Время власти

      Марш Спасителя на столицу начался под бравурные звуки труб и песни. Отступление войск регента было встречено с ликованием — ведь ясно как день, что победа уже близка. Однако вскоре ход войск замедлился и стало ясно, что, скомандовав своим солдатам отступать, Роше подставил врага под удар белок. Бандиты принялись бить с флангов, не отвлекаясь больше на армию из столицы, и каждую деревню надо было не один раз отбить у ошметков местного сопротивления — если таковое вообще существовало — а раз за разом отстаивать от бесчинствующих бандитов. Белки налетали из ниоткуда, жгли, взрывали и резали, после чего растворялись в лесах. Многие из сторонников Жана и ранее сталкивались с бандами нелюдей, но никто из них не считал белок своим главным противником и они банально оказались не готовы к выматывающей партизанской войне, когда каждый куст, каждая лощина, каждое дерево может укрывать врага.       Венцом выходок белок стало сожжение крупного обоза, который должен был обеспечивать армию во время осады Вызимы. Перед лицом наступающей нехватки еды среди солдат Спасителя начало подниматься беспокойство. Спаситель обещал им хлеб и мир. Только вот мира пока не видать, а теперь и хлеб начал заканчиваться. Дезертирство уже приобретало массовый характер, и чем больше людей бежало, тем более жестокими становились расправы над пойманными, что в свою очередь всё сильнее тушило желание вырвать Темерию-матушку из лап регента-узурпатора. Спору нет узурпатор, конечно, распоследний подонок, дочь Фольтеста в плен взял, лижет сапоги Эмгыра и всё такое, но что-то Спаситель немногим лучше.       Чтобы накормить близкое к бунту войско пришлось куда старательнее обирать население окрестностей. Только вот армия шла по землям тех, кто назвал себя вассалами Спасителя. Некоторые из них даже согласились поделиться припасами, однако не задаром. Предложенные еще до начала полномасштабной войны титулы и привилегии пока оставались лишь миражами, новые же, более щедрые посулы, Жан давать отказывался, потому что выполнение таких обещаний превращало его в лишенную власти фигуру на троне, который он даже не успел занять. В ставке командования уже раздавались угрозы отозвать солдат или перейти на сторону регента. Пока не всерьез, потому что регент — всем известно — редкостная сволочь, которая скорее казнит, чем примет в ряды своего войска, но угроза вернуться в родовые поместья оставалась весьма сильным аргументом.       В то же время вожди мятежа понимали, что если они переметнутся на сторону Роше, тот всё равно не забудет им восстания, однако если разбредутся по поместьям — Роше вздернет каждого поодиночке и скорее всего после долгих пыток. Оскорбления в ставке Спасителя слышались всё чаще, пару раз это даже привело к дуэлям — и только тогда, наконец, прозвучало предложение провести большой совет Союзников Спасителя. Воистину, регент смог посеять между ними семена раздора, но они, благородные мужи, выше подобных подлостей безродного ублюдка, они смогут остудить гнев, решить накопившиеся противоречия и прийти к сердечному согласию ради великой победы, которая несомненно ожидает их после того, как Вызима будет взята и разграблена.              Предложение было сказочно хорошим. Но натолкнулось на беспощадную действительность, в которой каждый преследовал свои интересы и наотрез отказывался наступить на горло своей песне даже ради всеобщего блага.       Кто-то считал, что следует окончательно разобраться с бандитами-нелюдями, чтобы атаки на фланги не мешали маршу на Вызиму. Да и как прикажете осаждать, если с одной стороны — стены, с которых летят стрелы и льется раскаленное масло, а с другой - кодла беспринципных подонков, готовых разорять тылы?! Иные призывали как можно меньше реагировать на эту угрозу, поскорее взять столицу, укрыться за стенами и уже оттуда отправлять войска громить белок, золотом из казны щедро возместив всем, чьи наделы больше всего пострадали от войны. Это возмутило тех, чьи земли остались в стороне от активных боевых действий и нападений бандитов — при таком раскладе они получили бы меньше прочих и немедленно потребовали делить добычу по количеству душ в отрядах.       Обсуждение от минуты к минуте становилось всё более напряженным. Младшие перебивали старших, старшие слали младших в пекло, возмущенные их наглостью. Сюзерены заступались за вассалов, вассалы отстаивали честь сюзеренов.       - Помолчи и дай договорить! - гаркнул граф Эччевериа, когда его в третий раз подряд перебил юный барон Обри, в столь молодом возрасте уже прославившийся ратными подвигами (и неумением держать язык за зубами). - Молоко на губах не обсохло, а туда же лезешь!       - А ты его не затыкай! - заступился за того племянник покойного графа Маравеля.       - …Погляди-ка какой наглый выискался! - не сбавлял громкости Эччевериа. - Думаешь, пара успешных атак — и ты уже вправе говорить со мной на равных?! Немедленно замолчи или я заставлю тебя замолчать!       - Да кто ты такой, чтобы мне приказывать?! - взвился Обри, чьи юношеские прыщи от возмущения из красных стали белыми.       - Я — граф, а ты — барон. И я требую уважения.       - Как вы смеете оскорблять моего вассала, Эччевериа?! - взорвался герцог Рауль. - Это не ваш вассал!       Жан безуспешно призывал своих союзников прекратить свару. Но сказано было уже слишком много, кто-то кого-то случайно толкнул, раздался панический крик «Измена!», сверкнула сталь, пролилась кровь — и всё смешалось.              ***              Роше с недоброй, кровожадной усмешкой выслушивал перечень важных шишек, погибших на пиру, который должен был положить конец распрям союзников Спасителя, и Геральт вдруг понял, что именно он попросил у Пряхи.       Подгоняемые резким ветром облака неслись по лазурному небу, то и дело закрывая солнце, отчего зала совета то погружалась в практически вечерний сумрак, то озарялась ярким светом, и в переменчивых пятнах цвета от витражных окон очень легко было вообразить, что изображенный на портрете Фольтест одобрительно улыбается предприимчивости своего ставленника. Не можешь разбить врага — так смешай его ряды, разрушь их сердечное согласие, ослабь их склоками. И какая разница, как именно ты достигнешь цели — подкупом ли, шантажом ли или сделкой с чем-то иным.              - Какая жалость, что подонок выжил, — цокнув, резюмировал Роше, когда шпион закончил доклад. - Мог бы — сам бы ему башку размозжил!       - У тебя еще будет возможность, - отметил Геральт, косясь на карту с расстановкой сил. - Не похоже, чтобы резня остудила их пыл.       - Пан ведьмак прав, - поддакнул человек Талера. - После стоянки войска продолжили поход на Вызиму.       - Значит он действительно решился на осаду, - Роше раздраженно покосился на подавшего голос нильфгаардского посла. Тот ответил невозмутимой улыбкой. Ну как же, на него, полномочного представителя империи, рука не поднимется и у распоследнего бунтовщика. Возможные кары со стороны его императорского величества – более надежная защита, нежели стены крепости!       - Он не окружит озеро, - снова вмешался Геральт.       - А ты пробовал возить еду и припасы по воде, когда всё как на ладони и простреливается?.. - Геральт поднял руки в знак сдачи.       - Куда уж старому ведьмаку понимать тонкости стратегии. Меня другое беспокоит. Судя по тому, что я слышал, некрофагов становится всё больше, - он показал пальцем место на карте. - Тут, как поговаривают, — хуже всего. Как я понял, там с четыре десятка трупоедов, но если вы посидите месяц в осаде — их будет уже пара сотен. Еще через два месяца — человеческие армии станут меньшей из проблем, а к весне тебе придется думать, как перевести гимн Темерии на трупоедский.       Вернон недобро прищурился.       - И что же ты предлагаешь мне сделать, о убийца чудовищ? Может быть нанять ведьмака, пообещав ему хорошую плату за каждую голову монстра?!       - А может сразу отряд?! Думаешь, я один смогу их перерезать? Я, конечно, своё дело знаю, Вернон, но даже я понимаю, куда лучше в одиночку не соваться!       Роше нахмурился, рассматривая карту, однако затем его лицо медленно посветлело.       - Отряд говоришь… а если я дам тебе отряд? - Геральт недоуменно поднял брови. - Не ведьмаков, конечно, такой роскоши у меня нет, но настоящих матерых подонков. Тех, кто сможет держать строй и не побежит, заслышав чудовищ. Например, парни, которые помогли тебе с утопцами на болоте. Скажешь, ребята плохо вырезали тварей?              ***              Роше позволил Геральту самому отобрать людей, которые отправятся с ним уничтожать трупоедов, и остался доволен его выбором. Разве что распорядился дать куда больше рядовых солдат, но все до единого по словам Роше — распоследние бессовестные подонки, то есть лучшее, что только он мог предложить. Готовясь к вылазке, Геральт мастерил бомбы, чтобы взрывать гнезда, и заодно учил этому тех, кто показались ему наиболее грамотными и смекалистыми.       Ведьмаки старой закалки не одобрили бы подобное — а ну как люди потом обратят полученные знания против собратьев и сделанные по ведьмачьим рецептам бомбы полетят в отряды и крепости? Геральту становилось несколько неуютно от мысли, что бы на такое сотрудничество со власть имущими сказал бы хоть тот же Весемир. Но следовало быть объективным: ремесло ведьмаков вымирает и самое меньшее, что может сейчас сделать сам Геральт, чтобы выполнить свой долг и защитить людей — научить их лучше бороться с нежитью.              В назначенный для отбытия день во внутреннем дворе было людно — не протолкнуться. Ржали лошади, ругались офицеры, крепко пахло грязными стеганками, конским потом и навозом. Основная масса солдат уже ждала у стен, даже во дворе слышен был их гомон, и, осознав, какой корпус выдали ему в сопровождение, Геральт подумал, что когда вся эта орава покинет город — Вызима опустеет. Не слишком ли Роше расщедрился?..       За сборами из тенистой галереи наблюдали Её Величество со свитой. Среди придворных возвышался приметный напудренный парик расфуфыренного Талера.       К неописуемому своему изумлению среди офицеров Геральт увидел Роше. В прежней армейской выкладке и с прежним старым шапероном.       - Ты-то что здесь делаешь?! - не сдержался Геральт. Чтобы господин регент и оставил столицу накануне осады? Это никуда не годится!       - Я выступаю с вами, разумеется. - Роше с невозмутимым видом проверил подпруги и лишь после этого обернулся к Геральту. - Послушай, когда дело касается чудовищ — тебе нет равных, но ты не армейский человек. Для солдат ты, несмотря за все заслуги, чужак, которого слушать — себя не уважать. Да и не поймут меня, если я останусь за стенами, послав ребят сражаться. Здесь будет гарнизон, который, если мы задержимся, сможет дать отпор самозванцу. А пока меня больше беспокоит то, чтобы после войны остался какой-то мир и для живых. - На мгновение он нахмурился, а затем улыбнулся. - Что, не хочешь снова вместе повоевать как в старые добрые дни? - спросил Роше с той самой шалой, жестокой усмешкой бывалого вояки, которая въелась в память Геральту с первых дней их знакомства. - Мы, помнится, неплохо тогда сработались. - Хлопнув Геральта по плечу, Вернон вдел ногу в стремя и легко вскочил в седло. - Все готовы? - гаркнул он. Геральт поспешил к Плотве. Офицеры загомонили. - Ну что, мужики, сразимся за мир живых супротив нечистой силы, а?! - офицеры ответили громовым «Ура!», которое подхватили и за стенами.       Анаис и её свита захлопали, и Вернон поднял руку в ответном салюте, уже снова мрачный, бледный и без следа нарочитой разухабистости. Отряд уходил воевать.              ***              Тревоги Геральта оказались не беспочвенны. Война — не только жестокая мать науки, она еще и мать нежити. Своей окровавленной рукой она щедро кормит отпрысков, и поля сражений издавна приманивали все виды накеров, гулей и прочих падальщиков.       Памятуя о том, что в отличие от ведьмаков людей не излечить от заражения вовремя выпитым зельем, бить начали издалека — болтами и бомбами, и только после этого перешли в ближний бой, чтобы не дать ни единому паскудному накеру сбежать и наделать новых гнезд там, где о них никто не будет знать, пока дело не станет слишком плохо.       Звенело серебряное оружие, с хлопками разрывались бомбы, солдаты ожесточенно матерились. Они не в первый раз сталкивались с падальщиками, однако не с таким количеством. Самой уязвимой частью оказались лошади. Армейских коняг вымуштровали на славу, но трупоеды будили в животных самые древние страхи и не всем верховым удавалось справиться с этой первобытной паникой. Только предусмотрительно очарованная ведьмачьим знаком Плотва держалась отлично, беспрекословно слушаясь седока и при необходимости раздавая удары мощными копытами.              Убедившись, что основная угроза ликвидирована - хотя бы на время, - оценили потери. В основном пали запаниковавшие лошади, не сумевшие отбиться от трупоедов. Также пострадало несколько солдат, чью легкую броню пробили шипы альгулей. Роше распорядился на будущее в случае обнаружения такого вида падальщиков, отправлять туда отряды в самой тяжелой броне; за неимением ведьмака под рукой лучшего у них и не будет.       - Ну что, теперь мне не придется искать толмача на трупоедский? - с вызовом спросил он у Геральта, тот признал, что регулярная армия — страшная вещь, и предложил возвращаться в Вызиму.              ***              После потери такого количества лошадей темп значительно замедлился, а разделять отряд Роше отказался, ничем, впрочем, не объяснив своё решение. До Вызимы оставалось несколько дней пути, считай — всего ничего. Миновав одно за другим ряд притихших деревень и сел, отряд сделал привал на пригорке у не очень большого леса неподалеку от села Лебедовое. Узкие листья ясеней шелестели на легком ветру. Возвращаться в столицу победителями нечистой силы было чертовски приятно и солдаты уже обсуждали, что будут делать с обещанной им наградой за доблесть в сражении с трупоедами, когда неожиданно подал голос Юзек.       - Командир, а, командир, там вона пылят, - прошамкал он, доедая выделенную ему пайку. - Конница, вестимо. - Прикрыв лицо ладонью, Роше всмотрелся в даль.       - Черт подери, действительно конница. И немало.       - И что с того? - недоуменно пробормотал Геральт, хотя ему следовало догадаться, каким будет ответ хотя бы по легкой судороге, которая на мгновение скривила губы Вернона.       - Это не наши, - коротко бросил Роше. - Для разъезда, который в дне пути отсюда, их слишком много, а корпус Наталиса на севере, - быстро оглянувшись, он пересчитал, сколько осталось лошадей, и безрадостно выругался. - Вот курва! От них нам всем не удрать. А ну валим в лес сейчас же! Как будто нам впервой, а?! - в его голосе снова зазвенела пугающая бравада, ведь командир не может падать духом перед своими солдатами, как бы плохо дела ни обстояли. И только Геральт услышал тихое, на выдохе: «Это нас не спасет. Но хотя бы поможет выиграть время».              ***              Глядя из-за стволов, отряд в мрачном молчании наблюдал, как из-за пригорка медленно появляются противники. Копья, кирасы и шлемы сверкали, облитые яркими солнечными лучами. Ветер трепал знамена с руками Мелитэле и белой лилией. Щурясь, Вернон прикидывал количество.       - Сколько их тут? Сотни две? Три? - он усмехнулся и демонстративно сплюнул. - И что? Бывало и хуже. Справимся!       Однако солдаты Спасителя прибывали, наступали темной волной с неотвратимостью прилива, затопляя равнину возле леса, и малейшие намеки на улыбки исчезали. Роше, однако, сохранял спокойствие висельника, лишь побледнел.       - Командир, но ведь дело табак… - беспомощно протянул Юзек, пытавшийся считать и сбившийся со счету на третьей сотне. - Как нам с такой ордой справляться? - Роше поднял руку, будто хотел отвесить парню затрещину и остановило его лишь наличие шлема.       - Есть и хорошая новость: самая безумная идея может сработать, потому что нам нечего терять, - Роше, сосредоточенно нахмурившись, снова посмотрел на войска Спасителя. - Значит впереди у них будет кавалерия с маршалами… знаю я их: напыщенные петухи с плюмажами все как один… если только кто-то сможет отправиться за подмогой к нашим… - Юзек не успел задаться совершенно ожидаемым вопросом, кто же станет этим человеком, когда Роше уже обернулся к Геральту. - Конечно, у нас тут есть раненые, без которых мы мало потеряем, но вряд ли ребята согласятся бросить товарищей, пока только в состоянии держать в руках оружие. К тому же, никто из них не ведьмак, славный своим принципом невмешательства, который прямо сейчас всей своей физиономией намекает мне на то, что не хочет ввязываться в войну. Так кто же подойдет лучше на должность гонца, правда, Геральт? Ты не запачкаешь рук, а нас выручишь. Идем, я покажу, тропу, по которой ты выберешься незамеченным. Там они еще не успели расположиться. - Коротко выдохнув, Вернон потер ладони друг о друга. - Мешко, берешь мою лошадь, и за мной. Все, у кого уцелели лошади, — за мной. Вам найдется важное поручение.              На самой кромке бора, где вековые ясени уступали резным легким рябинам и молодой поросли, всадники под командованием Мешко, выслушав разъяснения, вскочили в седла и ринулись прочь от леса. Только тогда Вернон обернулся к Геральту.       - Ты же понимаешь: дело не в том, сохраню ли я звание в случае победы или впаду в немилость и Эмгыр пришлет своих палачей, чтобы поджарить меня на медленном огне за плохое выполнение обязанностей. - Геральт кивнул: конечно же в случае с Верноном всё не могло быть завязано на страхе за собственную шкуру. - Дело в том, чтобы ребята не сгинули в этом чертовом лесу. Я завел их сюда, и я не могу оставить своих людей умирать. - Глаза Вернона, казалось, запали глубже и потемнели, и Геральт почти видел призраков всех, кого Вернон пережил: каэдвенский лагерь, висящие на потолочных балках тела лучших бойцов Синих Полосок; усеянная трупами равнина у горы Карбон… а теперь братской могилой станет лес?.. - Я должен прекратить эту войну, чтобы темерец перестал идти на темерца.       - Но начать придется с того, чтобы перерезать целую кучу темерцев? - уточнил Геральт, и Вернон криво усмехнулся, порывисто поднимая руку и чуть касаясь большим пальцем шрама на левой скуле Геральта.       - Лес рубят — щепки летят. И еще очень много щепок полетят во все стороны, если самозванец всё-таки осадит Вызиму. - Роше не стал говорить, каким кровопролитием обернется поражение и каким потрясением станет для всех союзных ему войск его гибель, из которой — сомнений не было — союзники Спасителя сделают настоящее представление.       Точно поняв, о чем подумал Геральт, Вернон крепко сжал двумя ладонями его предплечье.       - Поспеши, прошу тебя. А за меня не волнуйся. У меня слишком много дел, чтобы вот так просто взять и помереть.