Личное дело о Кагуре Ято

Лицо парня приблизилось, остановившись всего в десяти сантиметрах от её собственного. Его глаза расширились, полные удивления: — Ты... ты же пропавшая Кагура Ято! Он замер на мгновение, а хватка ослабла. Этого оказалось достаточно, чтобы девушка вырвала свою руку. Её лицо вспыхнуло румянцем, а глаза тут же уткнулись в землю. Кагура чувствовала, как жар охватывает её щеки. Это был первый раз, когда она так близко встречалась взглядом с чужим парнем, да ещё и с таким смазливым лицом. — Что? Она? Да быть не может! — раздражённо выкрикнул черноволосый мужчина с сигаретой, выпуская облако дыма, — Что она тут делает? — Босс, объяснитесь! — требовательно вмешался блондин, резко выпрямившись. Его тон стал холодным и властным, — А ты, — он бросил взгляд на девушку, — пока посиди. Ты задержана полицией. Одним ловким движением Сого достал из кармана наручники и защёлкнул их на запястьях Кагуры. Она замерла, ошеломлённая происходящим. Её руки начали дрожать, и в голове эхом раздался голос Муцу: "Никто не должен знать!" На глазах выступили слёзы. Её сердце забилось так сильно, что казалось, его стук слышен всем вокруг. Это была катастрофа. Её не должны были поймать. Её не должны были узнать. И уж точно не должны были запереть в этих чёртовых наручниках. Парень смотрел на неё с холодной уверенностью, но Кагура знала – у неё есть всего один выход. Бежать! В голове промелькнуло решение, и она, собрав всю силу, резко рванула в сторону. Наручники больно впились в запястья, но это её не остановило. Она бросилась в гущу толпы, её шаги были быстрыми и порывистыми. Сого дернулся вперёд, успев ухватить лишь её шапку, которая осталась у него в руках. На мгновение он замер, глядя в сторону рыжих волос, исчезающих в людском потоке. Его губы тронула едва заметная усмешка. — Интересно... — пробормотал он и бросился за ней. Толпа шумела, всё вокруг сливалось в хаотичное движение. Кагура металась между людьми, стараясь не смотреть назад, но чувствовала, как этот чёртов блондин приближается. Её лёгкие горели, ноги едва не заплетались, но она знала – останавливаться нельзя. Проталкиваясь, пинаясь и сталкиваясь с прохожими, Кагура упрямо пробиралась сквозь людскую толпу. Её дыхание было сбивчивым, запястья ныли от наручников, но она не могла остановиться. Она оглядывалась через плечо, надеясь, что её преследователь потерял её из виду. Однако уверенности в этом не было. Город был ей чужд, его улицы казались лабиринтом, а окружающий шум – хаотичным и враждебным. Кагура понятия не имела, куда бежать. В голове мелькнула тоскливая мысль: "Вот и стану таким же, как Мадао... бродячей бездомной..." Она свернула в переулок, где шум машин и голосов стих до едва слышного эха. Здесь, в этом узком коридоре между высокими зданиями, наконец-то стало тихо. Ни одной живой души. Лишь блеклый свет, просачивающийся с главной улицы, освещал часть пространства, создавая контраст между мраком и светлым пятном. Кагура замерла, прислушиваясь. Сердце бешено колотилось, эхом отдаваясь в груди. Освещение здесь было скудным, но достаточно для того, чтобы заметить краски на стенах. Всё вокруг было покрыто невероятно яркими граффити – красочные сюжеты на фоне серого бетона. Она шагнула ближе, глаза невольно зацепились за один рисунок. В полумраке его детали были едва различимы, но главное она уловила. На стене был изображён китайский зонтик, будто открытый в ожидании солнечного дня. Над ним иероглифами красного цвета была нанесена надпись: "Ято – мы приносим боль". Словно нож пронзил её сердце. Кагура прижала скованные руки к солнечному сплетению, пытаясь справиться с этим ощущением. Её дыхание стало тяжелым, а в голове закружились мысли. "Приносим боль... Это правда? Я действительно такая? Я..." Перед глазами возникли образы прошлого. Вспышки воспоминаний, от которых невозможно убежать. Лица тех, кто сдался под её ударами. Боль, которую она видела в их глазах. Каждый момент был словно ожог. "Я не хотела... никогда..." Но от прошлого нельзя спрятаться даже в самом тёмном переулке. Оно всегда найдёт.

Начало флешбэка

Тренировка в храме. Лето выжигало всё вокруг, а в центре этого неумолимого зноя группа подростков изнемогала в планке. На пыльных камнях храма они провели уже два часа, удерживая своё тело на грани возможного. Пот стекал по лицам, руки дрожали, но никто не смел прервать упражнение. Кагура, единственная девочка среди них, из последних сил боролась с желанием упасть. "Если сдамся, меня ждёт наказание, а спина ещё не оправилась с прошлого раза... Ещё пять минут. Всего пять минут", — твердила она себе. Спина ныли, плечи горели, а в глазах темнело, но Кагура упорно не сдавалась. Голос тренера разрезал тишину: — Достаточно. Она с облегчением рухнула на камни, позволив себе едва заметную улыбку. Оглянувшись, Кагура заметила, что остальные валяются на земле, едва дыша. — Теперь на пробежку. Живо! — раздался резкий приказ. Все нехотя поднялись и побрели к холмистой тропе вокруг монастыря. 10 километров. Такой была их ежедневная норма. Последнего, кто пересечёт финишную черту, ждал новый круг наказаний: столько минут в планке, сколько он опоздал, или удар бамбуковым прутом. Здесь не делали исключений — ни по возрасту, ни по полу. Малыши всегда ходили в синяках. Они часто не выдерживали заданного темпа и плакали, за что получали двойное наказание. Кагура помнила, как сама страдала в первые годы. Её привели сюда, когда ей было восемь. Родителей она потеряла в несчастном случае, подробностей которого почти не помнила. Монахи рассказывали, что это был пожар, но Кагура не верила. Её брат выжил и уехал в Америку, оставив её здесь. Пробегая по лесной тропе, она внезапно услышала шорох в высокой траве. Сердце замерло. Может, это хищник? Она резко остановилась, бросив взгляд назад: её товарищи были далеко позади. — Что случилось, Кагура? — спросил старший послушник, Садахару, догнав её. — Там... что-то в траве. — Сейчас проверю, — ответил он спокойно и направился к источнику звука. Садахару, светловолосый юноша с карими глазами, подкрался к траве на цыпочках, сосредоточенно вглядываясь. Вдруг он прыгнул вглубь, заставив Кагуру вскрикнуть: — Садахару! Ты в порядке? Из травы донеслось шуршание. Через мгновение парень вышел, весь в порезах, но с довольной улыбкой. В руках он держал крошечного кролика — белого, пушистого, с розовым носом. — Ну ты даёшь! Испугалась крольчонка? Он положил его в руки Кагуре. Она осторожно погладила маленького зверька, чувствуя его тепло. — Теперь он твой. Как назовёшь? — спросил Садахару. — Монахи не разрешат мне оставить его... — растерянно ответила она. Садахару наклонился ближе и улыбнулся: — Тогда давай ухаживать за ним вместе. Но ты всё равно должна дать ему имя. Кагура посмотрела на него. Щёки невольно порозовели. — Хорошо. Пусть будет Садахару, — наконец ответила она, и улыбка тронула её губы. Они устроили кролика в шкафу, обустроив ему уютное место с сеном, водой и капустой. Почти каждый вечер Кагура и Садахару проводили вместе, играя с ним. Позже парень рассказал, что в тот день в траве он нашёл змею, которая успела съесть всех крольчат, кроме этого одного. Ему удалось прогнать змею и спасти малыша. Поэтому он не мог оставить кролика там, на произвол судьбы. Кагура видела в этом крохотном существе себя. Они оба остались без семьи, но нашли новую в храме. Девушка решила заботиться о кролике как о родном. Прошёл месяц. Они отлично справлялись с уходом за зверьком: капуста пропадала из кухни незаметно, а во время осмотров комнаты монахи ни разу ничего не обнаружили. Но в любом повествовании наступает злосчастное "но". Как-то ночью разыгралась сильная гроза. Ливень шумел за окном, ветер трепал ветви деревьев, а гром то и дело раскатывался по небу. Кагура не могла уснуть в такую погоду. Её тревога нарастала. Решив проверить кролика, она достала его из шкафа, взяла с собой в постель и прижала к себе. Его тепло успокаивало. Слегка расслабившись, девушка наконец заснула. На утро монастырь пробудился от крика. Это был крик боли и отчаяния. Монахи первыми примчались в комнату Кагуры и увидели, как она, сжав в объятиях мёртвого кролика, рыдала, не в силах сдерживать эмоции. Старший монах схватил её за руку и повёл на главную площадь. За ними потянулись другие монахи и ученики. Холодный утренний воздух резал кожу. Небо оставалось хмурым, и в его серости отражалась атмосфера происходящего. Старший монах резко толкнул Кагуру на каменную плиту. — За нарушение правил тебе полагается пятнадцать ударов бамбуковой палкой! — голос старика прозвучал громом, перекрывая шёпот толпы. Он схватил палку, что стояла у стены, и продолжил, — Встать в позицию, послушник, и оголить спину! Кагура вся дрожала. Но не от страха перед болью. Её трясло от горя из-за потери. Этот кролик стал для неё частью семьи. Сердце словно сжимали ледяные тиски. Она медленно сняла ночную рубашку, обнажив спину и прижимая кролика к груди, будто пытаясь защитить его даже сейчас. Она гордо встала. Колени и подбородок были разбиты, штаны на коленях разодраны, а кожа кровоточила. Солёные слёзы, жгущие раны, стекали на камень, смешиваясь с кровью. — Стойте! Это не её вина! — раздался громкий голос. Садахару протискивался сквозь толпу. — Это я пронёс кролика в монастырь! Она здесь ни при чём! Толпа ахнула. Старший монах задержал взгляд на юноше, но решение не изменил. Большую часть наказания принял на себя Садахару, получив десять ударов. Кагуре же досталось пять ударов, плюс ещё пять за слёзы. Конец флешбэка. — Я же просил тебя сидеть на месте. Ты что, английский не понимаешь? Может, мне перейти на китайский, а? — проговорил он, близко наклоняясь к уху Кагуры. Его горячее дыхание обожгло кожу, заставляя девушку вздрогнуть. Мурашки побежали по ее спине, и она инстинктивно дернулась, собираясь снова пуститься в бег. Но все ее попытки пресекло железное хватание за шкирку худи – она тяжело приземлилась на холодный асфальт. Парень плавно опустился на корточки перед ней, внимательно разглядывая Кагуру, как хищник, оценивающий добычу. Девушка болезненно поморщилась и подняла глаза. Перед ней вновь оказался тот же самый полицейский. "Кто он такой? Почему он знает, кто я? Как он смог догнать меня? Это не может быть обычный коп... От него мурашки по всему телу!" — мысли вихрем проносились в голове. Его взгляд был холодным и одновременно убийственно пронзительным. Глаза цвета запекшейся крови словно сверлили ее насквозь. — Ты что, правда думала, что сможешь сбежать от меня? — произнес он с опасной усмешкой, и что-то темное, почти пугающее мелькнуло в его чертах. В его движениях проступила угрожающая уверенность. Он резко прижал Кагуру к земле, лишив возможности сопротивляться, и с невозмутимым спокойствием сел сверху. Пистолет в его руке мелькнул как молния, и холодное дуло коснулось ее виска. Весь мир вокруг словно замер, остались только они двое — и этот ледяной металл, заставляющий сердце Кагуры биться в два раза быстрее. — Ой! Чёрт, как быстро вы бегаете, — в переулке вдруг появился ещё один силуэт с кучерявыми волосами. Он отдышался и, внимательно окинув взглядом сцену, с решительным выражением лица начал осторожно приближаться: — Сого, подожди! Ты всё неправильно понял. Отпусти её! Я всё объясню, — Гинтоки, не торопясь, шагал вперёд, но голос его звучал уверенно и серьёзно. — Босс, я уже проявил милосердие, не убив её. Она сама решила сбежать, — полицейский с недоумением смотрел на кучерявого. Он отодвинул пистолет и с нахальством провёл рукой по спине Кагуры, демонстрируя полное превосходство. Но она, не медля, скинула его с себя и, перекатившись на землю, встала на ноги, не давая ему и шанса что-то придпренять. Кагура взглянула на полицейского, сидящего на земле, с полным презрением, а потом, не думая, плюнула ему прямо в ноги. — Пф... Welcome to the club, buddy! Вижу, и тебя она удостоила своим коронным приветствием, — Гинтоки рассмеялся, но в его голосе было что-то ехидное, чуть ли не с улыбкой на лице, — Кагура, не смей снова убегать, подумай головой. Я обещаю тебе, что ты можешь доверять ему. — Что за чепуху ты несёшь? — громкий, яростный крик прокатился по переулку. — Кто ты такой, чтобы я тебе доверяла? Мы встретились только пару часов назад! Почему ты думаешь, что я должна тебе доверять, Гинтоки? Не говоря уж об этом садисте, который вот прямо сейчас мне угрожал! — её голос наполнился яростью. Кагура сжала кулаки до белых костяшек, и её глаза буквально метали молнии. Серебристо-волосый мужчина скривил недовольную гримасу, переглядываясь с полицейским, который всё ещё сидел на земле. Саката не сказал ни слова. Он подошёл к Кагуре с безжалостным взглядом, его шаги были уверенными и резкими. Схватив цепь наручников, что сковывала её руки. Как будто силой мысли заставил её глаза встретиться с его дерзостью, что больше не позволял отвести взгляд. — Ты права, у тебя нет причин мне доверять. Ты не обязана меня слушать. Ты можешь сделать всё, что захочешь. Уйти, убежать, спрятаться. Но послушай меня, я дал слово… Нет, я взял на себя обязанность — защищать тебя. И я не отступлю, даже если весь мир станет против меня! Потому что я — Саката Гинтоки! И когда я беру на себя дело, я не просто выполняю его. Я довожу его до конца! Я не оглядываюсь назад. Не в каком бы состоянии я не был — я всё равно иду вперёд! Кагура стояла, её дыхание учащалось, а мир вокруг как будто застыл. Её глаза не могли оторваться от его лица, от его слов, от той уверенности, что он излучал. В его голосе была такая сила, такая решимость... она чувствовала, как что-то внутри неё начинает рушиться. Вопросы, страхи, сомнения — всё это рассыпалось перед его словами. Сердце стучало в груди, и она не могла понять, почему её так тронуло то, что он сказал. Может быть, она больше не могла быть такой отчужденной, или, может, он задел то, о чём она давно забывала. Но его слова проникли в самую душу, прямо в самое уязвимое место. Она не была готова. Не была готова к такому. — Прости, я не могу такое понять! Я... — Поверь... у меня есть нечто важнее моего сердца. Оно не видно, но я его чувствую. Это часть меня. Оно заставляет меня идти даже тогда, когда силы на исходе. Даже если я стану стариком с горбом, я всё равно буду идти вперёд. Даже если моё сердце остановится — я буду двигаться. Потому что я принял решение. И я не позволю ничему и никому помешать мне это сделать! — Саката резко вырвал цепь наручников, сжимая её в руке так, как будто это был не просто металл, а его собственная судьба. Он отбросил её, как мусор, и с тем же спокойствием развернулся, не ожидая, что она его остановит. Он не смотрел на неё, не оборачивался, но в его шаге была сила, будто сам мир отступал перед его решимостью. С каждым его движением казалось, что воздух вокруг становился тяжёлым, а сама ситуация напряжённой до предела. Кагура стояла, чуть открыв рот, не веря своим ушам. Что-то внутри неё зашевелилось. Что-то, о чём она давно забыла. Её сердце чуть ускорило ритм, а глаза не могли оторваться от его уверенного, спокойствия. Несколько минут она оставалась в полной тишине, переваривая услышанное. Сого продолжал наблюдать за девушкой снизу. Сказать, что он был поражен рыжеволосой, — это почти ничего не сказать. Она совершенно его зацепила после такого поступка. Не каждый способен сбежать от него, а потом еще и дерзить, когда дуло пистолета прижато к голове. И не стоит забывать о её таинственном появлении в США. Она была покрыта множеством загадок и опасностей, и Сого был готов разгадать каждую из них. Он поднялся с асфальта, отряхивая одежду, и подошел к девушке: — Ты слышала его, — мне можно доверять. Пошли, — он махнул рукой и направился за Гинтоки. Что будет, то будет. Если она решит убежать, он всегда найдет её. Ведь однажды ему повезло, значит, и второй раз не за горами. Кагура все еще стояла, как завороженная. Её губы слегка тряслись. Она не знала, что делать. Довериться своему сердцу и интуиции или же послушать разум и сбежать. В конце концов, она уже доверилась своему сердцу однажды, и чем это кончилось? Она сжала кулачки, решив, что надо что-то делать. — Стой! — её голос заставил Сого остановиться. Он не видел её выражения, но уголки его губ чуть дернулись в улыбке. Кагура была готова спросить, но слова застряли в горле. — Я... я не понимаю... почему? — она смотрела ему в затылок, нервно ожидая ответа. — Ты долго соображаешь, китаёза, — усмехнулся он, повернувшись через плечо. — Мы не бандиты, не корыстные. Поможем, если ты захочешь рассказать свою историю. А если твоя история нам не понравится... мы просто перепишем её, чтобы твоё прошлое исчезло, как плохой сон. Он развернулся, встретив её взгляд с легкой улыбкой. Кагура сделала шаг, затем еще один, сомневаясь. Но в этот момент земля как будто ушла из-под ног, и в следующий миг она почувствовала, как её поднял незнакомец на плечо. Последнее, что она видела перед тем, как её ударили в затылок и она потеряла сознание, было испуганное лицо Сого, кричащего её имя и бегущего за ней.

***

— Не могу поверить, что в Чайна-тауне уже и девушек начали похищать! Отае, тебе следует быть осторожнее, — подался мужской голос с боку. — Да ну, на нее только горилла как ты позарится! — прозвенел знакомый голос над головой. Кагура слегка открыла глаза. На против нее сидел тот, кого она видела последним перед отключкой. Он изучал ее своим взглядом, а когда заметил, что та проснулась, резко отвел взгляд и вернул обратно более равнодушным. Спасая Гинтоки от удара по голове топком, Сого выпалил: — Смотрите, кто наконец проснулся! Рыжеволосая девушка сидела упершись спиной о Гинтоки в его полу объятиях. По сторонам сидели все те же знакомые лица для Кагуры. Они все сидели под котацу в доме Гинтоки. Девушка непонимающе смотрела на всех, а после не найдя Гина она задрала голову. Тут же ударив его головой и откинув от себя: — Хуя ты творишь извращенец! — Гинтоки полетел в нокаут, а Кагура попыталась встать. Ноги подкашивались и не удержавшись она полетела на пол, зацепи за собой Тоши, тот схватил Сого, который потянулся за Кондо, что вцепился в Тае. Так вся компания оказалась прижата к полу. Раздался непрерывный и длинный смех. — Вот так все и произошло, — рыжеволосая девушка закончила свой рассказ в котором приврала несколько деталей, а именно ее прямое причастие к Мафии (тип ее выкрали из храма), обещание Муцу и то при каких обстоятельствах она встретила Гинтоки. Врала она без зазрения совести и доли сомнений, она ведь еще та актриса, но какой-то непонятный взгляд со стороны Сого, Тоширо и Гинтоки в моменты лжи становился сильно хмурым, от чего девушку слегка передергивало от неуверенности. — Окей, допустим мы верим каждому твоему слову, — блондин подставил руку на стол и уложил свою щеку, кинул взгляд на седоволосого — я так полагаю, что Гинтоки подтверждает то, что нашел тебя в канаве. Мы все равно должны тебя задержать для дачи показаний, а так же учитывая, что тебя опять пытались похитить, нам нужно начать незамедлительное расследование. Рас уж к твоей персоне приковали столько внимания, ты обязана пойти с нами и оставаться под надзором полиции. — Сого прав, — кивал головой человек похожий на гориллу, — к тому же, у тебя нет документов и визы, что уж очень сильно тебе не помогает. Мы может и закрыли бы глаза на это, рас Гинтоки за тебя поручился, но интерпол не такой уж добрый. — К тому-же, если тебя и вправду выкрали, что-бы продать Хосену. Он скорее всего сейчас приложит все усилия чтобы добыть свой товар – тебя. Ты могла бы сыграть отличную наживку, свинка! — добавил Сого. Кагура при упоминании Хосена вспомнила, что ей и вправду надо-бы его найти для свершения дальнейшего правосудия. Но сейчас это правосудия свершиться над болтливым дураком. Кагура со всей силы пнула блондина, тот лишь грозно окинул ее взглядом. Их молчаливый поединок взглядов прервал Гинтоки: — А что на счет других членов мафии? Думаете поймаете этого пердуна и он все вам расскажет? — вставил свои пять копеек попивая клубничное молоко, — И вообще, это я принялся за работу ее оберегать, мне уже заплатили, а так же она теперь на меня работает. Не могу я ее отпустить к вам пожиратели налогов! Кагура с удивлением посмотрела на серебряного, "Почему он отказался сбагрить меня в такой подходящий момент и просто забрать деньги? Значит ли это, что его слова тогда были не пустым звуком". — Простите, босс, но таковы законы. Теперь нам придется и вас задержать для дачи показаний, рас вы отказываетесь, — Сого постарался надавить ментально на Гинтоки. Тот в свою очередь сидел с невозмутимым лицом, как будто это не было важно и все произнесенное было со стороны ребенка. Он молча, встал из под кататсу, подошел к шкафу и достал сумку, — как долго, говоришь, она должна пробыть с вами? Все выпали от такой выходки. — Да как ты можешь!? Сначала так распинался, а теперь так легко отдаешь? Не ты ли только что говорил "Не могу отдать. Это моя работница"? — чуть не подавился чаем Тоши, что опешил. Он также выскочил и начал трясти Сакату. Тае тоже была не дольна таким поведением своего знакомого из-за чего набросилась на него. В разборку так же влез Кондо, чисто за компанию, но почему-то без штанов. Кагура также была в шоке, но уже и не понимала, что это за человек такой этот Гинтоки. Он вроде ее и раздражает, но от него сходит чувство заботы. Ведёт себя как подлец о которых рассказывала ей мама. — Сого, да? — рыжеволосая обратилась к блондину, внимательно глядя на него, — Расскажи, что произошло, когда меня похитили? — она придвинулась ближе, пододвигая чашку с чаем. Сого слегка напрягся, словно отодвинулся от её слов. Его осанка выправилась, но взгляд остался направлен вдаль. — Ну, как сказать… Тот тип, наверное, испугался, когда я его догнал, — сказал он с небрежной интонацией, — Либо решил, что ты слишком тяжелая свинка, и просто бросил в переулке, — он краем глаза посмотрел на неё, но головы не повернул. — Ты кого свиньей обозвал?! — Кагура вскочила, схватив его за грудки, — Да ты сам из себя ничего не представляешь! На вид просто чихуахуа! Эти слова, как удар грома, изменили выражение лица Сого. Гнев отчётливо читался в его глазах. "Чихуахуа? Меня?!" — он не мог поверить, что услышал это. Решив доказать своё превосходство, Сого перехватил её руки, сместил вес и повалил девушку на пол. Приземлившись, он сразу перехватил инициативу: оказался сверху и прижал её запястья к полу. Кагура дёргалась, пытаясь вырваться, но тщетно. Её лицо покраснело, и это было не только от злости. Она чувствовала, как смущение парализует её движения. Сого, уловив румянец на её щеках, расплылся в своей фирменной ухмылке. — Ну что, кто здесь чихуахуа? — насмешливо шепнул он и наклонился ближе, почти касаясь её уха. А затем неожиданно укусил его, как бы поддразнивая. Для Кагуры это стало последней каплей. Её смущение испарилось, уступив место ярости. "Да что возомнил себе этот чихуахуа?!" — она резко замахнулась и с силой ударила его лбом. Сого отлетел назад, хватаясь за ушибленный лоб. Он сел, потирая место удара, и фыркнул: — Ну и крепкий у тебя лоб, — пробормотал он, слегка улыбаясь, "В досье об этом не было". Кагура, приподнявшись, уставилась на него со смесью злости и триумфа, тяжело дыша. Неожиданно в их сторону прилетает горилла, проветривая на право и на лево свой пеструнчик. Моментально Кагура начинает дубасить его ногой с криками. И Отае тут как тут, бьёт его по лицу: — Какого ты без штанов? И где твои трусы извращенец? Внезапно сверху на них обрушились Саката и Хиджиката, которые, яростно споря, не заметили, как втянули в свою перепалку и Кагуру с Сого. В мгновение ока завязалась суматошная драка, больше напоминающая хаотичную потасовку: все мутузили друг друга, не особо разбираясь, кто перед ними. Рука летела в челюсть, локоть в бок, кто-то тянул за волосы. Беспорядок захватил всех, пока силы окончательно не иссякли. Они рухнули на пол, тяжело дыша. В повисшей тишине первым разразился смехом Гинтоки. Его тихий смешок быстро превратился в заразительный хохот, который вскоре подхватили все остальные. — Ну что ж, Данна, нам пора, — Сого сел, потер плечо и лениво посмотрел на Кагуру, — Чайна может остаться тут, но вы с ней в понедельник загляните к нам, не забудьте. Уже у выхода гости собрались для прощаний. Кагура и Гинтоки, стоя в коридоре, размахивали руками, провожая их. Сого был последним, кто покидал дом. На мгновение он задержался у двери и бросил на Кагуру короткий, едва заметный взгляд. Хлоп. Дверь закрылась. Кагура почувствовала, как лицо предательски начало гореть. Она быстро шлёпнула себя ладонями по щекам, пытаясь прийти в себя. — Эй, ты чего? — Гинтоки наклонился ближе, всматриваясь в её покрасневшее лицо, — Это что, простуда? Эти правительственные псы чем-то тебя заразили? — Н-нет! Просто... я спать! — выпалила девушка, а потом стремглав скрылась в своём шкафу. — Ну-ну... — Гинтоки усмехнулся и, пожав плечами, отправился к себе. Выходные на удивления Кагуры не пролетели так быстро, как обычно. Она успела познакомиться с Шинпачи, что тоже работает в Ёрозуи. Они выполнить несколько работ за выходные. А именно помогли в парикмахерской и нашли потерянную кошку. Успели как обычно подурачится. Навестить как оказалось сестру Шинпачи Отае. Она показалась Кагуре такой классной, что рыжая одарила ее званием "Леди-босс". За эти прошедшие дни, Кагура наконец ощутила себя на своем месте, как будто так всегда должно было быть. И ей так сильно не хотелось, что-бы понедельник наступал. Ведь тогда придется увидеть эту нахальную морду опять.