Fallen Star

      Сон поймал себя на мысли о том, что что-то изменилось. Он будто парил во мраке, но не в прозяблом как в подвале, а в теплом и бархатистом, будто ночь летом. Тишина. Смертные, где-то там, в недостижимом для него, таком далеком и нереальном, свободном мире больше не шумели, живя свой краткий человеческий век, нет. Все исчезло. Десять секунд, двадцать, тридцать… Капля не упала на его лоб.              Что же произошло и происходит сейчас?              Очередная ловушка?              Его запястья больше не стягивали холодные оковы. А обожженными пальцами он чувствовал шелк. Только перед глазами тьма, непроглядная, густая, обволакивающая… И даже пугающая. Сон ждал, когда она сдастся, подаст признаки жизни. Смертные боятся не самой темноты, а того что в ней прячется. Обитателей мрака, для которых тьма это охотничьи угодия. Несколько минут, и он услышал шаги. Мягкую и бесшумную поступь тигра на охоте, стремительную и смертоносную. Дуновение ветра, легкое и бесшумное, как бриз на берегу моря, бескрайнего и просторного. Сон почувствовал рядом с собой присутствие кого-то или чего-то на столько могущественного, что воздух будто бы был наэлектризован, трещал и гудел от напряжения. Знакомо, очень знакомое чувство. Кто же ты? Сестра?              — Я вижу ты очнулся, Сон, — медленно, словно пробуя каждую букву на вкус, произнес голос.              Этот голос. Морфей помнил его, даже спустя сотни лет. Сладкий яд, который растекается по венам, медленно убивая. Шипение змеи, которое, впрочем, если уметь слушать, превращается в мелодию, дивную и странную симфонию, но такую тревожную и пугающую. Но в этот раз в ней было что-то не то, словно одна-единственная скрипка из всего оркестра, вдруг сыграла фальшиво. Но это не имело значения, зная обладателя этого голоса.              — Люцифер-Денница, — сказал Сон, до ужаса тихо, слабым и треснувшим голосом. Первые слова более чем за сотню лет.              — Да. Это я, Сон из Вечных.              Догадка подтвердилась.              Что происходит?              Зачем Люцифер здесь?              Щелчок. В глаза Морфею ударил такой желанный, но при этом яркий, режущий глаза свет. Сон зажмурился. Его физическая оболочка теперь очень сильно реагировала на любой физический дискомфорт. Он поймал себя на мысли что совсем уж стал похож на смертного, с теми же желаниями: поесть, отдохнуть, и такими же реакциями. Нужно было привыкнуть, понять, разобраться, что же происходит?              — Это просто электричество Сон. Помнишь его у смертных в домах? — с какой-то издевкой спросил Люцифер. Но не с такой, как раньше. Другой полутон, другой оттенок другой смысл. Но какой?              Неужели Люцифер провел электричество к себе в Ад? Но зачем? Хотя, этот вопрос был для Морфея далеко не главным.              — Что происходит? — спросил Сон, все так же не открывая глаз.              — А ты не видишь, Король кошмаров? Мы вытащили, точнее, я вытащил тебя из того подвала. Этот Александр сейчас в таком страхе. И у тебя рана на половину лица, будь добр, не говори много, а то я его почти по кусочкам собирал и скреплял.              — Почему ты говоришь о себе в единственном числе? — спросил Сон.              — Потому что я так хочу.              Вопросов было слишком много, каждый ответ открывал еще больше деталей. Сон пытался распутать беспорядочный комок мыслей, ухватиться за начало, понять докопаться до истины. Это конец, или начало нового витка страданий? Зачем, где, почему?.. Но на второй вопрос он мог ответить себе сам. Понять, что это за место, полное прохладного шёлка, тепла и спокойствия. Он это узнает, если сможет открыть глаза.              Все плыло и перетекало размытыми и разноцветными пятнами. Сон не мог ухватиться взглядом за что-нибудь понять, что это за место. Явно не подвал. И тут Морфей смог различить кое-что. В глубине его души затеплился и затрепетал живой огонек восторга. Такого простого, даже наивного. И это великолепие не мешали разглядеть мельтешащие перед глазами белые точки. Прямо над ним, блестело, искрилось и переливалось, будто бы северное сияние, в суровых краях Арктики, или же как сама туманность Кольцо…              — Это гирлянда… — узнал Сон. Он помнил их. Сестра уговорила его пойти посмотреть на Новогоднюю ёлку, в таком далеком 1895 году. Ее развесили на ель перед Белым домом. Он помнил восторги, смех… Тогда это событие вовсе не тронуло его. А сейчас в его глазах вновь блеснули звезды, пусть не такие яркие, как раньше.              — Да гирлянда. Человеческое изобретение, — небрежно бросил Люцифер. Пара мягких шагов, и вот он уже в поле зрения, бывшего ли, пленника. А ведь он только в этот миг понял, что видит лишь одним глазом. Сон все еще не мог различить эмоции на лице падшего ангела. Усмешка? Злорадство над соперником, таким беспомощным и жалким? Что он сделает с ним? Причинит еще большую боль на глазах легионов демонов?              — Где я? — спросил Морфей. Если он все еще ранен, то почему Люцифер не излечит его раны одним прикосновением, ангелы ведь способны на это.              — А ты не видишь даже одним глазом? Это наша… моя комната. Я вытащил тебя из того подвала. Надеялся дать тебе прийти в себя, и ты бы мог идти на все четыре стороны, но с тобой вот что произошло. Думаю тебе лучше пока не возвращаться к себе, твое царство пригло пришло в упадок за время твоего отсутствия. Оно просто начнет вытягивать из тебя все твои отсутвующие силы, чтобы хоть чуть-чуть восстановится.              Морфей вновь закрыл единственный глаз. Он понимал последствия своего пленения. Во время его отсутствия тонкая, почти призрачная грань между грезами и явью источилась вовсе, и обитатели его царства: мечты и кошмары хлынули в мир людей. Только вот надежды и мечты быстро гибнут в мире людей, как сохнет роза без дождя. Немногие способны пустить их в свои мысли и чувства. А вот кошмары напротив, прекрасно себя чувствовали среди смертных, приспосабливаясь и охотясь, самые совершенные из хищников, пожирающие людей изнутри. И осознание того, что могло произойти за его отсутствие, было подобно удару в грудь. Все его зарождающиеся светлые мысли рухнули в темную и непроглядную бездну. Теперь Морфея терзало острыми клыками странное чувство, гремучая смесь сожаления, гнева и беспомощности. Сон выдохнул.              — Сколько я был в плену? — дрогнувшим голосом спросил Морфей.              — Сто восемь лет, — ответил Люцифер. Его голос на секунду смягчился, но потом вновь стал таким, каким и был. — Я понимаю что срок большой, но думаю ты сможешь… А, забей.              Морфей так и не понял, что он должен был забить. Это было не важно. Он понимал, сколько примерно был в плену, но одно дело догадываться, предполагать, а другое дело услышать и осознать конкретную цифру. Пустота и холод вцепились в его душу.              — Будешь пить? Ты ведь хочешь, не так ли?              Сон колебался. Остаться со своей гордостью, или поддаться животным желаниям, принимая помощь от Князя ада? Поступить как человек, готовый уничтожить свою родную планету, ради сиюминутных желаний?              — Да.              Морфей вновь открыл глаза и обомлел. Прямо перед ним стоял первый из падших. Идеальное лицо, выверенное в своих таких же идеальных пропорциях, обрамленное золотыми кудрями, которые словно рассыпались по его лицу от легко дуновения ветерка. Такие же, золотистые глаза, светлые и ясные. Только вот в самом центре их, обитала настоящая тьма. Как две черные дыры, в центрах галактик поглощают весь свет, так и его глаза, такие пугающие, одновременно холодные и отталкивающие, и притягивающие к себе внимание. Морфей словно пытался разглядеть в них хоть призрачное отражение Люцифера до Падения, но теперь в сердце прекраснейшего ангела была лишь полыхающая ненависть. На его тело, совершенное и мускулистое, без малейшего изъяна, было накинуто что-то вроде хирона, который носили римляне, а могучую спину венчали огромные черные крылья. Сон против своей воли то-ли вздохнул, то-ли просто выдохнул.              Люцифер склонил голову и сжал губы. Его движения были полны скрытой силы, даже когда он просто взял стакан с водой. Падший ангел уже был совсем близко, Сон даже поймал себя на мысли о том, что Люцифер слишком близко к нему.              Вода… ее вкус, после стольких лет заточения был не сравним ни с чем. Небесная манна, нектар… Все было ей не ровня. Она будто вернула Морфею крупицу потерянных сил, хоть голод никуда не делся.       Морфей даже смог приподняться на локтях, чтобы оглядеться. Видел он и правда одним глазом, вторая половина его лица была замотана, кажется бинтами.              Сон лежал на огромной кровати, с черными, очень мягкими и воздушными простынями. Комната с кроватью была просторной, будто бы полной света. В ней было слишком много всего другого, непривычного. Стены, будто бы из деревянных квадратов, светильники, книги, все было не так, как сотню лет назад. Сон все еще не мог различить все детали и вещи что были в шкафу, на полках, на столе. Он никогда не видел этой комнаты. Он и Люцифер раньше встречались либо в парадной зале с балконом, с которого было видно Ад во всей его уродливой красе. Бывало, они встречались и в, как думал Морфей, настоящей спальне Люцифера. Темно-серые стены, грубый холодный пол, вырванные сердца, печень и легкие в банках, а иногда и без банок. Даже он иногда боялся там находится. Это значило придется остаться один на один с Князем Тьмы. Но тут все было не так. Светло, тепло и даже уютно. Не так как в подвале. Правда…              — Что я буду должен за это?              … Только сейчас, холодной волной, его накрыло осознание того, что его спас именно Самаэль. Падший ангел никогда не забудет долг Морфея за его выручку. А если он потребует расплатиться именно сейчас? Что Морфей может ему отдать ему ив этот момент? Только свое тело, в полное распоряжение. Но нет, Сон понимал, что не вынесет такого унижения. Его сознание может полностью захватить младшая сестра Сумасшествие. И тогда, безумный, полный боли и ярости, как загнанный в угол зверь, Сон и вовсе мог погрузить сны и реальность в хаос. Это мог бы быть конец. Конец всему.              Люцифер все медлил. Потом, наконец, пожал плечами.              — Ты ничего мне не должен.              — Но почему? Ты же никогда не делал ничего, что не принесет тебе выгоды. Почему же в этот раз ты поступил иначе?              Люцифер наклонился совсем близко к лицу Морфея. Его щеку обожгло горячим дыханием падшего ангела. От него пахло виски и клубникой. Самаэль прошипел, отчетливо и угрожающе:              — Я — повелитель Ада, а повелитель Ада поступает как хочет, черт тебя побери. Я захотел безвозмездно освободить тебя — я освободил. Почему я это захотел не твое дело. Или ты думаешь я не могу сделать что-то подобное только из-за того, что я — Дьявол?              Сон отшатнулся, на столько, на сколько это было возможно. В глазах падшего ангела полыхал настоящий пожар. Но Морфей не понимал, что послужило той искрой, после которой разгорелось пламя. Разве он был не прав? Огонь из бездны его темных глаз, будто перекинулся и на самого Повелителя снов. Его ладонь горела. Сон сфокусировал на ней взгляд. Люцифер прижал руку Морфея к шелковым простыням, будто бы не замечая этого. Жар от его пальцев , по ощущениям, мог и вовсе обжечь белую, как первый снег кожу Сна. Люцифер дышал глубоко, но часто. Он перехватил его взгляд, и сам посмотрел на свою ладонь. Самаэль тут же отдернул ее, может обжёгся холодом его кожи.              — Я не думал, что ты способен даже этого пожелать, — честно ответил Сон.              — Скажи мне, Сон из вечных, неужели ты меня боишься? — вкрадчиво спросил Люцифер.              — Да.              Сон по-настоящему боялся. Люцифер был прекрасен, как взрыв сверхновой, мимолетный и яркий, только вот любоваться им нужно из далека. Совершенное сверхсущество. До чего красив и опасен.              Морфей ожидал, что Люцифер триумфально расправит крылья, а в его глазах полыхнет гордость. Его же противник признал свой страх, это ли не счастье для падшего ангела? Но вместо триумфа, в его глазах поселилось что-то другое. Пламя его в глазах на секунду дрогнула, будто огонек свечи от порыва ветра. Потом он равнодушно ответил:              — Вот оно что. Все ясно.              Сон вновь, опустошенный и обессиленный рухнул на кровать. Он вновь не видел лица падшего ангела. Только мигала синим, красным, желтым и фиолетовым гирлянда над его головой. Опять пустота. Но боль исчезла. У Морфея было еще много вопросов, которые вертелись в его голове, как пожухлые осенние листья на ветру. Что замышляет Люцифер? Зачем он ему для этого плана? Не хочет ли он так манипулировать сестрой? Но он понимал, что больше ему сил ни на что не хватит. Даже на мысли. Только на то, чтобы закрыть глаз и прошептать:              — Оставь меня. Прошу.