Змеиное гнездовище

В определенный период жизни мы встречаемся с определённым человеком, необходимым именно в этот период. Такой странный закон притяжения, такое взаимовыгодное спасение…

Эльчин Сафарли

Мрачный лес окутан тьмой, где даже дневной свет едва проникает сквозь густые ветви и листву. Деревья, покрытые плотным слоем мха, словно могучие стражи, стоят в темноте, бросая длинные теневые узоры на покрытый влагой лесной пол. Я вновь здесь, мне уже привычно здесь и не страшно. Не страшно, когда тело приобретает змеиный облик, покрываясь зелеными чешуйками, что переливаются всеми цветами радуги даже при свете луны. Мои волосы горят огнем, отбрасывая яркие блики света даже в самых темных уголках. А глаза, глубокие и загадочные, словно отражают бескрайние тайны леса. Я двигаюсь легко и не принужденно, словно тени леса служат мне путеводителями. С каждым моим шагом лес казалось, словно оживал. Под моими ногами растет мох, непривычный всякому, кто его увидел бы, в некоторых местах он серый, где-то оранжевый, можно списать это на обман зрения, но так же ведь не интересно. Я иду по привычной, для меня тропе, надеясь, в который раз, на то, что она выведет меня к заправке. Чуда не случается, а жаль. Я опять оказываюсь около озера, сажусь около воды и смотрю вдаль. И так каждый раз, вплоть до того момента, пока мне не надоест и я не выйду отсюда. В этот раз я раздумываю над тем, почему так? Почему я не выхожу к заправке? Может быть, Лес не хочет меня отпускать? На этом моменте из глубины темного Леса доносится завывание животного. Я подымаюсь, с минуту смотрю в сторону большого скопления сосновых деревьев. Руки немеют, как и ноги. Тело стает неприятно холодным, мокрым, маленьким и гибким. Пока псы добегают до опушки, я уже успеваю скрыться, в чьей то норе. И так каждый раз. Я стою в ванной и уже битый час пытаюсь расчесать колтуны на своей голове. Удается мне это не сразу, а лишь после того как я вырву почти что половину волос со своей макушки. — Блять! Бог ты мой! Все, я иду к Рыжему! Пусть бреет меня на лысо! — Причитаю я, стоя в ванной, пока с Норы доносится вполне себе веселая песенка о сплетенных дорогах и змеях, по всей видимости, с новой кассеты, которую раздобыл Мышонок. — Да зачем на лысо? Можно же что то и другое придумать. — Енот стоит в дверях ванной комнаты, и ловко уворачивается от расчески, что летит прямо в него, я выдыхаю. — Твою мышь… а если бы я попала? — Ну не попала же. Я о чем, можно в косы их заплести, я видел у одного из Крыс, что то на подобии косичек на голове. — Я решаю, что стоит прислушаться к Еноту, собираю изрядно отросшие волосы в пучок и отправляюсь прямиком к Крысам. По пути я сталкиваюсь со Сфинксом, который, по всей видимости, направлялся в Нору. Сфинкс, раскрасневшийся и, по всей видимости, чем то недовольный. — О, ты то мне и нужна была. Привет, Кобра. — Приветик, и зачем же я тебе? — Мы останавливаемся около стены, что ближе всего находится к нам. Парень облокачивается, я помогаю ему закурить сигарету, ведь сейчас он без протезов. — Сегодня в Кофейнике, Слепой огласит новый Закон. — При упоминании слова Закон, зеленоглазый кривится. — Ого, что такого произошло, что Слепой решил принять новый Закон? — Тебе разве еще Енот не доложил? Он вместе с нами был и решил такое умолчать. Надо же. — Да что там уже? Не тяни кота за яйца. — Рыжий подложил под Слепого Длинную Габи. — Если меня не подводит память, то мы однажды виделись, когда я ходила с Сурикатом на свидание. У девушки были до безумия длинные ноги, яркий макияж и длинные черные волосы, собранные в хвост. Я не совсем поняла Сфинкса, поэтому приподняв бровь, я посмотрела ему в глаза. Тот мгновенно отвернулся, я улыбнулась. — Девушки теперь могут ходить по нашему корпусу, у нас типа примирение. Как-то так. — Ясненько, а плохого то, что в этом? Наоборот же здорово. Ну, не то что Рыжий подложил, как ты выразился, Габи под Слепого, а то, что здесь теперь будут девушки. — Я перестаю подпирать стену и жестом показываю Сфинксу, что мне нужно идти. Тот кивает и, идя за мной, продолжает разговор. — Та хорошо это, просто Лэри нам всем мозги выел чайной ложечкой, за то, что эти, делали свои дела в его постели. — Я попыталась сдержать смех, представив как Лэри ругается. Мы подошли ко Второй, парень вскинул бровь в немом вопросе. — Мне с волосами, что то сделать надо, не могу уже с ними ходить. Енот сказал, что здесь есть парень с косичками, хочу поинтересоваться у него как их сделать. — Сфинкс кивает, и, попрощавшись со мной, идет обратно. Я стучу несколько раз и отхожу настолько далеко, насколько разрешает коридор. Дверь мгновенно открывается, и оттуда вылетает Крысенок, который смотрит по сторонам. Его взгляд останавливается на мне, после чего он мгновенно опускает глаза. — Вам чего? — Рыжего позови. — Крысенок усмехается, но просьбу мою выполняет. Через несколько минут выходит Рыжий, в рубашке на голое тело и в черных брюках. Меня эта картина никак не удивляет, я улыбаюсь и здороваюсь. — Солнце, чего пришла? — Мы идем в сторону перекрестка, пока разговариваем. — Мне че-то с волосами бы сделать, но отрезать я их не хочу. Енот сказал, что у тебя в стае есть парень с косичками по всей голове. Вот я хочу посмотреть, как это смотрится, и сделать себе такое же. — Хм, вы про Мертвеца? Так это не косички, а дреды. — Мне эта информация ничего не дает, Рыжий подзывает к себе какого-то парня, видимо Крысеныша, после чего последний кивает головой и убегает. На мгновение я залюбовалась Рыжим, вожачество ему к лицу. — Сейчас придет Мертвец, и ты все у него узнаешь. Хотя я думаю, что тебе пойдет такая прическа. — Пока мы ждем, парень предлагает мне сигарету, я не отказываюсь. Вот так вот сидя на диване, мы курим, я время от времени поправляю рукава рубашки, что больше меня в три раза из-за чего мне пришлось завернуть рукава настолько, что те стали походить на фонарики. Мертвеца не нужно долго ждать, вперевалочку он медленно топает к нам. — Бонжур, мадам. — Парень протягивает мне руку, в знак приветствия. — И чем же я угоден вожаку Норы? — А меня здесь значит, нет? С ней поздоровался, а со мной не надо? — Бурчит Рыжий. — Рыжий, прости не заметил тебя. — Привет, мне интересно было, где ты сделал эти… как их… дреды! Во! — Ну как, сам сделал, а что? Мадмуазель хочет себе такое же? — Я киваю. — Ну-ка, распусти волосы, я посмотрю на объем работы и назову цену. — Рыжий толкает его в бок. — Как Вожаку, сделаю скидку. Я распускаю пучок, волосы темными прядями сползают по моим плечам, Мертвец присвистнул. — Здесь работы, как минимум на полдня. И то, если плести в четыре руки. Но я могу взяться за это. — Я улыбаюсь, после чего мы с Мертвецом договариваемся о сумме и дне, когда я и он будем полностью свободны. Выбор падает на субботу, когда нет уроков. Обоих все устраивает, и парень уходит восвояси. Мы же с Рыжим плетемся в Кофейник, что бы услышать официальное оглашение о Законе. — Мне тут одна птичка напела, что ты поспособствовал скорейшему рождению нового закона. И зачем? — Рыжий ухмыльнулся. — Ну как зачем, родная моя? Скучно ведь, без девушек то. — Я не об этом. Девушка тебе что, вещь? Нельзя было словами договориться? Обязательно было подкладывать под Слепого Габи? — Да она сама не против была. Я ее не заставлял. — Не успеваю возразить, как мы доходим до Кофейника. Продолжать это бесполезный разговор нету смысла. В Кофейнике мы сидим не долго, минут пятнадцать, не больше. Слепой сухо объявляет о принятии Закона, Рыжий расплывается в улыбке, остальным, кажется плевать. У меня от принятия нового Закона смешанный чувства, с одной стороны я рада. Ведь девушки — это новые украшения, юбки, блузки, сладкие духи на Меняльниках. С другой стороны, наслышаны ли они обо мне? Может быть, недолюбливают меня? Представьте, появилась тут такая себе Кобра, живет себе, поживает Вожаком среди семерых парней. Стараюсь откинуть эти мысли прочь, Кофейник пустеет и я, так же выхожу, по пути к Норе переговариваю с Стервятником, кажется ему лучше. В Норе все в полном сборе, как только я вхожу, все семеро вопрошающе смотрят на меня. — Что? Енот уже, поди, рассказал вам все. Так что мне нету смысла распинаться тут. — Я усаживаюсь в кресло-мешок, со стола беру чашку с чьим-то чаем, холодным и горьковатым. — Ну… может, ты скажешь свое мнение? — Запинаясь, спрашивает Енот, — А что ты хочешь услышать от меня? Мне все равно на принятие Закона, вы люди вольные, можете делать что захотите. — Я отпиваю глоток холодного чая и кривлюсь от его приторного вкуса. — Предохраняйтесь только, пожалуйста. — Уши Енота, да и остальных, заливаются краской. Я приподнимаю уголки губ в слащавой ухмылке. Она бежит, измученная бесконечными лабиринтами этой местности. Куда бы она не пошла, ее встречали лишь сосны и березы, изредка попадались плодовые деревья. В такие моменты она могла поесть и позволить себе отдохнуть. Подол, некогда красивого белого ситцевого платья, давно испачкался, а в некоторых местах и вовсе порвался. Такой облик придавал ей вид прекрасной нимфы, казалось, что она и есть сам лес. Иногда, тропа-обманщица выводила ее к озеру, и тогда она часами сидела и пыталась застирать свое платье, которому к слову уже ничто не помогло бы. Изрядно уставшая девушка, не сразу заметила, что тропа превратилась в гравий. Глаза не верили, она действительно выбралась из ловушки леса. От переизбытка счастья в ней появились силы, и радостная она запрыгала на месте и засмеялась. Отставив в сторону эмоции, девушка побежала, как будто бы место, в которое она так рьяно рвалась, могло исчезнуть, испариться и превратиться в лес. Мелкие камни неприятно врезались в ступни, но ее это не волновало. И вот оно — стоило пройти несколько метров, как показалось, потрёпанное временем здание заправки. Улыбка на лице стала шире. Вот только, так ли ей нужно было идти сюда? Может быть, лес не выпускал ее из своих объятий лишь потому, что хотел защитить ее? Но жгучее желание разгневало лес и он, решил показать ей, что скрывается за его границами. Она остановилась совсем рядом, посмотрела в лужу и поправила темные спутанные волосы, что выбились из длинной косы. На парковке стояло несколько байков и один внедорожник. За окном сидели, то ли люди, то ли звери, было не понятно. Она привела себя в порядок, и уже было собиралась зайти в помещение, как сзади кто то подошел. Неясный липкий страх окутал ее с ног до головы. Девушка рванула в сторону дверей, но крепкие руки схватили ее за плечи, не давая той сдвинуться с места. — Попалась, красавица… Долго же я тебя выманивал из твоего убежища. Она попыталась вырваться, но сильные широкие руки не позволили. — Не рыпайся, а то прямо здесь спущу с тебя шкуру. Давно хотел себе туфли из змеиной кожи. Она попыталась закричать, но из уст вырвалось лишь тихое шипение… — Совсем глупая? Кобры не умеют говорить. Он усмехался, от него несло табаком и перегаром, те же сильные руки затащили ее в внедорожник и увезли в одному лишь Богу известное направление… Мой, несвойственный мне, громкий крик, казалось, разбудил весь Дом. Я грохнулась с кровати, ко мне тут же подбежал Енот и Мышь. Я плакала, тело покрывалось холодным потом и мурашками. Осознание того что я проснулась, пришло лишь когда я сидела укутанная пледом и пила горячий чай. В Норе никто не спал. Хотя почему проснулась. этого не может просто быть. Нет-нет-нет! Пять лет! Они не могли быть сном, я же чувствовала все, боль, страх, ужас. Мои плечи подрагивали, глаза щипало от количества пролитых слез. — Сколько я спала? — Как только пришла после собрания в Кофейнике, так сразу ты и уснула. — Ответил обеспокоившийся Енот. — Что с тобой? Я впервые такой тебя вижу, может тебе в Могильник сходить? — При упоминании Могильника я резко посмотрела в его глаза, он, как и полагается быстро отвел взгляд. — Понял, прости. Так случилось то что? Я тебя такой впервые вижу. Рядом со мной сидел Мышь, обнимая меня за руку, как будто бы этим он хотел меня защитить. — Ничего, кошмар приснился. Ложитесь спать. — Да уж, с тобой тут теперь уснешь. — Проворчал Заяц, парень потер глаза, после чего включил настольную лампу, стоящую на тумбе рядышком и достал книгу. Стало стыдно за проявление эдакой слабости, я и сама от себя такого не ожидала. Никто, кроме Мыши, больше не смогли уснуть. Допив свой чай, и тихо извинившись перед состайниками, я отправилась в душевую, попутно захватив сменную одежду. Я заперлась в ванной, сняла одежду и закинула ее в корзину для грязного белья. Холодный душ как раз то, что мне сейчас нужно. В голове проносились воспоминания, но как будто не мои. Я вроде и не пила ничего такого, что бы мне снилось такое. Одна сторона меня кричала, что это все было действительно, другая же говорила, что это был сон, кошмар. И я решила поверить последней, так было проще и легче. Постепенно мысли успокоились, тело расслабилось, а страх отступил. Что бы это ни было, сейчас я здесь, мне ничего не угрожает, а это самое главное. Я вытерла мокрые волосы полотенцем и провела рукой по запотевшему зеркалу, в полутьме мне показалось, что сзади меня кто-то стоит, обернувшись, я увидела лишь пустоту. Я выдохнула и посмотрела обратно в зеркало, оттуда на меня смотрела одновременно и я и не я. Эта версия меня, как будто была старше и более уставшей. — Что же ты так? Нельзя было уходить… — Странно было говорить со своим отражением, я наспех вытерла остатки влаги с головы и тела и переоделась в пеструю рубашку и хлопковые штаны. В последний раз, посмотрев в зеркало, я вышла с душевой, с зеркала на меня смотрела моя прежняя версия. Вплоть до завтрака я не могу уснуть, сижу на подоконнике и курю сигарету за сигаретой. Пачка быстро кончается и мне приходиться доставать свои запасы. Енот куда-то смылся, Мышь сопит лежа рядом с Зайцем, который читает очередной роман, время от времени медноволосый отвлекается на перекур. Пока курит, смотрит на меня, но поспешно отводит взгляд, когда понимает, что оказался замеченным. Через часа два, прихожу в себя окончательно и сползаю с подоконника. Весь день проходит в тумане из-за раннего подъема. На уроках я постоянно смотрю в окно и слушаю в пол-уха. После же, придя в к себе в комнату, ложусь спать и моментально проваливаюсь в царство Морфея. Мне сниться лишь одна темнота, впервые радуюсь тому, что вижу лишь одну темноту. Суббота наступает стремительно и неожиданно. В закромах моей души все еще страх и переживания, но я стараюсь не замечать этого. Утром, вспоминаю, что сегодня иду к Крысам, точнее к одному из них, но сути это не меняет. Ведь, все равно же буду весь день сидеть в их комнате. Перспектива провести весь день во Второй, меня не особо впечатляет, хоть я там никогда и не была, но об их комнате ходят сказания да легенды. О том, что убирались там последний раз еще во времена правительства царя Гороха, и что на тебя там при первой возможности кидаются с ножом. В последнем я и не сомневалась, ведь было же уже такое однажды, когда мы только сюда перебрались. Ностальгия прямо за душу берет. Я засмеялась, после чего моментально затихла, схожу с ума, никак иначе. Смотрю на наручные часы и спохватываюсь, ведь я должна быть у Крыс через пять минут. Со стола беру расческу, своим говорю, что буду вечером, прошу взять со столовой мне несколько бутербродов. Уже у двери Второй начинаю сомневаться в выборе прически и своего «парикмахера». Собираюсь только постучать, как дверь моментально открывается, оттуда высовывается голова того само Крысеныша, что и позавчера, кажется его зовут Мартышка. Парень улыбается и пропускает меня в комнату. — Добро пожаловать, так сказать. Парень берет со стола пачку сигарет и уходит. Только сейчас я понимаю, что во Второй как-то пусто и тихо. Осматриваюсь, здесь действительно пусто, с ванной доносится шуршание и шум воды. Дверь открывается и оттуда выходит Мертвец, волосы собраны в пучок, но из-за их специфики они больше походят на пчелиное гнездо. — Привет-привет, не стой на пороге, проходи. Он отходит от двери и дает мне пройти в ванную. Собственно о ней, она больше нашей, возле раковины стоит стул и журнальный столик, на котором расположились ножницы, триммер, какие-то инструменты и бутылка с аппликатором. Мертвец закрывает дверь и надевает нитриловые перчатки. — Ты садись, сейчас я расскажу, как я придумал оформить прическу, а ты решишь, делаем или нет. — Я слегка киваю и присаживаюсь, расческу кладу на столик, рядом с ножницами. — Итак, все же я не смогу обуздать твои волосы, но есть один вариант. Я могу сбрить тебе виски, что бы уменьшить объем работы. Пойдет? — С минуту я витаю в раздумьях, но все же соглашаюсь. Как там говорят? Волосы не зубы — отрастут. — Я же уже здесь, так что твори, мастер. — Парень кивает, включает музыку на магнитофоне и принимается за роботу. Прежде он отворачивает меня от зеркала, что бы не переживала лишний раз и не сбивала хорошую энергетику, объясняется он. Часть моих волос собирается в пучок, часть болтается колючими иглами в ожидании своей смерти. Мгновение и на грязный кафель начинают падать волосы, я зажмуриваюсь и стараюсь не думать о плохом. Музыка из магнитофона притупляется из-за триммера, что слишком близко к моим ушам. Время от времени машинка забивается и шум прекращается, заменяемый матами Мертвеца и музыкой. Через минут десять он заканчивает с висками, я выдыхаю и не отказываюсь от предложенной им сигареты. Сигареты у Крыс крепкие и не вкусные, но я не подаю вида, что мне что-то не нравиться. — Рисунок на висках или затылке будем делать? — Внезапно спрашивает парень. — А такое можно? — Я удивленно смотрю, он смеется. — Конечно, полосочки там всякие могу сделать, треугольники и тому подобное. — Интересно, делай на свой вкус, только на затылке, пожалуйста. — Говорю так на случай, если Мертвец накосячит, тот улыбается и кивает головой. Еще через пять минут, на моем затылке оказываются полоски в виде треугольников, что тянутся вверх. После начинается самое сложное, оформить дреды на моей голове. — Может быть немного неприятно, ты потерпи. Если будет совсем больно — говори. — В знак согласия киваю. Свою работу он начал с того, что разделил мои волосы сначала на две части, потом те две части поделились на кучу маленьких секций. Краем глаза я заметила, что он взял маленький гребешок и начал делать начёсы на прядях, после чего из этих прядей он скатывал маленькие валики. Поскольку я наотрез отказалась распускать седую прядь, некоторые пряди он заплетал в косички, что бы все смотрелось гармонично. Спустя часа два он закончил с первой половиной головы, и мы решили передохнуть, поскольку у обоих уже болела спина, шея, а у меня еще и кожа головы в придачу. В ванную заглянул Рыжий и поприветствовал меня, предварительно окинув меня оценивающим взглядом. — Как я и думал тебе идет. — Еще даже не закончили ведь. — Рыжий предложил выпить, я поначалу отказывалась, но парень все пытался переубедить меня. У него это отлично вышло, ведь я очень не любила, когда меня брали на слабо. Прежде чем продолжить роботу, мы с Мертвецом опустошили три стакана наливки. Но это не помешало ему продолжить работать, так же как и пятнадцать минут назад. Правда действия его стали медленней, но я этого не замечаю, хочется спать. Несколько раз, Мертвец просит меня не опускать голову, я чувствую, что скоро усну и с нетерпением жду конца сего процесса. И вот он момент истины — работа окончена. Зеркало все это время было скрыто полотенцем, теперь открыто передо мной. Минуту смотрю на себя, не веря, что это я. Кручу голову так и сяк, щупаю волосы, на ощупь они жесткие, как и пологается. Рыжий, которому в отличие от меня повезло поспать, заходит в ванную и выражает свой восторг. — Не молчи, пожалуйста, нравится? — Спрашивает Мертвец, стягивая с себя перчатки. — Мой восторг в восторге. Это прекрасно, мне очень нравится. Спасибо большое! — Расплачиваюсь с Мертвецом, придется месяц побыть без обновок, даже при «скидке» это обошлось мне дорого. Потом парень долго объясняет, как ухаживать за волосами, рассказывает о том, что к дредам можно прикупить украшения. Я киваю как болванчик, сонливость сняло как рукой, на смену пьяному состоянию слишком быстро приходит трезвость. Из Второй выхожу радостная, часы показывают, что я пропустила завтрак и обед, но есть возможность успеть на ужин. Правда до него еще долго, поэтому я плетусь к себе, сзади меня догоняет Рыжий. — Приходи сегодня вечером в Четвертую, просили передать. Будем праздновать принятие Закона, Табаки еще сказал, что сегодня возможно Ночь Сказок, так что приходи — будет весело. — Хорошо, я приду, своих тоже прихвачу. — Мы обмениваемся еще несколькими словами, после чего оба идем по своим делам. В Норе все среагировали на мою обновку по разному, но большинству все же понравилось. Мышь каждую минут спрашивает, не больно ли мне было, и каждый раз после моего ответа он кивает, но все так же прибегает обратно и спрашивает тоже, что и минуту назад. — Ну вот, а ты хотела их состричь. Красиво же. — Кажется, впервые соглашаюсь с Енотом. — Сегодня в Четвертой праздник, по поводу принятия Закона. Если кто хочет, идемте со мной после ужина. — Было бы что праздновать, теперь повсюду будут эти девчонки. — Фыркает Заяц, я приподнимаю бровь и смотрю на парня. — Я сейчас не о тебе, а о них, так что не смотри на меня так, а то не дай Бог, живот прихватит. Разговор так и не имеет продолжения, Заяц перелезает в коляску и уезжает с комнаты. Этому никто не придает значения, я же не удивляюсь, ведь знаю его сокровенные тайны. Глаза говорят все, стоит только увидеть их, как мне сразу стает все ясно. За час до ужина, я выбираю, что бы такого одеть, вдруг там будут девушки. Наконец-то нахожу то, что искала — юбку в пол, с небольшими вырезами по боках. Сама юбка зеленого цвета в черную клетку. Под юбку я подобрала черную майку и темно зеленый кардиган. Довольная результатом я принялась приводить себя в порядок, пока есть время. Волосы собирать теперь было ни к чему, поэтому я оставила все, так как есть. Покрутившись возле зеркала, я убежала в столовую, а оттуда я вместе с Енотом и Медведем ушли в Четвертую. В Четвертой было уже порядком так накурено и душно, освещением служила гирлянда, что висела на одной из стен. С собой в четвертую я принесла сидр, который мне недавно притащила Сурикат из Наружности. Я села рядом со Стервятником, попутно поздоровавшись со всеми присутствующими. Сидр был передан Македонскому, который появился здесь совсем недавно, кажется месяц назад. Парень был шуганным, постоянно прятал руки и опускал глаза, хотя последнему я не удивлялась, в Четвертой исполнял роль хозяюшки. К моему сожалению девушек здесь не оказалось, я даже немного расстроилась, что не оказалось незамеченным, только не в смену Табаки. — Чего это ты грустишь? Сейчас тут будет весело! — Да не, я не грущу. Удивилась просто, я думала, вы и девушек пригласите. — Табаки засмеялся, я приподняла бровь. — Мы решили собраться старой компанией, ну и тебя заодно взять, все-таки ты Вожак Норы, как-никак. Да и своей ты уже чувствуешься. — Я кивнула своим мыслям, мне в руки всунули чашку с чем-то горячим, это был кофе. Дальше были сказки, много сказок, даже больше чем прошлый раз. Хотя возможно мне так показалось из-за того, что прошлый раз я быстро уснула, а в этот раз, я держалась бодрячком. Стакан то и дело наполнялся чем-то непонятным, пахнувшим спиртом, из всего что я успела выпить я узнала только ту самую наливку Рыжего и вино. Все остальное было странным на вкус. К стакану седьмому я уже изрядно было пьяна, как назло очередь рассказывать сказку дошла до меня. Я приподнимаюсь на локтях, что рассказать я придумала еще задолго до этого вечера, оставалось только надеяться на то, что мой пьяный язык не подведет меня. — Кхм, ну что ж. Добро пожаловать в самый обычный лес: Немного хвои, в меру грибов и ягод, есть ручей — он не вызовет особенный интерес. Если только для прогулок или прочих мелочей — и то не точно. Ведь люди здесь нечастые гости. Дороги еле намечены где-то среди болот. Буксует машина, кусты эмаль царапают, словно гвозди. И хмурые дачники мчат обратно к себе в огород. Тем временем тут свои законы у зверей, птиц и рыбок. В пищевой цепочке нет места для аномалии, флора и фауна функционируют без ошибок. Много лет ревут медведи, волки воют и так далее. Никто не ждал беды, ибо не было слова «беда», не было языка как такового — инстинкты одни. Но вот однажды произошла, казалось бы, ерунда: появились они — слова-паразиты… То есть буквально, как паразиты, эти слова завелись у всех, какой-то сказочный синдром. Вся чаща пришла в движение. Как бы общий язык возник. Невероятно. И смех, и грех. Сперва отдельные слова, позже целые предложения посыпались отовсюду. Шум, гам, суета! Толпа на водопой гудит, как оживлённая улица. Волк собирался отужинать мышью, но та обходительно и мило убедила его одуматься. И волк стал, есть траву лишь потому, что трава молчит. Затеяли спор бобры, пока плотина давала течь. Устроила белка бунт — она кричит: «Орех горчит!» В общем, не довела до добра эта ваша родная речь. Представьте, даже немой карась со дна отпускал свои сальные шуточки пузырями. Пути назад уже не было. Революция началась. Судите сами… Время шло, и все былые дела были брошены. В лесу кто-то не прав! И он должен узнать о том, как быстро все сбегутся об стену метать горошины — иное приходилось откладывать на потом. Животные начали думать — и это последняя стадия магического дара или кары небес. Их намерения благие тонули в галдящем стаде, а тяжёлые мысли давили на головы словно пресс. Все захотели любви. Отношения и брак в приоритете. А размножаться как-то пошло. Птицы наперебой за трели требовали зерна. Рыбы уже не купались. Рыбы копались в грязном прошлом. Эта экосистема обречена… Добро пожаловать в самый обычный лес, хотя кому я вру, конечно, он обычный только на вид. Тут подозрительно тихо. Это последствия всех чудес. Безумные тощие звери свой придумали алфавит. Повсюду буквы. Буквы–буквы–буквы. Эти буквы когтями нацарапаны на коре, зрелище то ещё. Если вы с корзиной клюквы окажетесь в этой неописуемой дыре — окаменеете. Удивитесь, по крайней мере. Вначале было слово. И в конце будет слово. Всё повторяется снова. Природа сурова. Рот — это шрам от общения на лице. Выхожу словно из транса, с головы мгновенно вылетает все сказанное мной. Окружающие отрешённо смотрят на меня, слышно только как Енот сербает что то из своего стакана. — Извините, кажется, я перепила. — Встаю и покачиваясь иду в ванную, что бы умыться. Там не так жарко, холодная вода приводит меня в чувства, за дверью давно доносятся голоса. Дверь противно скрипит, я смотрю на виновника, им оказывается Рыжий. — Интересная сказка у тебя, Кобра. — Парень, так же как и я подходит к раковине и умывается. — Спасибо, старалась. — Из кармана кардигана достаю сигареты, парень копирует мои действия. Мы садимся на холодный кафель и курим, молчим. Молчание лишь нарушается голосами, доносившимися из Четвертой и музыкой, которую резко решили включить. Похоже, Ночь Сказок завершена. Рыжий кладет мне голову на плечо, я удивляюсь этому жесту, но делаю вид, что это не так. — Ты очень похожа на нее. Такая же хорошая и спешишь всех взять под свое крыло и защитить. — До меня доходит, что он пьяный в зюзю. Но я не лучше, поэтому сразу интересуюсь, на кого же я ему похожа. — На Рыжую, это моя сестра. Вам обязательно надо познакомиться. — Его голова скатывается мне на колене, руками он обхватывает мою талию. — Я тебя так… — Рыжий ты пьян, пошли к остальным, тебе нужно поспать. — Да, конечно… — Он подымается, не без моей помощи, в обнимку мы доходим до общей кровати, где он ложится и моментально задремывает. Я же принимаю от Македонского чашку кофе, некоторое время мы болтаем со Стервятником. Потом, Енот уводит пьяного Медведя в Нору, сам же решает не возвращаться. Помимо Македонского, я вижу еще одного новенького, блондина с длинными волосами, который за вечер не произнес ни слова. — Эти новенькие, совсем обарзели, совсем не уважают старожилов, того гляди и Вожаков перестанут принимать за людей. — Гудит Шакал, новенький закатывает глаза, после чего ложиться и упорно делает вид, что спит. Четвертая начинает пустеть, мне предлагают остаться здесь, я соглашаюсь, поскольку есть вероятность того, что усну я где то в коридоре под ковриком. — Три! Три полы, да так, что б они блестели! Если не хочешь, что бы я с твоей шкурки, что то сделал.- Я некогда облаченная в белое платье, сейчас одета в растянутую черную майку и спортивки. Руки стерты в кровь, день и ночь я работаю, что бы выжить, что бы поесть и попить. Ночь единственное время, когда я могу остаться наедине и в который раз продумать план побега. Утром, я конечно же не смогу привести этот план в действие. Я опять испугаюсь и как покорная овца пойду убирать и готовить. А ведь это не самое страшное, самое страшное наступает, когда Бычьеголовый напивается и становится противным до невозможности. Это утро на удивление приятное, проснувшись, я выгибаюсь по всей своей длине и смотрю по сторонам, здесь почти никто не спит. Обменявшись любезностями с Табаки, мне под нос незаметно подсовывают чашку с кофе и также не заметно исчезают. Я благодарю Македонского, в ответ лишь тишина. Допив кофе, отправляюсь назад к себе, часов я не брала, поэтому определить сложно который час. Но как мне сказали, завтрак я пропустила. В голове все еще шумит, я все пытаюсь вспомнить о сказке, которую сама же рассказывала, но ничего не получается.