромным событием. — Жаль, что ты и та девушка из Суны не подходили друг другу, — сказала Сакура. — Было заметно, что у тебя много навыков. Тен-тен улыбнулась ей и подняла вверх два больших пальца, так сильно напомнив Сакуре Ли, что она не смогла удержаться от смеха. К тому времени, как они добрались до тренировочной площадки № 12, Ли уже сделал несколько отжиманий одной рукой. — Сакура-сан! — Он вскочил на ноги. — Давайте начнем спарринг! И тут прямо ей в лицо полетел кулак. У Сакуры не было времени что-либо предпринять, кроме как увернуться, что она и сделала. Она пригнулась и позволила его руке пролететь мимо нее, а с ее губ сорвался писк. Однако в следующую секунду Ли занес ногу и ударил ее быстрее, чем она успела моргнуть. Она скользила по лесной подстилке, ее ребра уже болели. Некоторое время они продолжали в том же духе, Ли двигался быстрее, чем она могла себе представить, а Сакура возвращалась к своим базовым ката Академии, чтобы либо блокировать, либо уворачиваться. Ей удалось нанести несколько ударов, но было почти унизительно, с какой легкостью он парировал их, как будто она не выкладывалась на полную. — Йош! — Ли внезапно остановился и поклонился в знак примирения, и она с готовностью нанесла ответный удар, прежде чем в изнеможении рухнуть на землю. — Ваши основы сильны, как и ожидалось, Сакура-сан! Сакуре удалось пробормотать что-то в ответ из кучи, лежащей на земле, которой была она сама, но его, похоже, не смутила ее неприветливость. — Тебе не хватает оригинальности в твоих атаках, твоя скорость и выносливость - это то, чего ожидают от студентов Академии, и тебе определенно следует улучшить свою силу, — сказал он с улыбкой на лице. Сакура изумленно уставилась на него, на самом деле не ожидая такой резкой критики, а Тен-тен расхохоталась, стоя в тени дерева. Сакура почувствовала, как вспыхнули ее щеки, и мысленно выругалась. — Не волнуйтесь, Сакура-сан! Если вы будете усердно работать, на что я и рассчитываю, я могу гарантировать, что через месяц вы легко превзойдете Ино-сан! Это было странно. Слышать, как кто-то выражает такую веру в нее, было так ново, и это было так... приятно, что на мгновение Сакура могла только смотреть на его ослепительно зеленую фигуру широко раскрытыми глазами. Прошло совсем немного времени, прежде чем ее губы растянулись в самой широкой улыбке, какую она когда-либо кому-либо дарила. Она может сделать это. Она будет усердно заниматься всем, чему он ее научит, и ни разу не пожалуется. Ли верил в нее. — Я не разочарую тебя, Ли-сан! Ли и Тен-тен смотрели на нее с одинаковым румянцем на щеках, но у Сакуры не было времени задуматься над этим, потому что Ли быстро взял себя в руки и показал ей поднятый вверх большой палец. — Йош! Рядом с вами, Сакура-сан, Сила Юности просто сияет! — Его зубы сверкнули. — В течение первой недели каждое утро вы будете пробегать двадцать кругов по этой тренировочной площадке. После этого ты сделаешь сто приседаний, пятьдесят отжиманий, сто пятьдесят приседаний и две минуты простоишь в планке! Ли еще какое-то время расхваливал свой режим тренировок, и Сакура едва сдерживалась, чтобы не разинуть рот. Это было слишком. Но если Ли думал, что она сможет это сделать, то она собиралась доказать его правоту. К тому времени, как она закончила все тренировки, а Ли выполнил по меньшей мере в четыре раза больше упражнений, чем она, она была измотана. Усталость была на грани срыва, и это было восхитительно. Она чувствовала тренировку такой выполненной, что едва могла сдерживаться. Некоторое время назад Тен-тен прекратила свои тренировки с оружием, чтобы сходить за едой, и они втроем уселись вокруг маленьких контейнеров в тени дерева на краю тренировочной площадки. Сакура была голодна, как стая волков, и совершенно не задумывалась о своей диете. Да и вообще, кого волнуют углеводы. Она умирала с голоду. Некоторое время они не разговаривали, просто наслаждаясь едой в спокойной тишине. Ли продолжал разрезать листья пополам, когда они падали, Тен-тен размахивала коротким мечом в одной руке, а Сакура просто поглощала все подряд, даже не переводя дыхания. — Это танто? — Она склонила голову набок, глядя на Тен-тен. — Ага, — Улыбнулась девушка и протянула Сакуре рукоять меча, чтобы та попробовала. — Я могу научить тебя, как им пользоваться, если захочешь. — Реально? — Сакура уставилась на девушку широко раскрытыми глазами, и ее внезапно захлестнула волна благодарности. Кто бы мог подумать, что команда Гая окажется такой любезной? — Да, конечно! Ты ведь участвуешь в следующих экзаменах на чунина, верно? А до тех пор мы могли бы тренироваться вместе! — Спасибо, Тен-тен, — Улыбнулась ей Сакура. — Я не знаю, как могу отблагодарить тебя. — В этом нет необходимости. — Тен-тен махнула рукой, отметая эту идею. — Парни иногда могут быть чересчур настойчивы. Будет приятно потренироваться с тобой. В тот вечер Сакура вернулась домой совершенно измученная. Пот все еще высыхал на ее коже, хотя небо уже несколько часов как стало темно-синим, а ноги так сильно дрожали, что она понятия не имела, как ей удалось дойти до гражданского квартала. Она уже была на пороге своего дома, когда вспомнила, что ее каа-сан просила ее купить продукты. «Дерьмо».