Can I Help You?/Могу ли я тебе помочь?

      Густой, тягучий дым клубился от зажженных сигарет, беспорядочно свисавших с губ усталых мужчин, разбросанных по комнате. Затхлый воздух комнаты сменился тяжелым, грязным, отвратительным дымом, пропитанным смолой. Он давно окрасил флуоресцентные лампы в болезненно-желтый цвет от очередного позднего ночного совещания в этом богом забытом зале заседаний.         «Это хрень собачья!» Санеми швырнул стопку бумаг, которые он только что читал, на большой стол из красного дерева перед собой. «Сколько мы уже работаем в этой гребаной компании? Такая грязная работа ниже нашего достоинства».         «Только подумай, сколько денег мы зарабатываем, Шиназугава. Я вытру свои жалкие слёзы пачками денег, которые потом собираюсь засунуть в стринги стриптизерши», — протянул Тенген с дивана у стены, на котором его высокое тело едва помещалось. «К тому же, мы ещё достаточно молоды, чтобы проводить ночи так, как раньше».         Санеми поморщился и погасил остатки своего текущего дыма. Каким-то образом ему удалось найти свободное место среди бесчисленных окурков, засунутых в ближайшую пепельницу. Его спина и плечи ныли от сидения сгорбившись в этих хреновых вращающихся креслах. Конечно, он мог бы прикатить свое красивое, дорогое кресло из своего углового офиса в конце коридора, но, честно говоря, он не хотел беспокоиться о грамме комфорта, который он получит от этого.         «Слушай, если мы просто выберем что-то, Химеджима просто одобрит то, что мы ему дадим, и все это останется позади», — попытался Узуи. «Вот, это звучит многообещающе».         Тенген бросил Санеми договор, который он только что читал. Скрепка, скрепляющая все это, резко щелкнула по дереву, прежде чем продолжить скользить прямо к своей цели.         Санеми потребовалось меньше десяти секунд, чтобы понять, что ему передали мусор.         «Это тоже дерьмо! Что, черт возьми, происходит в твоей большой голове гориллы?»         «Я думаю, это нормально».         «И ты бы выставил это напоказ перед инвесторами? Серьёзно?»         После долгой затяжки сигаретой и столь же медленного выдоха Тенген спокойно сел, осторожно опустив ноги на пол. «Ну, я бы, пожалуй, посыпал его блестками и завернул бы это «дерьмо» в бант. Для этого мы тут, блядь, и собрались , Шиназугава. Мы делаем все блестящее и красивое, чтобы люди были счастливы. Если Убуяшики может и пальцем не пошевелить, чтобы компания работала, то Химеджима набивает наши карманы.        И если это такое дерьмо, почему бы тебе тогда ничего не предложить? Тяжелая работа — это как раз по твоей части, приятель».         «О, иди на хуй», — прорычал Санеми, впиваясь ладонями в глаза. Он наслаждался давлением, снимающим часть тяжести, прилипшей к его векам, пока его тело умоляло его спать. Работа, которую он делал, никогда не беспокоила Санеми. В глубине души он любил ее, но никогда не осмелился бы сказать что-то подобное вслух. Он был слишком горд.         Он действительно был всем обязан семье Убуяшики. Они буквально физически вытащили Санеми с улиц и дали ему эту возможность — все его будущее, на самом деле.         Плата за проезд на автобусе, которую он годами прятал в вентиляционном отверстии над холодильником, наконец-то пригодилась в ту ночь, когда отец разбил ему об лицо пивную бутылку. Удар предназначался для его матери, но Санеми так привык быть главной грушей для битья для своего старика, что ему больше не нужно было думать, когда он выпрыгнет перед мамой или братьями и сестрами, чтобы защитить их.         Из недавно образовавшейся раны, перекинутой через щеку и нос, лилась кровь. Санеми увидел, как в безумном взгляде отца мелькнуло что-то похожее на сожаление, прежде чем оно сменилось еще большей ненавистью и гневом.         Он даже не слышал, какие злобные слова изрыгал в его сторону отец, пока он, шатаясь, тянулся за табуреткой, на которой его мать мыла посуду, чтобы дотянуться до пыльного вентиляционного отверстия в закрученных обоях вокруг него.         С пачкой денег в руке, не имея ничего, кроме одежды на нем, он выбежал через заднюю дверь на холодный ночной воздух.         Остаток ночи прошел в основном в тумане. Огромное количество крови, капающей с его лица, казалось, вызвало большую панику на автобусной станции, но Санеми не беспокоился об этом. Как только он смог ступить в этот автобус, он не собирался возвращаться. Ему просто нужно было сесть в этот чертов автобус.         Только когда он устроился на ярко украшенных сиденьях и автобус тронулся, он почувствовал первый резкий укол боли, исходящий от его лица. Он посмотрел вниз и увидел свою белую футболку и переднюю часть джинсов, полностью пропитанных кровью. Неужели у него все это время кружилась голова?         Прежде чем паника успела наступить, женщина с аккуратными, зачесанными назад белыми волосами села на свободное место рядом с ним. У нее были яркие, сияющие глаза, которые, к сожалению, напомнили ему о его маме. Ее мягкий взгляд тоже передразнивал его мать, отчего ему стало тошно от вины.         Она не стала говорить никаких любезностей, прежде чем предложить то, что у нее было в аптечке. На данный момент хватило грубой повязки. Хотя он был благодарен за помощь, он был еще более благодарен, когда она представилась и спросила Санеми, куда он идет.         Так далеко, как только смогу.         Судя по всему, они с мужем были предпринимателями, и она предложила ему должность помощника официанта в одном из ресторанов, которыми она управляла в крупном городе. Что он мог сделать, кроме как сказать «да»? К тому же, город был настолько далеко от семьи, насколько он мог себе представить, оставаясь в той же стране, так что пункт назначения тоже подходил.         Мойщик посуды. Разносчик газет. Чистильщик обуви. Кассир. Бармен. Вышибала. Уборщик. Все случайные заработки, которые он в конечном итоге использовал, чтобы оплатить учебу. В конце концов, его познакомили с мужем Амане, Убуяшики Кагая. Его стартап начал набирать обороты как раз в то время, когда Санеми заканчивал обучение; шесть лет, как он полагал, не так уж и плохо для степени бакалавра. Если бы ему не приходилось так много работать, он бы справился за три.         Еще одно предложение о работе, ну, больше карьерное предложение. На этот раз с зарплатой, от которой у него отвисла челюсть. Как он мог отказаться? Не прошло и пяти лет, как у Санеми в банке оказалось больше денег, чем он мог мечтать в детстве.         Щелчок зажигалки сбоку отвлек его от мыслей. Когда его руки оторвались от лица, он поднял глаза и увидел, как Кёджуро предлагает сигарету с зажигалкой наготове. Его почти неестественные волосы светились в офисном свете, подражая солнцу в два часа ночи.         Санеми быстро пробормотал слова благодарности, прежде чем взять сигарету двумя усталыми пальцами и позволить Кёджуро прикурить.         «Вот, этот на самом деле не отстой», — прорезался бестелесный голос в плотном воздухе, от которого Санеми начинало плохеть. Обанай медленно поднялся из-за другой стороны длинного стола, за которым сидел Санеми.         «Господи, я и забыл, что ты здесь», — ровным голосом сказал Санеми, не выпуская из рук свежую сигарету.         «Иди на хуй», — выдавил Обанай, поморщившись, когда его спина громко хрустнула под его перемещающимся весом. «Вот».         Ему показали еще один вариант.         Он взглянул на основные моменты, Кёджуро заглянул ему через плечо, чтобы почитать. Пожатие плечами от Санеми и одобрительное ворчание от Кёджуро были тремя из четырех робких «да», которые им были нужны, чтобы положить конец этому кошмару.         «Эй, придурок», — только и успел сказать Тенген, прежде чем Санеми бросил в него договор.         Когда все каким-то образом согласились взять это на встречу в пятницу, они наконец-то освободились. У Санеми хватило сил только дойти до своего кабинета и плюхнуться там на диван. Свежий кислород в его легких был чертовски пьянящим от того, насколько он был хорош.         Однажды я брошу курить.         Как только эта мысль пронеслась в его мозгу, более низменные части его самого жаждали еще одной перед сном. Он закатил глаза, ослабил галстук и сбросил туфли, прежде чем повернуться на бок и быстро позволить сну, который так отчаянно хотел его забрать, прийти.         Казалось, в мгновение ока его разбудил нежный голос секретарши, оторвав от подлокотника, на котором он пускал слюни.         «Господин Шиназугава, мне очень жаль, что я вас разбудил».         Он вытер рот и сел, коротко махнув другой рукой в ​​знак отстранения. Ему не очень нравилось быть начальником над людьми, поэтому он ненавидел пресмыкательство, которое он получал от подчиненных в компании. Поначалу он месяцами настаивал, что ему не нужна секретарша. Химеджима наконец сломил его, и он нанял одну, чтобы помочь. Нехотя, но ему пришлось признать, что приятно иметь помощь с рутинными офисными делами.         «Звонил офис г-на Доума. Они спрашивали, могут ли они перенести вашу встречу с одиннадцати часов на пятнадцать минут вперед».         Санеми моргнул несколько раз, прежде чем взглянуть на часы. Уже 9:21?         «Я чертовски ненавижу этого парня. Гарантирую, что он делает это только для того, чтобы меня позлить», — бесцельно указывая пальцем для пущего эффекта, прежде чем застонать и снова опуститься на диван. «Скажи им, что все в порядке. Увижусь с ним в 10:45».         «Сделаю, сэр. Спасибо». Она слегка поклонилась, прежде чем быстро выйти из комнаты.         Он огляделся. Он полностью измотан. Ему следовало просто попросить ее отменить все его встречи на день. Особенно с этим придурком с его чертовыми «пятнадцать минут». Какую, черт возьми, разницу вообще сделали пятнадцать минут?         Его старая одежда неприятно липла к нему. Он приводил себя в порядок до того, как его день начинался по-настоящему; это был не первый и, конечно, не последний раз, когда он спал в офисе. Первоочередной задачей было как можно скорее получить кофе в свой организм .         Надев ботинки, перекинув пиджак через плечо и зажженную сигарету во рту, он направился обратно в общую зону. Безымянные лица здоровались с ним, когда он проходил мимо них по пути к лифтам. Он бы вообще вышел из вербального взаимодействия, если бы Тенген не перехватил его, когда он нажимал кнопку «вниз» для лифта.         «Ну, ну, ну, смотрите, кто у нас тут!» Он сиял, слишком энергичный для того, кто спал столько же, сколько и Санеми. «Спящая красавица почтила нас своим присутствием».         «Я чувствую себя дерьмово», — его слова сопровождались клубами дыма.         «Ты и выглядишь так же», — сказал он с насмешливой искренностью, накручивая на пальцы ослабленный галстук Санеми.         «Прекрати это», — шлепнул он по руке Тенгена, быстро поправляя галстук, чтобы выглядеть хоть немного более презентабельно, прежде чем покинуть здание. «Я иду в обычное место, хочешь чего-нибудь?»         «А?» Редкое поднятие бровей. «Это место закрылось на прошлой неделе. Ты разве не видел все эти знаки закрытия?»         «Что? Нет, какого черта? Где мне теперь кофе взять?»         «Ну, тебе не помешала бы кофеварка…»         Тенген любил нажимать на метафорические кнопки Санеми. Санеми ненавидел, когда кто-то поднимал тему чертовой кофеварки. Он обжигался об эту дурацкую штуку больше раз, чем мог сосчитать. В последний раз, когда он попытался ею воспользоваться, его слегка ударило током. Слабо, потому что он на мгновение потерял сознание и поклялся, что почувствовал, как его сердце остановилось на секунду.         «Ты сегодня чертовски смешной, да?»         «Ну, единственное кафе в непосредственной близости — это то, что в нескольких кварталах отсюда». Лифт звякнул, двери открылись, и, к счастью, он оказался пустым.         «О боже, это ведь не тот с этими ебанутыми хиппи, да?»         «У меня там сестра работает!» — громко воскликнул Кёджуро из-за принтера. Как, черт возьми, он вообще слышал их разговор, ему непонятно.         «Ну, вот тебе и ответ. Теперь иди и получи кофе, чемпион». Тенген сжал свои руки, похожие на бейсбольные перчатки, вокруг плеч Санеми и подтолкнул его вперед в закрывающийся лифт. Он даже не успел еще пожаловаться, прежде чем двери закрылись перед самодовольной ухмылкой Тенгена.         Это утро уже началось паршиво. Может, кофе не так уж и плох? Это был единственный осколок оптимизма, за который он цеплялся, когда добрался до вестибюля и направился по улице, как следует натянув куртку.         Всего в квартале от здания он услышал пронзительный писк своего рингтона, доносящийся из кармана. Он проворчал что-то себе под нос, прежде чем нащупать телефон и открыть его.         «Алло?» — голос был полон раздражения.         «Шиназугава, вы все согласовали решение по предложению на пятницу?» Отлично. Звонок Химеджимы.         «Да, мы нашли кое-что, что не было собачьим дерьмом. Хотя не могу обещать, что это будет потрясающе». Он приближался к последнему пешеходному переходу, который был ему нужен, чтобы добраться до этого чертового кафе.         «Тебе придется постараться и сделать это потрясающим, наша встреча перенесена на завтрашний день».         «Что?! Ты, блядь, серьезно?»         «К сожалению. У Убуяшики есть более срочные встречи, которые пришлось перенести, так что и эту тоже» .         «Черт возьми, Химеджима. Это смешно, и ты это знаешь». Кафе с этими яркими бисерными занавесками на окне показалось в поле зрения. Бросив сигарету на тротуар, он закатил глаза, прежде чем рывком открыть дверь.         «Я пытался понять, что я могу сделать, ты же знаешь, я бы не стал этого делать с тобой, если бы это не было абсолютно необходимо».         К счастью, стойка была пуста, когда Санеми подошел с, пожалуй, слишком большой враждебной энергией для 9:30 утра. Девушка с фиолетовыми прядями в темных волосах подошла к кассе. Она нацепила на лицо яркую улыбку.         «Доброе утро, что я могу…»         «Красный глаз», — он зажал телефон между ухом и плечом, начав выуживать деньги из кошелька. «Нет, это было не для тебя, Химеджима, боже». Его внимание было слишком рассеяно, чтобы он мог сосредоточиться на чем-то, что происходило вокруг.         К счастью, он смог уловить ее высокий голос между глубоким, гулким голосом Химеджимы и своим собственным громким нытьем. «Какой размер?»         Санеми нахмурился и попытался руками продемонстрировать: «Дайте самый большой размер, который у вас есть», после чего бросил на прилавок купюру, которая была больше необходимой, и направился в сторону пункта выдачи.         «А ты можешь заставить Игуро сделать это? Что, черт возьми, он еще делает?» Он продолжал спорить, встречаясь взглядами с несколькими посетителями, которые смотрели поверх своих больших, громоздких ноутбуков, стоявших на винтажных столешницах, разбросанных по всему маленькому кафе. Даже если они, вероятно, тоже работали, Санеми определенно был тут лишним.         Тяжелые желтые, красные и фиолетовые шторы висели по всему интерьеру. Большие узорчатые ковры покрывали потертый деревянный пол. Еще больше бусин свисало с немногочисленных золотых люстр на потолке. Декор был... многочисленным. Другие посетители за своими компьютерами создавали впечатление, что они не составляют бизнес-планы и не отвечают на глупые электронные письма; вместо этого, скорее всего, пишут скучный сценарий, который глупые актеры будут исполнять для двадцати человек в жалком подпольном театре. Или, может быть, редактируют книгу, которая, как они клянутся, сделает их знаменитыми.         Как бы то ни было, придется довольствоваться этим, пока он не найдет новую кофейню, в которую будет заходить часто. Ту, где на порядочных деловых людей не пялились бы только за то, что они пытались выпить кофе во время работы.         Может, это был шрам. На него много смотрели из-за него — он не зажил окончательно и был выдающейся чертой на его лице. Или это просто манера поведения Санеми в целом. Дикие, белые, колючие волосы. Большие, налитые кровью глаза от недостатка сна. Он, вероятно, действительно выглядел дерьмово. Он что, слишком громко кричал в помещении? Да ладно, кого это вообще волнует?         «Вот ваш заказ».         Санеми обернулся и увидел напиток, стоящий на стойке, открытый. Казалось, что напиток был самого смехотворно «большого» размера, который он когда-либо видел.         «Это не то, что я заказывал». Ему удалось сохранить свой голос шокирующе нейтральным. Не злым, просто констатирующим факт. Он наконец поднял глаза на бариста, который поставил напиток. Голубые глаза грозили скрыться за копной пушистых черных волос, спускавшихся в низкий хвост.         Его лицо... его лицо было пустым. Действительно лишенным всякого подобия эмоций. Он двигался?         «Это Красный Глаз». О, так он был не просто тем, кого Санеми видел в галлюцинациях, находясь в изнеможении.         «Я заказал большую порцию».         «Это самый большой размер, который у нас есть. Исследования показывают, что кофе лучше всего употреблять в меньших количествах, чтобы сохранить вкус, пока он стоит и остывает. Миссия нашего кафе — предоставлять качество, а не количество».         Санеми даже не знал, что сказать. Химеджима все еще лепетал ему на ухо о чем-то, что его на самом деле не волновало.         Как ни странно, его охватило странное спокойствие. Ну, может, и не спокойствие. Но он не был на грани взрыва, так что он воспринял это как плюс.         Он окинул взглядом бариста перед собой. Все, что он мог разглядеть в теле мужчины, было то, что он был примерно того же роста, что и Санеми, конечно, тощий. На нем был безвкусный свитер, который выглядел как только что с гаражной распродажи. Узор был настолько отвратительным, что только старики, теряющие зрение, могли найти в нем очарование. Все это покрывал черный фартук, завязанный сзади, с различными пуговицами и булавками, которые он не удосужился прочитать, украшавшими ремешок вокруг его шеи. Остальная часть фартука выглядела так, будто видела лучшие дни: в пятнах и потертостях по краям.         «Простите?» Глаза резко поднялись к синим глазам перед ним.         «Миссия нашего кафе — обеспечить качество, а не количество. Видите?» Он указал тонким пальцем на деревянную вывеску, висевшую на краю стойки выдачи. Слова и цветы, украшавшие края, были выгравированы выжигателем по дереву, навсегда опалив твердую дубовую плиту неважной ерундой.         Голос Химеджимы оборвался, и Санеми захлопнул телефон.         «И ваши обычные клиенты согласны на такой размер?» Его взгляд метнулся к меню, висевшему над кассой. «Чёрт возьми, вы берёте огромную цену практически за ничего».         Бариста пожал плечами.         Санеми подобающим образом подошел к стойке, засунув руки в карманы. «Вы уверены, что у вас нет чего-то побольше? Я занятой человек, и у меня впереди долгий день». Он попытался отыграться, мягкий, бархатистый голос слетел с языка, когда он расслабил плечи.         Он работал в бизнесе, он привык читать людей, с которыми общается, и подстраиваться по ходу дела; подгонять свой подход к человеку, чтобы получить именно то, что он хочет. Но... этот парень не дает ему ничего, с чем можно было бы работать. Может быть, если он будет играть «мягкого хорошего парня», он сможет что-то из него выжать.         «Вы можете свободно купить второй напиток».         «Мне не следовало бы этого делать. «Большой» — это описание размера, и это вряд ли подходит под описание. Вы же не хотите давать своим клиентам ложную рекламу, не так ли?»         Бариста слегка прищурился, слегка наклонив голову в сторону, чтобы показать дешевую серьгу-гвоздик, сияющую из мочки уха, спрятанной под волосами. Изменение было таким незначительным, что моргнешь — и не заметишь. Он положил кончики пальцев на стойку и немного наклонился. «Вы хотите сказать, что не можете позволить себе второй напиток?» Его голос звучал достаточно индивидуально, чтобы выдержать линию искреннего любопытства и насмешки.         Черт возьми, наглость! Кем этот парень себя возомнил?!         «Конечно, я могу себе это позволить! Это принцип!» Холодное поведение немедленно растворилось в ярости, горящей внутри него. Теперь он так же опирался на стойку, просто чтобы немного больше войти в пространство этого придурка. Запугивание было больше похоже на динамику Санеми в любом случае. «Откуда, черт возьми, ты это взял? Это простая концепция, я не понимаю…»         Он оборвал себя, глаза следили за бариста, когда тот потянулся через стойку к стопке крышек прямо рядом с локтем Санеми. Бариста осторожно положил крышку на его напиток и подвинул ее ближе к нему.         «Может быть, ты не будешь таким жалким придурком, когда выпьешь свой кофе. Наслаждайся».         С этими словами бариста вернулся к бару, чтобы заняться другими заказами, которые, как он предполагал, девушка с фиолетовыми волосами принимала с тех пор, как он вошел.         Он слышал, как кровь стучала в ушах, сердце грозило выскочить из груди. Это провал. Конечно, ставки были низкими. Он не заключал сделку на крупный счет, это была просто чертов кофе.         Хотя он мог признать, что вел себя как капризный ребенок, расстроенный тем, что не получил желаемого, это не совсем причина, по которой он был так зол. Это была его гордость. Этот гребаный ублюдок победил. Какой-то маленький засранец с мертвыми глазами победил.         Прежде чем он успел выставить себя еще более придурком, он схватил свой напиток и, фыркнув, направился к выходу.         Утренний ветерок казался еще более ледяным, когда он обдувал его ярко-красные щеки, проносясь по тротуару.         «Боже, черт возьми!» Наконец он выругался. С тех пор как он ушел из дома, он действительно проделал большую работу, чтобы не быть таким злым человеком — он отказывался быть хоть сколько-нибудь похожим на своего чертового отца. Однако генетика была жестока, Санеми унаследовал и внешность отца, и проблемы с яростью. По крайней мере, он получил длинные ресницы своей матери, чтобы компенсировать интенсивность всего остального.         Умение свести все это к тому, чтобы просто быть неприятным для окружающих, было чем веским поводом для гордости. Это не остановило растущее желание швырнуть свой напиток в первую же проезжающую мимо машину. Он бы так и сделал... если бы ему на самом деле не был нужен этот тупой гребаный кофеин.         Если бы этот кофе был отвратительным, он бы просто вернулся завтра и они бы получили сполна. Одна только мысль об этом приносила ему утешение. Вы выставляете напоказ это ложное превосходство относительно качества своих напитков, и это все чушь! Что? Вы боитесь, что ваши клиенты поймут, что напитки на самом деле ужасны, если вы дадите им надлежащую порцию? О, так вот почему чашки такие маленькие. Держу пари, у тебя такой же маленький член, ты, конский хвостик, чтоб тебя…         Оу... это приняло странный оборот. Санеми покачал головой и, стиснув зубы, решил рискнуть сделать первый глоток напитка. Он привык к интенсивному горькому вкусу, который сопровождает его заказ: это просто черный кофе с эспрессо. То, как его тело всегда содрогалось от вкуса, было легко проигнорировано, кофе был теплым и разбудил его. Это все, что действительно имело значение.         Он слегка откинул голову назад, позволяя напитку скользнуть по языку и легко попасть в горло. Когда он проглотил, он замер. Чашка все еще у губ, ноги теперь приросли к месту.         Это наверняка была случайность, да?         Еще глоток, и еще один. Его тело не сопротивлялось. Он не поморщился от вкуса.         «Ты, должно быть, сейчас издеваешься надо мной».         Это было на самом деле хорошо. Может ли кофе на самом деле иметь вкус, выходящий за рамки кофе? Это то, о чем люди говорили, когда они «обнаруживали ноты» или что-то в этом роде, когда пили что-то? Это было просто едва сладко с намеком на землистость, закрученную вместе таким образом, что его тело не пыталось отвергнуть.         Он уставился на крышку своего напитка. Логическая часть его мозга подсказала ему, что, возможно, ему следует извиниться перед тем бариста за то, что он был придурком. Но не за то, что он был неправ, чашка все равно слишком мала.         Логическая часть его мозга, к сожалению, была намного меньше и слабее той части, которая работала на чистом инстинкте и эмоциях, и ее было легко победить. Ярость снова затопила его чувства, когда он начал топать обратно в офис.         Преодолев попытки кого-то заговорить с ним в лифте, он наконец добрался до своего этажа и направился в свой офис.         «Ого, что с тобой случилось?» Обанай примостился на краю чьего-то стола. Его голос был слегка приглушен из-за маски, которую он носил.         «Для такого большого помешанного на микробах, ты определенно часто достаешь меня в последнее время».         «Жестко, мужик!» Неудачное время, чтобы Tengen вырулил из-за угла. «Твое лицо все красное, как после встреч с корпорацией Muzan. Кто-то тебя разозлил?»         «Нет», — ложь быстро стала горькой на его языке.         «Чушь собачья», — вмешался Обанай, сдвинув маску вниз, чтобы засунуть сигарету между губ. «Где, черт возьми, ты взял этот кофе? Ты всегда ходишь в кафе чтоб отключиться».         «Да, черт возьми, я знаю».         «О, да, как новое место? Мицури там была?» Тенген наклонился, чтобы прикурить Обанаю.         «Все было в порядке, и нет, ее там не было». Санеми попытался прекратить разговор, начав уходить.         «Все в порядке? По твоему лицу этого не скажешь».         «Я же сказал, что все в порядке!» Санеми добрался до двери своего кабинета и захлопнул ее. В тишине комнаты он посмотрел на городской пейзаж через окна от пола до потолка и попытался сделать несколько глубоких вдохов. Успокойся... успокойся...         Он плюхнулся в свое рабочее кресло, поставил напиток на стол и полностью сдулся на плюшевой коже своего сиденья. Какое тупое утро.         Недостаток сна не помогал ничему и никому. Несправедливо, что все остальные, по крайней мере, выглядели прилично собранными этим утром, несмотря на то, что у всех была одна и та же ночь. Стал бы он орать на парня в кафе, если бы он был хорошо отдохнувшим?         Ну, да, наверное.         Что с этим парнем вообще? То, как он не особо реагировал, почти не разговаривал. А когда реагировал, то был чертовски груб!         Он застонал и оперся локтями о стол. Когда он наклонился еще дальше вперед, его рука зацепилась за бледно-желтую липкую записку.         Не забудьте о встрече в 10:45!         Записка была украшена улыбающимся лицом, что его секретарь делала часто. Хотя обычно он считал что-то подобное раздражающим, это задевало те узкие струны его сердца, которые у него еще оставались. Одна из его сестер часто рисовала каракули по всему домашнему заданию, с которым он ей помогал. Сердечки, звездочки, улыбающиеся лица и т. д. Конечно, он бы предпочел, чтобы она обращала внимание на то, что он ей объясняет, но он очень любил своих братьев и сестер, поэтому он не обращал на это внимания.         Прежде чем он успел слишком далеко погрузиться в воспоминания, он слегка выпрямился. 10:45… Он посмотрел на часы и увидел, что время чуть больше 10:00.         «Бляя...