Режиссёр смерти: Последний дебют

Когда приятели спустились на этаж, там уже были Табиб, Пётр и проснувшийся первее всех Лев Бездомник, что стоял, скрестив руки на груди, и с сочувствием смотрел на ранее живого коллегу. Остальные мирно и достаточно крепко спали, даже не подозревая, что рядом с ними лежало мёртвое тело. – Я отнесу его в комнату, чтобы никто не видел этого ужаса, – сказал Лев, аккуратно укутал Максима в простыню, вернул ему отрезанное лицо на место и вместе с Петром, что пожёвывал незажжённую сигарету, отправился на четвёртый этаж. Серый Табиб посмотрел на Сэмюеля и спросил: – Ты как? – Я... я в порядке, – отмахнулся он. – А ты-то сам как? – Сойдёт. Меня пугает, что чем дольше я нахожусь в этом проклятом месте, тем сильнее я схожу с ума и простодушнее начинаю относиться к чужим смертям. Вернее, я уже легче переношу их. – Это плохо... – Это плохо, но в то же время хорошо. Хорошо в плане, что я больше не падаю в обмороки при виде хотя бы капельки крови... В общем, это всё очень странно и непонятно. Вскоре, когда Лев с прокуренным Петром вернулись, пробудились и остальные: Марьям Черисская с детским лепетом потянулась, Борис Феодов широко и шумно зевнул, а Ева Вита потёрла заспанные глаза; казалось, она не выспалась. – С добрым утром, – улыбнулся Борис, но увидев бледные лица, перестал лыбиться. – Ну чё? Всё-таки трупешник? – Не поверишь, их даже два, – сказал Пётр, уперев кулаки в бока. – Чё?! Два?! – В смысле два?.. – ужаснулась Ева. Марьям испуганно оглянулась и поняла, что среди них не было Илоны и Максима. – Нет Макса и Илоны! Они мертвы? – Да, – кивнули все. – То есть вы хотите сказать, что это всё-таки был не Стюарт? – нахмурилась она и поднялась, поправив платьице. – Да, не я, – ответил Стюарт. – Я был связан, и ты сама можешь подтвердить, что Максим перед сном меня тщательно обыскивал и не нашёл при мне никаких острых предметов, чтобы я мог перерезать скотч и убить кого-то. – Ч-чёрт, ну почему это не ты!? Мы ошиблись и поплатились за это! Но за что Максима и Илону?.. Все пожали плечами и покачали головами. Один лишь Старт мрачно смотрел на проснувшихся и думал о чём-то. Пётр ткнул его локтем в бок. – Эй, о чём задумался, сыщик? – Да, так... потом узнаете, – он на мгновенье опустил и резко поднял глаза на коллег. – Думаю, нам всем стоит привести себя в порядок, прежде чем мы заведём серьёзный разговор. – Да, ты прав, – поднялся Борис. – Кстати, а где тела-то нашли? – Максима здесь: его убили во сне, а Илону на кухне. – И как их убили? – Узнаете за разговором. – Ох, точно, – поднял палец Табиб. – Весь первый этаж в крови, так что будьте аккуратны. Мы ведь пойдём есть? – Да, стоило бы перекусить. – Я тоже так думаю. – Да, что-нибудь быстренько поедим, – ответили все вперебой. – А почему весь этаж в крови? – полюбопытствовала Марьям. – Илону жестоко зарезали, – ответил Стюарт и посмотрел на мрачного Сэмюеля, что прожигал суровым взором пустоту и сжимал кулаки до белых костяшек. Никогда он не видел своего приятеля в настолько дурном расположении духа, да вообще в дурном расположении духа! Впервые этот светлый человек не улыбался, впервые злился при приятеле, да и сам Лонеро очень давно не чувствовал жгучей ярости, что бурлила в его венах, и от непривычки находился в полуобморочном состоянии: он то бледнел, то краснел, то пошатывался, то стойко держался, – в общем, ему было очень плохо и физически, и морально. Приведя себя в порядок в своих комнатах и переодевшись, все спустя полчаса собрались на втором этаже и молчаливой толпой направились на первый этаж. Табиб и Марьям при виде крови чуть не упали в обморок, но сдержались; Ева и Борис рассматривали кровавые стены; Лев закрыл глаза и быстрее всех зашёл в столовую, чтобы не видеть страшного зрелища, которого он боялся, как огня. Самые отважные и стойкие Стюарт, Пётр и Борис, когда все сели за стол, вышли на кухню и принесли всем булочек с чаем, ибо другой еды у них уже не было. Завтрак был очень мрачен: никакие разговоры не клеились, и всеобщее настроение оставляло желать лучшего. Все понимали, что им срочно надо отыскать убийцу, иначе такими темпами никого не останется в живых, и также все предчувствовали, что это последний день их заточения. Борис Феодов и Лев Бездомник кое-как пытались поднять всеобщий настрой, говорили, что сегодня они точно выберутся и отомстят Затейникову, что им осталось продержаться немного, шутили и смеялись, но никто не отвечал на их попытки ни улыбкой, ни словом. Когда все поели, Стюарт с Петром отнесли мусор и посуду на кухню и вслед за всеми вернулись на второй этаж, где разместились за столом. Около десяти минут прошло в панихидном молчании; каждый думал о своём и не мог сказать ни слова. – Так... так как убили Илону и Максима? – решил разрезать полотно тишины Борис. Он сидел, скрестив руки на груди, и качался на стуле, и был единственным беззаботным и самым спокойным из всех присутствующих. – Максима задушили шарфом, пока он спал, а Илону зарезали ножом, – ответил Табиб и судорожно вздохнул. – Помимо прочего Максиму отрезали лицо и положили рядом с твоей постелью. – Ч-чё?! Лицо отрезали?! Рядом с моей кроватью?! – Да. – Ёмаё, надеюсь, не на живую? – Без понятия. – Едрён-батон... А чё это убийца таким жёстким стал?! Убил бы и оставил, так нет же! И чё ему так внезапно захотелось пожестить?.. – Не знаю; никто, кроме убийцы, этого не знает. И ещё он изуродовал тело Илоны до неузнаваемости. В общем, это теперь отвратительное и страшное месиво, а не тела. – Во жестит... – И это говорит человек, который сам хотел убить Максима... – Заткнись, Петрушка, это в прошлом! – Сам заткнись, я хочу кое-что добавить. Помимо Илоны и Максима убийца пытался убить Сёму. Утром мы проснулись со Стюартом и обнаружили его на лестничной площадке раненным в спину. К счастью, рана не смертельная. – Ёмаё! Сёма, ты сейчас как?! – Я в порядке, – мрачно бросил Сэмюель, потупив взор в стол. – Ёмаё... Слушай, Сёма, какой-то ты мрачный. Чё случилось? Композитор промолчал. Борис причмокнул губами, поняв, что ему вряд ли ответят, и спросил, прочищая зубы зубочисткой: – Так, а чё у нас по уликам? Стюарт жестом обратил внимание на себя и приподнялся: – У нас есть шарф Радова, которым задушили Убаюкина, кухонный нож, которым зарезали Штуарно, и её сломанный полароид, который мы нашли на лестнице. Господин Лонеро, расскажете про ваш план с Штуарно? Сэмюель пристрелил холодным взором Стюарта, но решил рассказать: – Мы с Илоной договорились, что поймаем убийцу с поличным. Илона, в отличие ото всех, не ужинала и ничего не пила, так как понимала, что в еде или воде будет снотворное. Она об этом сказала мне, и я вызвался сторожем, чтобы помочь ей поймать убийцу. Мы планировали связать его скотчем, как вы связали Стюарта, однако наш план пошёл по наклонной. Я не помню кто, но меня позвал с собой убийца и пырнул ножом на лестнице. Не помню, кто... – он прошёлся взором по лицам коллег и замолк. – А Максим к этому моменту был мёртв? – уточнил Бездомник. – Нет, он был жив. – Хм... – В общем, – вновь начал говорить Стюарт, – моя версия заключается в том, что Штуарно, после того как господина Лонеро обезвредили, привлекла внимание убийцы на себя и бросилась от него в бега. Она уронила свой полароид, на который, возможно, засняла убийцу, и сломала его, а после на первом этаже её нагнал убийца и зарезал. После он вернулся на этаж, снял с Радова шарф и убил Убаюкина, а затем перерезал мне скотч, чтобы тем самым меня подставить. Все согласны? Все переглянулись, пораздумали и кивнули. – Да, похоже на правду. – Да-да... – Ага. – И что тогда? – спросил, нахмурившись, Табиб. – Что нам это всё даёт? Мы нашли хронологию, но не можем до сих пор назвать имя убийцы, так как он подставляет всех, кто ему попадётся на глаза! И фотография... Где она? – Очевидно же, что убийца не тупой и уничтожил её! – ответил Борис. – Иначе зачем ему мелкую заразу убивать? – Сэмюель, ты сказал, что убийца тебя позвал на лестницу, а после пырнул ножом. Кто этот человек? – спросил композитора Пётр. Все замолкли и уставились на замявшегося и побледневшего до смерти Сэмюеля. – Я... я не помню... я... не помню... – Сэмюель, на тебя все надежды! Прошу, вспомни! – Я не могу вспомнить! – Сэмюель! – Да, Пётр прав, ты обязан вспомнить! – Неужели ты боишься назвать имя убийцы? – Ты наша живая улика, Сэм! Лонеро закрыл уши руками и замотал головой: – Не давите на меня! Но все, не смотря на его просьбу, продолжили уговаривать его вспомнить момент перед ранением. Внезапно Стюарт поднялся с места и встал во главу стола. – Вы не правы, – сурово сказал он, но ухмыльнулся. – У нас есть ещё одна улика. Все устремили на него изумлённые взоры. – Я хочу задать один важный вопрос одному человеку. Где твоя серьга, Ева Вита? – Что?.. – Ева ощупала свои пустые мочки ушей. – Я их сняла, а что? – Я про серьгуспросил, а не про серьги, – Стюарт теперь обратился ко всем: – Итак, у нас есть последняя улика! Вот она! Он вытащил из нагрудного кармана жилета что-то, сжал это в кулак и, хлопнув по столу, положил улику. Подняв ладонь, он продемонстрировал всем голубя мира из белого золота на оторванной цепочке. – Это серьга! Как думаете, кому она принадлежит? Все шокировано переглянулись и устремили взоры на бледную Еву Виту. Пётр уронил пожёванную сигарету на пол. – Это же серьга... – Это... это подстава! Меня подставили! – тут же закричала Ева, вскочив на ноги и отпрянув от стола. – Знаете, где я нашёл эту серьгу? – невозмутимо продолжил Стюарт. – В кулаке мёртвой Илоны Штуарно, и многим известно, что кулаки мертвецов очень тяжело разжать и сжать так, чтобы казалось, что кулак сжался перед смертью. Потому... – Меня подставили! – ...потому становится очевидно, что Илона боролась за свою жизнь перед гибелью. – Это не правда! – Русые волосы в кулаке Эллы тоже о многом говорят. Было странно убивать Максима, на которого можно было смахнуть преступления благодаря русым волосам. – Это... это ложь! Ложь! Слышите?! – Вспомним дело Ванзета Сидиропуло, когда гсоподин Лонеро сказал, что слышал стук чьих-то каблуков. И Ева призналась честно, что вся её обувь на каблуках, тем самым подставив саму себя. – Замолчи! – И Ева у нас одна из высоких людей, так что и убить Гюля Ворожейкина она была способна. – Это не правда! Неужели вы поверите человеку, который пытается меня подставить?! – О, я с самого начала знал, что ты – убийца, но я никак не мог доказать это остальным. Сдавайся, грязный душегуб. Все наблюдали за словесной перепалкой и не могли проронить ни слова. Они вспоминали все предыдущие убийства и улики, которые находили, и паззл начинал постепенно складываться. – Тварь! – зарычала Ева. Её лицо исказилось в гневе: брови свелись к переносице и почти скрестились, васильковые глаза горели яростным огнём, искусанные губы потрескались, обнажая белые зубы. В неё словно вселилось страшное существо, заменив добрую и улыбчивую женщину на самое настоящее чудовище. – Признайся! – Ублюдок! Все словно по велению поднялись на ноги и уставились на Виту; их лица осветило осознание истины. – Он меня... он меня подставляет! – плаксиво сказала она, пытаясь вызвать жалость к себе и пустить пыль в глаза, однако поздно: все были на стороне Стюарта. Поняв, что это конец, Ева вытащила из кармана чёрно-белого костюма нож бабочку. Сэмюель среагировал быстрее всех и разгневанный бросился на женщину, однако та успела запустить ножом в сторону Стюарта и сильно ранила его в плечо. Повалив Еву на пол, Сэмюель сжал ей горло трясущимися руками и, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, начал душить её. – Ты поплатишься за все смерти! – цедил он. Лицо его покраснело от гнева и полопавшихся сосудов, что образовали красные веснушки. Пётр и Табиб тотчас бросились к приятелю, схватили его с двух сторон под мышки и начали оттаскивать от жертвоубийцы, крича ему, чтобы он успокоился и не совершал греха. Лев Бездомник тем временем повязал кричащую и кашляющую Еву, а Марьям крепко связала ей руки скотчем за спиной.