Зарисовки

Дождь Саймон всегда был наблюдательным человеком, терпеливым и внимательным. Его выдержка и молниеносная реакция на что либо делали его превосходным бойцом. Но вот корни всего этого росли из прошлого. Ему всегда приходилось быть на чеку: в детстве, когда отец бесновался в нарко-приходе; в школе, где зажатого подростка щемили старшеклассники и слишком борзые одноклассники; после в академии, где он начал отращивать клыки и качать мышцу. А когда он стал сильным и мрачным солдатом, его уже никто не трогал, но привычка следить за всем и всеми перефирией зрения никуда не делась и очень даже пригодилась в дальнейшем, особенно в снайперском деле. Он умел подмечать малейшие детали, видел то, чего другие могли попросту не заметить. А ещё, он мог читать людей. Такое случается с теми, кто прошел жесткую школу жизни с малых лет. Саймон слышал, что это зовётся "эмпатией", но плевать хотел на умные слова, а просто пользовался этим умением, если нужно было. Пару-тройку раз это помогло ему: один раз он смог предотвратить панику среди заложников-детей, просто говоря с ними, рассказывая разные истории, а в других случаях одного его присутствия и пары фраз хватало, чтобы разговорить особо наглых пленников из числа противника. В общем, в этот раз его умение читать людей сработало на напарнике. Соуп. Надёжный парень, пусть и немного бестолковый. Нет, он отличный боец, мастер своего дела, но порой любил валять дурака и рисоваться. Видать парень любил особое внимание. Но одна слабость у него была, хотя он всяко скрывал ее или просто старался не замечать, но она иногда проявлялась. Джон ненавидел дождь. Да, вот так. Саймон это понял после нескольких своих наблюдений за ним. Да, безусловно, небесная влага всегда помеха в любом деле, но она же часто и отличная завеса для диверсии. И случалось, когда на их заданиях они попадали под дождь, Джон замыкался или был будто расстерян. Он выполнял все, что нужно, но его лицо было каменным, а глаз не было видно из-под нависших бровей. Соуп становился самим собой лишь когда оказывался в помещении или прекращался дождь. На заданиях не было, естественно, времени наблюдать за напарником, но Гоуст видел все это в мимолётных взглядах или коротких промежутках меж бросками. А потом он вспомнил Мексику, ту их миссию с ракетами. Тогда Джона отбили от группы и он оказался один в незнакомом городишке, раненный и безоружный. Саймон помнил, как Джон звал его по рации, но не мог ему ответить, так как пробирался в укрытие, а вокруг были противники. Он слышал, как тяжело дышит напарник, а ещё он слышал шум дождя. Небеса тогда решили затопить к чертям место их миссии. Он не мог ответить, но слушал Соупа, и потому услышал, как тот пару раз словно всхлипнул, дрожащим голосом спросив "где же ты, Гоуст?". Этот беззащитный тон почему-то тогда резанул по ушам и отозвался в сердце. Наверное, поэтому, когда Райли смог ответить напарнику, то впервые назвал его "Джонни". Потом, отступая к укрытию Саймона, Соуп ругался на дождь, но как-то походя, что ли, и потому Саймон не придал этому значения. Было ещё пару раз, когда Саймон замечал неприязнь Джона к дождю. Спрашивать о таком, Райли не планировал, мало ли, что связанно с этой нелюбовью к осадкам. У каждого свои загоны. Но однажды, в момент затишья и отдыха на базе, Саймон нашел своего напарника стоящим под дождем на улице ночью. Райли возвращался из штаба, и, заходя в свой блок, увидел знакомую фигуру у самого плаца под проливным дождем. Он остановился и какое-то время смотрел на Соупа, тот стоял, засунув руки в карманы и опустив голову. Секунду подумав, Саймон открыл дверь и вышел под прохладные капли дождя. Раскисшая от влаги трава чавкала под ботинками, когда Райли подошёл к Джону на край бегового поля и встал рядом. Соуп заметил его, но не пошевелился, все так же стоял с опущенной головой. — Ты как? — Саймон глубже натянул капюшон толстовки на голову, глянув на Соупа, тот стоял в одной футболке, которая намокла и облегала его тело, как вторая кожа. — Норм, — низкий и тихий голос Джона Саймон узнал. Он слышал его тогда в Мексике, лишь однажды. — Хочешь поговорить? — Закурить бы, но как? Все промокнет к чертям. — Не особо, — Джон вытер лицо ладонью и отвернулся в сторону. — Иногда надо, если совсем тошно, — Саймон понял, что тот вместе с дождевыми каплями вытер с лица слезы. Джон вновь опустил голову, пожевал губы, зажмурился и тряхнул головой. — Когда там...— он замолчал, потому что голос предательски дрогнул, но продолжил ровно. — Когда там следующее задание? Что Прайс говорит? — Скоро, — коротко ответил Саймон, одежда стала намокать и становилось прохладно. — Долго тут стоять намерен? — Нет, — Соуп развернулся на месте и направился к их блоку. Саймон зашагал следом. Уже в их казарменной комнате, Соуп все так же молча подошёл к своей койке, уселся на нее, положил локти на колени и, свесив голову, просто сидел. Райли спокойно снял мокрую толстовку, повесил ее на дверцу шкафа, подошёл к Джону и сел рядом, так же сложив руки на коленях. Сидели молча некоторое время. Гоуст умел ждать и знал, что иногда в молчании больше смысла, чем в долгих разговорах. — Когда мне было десять лет отец бросил нас с матерью, — неожиданно заговорил Джон. — Я хоть и был сопливым пацаном, но на всю жизнь запомнил ту ночь, когда он уходил. Лил дождь, лил так, что говорить трудно было. Я был у себя в комнате, когда они ссорились. Думал тогда, ну покричат и опять успокоятся, как бывало не раз. Я любил отца, он был моим идеалом. Маму тоже любил, но... Когда я вышел из комнаты, то увидел маму за столом, она плакала, закрыв лицо руками. Дверь дома была открыта, а за ней серая стена дождя. И фигура отца уже далеко от дома. Я кричал...я звал его. Побежал за ним. Но... Я думаю, не смотря на дождь он слышал меня. Просто в ту ночь он вычеркнул нас из своей жизни, потому как больше я о нем не слышал. Джон замолчал, он не смотрел на напарника, что сидел рядом, его глаза следили за пальцами, которые то сжимались, то разжимались. — Мозгоправы говорят, что все наши проблемы с башкой из детства. У меня все в порядке, но...порой накатит...знаешь, это....дождь этот проклятый. Надо смотреть своим страхам в лицо. Я победил их все. Но дождь...он не страх, он мой триггер, который иногда срабатывает с невероятной мощью. Я не слабак! Он яростно взглянул на Саймона, его синие глаза горели в обрамлении черных ресниц, в них была злость и боль. — Джонни, — тихо сказал Райли. — Первому, кто назовет тебя слабаком, я сломаю ноги. Признаться в своей слабости, не есть слабость. У меня своих скелетов в шкафу хоть отбавляй. И триггеров подобных твоему, намного больше. И меня накрывает, просто ты не замечаешь этого. — Как же у тебя что-то заметить? Ты то в маске, то как каменный истукан. — А так, оказывается нельзя, — улыбнулся лишь глазами Саймон. — Не советуют все держать в себе. Так что ты правильно сделал, что рассказал мне. — Давай и ты тогда расскажи чего, — Джон не очень весело усмехнулся, отер ладонями лицо, глубоко вздохнул. — Спасибо, Сай. — Всегда пожалуйста, Джонни, — он встал и направился к своей койке, сел и стал расшнуровывать ботинки.— Расскажу как-нибудь, если к слову придется. Соуп смотрел на него, а потом сказал. — Расскажешь историю своей маски. Саймон усмехнулся, лег и вытянулся, сложил руки на животе. — Это самая страшная история. — Вот и отлично, — Джон тоже улёгся, положив согнутую в локте руку на глаза. — С нее и начнем. — Замётано, напарник, — немного помолчав, Райли спросил. — Ты как? — Норм. А за окном шумел дождь.