Зарисовки

Опасный Пробуждение было тяжким, мутным и тошнотворным. Нет, когда пьешь, то весело, конечно, но вот после - лучше сдохнуть, честное слово. Джон поднялся с дивана в своей гостиной и качнулся. Хотел потянуться, но тошнота и головокружение скрутили его. Он оступился, едва не наступив на бутылку на полу, та откатилась с гулким звоном. Зажав рот ладонью, Мактавиш ломанулся к уборной и неуклюже свалился на колени у толчка, куда его вывернуло наизнанку. Выворачивало, казалось, с самых пяток. Отплевываясь и тяжело дыша, он поднялся на ноги, смотря пустым взглядом на воду, что смывала его желчь со стенок унитаза. Выпрямился, хрипло выругался и принялся раздеваться. Знал, что контрастный душ немного приведет в порядок. После продолжительного пребывания в душе, Джон вышел и обозрел свою квартирку. Ничего особо страшного, всего-то пара бутылок и коробок из-под пиццы. Помнится, вернувшись из бара, он решил, что жутко голоден, и заказал доставку. А потом решил, что слишком трезв, и в ход пошли его запасы спиртного. Оторвался, что сказать. Обмыл успех миссии, черт побери. Хотел отметить с напарником, но тот сдержанно отказался, и отбыл с базы в свой распрекрасный Манчестер. Тогда Джон наплевал на все, собрал вещички и, приехав домой, побросал все и пошел в бар. Обычно равнодушный к выпивке, Соуп в этот раз спустил всех своих коней. Ну да ладно, ничего ведь страшного не случилось. Он подхватил с дивана свой смартфон. Может, писал кто, пока он был в отключке? Решил сначала проверить мессенджер, а потом уже прибрать за собой. Все еще мутило, башка болела, но держаться можно было, ещё бы кофейку... Так, сообщения есть. Прайс писал, что сегодня срочный сбор на базе. Джон с облегчением увидел, что по времени успевает. Что там такого срочного-то? Ведь дали неделю отпуска?... Ладно, смотаемся и узнаем. Так, оказывается, и он что-то кому-то отправлял. Твою мать, Гоусту. На хрена, черт? Что писал? Вот дурак. Когда Джон открыл то, что посылал напарнику, его окатила волна стыда и ужаса. Аж задохнулся, опять затошнило. То было видео и по картинке он сразу понял, что там. А две галочки под сообщением означали, что адресат получил и просмотрел. Только не ответил ничего. Минуту он таращился на свой собственный член на картинке, на свои же пальцы, которые его крепко обхватывали. Он отправил Гоусту видео своего самоудовлетворения. Это полный швах, это край. Как тот воспринял это? Почему не ответил ничего? Хотя, чего страшного?... Просто по пьяни спутал адресата, может, он кому другому отправлял... Вот же черт. Суровый и серьезный Гоуст. Хорошо, если он не стал смотреть все полностью, а ведь ролик на три минуты, боги... и сразу закрыл. А сейчас ехать на базу, где он и будет. Благо, если просто в торец даст, но если с презрением глянет - это в разы хуже, ведь они только-только начали привыкать друг к другу. Одно дело шутить с напарником по ходу дела, прощупывая на тему предпочтений, а другое дело присылать свою дрочку со стонами и прочим. Джон не был трусом, но все же не смог открыть свое видео, не смог настроиться на то, чтобы посмотреть, что он там вытворял. Решил, одновременно холодея и горя - будь, что будет. Наспех собрав все бутылки и коробки, одевшись и сложив в сумку свежие вещи, он покинул свое жилище. Шел в штаб, как на плаху, машинально отвечая на приветствия парней в коридорах базы. А вот и штаб. Он чуть замедлил шаг, сердце бухало в груди, как гномья наковальня. Да твою ж мать.... В штабе была вся их группа: капитан Прайс, Кайл и, естественно, Гоуст. Джон поприветствовал всех, скользнув взглядом по напарнику. Тот, по обычаю, стоял в тени, был без балаклавы, а на его скрещенных на груди руках бугрились мышцы. Выглядел Райли абсолютно спокойным, молча кивнув на приветствие Мактавиша. Оказалось, что дело срочное, но вылет только завтра, просто сегодня нужно пройти инструктаж, получить оружку и документы. Капитан, распределяя роли и обязанности, опять разбил их группу на пары: он и Гас, Соуп и Гоуст. За их транспортировку вновь был в ответе Ник. Все как обычно, да и дело вроде обещало быть непыльным. Слушая капитана и прикидывая выполнение задания, Джон отвлекся от основного на данный момент своего личного дела и страха, однако, когда Прайс сказал, что на сегодня все и завтра в назначенное время отбытие, его будто водой холодной окатило. Он непроизвольно глянул на Гоуста, хотя до этого смотрел пару раз на него, но тот был сосредоточен на картах и на командире, а сейчас смотрел прямо. Капитан вышел, за ним и Кайл, но вот когда Джон шагнул к двери, Гоуст заступил ему дорогу. Он возвышался над напарником, глядя сверху вниз спокойно, даже будто весело немного. Соуп почувствовал, как лицо его начало гореть, но взгляд не отвёл. — Послушай, Гоуст, по поводу того моего сообщения, — начал он нарочито бодро. Саймон шагнул вперед, толкнув своей грудью напарника, вынуждая сделать шаг назад, завел руку за спину и закрыл дверь в штаб. — Да, я хотел бы послушать за него, за твое...сообщение, — голос Гоуста рокотал глухо, глаза были темны, что на фоне его бледной кожи смотрелось просто демонически. — Ты играешь в опасные игры, напарник. Отступив ещё на шаг, Джон прочистил горло и постарался выглядеть все ещё бодро и шутливо, как всегда вел себя. — Я был пьян и спутал адресата, то было не тебе, так что не бери в голову. — Вот как, — хищно улыбнулся Райли, а Джон с каким-то нездоровым восхищением увидел выступающие клыки за его губами. — У тебя есть ещё знакомые по имени Саймон? Много их? И все они твои напарники? Все они носят балаклавы, которые ты хотел бы измазать своей спермой, м? Гоуст надвигался на него, делая неспешные шаги через каждое произнесённое слово, пока Джон не упёрся задом в стол, на котором лежали карты, панама капитана и чьи-то перчатки. Мактавиш уже пылал, как факел, от всего, что услышал от напарника и от всей этой ситуации. — Я...я говорил все это? Саймон опять усмехнулся, неслышно посмеялся, покачав головой. — Ты не смотрел свое искусство? Струсил? Нужно смотреть в глаза своим страхам. Иначе зачем тогда начинать все это? — Слушай, я был очень пьян. Даже не помню, как все это делал и тем более то, что отправлял тебе. Давай замнем и забудем. Гоуст больше не улыбался, просто смотрел на Джона так, как умел только он: прямо и не моргая совсем. — Ты предлагаешь мне свою капитуляцию? — голос Райли был все также ровный, но в нем слышались опасные, сердитые нотки. Такое Джон слышал первый раз. — Начал все и отступаешь. Так вот, это неприемлемо, мой друг. Я принял твою игру и сделаю свой ход. И если ты не трус - после сделаешь свой. — Какая игра, Гоуст, я... — Выбирай противника или союзника с умом, тебя этому не учили? — Райли вновь шагнул вперед, положил ладони на плечи Мактавиша, заглянул чернотой своих глаз в его синие, которые были распахнуты так, что ресницы казались нарисованными на веках. — За каким-то чёртом ты флиртовал со мной, тёрся рядом, а потом и вовсе отправил мне веселую картинку, где теребишь себя и стонешь, прося, чтобы я трахнул тебя и позволил подрочить на свою маску. Чтобы называл тебя Джонни, когда буду драть в задницу. Просил вставить тебе так, чтобы ты задохнулся. — Ты что, — Соуп сглотнул. Ему было мучительно стыдно и горячо, он чувствовал пульсацию в паху, а джинсы нещадно давили на набухающий член. Он, как кролик, не мог отвести глаз от черных омутов Райли, которые парализовали, давили к месту. — Ты посмотрел все полностью? — Мгм, — прогудел Саймон, сжав пальцами плечи напарника. — Пару раз. — Но не ответил... Гоуст отвёл взгляд, а Соуп вдохнул порывисто, не было ни одной мысли, чтобы вырваться или оттолкнуть, ни единой. — Отвечу сейчас. Он отпустил плечи Джона и отступил, оглянулся и, взяв один из стульев за спинку, пододвинул и толкнул к Соупу. — Садись. Когда Мактавиш уселся, широко разведя ноги, Гоуст некоторое время разглядывал его, а потом взялся расстёгивать ремень своих джинс. Джон, понимая, что сейчас произойдет, не испытал смущения или отвращения, страха или досады. Его наполнило предвкушение, вожделение и странный азарт. Он хотел этого, давно хотел, просто признаться в этом самому себе не мог, не смел. Саймон, тем временем, расправившись с ремнем и пуговицей, опустил молнию ширинки вниз, нырнул своими длинными белыми пальцами под ткань нижнего белья и неспеша извлёк свой член. Ноздри Джона дернулись, губы приоткрылись, а дыхание стало глубоким; он не думал даже в смелых своих мыслях, что увидит своего напарника так.... Саймон посмотрел вниз, а потом медленно поднял глаза на Джона, и, убедившись, что тот смотрит куда надо, начал медленное поглаживание своего органа. Идеального размера и формы, увитый венами член упруго качался под пальцами Райли. — Я ничего не буду говорить, — длинно выдохнул Саймон. — Пустой треп не мое. Просто смотри. Джон кивнул, перевел взгляд с глаз напарника на его губы, приоткрытые от дыхания, затем вновь на танец пальцев вокруг твердого ствола. Мелькнула мысль, что Гоуст больше... А потом он просто смотрел, как и было велено. Слушал становящееся шумным дыхание Гоуста, на его красивое лицо, в его темные глаза, которые порой непроизвольно закрывались. Саймон убрал одну руку за спину, умудряясь даже в таком деле стоять красиво, ровно и устойчиво. Он не менял темпа, его движения были размерены и равны. Лишь ближе к завершению Саймон пару раз замирал, легонько подрагивая. Джон потянулся к своему паху, чтобы хотя бы оправить джинсы, но его одернул почти что рык Гоуста. — Не смей. Трогать себя не смей. Джон послушно опустил руки, мучаясь и в то же время наслаждаясь тем, что его член почти болезненно пульсирует в плену тесных джинс. Чуя близкую развязку, Саймон шагнул к Соупу, выпустив свой член из пальцев. Ничего не говоря, он надавил ладонями на плечи Соупа, принуждая наклониться. Когда лицо напарника оказалось напротив блестящей округлой головки, тот сам понятливо приоткрыл губы, широко разведя челюсти, и Гоуст толкнулся в горячее нутро. Но совершить хоть сколько бы фрикций не получилось, оргазм пронзил все тело Райли и он излился в рот Мактавиша. Джон не практиковал такое ни разу в своей жизни до этого и попросту поперхнулся, но сдержался. Только тягучая белая жидкость вырвалась из его рта и потекла по подбородку и шее, но член он не выпустил, пока тот не перестал вздрагивать и пока Саймон сам не вынул его. Они смотрели друг на друга: Гоуст, который часто дышал и не спешил оправлять одежду и прятать член, и Соуп, что выпрямился и медленно откинулся на спинку своего стула. Он вытер рот тыльной стороной ладони, посмотрел на блестящую влагу на ней и усмехнулся. — Это не так стрёмно, как я представлял. Только вкус отвратительный. — В следующий раз поем ананасов, — тоже усмехнулся Гоуст. Он все же поправил одежду и застегнул ремень. И не сказать теперь было, что только что этот мужчина удовлетворял себя, часто облизывая губы. — Следующий раз - мой ход и мне жрать ананасы, — теперь в ход пошел подол футболки, который Соуп вынул из-за пояса джинс и отер им лицо уже качественней. — Раз я начал эту "опасную" игру, то мне ее и продолжать. И я не трус, капитулировать не собирался. Одного боялся - потерять напарника. — Что ж, мой смелый и бравый напарник, время покажет кто есть кто. И игра твоя мне очень нравится. Только правила соблюдай. — Так точно, сэр.