Капля яда

      В Академии часто велись разговоры о смерти. Их не раз предупреждали о том, что путь шиноби устлан трупами товарищей, что они будут частыми свидетелями смертей знакомых и мирных жителей. И о том, как со временем они начнут к этому привыкать. Все это обсуждалось лишь на словах, и умом Сакура, конечно, понимала, что и сама рано или поздно столкнется с неминуемым. Но ни одна лекция, ни один учебник не могли морально к этому подготовить.       Шота уставился на нее широко распахнутыми глазами, его дыхание резко оборвалось. Хватка на кинжале ослабла, он отшатнулся назад и попятился, половицы борта неестественно громко заскрипели под его ногами. Один шаг, второй. Нож продолжал торчать из его шеи, пока тело, содрогаясь в редких конвульсиях, оседало на пол.       Теперь он был мертв.       Тошнотворное чувство облегчения накрыло Сакуру мгновенно, ноги подкосились, и она чудом не упала — адреналин все еще действовал. Не особо соображая, на автомате убрала кунай обратно в подсумок.       Тазуна где-то достал запасную веревку и связал единственного живого бандита — того, которого Сакура вырубила тогда о борт судна. После он уселся в рулевой рубке и махнул рукой Сакуре.       — Выглядишь так, будто щас вот-вот откинешься, — хрипло констатировал он. — Сядь, девочка.       Сакура не стала возражать и почти рухнула на шаткий табурет. Пульс стал замедляться, а многочисленные раны наконец дали о себе знать. Все от груди до ступней было изрезано и исколото, жутко жгло, одежка была вся в крови. Сакура затруднялась ответить, где была чужая кровь, а где ее.       Тазуна радостно присвистнул, найдя аптечку.       — Отлично, — пробормотал он. — Давай-ка подлатаем тебя, пока ты не получишь уже нормальную помощь. Будет неприятно, если ты истечешь кровью, так и не добравшись домой.       Сакура заторможенно кивнула, а затем вспомнила, где было сосредоточено большинство ее ран. Увидев выражение ее лица, Тазуна понятливо усмехнулся.       — Не дрейфь, не буду я на прелести твои глазеть. Однако ты можешь подцепить заразу, если сейчас не обработать порезы, и погибнуть от болезни. Инфекция убивает так же быстро, как и открытые раны.       Сакура вновь кивнула, сжала дрожащие пальцы на подоле платья и стянула через голову. Зашипела от боли, когда уже засохшие ранки отклеились и открылись, садня.       Как Тазуна и обещал, он не смотрел никуда кроме порезов. Провел влажной тряпицей по ребрам и забинтовал марлей. Затянуто было туго, и Сакура была уверена, что неумело. Однако бинты остановят кровотечение на время, что и было их единственной задачей.       Закончив, Тазуна тут же вышел из рубки и принялся готовиться к отплытию: поправил паруса, проверил руль. Он объяснил, что собирается высадиться в доке на противоположной стороне острова, чтобы избежать столкновения с людьми Гато, которые наверняка будут дожидаться его на материке.       Сакура ничего не смыслила в мореплавании, так что оставила все на Тазуну. "Если ему понадобится помощь, попросит," — решила она.       От непривычного безделья в голову начали лезть дурацкие мысли. Судно, в котором по стечению обстоятельств они оказались, было маленьким, предназначенным для одного человека. Взгляд неизбежно натыкался на труп Шоты, и Сакура ничего не могла с собой поделать. Часть ее настаивала на том, чтобы просто выкинуть его за борт, как недавно сделал со своим несостоявшимся убийцей Тазуна, а другая не желала этого. Не желала привыкать.       Она не знала, чего все-таки боялась больше — перевернуть его и убедиться, что он мертв или перевернуть его и увидеть, что он все еще дышит.        У него ведь были имя, семья. Люди, о которых он заботился и которые заботились о нем. Он был двоюродным братом Цунами и имел дочь.       А теперь он мертв, потому что она убила его.       Если Тазуна и заметил, как слеза скатилась по ее щеке, то тактично промолчал.

***

      Какаши не сводил взгляд с Райги, пока его нинкен со свирепством, которому позавидовали бы многие матерые хищники, бросался на бандитов. Он и Райга все еще были так раздражающе равны по силе, но, к счастью, Какаши и раньше сражался с подобными противниками и знал, что ключом к победе являлось терпение.       Хоть нукенин и утверждал, что наслаждается хорошими поединками, это было не совсем так: ему нравилось, когда жертва могла дать мизерный отпор, чтобы с ней можно было поиграться, а затем с особым удовольствием покромсать на кусочки. Ему до дрожи нравилось чувствовать свое превосходство над другими, и теперь, когда он встретил равного себе противника, начал терять терпение. Терпение перерастало в раздражение, раздражение в злость, а злость, соответственно, делала его невнимательным.       Наруто оттащил Саске к краю моста, чтобы к нему было сложнее подобраться. Чакра Кьюби все еще сочилась из печати, но уже не с прежней интенсивностью — Наруто успокоился, как только понял, что Саске еще жив. Тем не менее, Узумаки с тем же успехом продолжал использовать отросшие когти и свои так кстати обострившиеся чувства, дабы яростно разорвать любого, кто подойдет слишком близко. Какаши было не по себе от того, какой оборот приняла ситуация. "Однако все же лучше, если чакра лиса направлена на защиту своих," — успокаивал себя он. Иной исход никого из них бы не устроил.       Если повезет, он сумеет убедить Сакуру, что все, что она видела до того, как спрыгнуть с моста, ей привиделось. Саске в этот момент был без сознания, а Наруто… Наруто и так все знал, потому эти двое не станут проблемой.       Что касается мафии, Райги и Гато, то они, твердо решил для себя Какаши, попросту не успеют никому растрепать.       Один из клинков Райги насквозь проткнул защитный жилет и вонзился в плечо, Хатаке зашипел от боли, оттолкнул противника и выдернул меч. Обычно Какаши ломал оружие оппонента, но сейчас ситуация отличалась — клинок был не простой, это был один из Легендарных Мечей Скрытого Тумана, и Какаши даже не надеялся, что сможет так просто разломать его.        Шаринган продолжал пить много чакры, но Хатаке не рисковал его деактивировать. Однажды уже попался на уловку Райги и повторять тот опыт не собирался.       — Я порежу тебя на лоскуточки, — пообещал нукенин, забирая свой меч и заставляя Какаши ступить назад, — а потом поймаю твоих учеников, и умирать они будут очень долго и болезненно.       Какаши уклонился от очередного удара и вонзил кунай в чужое бедро, затем отскочив.       — Учитывая, как ты в прошлый раз с ними сражался, боюсь, это обернется для тебя неудачей.       Это было очевидным блефом, попыткой разозлить его, не больше. Ни один джонин не захочет признавать, что его уделали генины, пускай и обманным путем. С другой стороны, хитрость — обязательный навык любого шиноби, ибо на войне все средства хороши, потому, возможно, для Райги проигрыш обиден вдвойне.       Какаши заблокировал удар, держа в голове, что затягивать бой сильнее уже нельзя. Сражаться в чистом кендзюцу против сильнейшего Мечника Тумана гиблое дело. Очень немногие могли сравниться с ним в мастерстве, и хоть у Какаши было множество достоинств — битва с оружием не было его сильнейшей стороной.       — Я сломаю все пальцы той розовой суке, а потом вырву их, — прошипел Райга. — И скормлю ей собственный язык за то, что пыталась сделать.       Какаши пригнулся.       — Даже тебе стоит признать, что она была хороша.       Райга оскалился и зарычал, трясясь от ярости.       Вот оно.       Чидори вспышкой загорелся в ладони. Чакра уже заканчивалась, выбора не было, надо действовать. Какаши бросился на Райгу, двигаясь на максимальной скорости, и прицелился в сердце.       Однако прежде, чем он успел сократить половину дистанции, чей-то огромный меч отсек голову его противника.       — Так, так, так, похоже, ты был прав, Райга. Я смог забрать мечи только через твой остывающий труп.

***

      Все было красным.       Наруто едва соображал сквозь пелену ярости и страха, пока чужая тяжелая чакра плавила изнутри. Злобное рычание непрестанным эхо раздавалось по подсознанию — Кьюби не на шутку разбушевался. Наруто отчаянно надеялся, что все это чей-то жестокий розыгрыш, что он на самом деле не хранил в себе убийцу, Демона Лиса, которого все ненавидели. Теперь отрицать это было бессмысленно. Он явственно чувствовал внутри себя его древнюю и чертовски взбешенную силу.       Внезапно все стихло, как только отсеченная голова Райги свалилась на мостовую.       Крупный мужчина с почти столь же длинным, как и он сам, мечом вальяжно облокотился о свое оружие и ощерился, обнажая острые, словно акульи, зубы. На голове была повязка, но из-за густого тумана Наруто не мог разобрать изображенный на нем символ.       Рядом пристроилась еще одна гибкая фигура с бледным лицом. Этот некто был того же роста, что и Наруто, и держался он с таким изяществом, о котором Узумаки мог только мечтать.       — Это вы наняли Райгу? — спросил высокий шиноби.       Мужчина с сигаретой во рту, которого Наруто идентифицировал как Гато, мертвенно посерел.       — Я-а… Я не знал, что он…       — Что он что? Предатель Скрытого Тумана? — мечник ухмыльнулся. — Я, конечно, знаю, что ты тупой, но у него так-то на лбу повязка обо всем говорит.       — Со всем уважением… — Гато запнулся, стоило шиноби поднять руку.       — Хаку.       Лишь одно мгновение понадобилось гибкой фигуре, чтобы вырезать остатки толпы из гражданских-бандитов. Единственным, кто остался, был Гато.       Высокий шиноби лениво направился к тому месту, где он стоял, и что-то в его походке заставило Наруто отчаянно захотеть сжаться в комок, чтобы слиться с местностью.       — Я заплачу! Что бы они вам не предложили — я удвою… нет, утрою цену! Я могу…       Огромный меч вновь рассек туманный воздух.       — Некоторым людям стоит просто заткнуться.

***

      Мужчина, которого Сакура сбросила с моста, тоже был мертв.       Это вовсе не шокировало ее, нет. В конце концов, выжить после падения с девяти метров на деревянный борт довольно сложно, однако факт его смерти ударил по ней сильнее, чем стоило бы.       Сакура закрыла глаза, как если бы темнота могла защитить ее от жестокой истины. Сегодня она была судьей, присяжным и палачом двух человек, и ей вдруг стало интересно, что сказали бы на это родители. На то, что их двенадцатилетняя дочь распоряжается чужими жизнями.       Тазуна закашлялся.       — Где-то через полчаса мы будем у доков, — грубо оповестил он. — Рядом наш дом, Цунами как раз подлатает тебя.       Ох, точно… Цунами… Инари…       В хаосе и ужасе битвы она совсем забыла, что не только убивала, но и спасала кого-то. Она спасала Тазуну, чтобы он достроил мост и вывел свою Деревню из нищеты. Сакура сделала свой выбор. Выбор между жизнями людей Гато и жизнями Тазуны, Цунами, Инари и сотен других жителей Тумана.       Да, возможно теперь ее руки в крови, однако это ее выбор, и хоть отвращение и страх съедали нутро, Сакура понимала, что из раза в раз ей придется принимать подобные решения. Снова и снова.       Сакура судорожно вздохнула и открыла глаза.       И сразу же пожалела об этом.       Инстинкты завопили об опасности, о том, что на судне есть посторонний, скрывающийся в тени. Все тело болело, ноги были тяжелыми, а каждый вздох, стягиваемый тугими бинтами, давался с трудом.       Но она все равно поднялась.       Сакура поплелась к Тазуне. Вести себя непринужденно в этот момент было очень сложно. Она вдруг своим поведением напомнила себе Шино, когда тот, чем-то жутко обеспокоенный, все равно пытался казаться безразличным. Та же прямая спина, задранная голова и спокойное выражение на лице.       Сердце бешено колотилось, но она не позволила ни на йоту выдать своего подозрения, пока не оказалась в паре шагах от Тазуны.       — Что-то случилось, девочка? — спросил он, выгнув бровь.       Я не хочу умирать.       Молниеносно выхватив кунай, она развернулась к парусам, но оружие выбили из руки до того, как она успела бы даже прицелиться. Чья-то изящная рука подхватила ее кунай, а через мгновение перед Сакурой предстала тонкая фигура, скрытая за фарфоровой маской.