Зарисовки

Благодарность Джон любил красивые вещи, хотя с его работой шибко-то не покрасуешься в чем-то реально модном и красивом. Но ничего, футболка и джинсы тоже ничего. Ну или зимняя маскировка, ха-ха. Обо всем этом он думал пока собирался на чертов прием в королевском дворце. Прайс сообщил им о том, что парламент решил вручить всем военным спецназа какие-то награды и привилегии, объявить, короче, общую благодарность. Решила корона потрепать свою армию по холке, чтобы служили шибче и усердней. А так как группа была в отпуске, то сбор был назначен всем уже возле дворца, при полном параде и обязательной явке. Соуп собирался неспеша, наедине все же немного любуюясь собой в отражении узкого зеркала его небольшой спальни родного домишки. Шла ему парадная форма, чего уж греха таить. Красивый мундир, строгая в черно-красных тонах фуражка и черные брюки с лампасами. Он усмехнулся, представив, как во всем этом параде, лазает где-то и обезвреживает мины, напялив сверху броник. А еще ему не терпелось увидеть своего напарника в такой форме. Вот кому уж точно все это должно идти, как вторая кожа. Он опять неслышно посмеялся, представив своего напарника в парадной форме и маске черепа под фуражкой. Вот цирк-то будет, если это действительно так случится и Гоуст придет в своей родной тактической маске. Первым по прибытии он встретил капитана: без панамы тот походил на генерала и почему-то Джон почувствовал себя немного робко рядом с высоким и строгим Прайсом в черно-красном мундире. Кайл же был безупречен, как вышколенный гвардеец, напоминал оловянного солдатика в своей форме и лихой фуражке на голове, что заменила бессмертную кепку. На брусчатке дворцового двора уже собралось довольно много парней из соседних подразделений, многих Джон узнавал, а других совсем нет, ведь все здесь сейчас были без своих тактических масок и снаряги. Не видел он только напарника своего. Опаздывает, что ли? Не похоже на него... А нет, вот же он, идет от ворот. Соуп ничего не мог с собой поделать, с какой-то нездоровой жадностью глядя, как к нему приближается его друг. Друг?... В своей маскировке Гоуст выглядел мощно и устрашающе, маска дополняла его образ. Но то на заданиях, а сейчас это был эталонный солдат. Если капитан смотрелся генералом, то Саймон был просто...идеален. Мундир ладно сидел на его крепком, сильном теле, черные брюки облегали сильные бедра, а медная кокарда на фуражке своим ярким отблеском была похожа цветом на глаза под ее козырьком. Саймон приблизился, поздоровался с капитаном, Гасом, и, повернувшись к Джону, слегка улыбнулся, оглядев его с ног до головы. — Неплохо выглядишь, сержант. — Ты тоже ничего, — Соуп с трудом отвел глаза, нельзя же стоять и рассматривать своего напарника, пуская слюни. А посмотреть было на что, о да. Гладко выбритый, вкусно пахнущий Райли стоял рядом, оглядывая двор. Безупречная осанка и красивое спокойное лицо: никакой черной краски у глаз, расслабленные челюсти и не поджатые от злости губы. Саймон почувствовал взгляд Соупа, посмотрел на него с легкой улыбкой и медленно моргнул, чуть склонив голову в бок. Джон открыл было рот, но в тот же момент началось парадное построение. В общем, все прошло очень хорошо и невероятно скучно. Генералы и прочая толкнули речь, повесили всем на грудь яркую висюльку, торжественно объявили общую благодарность и отправили на банкет. У Джона, к слову, таких медалек накопилось уже с полдюжины, интересно, а сколько их у Гоуста, что, войдя в зал дворца, где стояли фуршетные столы, начал не с еды, а с виски. Надо спросить. — Парни, сильно не налегайте на пойло, лучше в наш бар пойдем, там и обмоем орденки, — капитан тоже пригубил немного виски из пирамиды стопок на одном из столов и одобрительно хмыкнул, распробовав отличный шотландский. Группа, держащаяся вместе по привычке, с ним полностью согласилась. — Тебе стоит надевать эту форму почаще, — вроде пошутил, а вроде нет Джон, Саймон усмехнулся. — Она предельно неудобная, чистая бутафория, чтобы покрасоваться перед генералами и светской публикой. — Но красивая, согласись? — Мактавиш и сам не знал, чего пристал. — Хочешь знать, идет ли тебе этот мундир? — Соупу определенно нравилось видеть как улыбается напарник, как теплеют его глаза от улыбки. — Что ж, знай, что ты в ней просто безупречен. Всяко лучше твоих бесменных футболок, что ты готов носить и в жар и холод. — Ох, спасибо, и похвалил и пинка под зад дал, все как ты умеешь, Сай, — проворчал Джон, но остался доволен похвалой. Райли сдержанно отсалютовал ему бокалом с янтарем бурбона. — Всегда пожалуйста, ведь ты хотел именно этого. Соуп метнул в него взгляд, а Гоуст ответил удивленно поднятой бровью. Оба поняли, что Джон хотел совсем не того. Уже в баре фуражки, как и кителя мундиров, были сняты к черту, бойцы сто сорок первой выделялись из толпы белоснежными рубашками и той аурой силы, что отводила от них любителей попить на халяву и жриц платной любви. Пили и говорили, смеялись и молчали, сидели так, как они обычно это делали. Обмыли медальки, помянули павших, поговорили за службу, предположили будущие задания, да и решили по домам разъехаться. Гас и капитан уехали первыми, порознь. А Саймон и Джон еще немного простояли у бара, подымили сигаретами, обмениваясь короткими фразами. Джон понял, что не хочет прощаться с напарником, но как сказать-то об этом? Весь сегодняшний день был наполнен каким-то приятным напряжением. Когда Райли достал смартфон и хотел вызвать такси, Джон вдруг выпалил, сам себе поразившись. — Может, ко мне зайдем? У меня бурброн есть. Саймон не улыбнулся, не сказал ничего, просто поднял глаза от экрана телефона и серьезно взглянул на хмельного напарника, который смотрел яркими синими глазами, в которых плескались отвага и потаенный страх отказа. Покачав чуть головой, он все же спросил. — Мы достаточно выпили, разве нет? — Достаточно, потому и предлагаю, — хохотнул Соуп. — Пойму, если откажешься. Ты ж не... — Поехали. — Все так же серьезно и коротко ответил Саймон, убрал смартфон в карман и выжидательно уставился на Джона. Тот немного опешил, конечно, от такого категоричного поворота событий, но достал свой смартфон, и вскоре такси забрало их обоих и доставило к дому Мактавиша. Странно, но, говоря с Райли о пространных вещах по дороге домой, Джон начал терять запал и ощутил мимолётный страх от своего внезапного порыва. Он сроду так не поступал. Не звал к себе напарников выпить. С девушками это прокатывало, конечно, на его смазливую мордаху и крепкое тело красивые дамы велись легко. Но вот чтобы провернуть такое с серьезным и сильным мужиком - это впервые. Но назад дороги нет и потому будем действовать по ситуации, подумал Джон. Поднимаясь по лестнице к двери, Соуп оглянулся на идущего следом Саймона и по хребту пробежал озноб от его взгляда. Райли смотрел немного исподлобья, пухлые губы слегка изогнулись в улыбке. Весь узкий коридор лестничного пролета будто был заполнен его высокой и широкоплечей фигурой, он словно поглотил чертово пространство. Джон тряхнул головой, отгоняя хмельное наваждение. Он открыл дверь своей квартиры и пропустил гостя вперед, поймав себя на том, что задержал дыхание, вдохнув его запах. Вот дурак... Райли разулся и повесил свой китель на спинку стула, стоящего у небольшого стола. Быстро и профессионально оглядевшись, он повернулся к хозяину, что так же неспешно снимал свою обувь. Джон прошел внутрь, направляясь в кухоньку, там были его скудные запасы спиртного. Вернувшись, он протянул один из двух стаканов Саймону, тот взял его, но пить не торопился. — Итак, чего ты хочешь, Джонни? — его глубокий, низкий голос почему-то пробрал Мактавиша до самых пяток, от чего он усмехнулся и поднял свой бокал. — Выпить с напарником за королевскую благодарность, за медаль и прочее...,— он замолчал, когда Саймон поставил свой стакан на стол, не притронувшись, и медленно шагнул к нему. Встал близко, очень близко, заставив Джона поднять голову, чтобы поддержать зрительный контакт. — Пей, — приказал Райли. Глаза его были черными, а от него самого веяло жаром, Соуп облизнулся. — Что?.. — Пей, ты хотел выпить, пей. Не отводя взгляда, Джон поднял стакан, поднес к губам и сделал большой глоток. Стоило ему опустить бокал, как Саймон наклонился к нему и впился в его губы своими. Он облизывал и всасывал капельки спиртного с губ Соупа, а того вело от прикосновений и жаркого дыхания Гоуста. Это продолжалось недолго или целую вечность, черт его знает. Но когда Соуп почувствовал, что губы его свободны, он открыл шальные глаза и увидел черные омуты Саймона. — Хочешь выпить еще? — прогудел Райли, положив горячие ладони на талию Мактавиша, огладил и провел сильным касанием вверх. — Хочу...черт бы тебя побрал, хочу, — то ли прорычал, то ли простонал Соуп, на этот раз сам подался вперед и немного вверх, подставляя припухшие губы для поцелуя. Саймон целовал со всем рвением, со всем выпущенным, сдерживаемым до этого момента желанием. Он пил, пил взахлеб, но не спиртное, а самого Джона, его дикое желание, его отчаянную отдачу, его потаенный голод, его побежденный страх. В тот день, в ту ночь, в той самой маленькой спаленке была объявлена благодарность. Благодарных было двое и они упивались ею, доводя друг друга до безумия и глухих стонов. А ведь им реально было за что сказать друг другу спасибо. Одному за то, что не побоялся и приручил, а другому за то, что не насмехался, принял и научил. За то, что теперь вместе. А сколько это "вместе" продлится - одному проведению ведомо.