Режиссёр смерти: Последний дебют

Кайдерск, 1 февраля, 1043 год

Время 08:46

Второй этаж: коридор

Часы гудели в тишине: тик-так, тик-так... Гул этот давил на нервы. Включился свет на этаже. Стюарт нахмурился, приоткрыл глаз и потёр его ладонью. – Чего?.. – он посмотрел на свою руку и удивился: скотч, которым связали его руки перед сном, был разрезан. Вскочив с постели, он с ужасом осмотрелся, заметил возле постели Бориса отрезанное лицо и воскликнул: – Нет! Нет, нет, нет! Он тотчас бросился к постели Максима Убаюкина и пал перед ним на колени. Перед ним лежал удушенный и изуродованный труп без лица; стеклянные глаза были закатаны, в которых отражался блеск ламп, но не блеск жизни, рот с кровавой пеной был приоткрыт и словно пытался прошептать прощальные слова. – Чёрт! – прошипел Уик, поморщившись при страшном обличии трупа. Резкой стрелой его пронзило воспоминание о Сэмюеле, которого он нигде не увидел. – Господин Лонеро?! Осмотрев все комнаты, Стюарт с опаской приоткрыл дверь на лестницу и к своему ужасу обнаружил на площадке лежащего в небольшой луже крови композитора. – Господин Лонеро! Он сел на корточки рядом с телом и в панике начал его трясти за плечо. Конечно, его разумная сторона понимала, что это бесполезно, ведь перед ним с большей вероятностью лежит труп. Или?.. – А?.. – бледный, как поганка, Сэмюель перевернулся на раненную спину и заспанными глазами посмотрел на Стюарта. – Вы живы?! – изумился скрипач, поднявшись на ноги. – Я... я уснул... – Уснули?! Вы ранены! – А?.. Стюарт вновь перевернул приятеля на живот и осмотрел его рану. Похоже, она не задела важных органов, однако это не объясняло живучести Сэмюеля. – Я ранен?.. – Да! Я не понимаю, как вы ещё живы! – Да, я живу... – Вам не больно? – Нет, я ничего не чувствую... – Совсем ничего? – Совсем... Сэмюель поднялся на ноги, отряхнулся и потянулся. – Осторожнее, господин Лонеро! Не повредите себя ещё сильнее. – Всё в порядке, Стю, не переживай... – Легко сказать, да трудно сделать. Надо сказать Табибу, чтобы он обработал вам рану и перебинтовал ваш торс, – он призадумался, прикусил палец и наконец снял с рук скотч, отбросив его в сторону. – Скажите, что вы здесь делали? – А? Ну, меня сюда позвали ночью, а дальше я ничего не помню... – Кто позвал? – Э-э... я не помню... – Чёрт! Вспоминайте! Вас скорее всего позвал сюда убийца, чтобы расправиться с вами, но вам просто ужасно повезло остаться в живых! – А-а... Я помню только наш план с Илоной... – План? Что за план? – Она хотела поймать убийцу с поличным, сфотографировать его и связать, и я обещал ей помочь с этим, потому вызвался сторожем... – И? – Ну, как видишь... А где Илона?.. – Я не знаю, я не видел её. – Не видел?.. Ох, голова кружится... Сэмюель пошатнулся и, уперевшись о плечо приятеля, едва удержался на ногах. За дверью послышалось шуршание, и вскоре к ним вышел испуганный и бледный Пётр Радов, воскликнув: – Труп! Там труп! – Я знаю, – ответил Стюарт, а вот Сэмюель широко распахнул глаза и задрожал: – Т-труп?.. Но... кого убили?.. – Максима! – всё восклицал Пётр, тяжело дыша и переводя дух. Страшный образ трупа до сих пор маячил у него перед глазами. –Oh,commec'estcruel.. (фр.: О, как жестоко!..) Ему оторвали лицо, лицо!.. Я... я накрыл его одеялом, чтобы никто по пробуждению не увидел этой страшной картины и не испугался... – Ч-что?.. – Ба! Почему тут кровь?! – отпрянул от приятелей Пётр, заметив на полу лужицу крови, а затем он перевёл взор на ночную рубашку композитора. – Ба, Сёма! Тебя ранили?! – Да, его ранили. Я изначально подумал, что господина Лонеро тоже убили, так как он лежал здесь без сознания в луже крови; его ранили в спину, – Стюарт приоткрыл дверь и посмотрел на спящих коллег, пересчитав их по головам. – Её здесь нет... Пётр, разбуди Табиба и передай ему господина Лонеро, а я скоро вернусь. Также осмотрите каждого спящего, вдруг заметите что-то странное и подозрительное. – Но куда ты? – спросил Радов. – На поиски Штуарно. Её нет среди спящих. – Это тот дерзкий фотограф? – Да. – М... Боже... У меня плохое предчувствие... – У меня тоже. Надеюсь, что нам лишь кажется. – Я... я пойду с тобой, – встревожившись, сказал Лонеро, но Уик наотрез отказался от его компании. – Вам нужно обработать рану. Идите. Стюарт мотнул головой и бросился на первый этаж, ибо его туда вело странное чутьё, по пути подняв разбитый полароид неизвестно живого ли фотографа; Пётр и Сэмюель вернулись в коридор, разбудили испугавшегося Табиба и тот обработал рану композитора, перевязав его торс бинтами с запястий, ибо чистых бинтов ни у кого не было.