Зарисовки

Удалять Джон был озадачен. Нет, миссия проходила очень хорошо, даже несмотря на всякие обычные для такого дела нестыковки. Они прибыли на место, встретили нужных людей, отработали как по написанному и отбыли домой на базу. Но все это время он не узнавал Гоуста, не мог понять, что происходит. А было так, что тот молчал абсолютно, тотально и смотрел мимо, сквозь. Делал свое дело, прилежно собрался, сидел в транспорте почти расслаблено, смотрел в окно или перед собой. Отвечал на все приказы привычное "вас понял", бежал со своей винтовкой куда нужно, выполнял все необходимое. Но, черт возьми, это будто был не он. Джон не мог поймать его взгляд, а если удавалось, то пустота в нем вызывала тоску, мимолетную, но острую. Как это...что случилось то? Ведь практически до этой миссии они очень даже неплохо поладили: хорошо поговорили, немного поспорили, Саймон негласно принял правила общения Мактавиша, а тот перестал наглеть с радужными намеками. Джону нравилось, как холодная и стальная сосредоточенность Райли на заданиях сменялась усталой расслабленностью после, в казарме. Саймон будто отпускал крепкие поводья своей воли и позволял телу немного отойти от постоянного напряжения и контроля. Он мог долго лежать с какой-нибудь книгой или охотно поговорить с напарником, который очень часто вызывал его на беседу. Они сблизились как напарники и это не слабо так радовало Соупа. А ещё Джону стал нравиться прямой и пристальный взгляд партнёра, который по началу пугал даже. Теперь он и сам порой ловил себя на том, что не зависимо от собеседника старается смотреть прямо, не отводя глаз и даже не моргать. Хороший манипулятивный трюк, к слову. И тут, после приказа и отбытия, Райли будто подменили. Он ушел в себя. Что послужило этому причиной Соуп решительно не представлял, но в силу своего характера решил выяснить все же. Он нашел напарника с трудом; после их возвращения на базу Райли, отчитавшись, просто пропал, не было его ни в комнате, ни в качалке, ни на плацу, нигде, он будто под землю провалился. Соуп подумал, что это, конечно, будет лишним, если он станет каждого встречного на базе спрашивать не видели ли они его долговязого и мрачного в черной маске напарника. Стояла ранняя осень, деревья только начали окрашиваться в жёлтые и красные тона, но в воздухе уже появилась та невесомая осенняя дымка, что и есть олицетворение времени года. Сам не зная почему, но Джон зашёл в лазарет, где они однажды валялись с Гоустом после ранений, и поднялся на последний третий этаж: там был балкон, куда порой вывозили больных, чтобы те подышали свежим воздухом. На ходу он достал сигатеры из кармана и, отвлекшись на прикуривание, не заметил человека, что стоял у перил. То был Саймон, он стоял опершись локтями на перила, руки были соединены в замок, он был одет в темные штаны и верную толстовку, на ногах любимые бесшумные кроссы, а голову закрывала балаклава без принта. Конечно же, он услышал подошедшего к нему человека, понял по шагам, кто это, но промолчал и не повернул голову. Соуп встал рядом, положил одну руку на перила, в пальцах другой зажал сигарету, выпустил дым и тоже стал смотреть на красивую листву за колючкой ограждения. Молчали оба, но потом Джон протянул пачку Райли. — Будешь? Саймон словно нехотя отвёл взгляд от пейзажа и посмотрел на пачку сигарет в руке напарника, глаза его были невероятно уставшими. Он выпрямился, протянул руку и ловко вытащил один из цилиндриков с табаком из пачки. Соуп хотел было достать зажигалку, но Саймон просто взял из его рук сигарету и от нее прикурил свою, и вставил обратно меж пальцев Соупу его дымящуюся трубочку. И всё так ловко и быстро, будто они каждый день этот трюк отрабатывали. Джон просто в очередной раз мысленно усмехнулся тому, как же все отточенно у Саймона, даже простые и обыденные вещи. Теперь они уже оба облокотившись на перила и пуская облачка дыма, молчали и любовались закатным небом и деревьями в нем. — Все норм, Сай? — молчать бесконечно Джон не умел и не хотел. Он ведь не за тем искал напарника. Гоуст опустил взгляд на руки, те опять сжались в крепкое кольцо, посте того как он выкинул окурок. — Смотря, что подразумевать под нормой. — Я тебя таким не видел ещё. Ты будто в кокон свернулся. Раз напарники мы теперь, мне стоит знать почему. Ведь стоит? Саймон посмотрел на кривоватую, но искреннюю улыбку Соупа и еле заметно кивнул. — На почти всех гаджетах есть функция, — заговорил Райли после продолжительного молчания, когда Джон уже собирался вновь повторить вопрос. — Удалить. Ты можешь избавиться от всего по твоему мнению не нужного и неправильного. Хотелось бы мне, чтобы и у людей было такое...умение. — Я не... — Хорошо, если просто послушаешь, Джонни, раз спросил, не перебивая и не задавая лишних вопросов. Соуп сжал губы и сделал движение будто застегивает рот на замок-молнию, но Саймон не улыбнулся на шуточный жест, он вновь посмотрел на лес за изгородью. — Прошлое в прошлом, говорят. И это так, но оно не отпускает. А уж, если прошлое такое, как мое, то это, как якорь или огромный груз. Я без малого прошел ад, начиная с детства и закончу, бог только знает, когда. Кто-то скажет: я сам выбрал этот путь и я не стану спорить. Служба была моим спасательным кругом, но он потащил меня на дно в один из дней. Но он же спас и после. Сейчас я на плаву, но кто знает. Для тебя я говорю загадками, понимаю. Однажды, может, я расскажу тебе все. Если останемся живы и я смогу доверять тебе полностью. Но сейчас ты спросил в норме ли я. Нет. Не в норме. Прошлое огромной волной цунами захлестнуло меня, как не было давно. Я переживаю те кошмарные промежутки своей жизни заново в своей голове и это сводит с ума, Джонни. Он снова взглянул на Соупа и того поразила красота глаз напарника, таких прозрачных и ярких в лучах заходящего солнца, да и боль горящая на дне делала взгляд ярче, резче. — Я не помню боли пыток, но помню безжалостные мысли и ревущую тоску в могиле, помню жуткий голос в голове, что заставлял меня хохотать и пихать ствол пистолета в рот. Я помню их глаза. Всей моей семьи. Помню, когда первый раз нарисовал череп на лице. Я...я помню, что бездна посмотрела на меня в ответ. И я почти шагнул навстречу. Но Прайс. Капитан. Я обязан ему многим. Райли замолчал, не говорил и Соуп, знал - это ещё не всё. Но знал ли он, что такое на душе у напарника? Такое в его голове? Нет. Подозревал, но не предполагал масштабы. — Человеческий мозг уникальный. Он может вынести абсолютный пиздец, но сломаться от испуга скрипом дверных петель. И ты не будешь знать, что сошел с ума. Мои...методические провалы в скверные пучины памяти - мой верный знак, что я не сошел с ума. Пока. Когда я не смогу вынырнуть из прошлого, вот тогда будет полный конец. Хотел бы я все удалить, стереть, нейтрализовать. Вот теперь Джон понял, что рассказ окончен, потому что Саймон устало опустил голову и разомкнул наконец ладони из замка, просто свесив их вниз. Соуп молча достал две сигареты, прикурил их и отдал одну напарнику. Отстраненно отметив, что ему нравится, когда тот вот так приподнимает свою балаклаву, чтобы покурить: задирает вещицу на лоб, отчего пара рыжых прядей выбивается из-под ткани. Да и вообще, он всегда считал своего партнёра красивым мужиком. Ну честно, эта его белая кожа и правильные черты лица, нахера все это прятать под маской? Но ответы вот они, только что озвучены были. Прошлое сводящее с ума. — Спасибо, что поделился. Гоуст, не глядя на него, усмехнулся, затянулся и выпустил дым. — Спасибо, что выслушал. — Я как-то раз слышал умную вещь. Что-то вроде, если хочешь забыть прошлое - сосредоточься на настоящем. — Именно так я и делаю, Джонни. И это помогает. Но накатывает неизбежно. Так что, если что - не обращай внимания. — А вот хер там теперь, — Джон ухмыльнулся на вопросительный взгляд Саймона. — Теперь мы команда, тандем, напарники. Помогать друг другу должны и потому нехер тебе в одиночку свои кости в шкафу перебирать. Захочешь поговорить - вот он я. И выслушаю и словом помогу, если смогу, да только не психолог я ни разу. Но рядом буду в сложный момент. Если в дурку загремишь, кто прикроет меня на задании? Кто шутку жуткую пошутит? Да и к маске твоей я привык уже. Короче, Сай, я с тобой, прорвёмся. Райли смотрел на него какое-то время, потом мягко усмехнулся, щелчком выкинул окурок, и, натянув обратно балаклаву, положил руку на его плечо. — Спасибо, Джонни. Психологи мне не помогут уже, а вот хороший напарник очень даже. Спасибо. И просто ушел своей бесшумной скользящей походкой, а Соуп ещё постоял, думая об исповеди и жесте Гоуста, который был не тактильный от слова вообще. Хороший ли это был знак? Джон был уверен, что да.